– Мне одной показалось, что нас боятся? – Стефания оглядела всех, отряхивая плечо брата. – Зачем эти здоровые дядьки, выходя из дверей, до последнего держали прицел?

– Есть такое, – согласился Серафим. – Тоже заметил.

– А что в нас особенного, что может их пугать? – развел руками Леон.

– Здесь что-то не сходится, – задумчиво произнесла Эва.

– Эй, молчун, есть версии? – кивнул в мою сторону Януш, отряхиваясь и одновременно поглядывая на меня. – Напрягает твое спокойствие. Кстати, инцидент не исчерпан.

– Что ты пристал к нему? – возмутилась Эвелин. – Это ты у нас эмоционально изобилуешь, хвала небесам, что с нами один такой экземпляр. Достал…

– Даже не думай, – предупреждающе покачал головой Серафим, глядя на Януша. – Не подходи к ней.

– Англичанок любишь? – съязвил задира. – Жаль, мне не вставляют дойные коровы, а так бы поборолись с тобой.

– Боже… Хватит уже, – цыкнула Стефания, хватая брата за рукав, чтобы оттащить в сторону. – У нас проблемы другого характера.

– Вот именно, у нас проблемы, – выделил Януш, оглядев всех. – А эти двое словно вообще не при делах. Может, у них есть ответы? – Он направился к сидящей в углу Мие. – Эй, блонди, расскажи о себе, почему ты не переживаешь, не общаешься? Че ты здесь сидишь? Признавайся, следишь за нами?

Я видел, как Мия в этот момент еще сильнее закрылась, она так и сидела с опущенной головой, зажав в кулак вещицу, которую монотонно крутила все это время.

– Отойди от нее, – обратился я к Янушу.

– С тобой отдельный разговор, – отмахнулся тот в ответ, нависнув над головой Мии. – Че молчим? Мы про тебя ничего не знаем, ты в подозрении.

– Завязывай, Ян, – устало бросила Стефания. – Мы все в равных условиях.

– Выйти хочешь? – не унимался ее брат. – Тогда вставай и действуй! Слышишь? Поднимайся!

Я не выдержал и направился к дебоширу.

– Вставай! – снова прикрикнул Януш, протянув руку, чтобы схватить Мию за плечо, но в эту же секунду его вдруг отбросило к противоположной стене.

Все опешили, прослеживая расстояние полета. Бросив на обидчика взгляд исподлобья, Мия снова стала крутить вещицу, неотрывно глядя на свои движения, только теперь ее руки дрожали, а глаза раскрылись в каком-то страхе.

Я присел рядом и тихо спросил:

– Это ты сделала?

Мия остановила движение вещицы и подняла большие синие глаза, будто решая, можно ли мне доверять.

– Просто кивни, я пойму.

Девушка кивнула, снова бросив взгляд на Яна, который не мог понять, что произошло.

– Тебе страшно? – спросил я. – Ты боишься его?

– Не его, – глухо отозвалась Мия. – Стены.

В этот момент раздался страшный скрежет, и Николь отскочила от двери. Наше помещение закачалось и словно куда-то поплыло.

– Судя по всему, нас перетаскивает кран, – сказал Серафим. – Если мы в порту, возможно, на грузовое судно. Путешествие начинается.

– А почему мы не возмущаемся? – тряхнула кудрями Эвелин. – Сидим, как овцы на заклание, ждем участи.

– У тебя есть варианты? – усмехнулась Стефания. – Против вооруженной охраны?

– У нас даже нет предположений, зачем мы им нужны, – развел руками Леон, – кроме общей инверсии. Но что это дает? С медицинской целью, на опыты?

– Заткнись, – фыркнул на него Януш. – Я не сдамся на такое, пусть выкусят. Димитровы не для опытов родились на этот свет.

Наш контейнер со скрипом опустился на твердую основу и через время мы поняли, что плывем.

Вся ситуация была странной, никто не понимал причины нашего похищения, а это было именно похищение с удержанием в плену группы людей. Зачем им восемь молодых человек с разных концов земли? Нас взяли каждого в определенное время, что-то вкололи или еще как-то воздействовали, чтобы в беспамятстве привезти сюда. Теперь нас везут к следующему пункту, предоставив условия в виде еды и спальных мешков, значит, им нужно доставить нас невредимыми. Снова зачем? Мужчина в костюме меня знает, и мои подозрения пока текут только в одном направлении, но я бы все отдал, чтобы это было ошибкой.

– Все равно сбегу, – сквозь зубы прорычал Януш, споря с сестрой. – Живым не дамся, ты меня знаешь. Твари… Еще посмотрим, кто кого.

– Может, поесть? – протянула Эвелин, разворачивая контейнер с едой, который мы получили от мужчины с галстуком. – Сколько часов уже плывем.

– Давай, красавица, – радостно пристроился к ней Серафим, – составлю тебе компанию.

Я заметил, как Ян посматривает на Николь, и в его взгляде совсем нет раздражения, а наоборот, это совершенно другой взгляд, чувственный.

– Эй, Ники, – позвал ее изменившийся задира, – у тебя есть спальный мешок? Ты бы села на него, на полу можно заболеть. Кто потом будет отвечать за твои сопли?

Николь смущенно улыбнулась и, подвинув мешок, перелезла на него и поджала ноги.

Леон вполголоса беседовал со Стефанией, и мне показалось, что все нашли себе пару, только я и Мия продолжали сидеть в одиночестве, замкнутые, нелюдимые, словно социофобы.

Я не всегда был таким. В детстве – намного общительнее, как рассказывала мама. Мое развитие опережало сверстников, но все же мне удавалось социально адаптироваться.

По мере взросления, мне открывали тайны семьи, и эти тайны негативно влияли на мое психологическое и духовное состояние, замуровывая в кокон интроверта. И даже будто бы оставляли невидимые раны, которые с возрастом не заживали, а наоборот более ныли и воспалялись. Осознание всего, что связало мою семью и меня самого, с годами раскрывалось все больше и яснее, и от этого становилось тяжело. Я сильнее замыкался в себе, ощущая некие проблески странных воспоминаний, которых не было в моей жизни, а значит, они были в моей другой жизни – внутриутробной. Знаю, это невозможно, но я говорю правду. Я вспоминал. И предпочел бы никогда не знать этого. Мама пыталась сгладить острые углы тайны, и только Константин, которого я называл отцом, не щадил меня, считая, что знание проблемы принесет пользу. Возможно, он прав. Правду необходимо знать, потому что незнание не освобождает от ответственности.

Я Марк Равинский, родился и вырос в счастливой любящей семье, но эстафетную палочку по продолжению принять не смогу, потому что однажды, еще во внутриутробной жизни, я был поврежден темным существом, верховным древним духом, который уничтожил во мне клетку любви.

– Хватит, Ян! – крикнула Стефания, оттаскивая брата от Мии. – Перестань, это не сработает!

Я кинулся на помощь одинокой девушке, которая втянула голову в плечи и напряглась, словно ожидала нападение разъяренного быка. Встав на пути дебошира, я предупреждающе вытянул руку:

– Тебе лучше отойти.

– Это она меня откидывает, я понял! – Януш пытался вытащить рукав из цепких пальцев сестры. – Она странная, так пусть поможет нам вскрыть эту чертову дверь!

– Остынь, – повторил я, чувствуя ту самую волну, что не раз вырывалась из меня и причиняла боль людям. Она поднималась внутри независимо от моего желания в опасных и напряженных ситуациях. И сейчас я ее почти упускал.

– Пусть так же толкнет двери! – не унимался Ян. – Что ей стоит? Все равно сидит без дела. Эй, блонди, не хочешь выйти отсюда?

– Тебя, похоже, в детстве кусали бешеные звери, – усмехнулась Эвелин, наблюдая, как Януш рвется к Мие, борясь с удерживающей его сестрой.

Мне пришлось сделать медленный выдох, успокаивая свою волну, но Ян вдруг вырвал свои руки из цепких оков Стефании и схватил Мию за плечо, отчего она вздрогнула. В этот момент я не смог сдержаться и в ответ схватил хулигана за локоть. От моего прикосновения Януш взвыл и скрючился в неестественной позе, опускаясь на пол. Когда я убрал руки, он еще какое-то время лежал в застывшем состоянии.

– Что ты с ним сделал? – раскрыла глаза Стефания. – Кто ты такой?

– Супер! – восхищенно произнес Серафим. – Хоть кто-то успокоил.

Я тут же пожалел о том, что другие узнали мою проблему и сконфуженно пожал плечами:

– Хотел защитить девушку.

В это время Мия подняла голову и сухо объявила:

– Я в состоянии сама себя защитить.

– Она говорящая! – шутливо удивился Серафим.

Тело Януша начало отпускать от ступора, и он с трудом поднялся, поглядывая на меня и на Мию.

– Сволочи… В тихом омуте черти водятся, – зло процедил брюнет, нервно поправив воротник рубашки. – Эти двое отличаются от нас, не просто так они такие загашенные. Ну и черт с вами… Хотите в рабство, валяйте, а я сдыхать не собираюсь.

После этого случая все разбрелись по контейнеру, от усталости некоторые легли на спальные мешки, кто-то с подозрением разглядывал еду в коробках, я же вернулся на свое место ближе к дверям. Понаблюдав за Николь, которая продолжала прислушиваться к звукам извне, я спросил:

– Что слышишь? Где мы сейчас?

– Вокруг вода на большое расстояние, – задумчиво ответила девушка. – Люди с оружием близко ходят, их много, все мужчины. Но они… такие…

– Что? – не выдержал я долгой паузы. – Какие? Что ты знаешь?

– Среди них есть те, кто отличается, – тихо произнесла Николь. – Они другие… Пульс странный, дыхание, движения… Не знаю, как объяснить.

– Понял, – скорбно кивнул я. – Для меня это важно. Если еще услышишь странности, поделись со мной, хорошо?

На самом деле, мне совсем не хотелось услышать про новые странности, я не хотел, чтобы мои подозрения подтвердились и даже боялся этого. Невольно соединяя происходящие события с видениями из внутриутробной жизни, я ощущал холод, и становилось не по себе. Почему именно сейчас? Зачем сейчас? Нет. Пусть я ошибусь. Что угодно другое… Пусть это будет ошибкой.

Сколько часов мы уже плывем? Все стихли, приуныли, устали. Мия сидела в том же углу, в той же позе и переворачивала в пальцах мелкую вещицу, на которую смотрела не отрываясь. Кажется, она не вставала. Что с ней такое? Эта девушка явно отличалась от всех, но меня не покидало ощущение, что мы с ней похожи.

Прихватив бокс с едой, я подошел к отшельнице и протянул контейнер.

– Что-нибудь съешь. Так ведь легче не будет.

Мия спрятала в ладони вещицу и подняла голову, поражая синими глазами.

– Аналогично для тебя, – холодно ответила она.

Я тоже не прикасался к еде, и сейчас Мия указывала на это.

– Хорошо, давай вместе поедим, – предложил я.

– Нет аппетита.

Мне осталось замолчать, сконфуженно глядя на бокс с пищей, и на какое-то время между нами повисло безмолвие. В конце концов я решился снова заговорить.

– Давно открыла в себе способности?

– Зачем тебе это? – сухо бросила Мия.

Я пожал плечами.

– Просто хотел поговорить с тобой. Мои силы приходили постепенно, это тянулось с детства, и до сих пор не знаю, как ими управлять.

– Научишься. При случае придется.

Задумчиво глядя в пол, я помолчал и снова спросил:

– Что ты прячешь в руке?

Мия обвела меня тяжелым взглядом, затянув паузу, и вдруг раскрыла ладонь, на которой лежал маленький бронзовый брелок – фигурка кролика.

– Это от мамы. Осталось.

Я тут же пожалел, что влез в личную жизнь незнакомого человека и виновато произнес:

– Прости. Думал, что-то незначительное.

– Что-то незначительное не займет такое место в жизни, – словно с упреком ответила Мия. – Будь внимательней.

Мия продолжала меня удивлять. От нее веяло спокойствием, самодостаточностью и даже силой. Хотя внешний вид был обманчив.

– Сейчас ты выглядишь лучше, – заметил я. – Лучше, чем в начале. Твоя фобия прошла?

– Ко всему привыкаешь, – Мия посмотрела на кролика в ладони, – даже к боли.

– Ты контролируешь фобию? – удивился я.

– Вся жизнь это поле сражения и учения. Приходится.

– Мне плохо удается контроль над собой, а ты молодец. Еще что-нибудь умеешь?

Ловко подкинув кролика, Мия спрятала его в кулак, и ответила:

– Будем считать, что это все.

Я понял, что лезть дальше нет смысла и замолчал.