И опять «дед» даже не пытался как-то ограничить количество согревающих уши. Тот лим охране уже силком гнать дальше пришлось, что не укрылось ни от меня, ни от него. А мне собирай себя от ошарашенья. Пугаться или радоваться такому заходу?

– Так надо, – неожиданно шепнул он мне на ухо, наклонившись.

После чего развернулся и пошёл вовсе не ко дворцу, а в глубину сада. Ну, вы понимаете, бывал, хоть и без спросу, знаю. Чёрт! Разговор явно будет не быстрый. Я же замер от набежавших в голову мыслей. Так что пришлось ускоряться и догонять «деда».

– Дед, что происходит? – задал вопрос вполголоса, когда посчитал, что отошли на достаточное расстояние.

– Граний Кондратий, – произнёс он как бы в никуда.

– Прости, что? – не сразу до меня дошёл смысл сказанного им.

– Никого больше деда. Забыл, что ли? Но на «ты». Понял? – поинтересовался он тем фактом, уловил ли сказанное им.

– Не совсем. Почему тогда на «ты», если это ни по возрасту, ни по статусу не подходит? – решил всё же прояснить ситуацию.

– У меня больше нет фаворита, – выдал он нечто, будто это всё объясняло.

Может, для кого-то и да, но парадокс был в том, что хоть мы и родственники, но информация об этом осталась в памяти погибшего среди боёв за тот ГОК его настоящего внука, а мне мало что о нём известно.

– Допустим, а я-то как с этим связан? – осторожно так спросил.

– Самым непосредственным. То были Шереметевы, – проговорил он и, остановившись, посмотрело мне в глаза.

Ну, информация не была новой, но всё равно ничего не объясняла. Видимо, моё лицо ему многое сказало.

– Во-первых, нужно показать, что решение нынешнего конкурса заказное. Потерпеть поражение от безродного выскочки куда обиднее, если думать, что решение абсолютно честное. А значит, уже через пару часов вся империя будет знать, кто мой новый фаворит, и потому происходящему потом не удивятся. Что же тут поделаешь, когда высокая политика, – последнее он произнёс с хохотом.

– А на самом деле? – поинтересовался у него.

– Охота узнать, кто был настоящим победителем? – с ехидцей спросил дед.

– Не без этого, – согласился с таким предположением.

– Да ты, кто же ещё. Конкурс и объявляли, зная, что так будет. Думаешь, это было непонятно, когда ты руницу расшифровал, не зная о ней ничего? Знаешь ли, очень знаковое действие. Единственно, что меня буквально умоляли выпытать из тебя аналитики, как ты смог настолько чистый код создать? – поинтересовался он у меня.

– На самом деле совсем не принимал участия даже в его проектировании, – признался чистосердечно.

Нет, мандражил, переживал, но делал всё что угодно, только не его.

– Ты его украл, что ли? – вдруг посерьёзнев, спросил дед.

– Граний Кондратий, что за глупость ты предполагаешь? – с возмущением в голосе обратился к нему.

– Тогда как?! У тебя нет программистов. На стороне заказал? – продолжил дед попытки угадать.

Пришлось прикоснуться к его плечу. Не знаю уж почему, но реально страшно было. Такое ощущение, будто в жару в холодную воду прыгнул. Даже сам смутился. Он остановился, как я и хотел, и посмотрел мне в глаза.

– Естественно, нет! Ты видел создателя антивируса. Она уехала на «карателе» во дворец, – наконец, раскрыл секрет.

– Постой. Та, которая посудомоечная машина?! – удивлённо спросил он.

– Ну, нет у меня возможности добыть нормальные документы. Хотя, если бы спросить у «графини»…

– У графини?! – воскликнул дед, перебив меня.

– Ну да. Но как-то неохота связываться с этими марксистами, – ответил, не задумываясь о его реакции.

– Где она?! – потребовал он информацию о её местоположении.

– На Северном Урале. Странная у неё способность, конечно. Но она вроде вполне адекватная, – ответил ему.

– Адекватная?! Да ты знаешь, сколько людей она сгубила?! – чуть ли не взвопил он.

– Знаю! Но вот ты не представляешь, при каких обстоятельствах эта «графиня» попала мне в руки и в каком состоянии! Можешь поверить на слово, гуманизма в моём поступке не было. Она для меня что-то вроде очень ценного оборудования, – ответил с вызовом в голосе.

– Так, а она с какими документами? – нахмурившись, поинтересовался он.

– Скарлетт Катаут, – ответил я, усмехнувшись.

– Постой, она на самом деле графиня?! – изумился дед.

– Она самая. Чистокровная, английская. Голубая кровь. Просто связалась не с теми. Не понимала, чем это может закончиться. Но МГБ САСШ само её профукало! Нечего было микроскопом гвозди забивать и меня так искать, – заявил с усмешкой.

– Так, постой-ка. А вот с этого места про МГБ поподробнее, – сразу ожил он, заинтересовавшись.

– Попал я там, в Японии, в очень престранную историю. Под Академостровом формировалась точка бифуркации вокруг «древа диаграмм». А графиня эта и есть очень сильный специалист по работе с ней. В общем, моё появление как-то угрожало руководителю МГБ, но не непосредственно, а в будущем, если они меня не остановят там. Но опять вмешалась Настя. Естественно, как всегда, у всех всё пошло наперекосяк. Если разобраться, её воздействие было едва заметным, а вот последствия видел весь мир. Нет, без меня бы там, наверное, ничего не вышло. Я ведь на самом деле не электро. Только вот своему дару пока не придумал адекватного обозначения. Разве что «говорящий с машинами». Как-то так, – изложил историю очень кратко.

– В твоём отчёте такого не было, – проговорил дед с упрёком.

– Мне нужно было время обдумать. Там просто на такую блажь времени не было. Одно событие цеплялось за другое, то за третье. Разрыв цепочки в любом месте приводил к моей смерти. Не знаю, как, но прошёл по грани? Однако кроме меня самого никто не принимал решения, – пояснил в ответ.

– Просто ты везучий сукин сын! И я счастлив, что это так. Возможно, это одна из причин, по которой Настя тебя и выбрала. А ситуация, между прочим, очень серьёзное. МГБ САСШ было причастно к обеим попыткам твоего убийства. И видимо, они не успокоятся. Единственно, не понимаю пока, каким боком к этому то высказывание твоего убийцы, но, похоже, придётся тебя посвящать в семейную историю, – проговорил он задумчиво и, развернувшись, пошёл по дорожке дальше в сад.

– Про мою везучесть – не думаю. Как-то слабая основа. Но зачем безопасникам североамериканцев моя смерть? – задал недоумённо вопрос.

– Всё дело в фамилии, которую ты тогда назвал. Шереметевы. Видишь ли, когда-то я носил её. Давно это было, – задумчиво проговорил дед и замолчал.

– И что в этом такого? – нетерпеливо спросил его.

– Хм. Сейчас, наверное, никто и не поймёт. Кроме, пожалуй, исследователей тех времён. Речь ведь идёт о пятнадцатом веке. Просто вдумайся. Мир тогда был совсем иным, и волшебников было мало, да и слабыми они были, а я вообще неправильным. Это сейчас таких назвали эсперами, а тогда никто не понимал разницы, – и опять он задумался.

– Постой, тебе что, уже шестьсот лет?! – изумлённо спросил его.

– Немного больше, но с моих позиций это уже не имеет значения. Так вот, род этот очень древний и когда-то был весьма влиятельным. Но есть одно «но», московский. Это сейчас городок так себе, но тогда претендовал на лидерство в русских землях, наряду с Тверью. Я и в те времена таким же был. Не желал забивать голову всякими родами и местами, из-за чего батюшка и выгнал из отчего дома. Вот тогда-то и познакомился с Иваном Михайловичем. В ту пору великим князем Тверским. Ну как, был представлен ко двору. Естественно, он звал на службу. Хотел хоть немного силы своего более могущественного соседа себе привлечь. Представь себе, всё было к тому, что Москва должна была стать главным городом Руси. Но на кой чёрт мне это надо? – рассказал он и затих, о чём-то задумавшись.

Вот елки новый год. Это что же, мне сейчас рассказывают, почему Тверь возвысилась?

– Получается, ты бессмертный? – решил его с этого бока растормошить.

– Нет, конечно. Убивали меня много раз, просто был у меня знакомец в те времена, прочитавший особым образом свои способности к волшебству. Безродный, кстати. Вот он и придумал одну занятную штуку, почему я до сих пор жив. А год шёл шесть тысяч девятьсот тридцать третий. Как раз в ту пору пришло моровое поветрие. И вот Иван Михайлович уже собирался преставиться, но тогда-то и пришёл я к нему с предложением, от которого ему было трудно отказаться. Прямо скажем, шантажом выторговал себе привилегии не обзаводиться родом. Вот с этого момента и пошли у Твери дела в гору, а я стал предателем, и подвергнут анафеме. Любили это дело в Москве. Так что пришлось срочно умереть, правда, тогда так не умели делать, как с тобой, вот и обошёлся простой сменой имени, – на этот раз он замолчал специально, чтобы взглянуть на мою реакцию.

А чё я? Шок – это по-нашему.

– Постой, а что случилось с Иваном Михайловичем? – спросил я, наконец отмерев.

– А что ему будет-то? Вручит тебе сегодня указ о правах на «второй круг». Да, мы действуем по-разному, я на виду, он как бы каждый раз становясь новым императором из «народа», – улыбнувшись, поведал он.

– Зачем мне-то было это знать?! – задал я вопрос удивлённо.

Ну, не совсем же я тупой, чтобы не понимать – после такого долго не живут!

– Власть в этом государстве сбалансирована. Была, во всяком случае. Если бы не Настя, думали, что так оно и есть до сих пор. Император, олицетворение власти, я – наказующая длань. И так было до недавних пор. Моя способность – это внесение диссонанса в работу мозга. И способности мага как не бывало. Вот за это меня боятся пуще смерти. Ты был всем, и пуф. Но пришло новое время и появилось множество эсперов, – проговорил он и опять остановился, задумчиво уставившись на меня.

– Я-то тут при чём?! – поняв намёк, воскликнул в ответ.

– Ты думаешь, мы отчёты читать не умеем. В частности, Воротынская. Умна, красива, – начал заливать он соловьём.

Меня несколько сбила с толку такая смена темы.

– Если мне тут её сватают, то нет! – заявил решительно в ответ.

– Что же ты так сразу, а если она в комплекте с Голицыной. Подружки, как-никак. Сам, между прочим, виноват, а теперь в кусты? – с усмешкой поинтересовался дед.

– Да при чём здесь они?! – воскликнул в ответ.

– Опять не понимаешь? – тут же спросил он с ехидцей.

– Нет, – признался ему как на духу.

– Сегодня ты вернёшься во «второй круг», но уже как Рэм Имэлсович Щеня. У тебя нет такого авторитета, наработанного столетиями, как у меня, и как ты собираешься становиться новой наказующей дланью? – поинтересовался он у меня.

– Кстати, о ней?! – воскликнул на это.

– Ты от ответа-то не уходи. Он ведь прост. Нужно перейти в «первый круг». А для этого необходимо три жены из него. Так? – прижал он меня к стенке, фигурально выражаясь.

– Да. Но ведь ты пока двоих называл. И почему всё-таки я? – опять пристал к нему с этим вопросом.

– Что, не хочется становиться страшилкой для взрослых? А придётся. Напоминаю про твои же отчёты о поездке в Японию. Может, расскажешь, куда это их самые-присамые менталистки пропали? Да-да, те, которые столько уважаемых людей врагами своего государства сделали? Ни в жизнь не поверю, что они к твоим ручкам не прилипли. Если уж ты и «графиню» пригрел, то и от них не отказался, тем более сам писал про возможности маяка. А теперь скажи, не узнаёшь место? – неожиданно для меня задал он вопрос, совсем не про то, о чём говорил.

– Э-э-э… Ты знаешь? – растерянно проговорил, повертев головой.

– Естественно! Это как раз и ответ, про третью невесту, – заявил он, подмигнув.

– В каком смысле? – попытался прикинуться шлангом.

– А не надо было дочке его величества фингалы ставить! Тут даже я не смог отвертеться от такого «счастья» для своего внука. В общем так, сначала предполагалось по-хорошему, а теперь так. Женишься, и никаких мне тут больше разговоров! – поставил он меня перед фактом.

Так-то одной больше, одной меньше…