Нам требуется пять ходок, чтобы погрузить все на борт. Я напеваю себе под нос старую морскую песенку: работа поднимает настроение.

– А на что будем ловить? – спрашивает Колин, когда мы наконец заканчиваем.

– Наживкой займемся с утра, прямо перед выходом, она должна быть свежей.

– А, понятно, – говорит он, вытаскивает из кармана блокнот и записывает новую для себя информацию.

Снизу, с причала, нам машет рукой Адам.

– Как дела у нашего желторотика? – кричит он.

– Пока жив, дядя! – отзывается Колин.

Адам невесело похохатывает. Для Колина это первый сезон охоты на королевского краба, а семья Меркульеф работает в этой отрасли уже несколько поколений. Всем им не понаслышке известны опасности, которые таятся в непроглядно темном небе и ледяной январской воде. По статистике, в среднем на Аляске погибает один ловец крабов в неделю.

К счастью, на стоянке появляется девушка Адама, Дана Вонг, с корзинкой для пикника, и мы меняем тему.

– Обедать будете? – спрашивает она.

– Смотря что предложишь, – улыбаюсь я, спускаясь по трапу на причал. – Что сегодня вкусненького?

Дана – хозяйка единственного в городе заведения, специализирующегося на барбекю, и у меня урчит в животе при одной мысли о том, что она положила в эту корзинку.

– Да так, ничего особенного, – прибедняется девушка. – Копченая грудинка, цыпленокгриль, запеченные бобы, кукурузный хлеб.

– И пиво, – добавляет Адам.

– Ну, если пиво, тогда я «за», – говорю я.

Дана шутливо толкает меня в плечо.

– Давайте, мальчики, пойдемте в тепло, и я вас покормлю.

Мы вчетвером направляемся в маленький трейлер на парковке, который служит нам офисом. Стол завален стопками счетов-фактур от фабрик по производству морепродуктов, которые покупают наших крабов. К счастью, бухгалтерию и документацию взял на себя Адам. Он умеет общаться с людьми, и клиенты его любят. Я терпеть не могу лишние разговоры, и мой тип личности не способствует привлечению крупных клиентов.

Колин раскладывает маленький карточный столик, и мы с Адамом ставим вокруг него все четыре стула. В офисе тесновато – я упираюсь спиной в окно, Колин – в дверь, Дана и Адам плотно прижаты к столу, – но когда Дана распаковывает корзину, мы забываем обо всем. Трейлер наполняется ароматом обугленного дерева и копченого мяса.

– Детка, ты превзошла саму себя, – говорит Адам и целует Дану.

Втайне от девушки мой друг с самого начала сезона откладывает свою долю прибыли от улова и планирует в следующем месяце сделать предложение руки и сердца, купив огромное кольцо, угрожающее Дане артритом.

Я смотрю на них через стол, наверное, со слишком мечтательным выражением лица, потому что Дана вдруг обращается ко мне:

– Знаешь, Себ, ты тоже мог бы найти свое счастье.

Я вздрагиваю, прекрасно осознавая, что произойдет, если я разрешу себе быть счастливым. В голове проносятся мысли об Элен, и я отгоняю их как назойливых мух.

Настроение пропадает. Не желая портить обед, я с беззаботным видом пожимаю одним плечом, как закоренелый холостяк: не стоит тратить силы и объяснять, насколько я неисправим.

– Я не из тех, кто способен остепениться.

– Верно, – подтверждает Адам. – Он давно женат – на лодке. Сибасу лучше заводить интрижки с туристками, которые приезжают в Рыбную гавань на пару дней и никогда не возвращаются.

Колин смотрит на меня с подростковым восторгом.

– Фу! – фыркает Дана. – Ты способен на большее, Себ, и достоин лучшего.

Не знаю, не знаю… Я пробовал встречаться с девушками кроме Джульетты. Ничего хорошего из этих встреч не вышло, потому что я «слишком отчужден» и «не подпускаю к себе». Я честно старался, но стоит только влюбиться, как я в Джульетту, и познать, каково это – отдавать себя без остатка, держать в объятиях свою вторую половинку, чувствовать тепло, безопасность, уют, принадлежность, – и ты становишься ни на что другое не годным. Вот почему я не хожу на свидания. Нечестно разбивать сердца, ведь я не могу отдать свое никому, кроме Джульетты.

Тем временем Дана бросает на Адама испепеляющий взгляд.

– Ну и советы ты даешь своему лучшему другу!

Адам, смеясь, скрещивает указательные пальцы.

– Назад, женщина! Не околдовывай меня своим взглядом.

Она со вздохом поворачивается ко мне.

– Видишь, с кем мне приходится иметь дело?

Адам подскакивает к ней и еще раз чмокает в губы.

– Тебе это нравится. Ты не можешь удержаться от искушения нас исправить.

Я смеюсь, а Дана откусывает кусочек грудинки, чтобы скрыть улыбку.

Когда все наедаются, Адам протягивает мне бутылку дешевого шардоне. Согласно обычаям Аляски, вино нужно разлить на палубе на удачу.

– На завтра, – говорит он.

Дана цокает языком.

– Предполагается, что для этого берут хорошее вино, а не дешевую бурду из бочки.

– Все самое вкусное из долины Напа мы уже выпили, детка.

– Не важно, – улыбаюсь я. – Наверняка оно принесет нам не меньше удачи. Откроем его завтра на рассвете.

Элен

На Аляске все значительно дороже, чем я думала. И у меня совсем сдали нервы из-за вождения по снегу. На парковке у «Уолмарта» меня занесло, и я чудом не сбила семью с маленькими детьми. А когда вернулась домой, подъездная дорожка обледенела, и я чуть не въехала в стену гаража.

Выгрузив под довольное урчание Реджинальда продукты, я решаю, что надо съесть что-то сладенькое. Слава богу, для этого не надо никуда ехать: можно пройтись пешочком до кофейни в живописном центре города. В супермаркет пришлось ехать на машине, потому что он находится в соседнем городке. Но больше я без крайней необходимости за руль не сяду.

После «Ледяной выдры» интерьер «Лося на дороге» немного удручает. Это своего рода пародия на «Старбакс», с такой же планировкой и минималистичной современной мебелью. Даже вывеска того же оттенка зеленого, что у «Старбакс», только на логотипе не русалка, а лось.

Тем не менее в кафе пахнет свежеобжаренными кофейными зернами, а прекрасно укомплектованная кондитерская витрина радует глаз.

Я заказываю чашку латте и толстый ломоть брусничного кекса с орехом пекан, украшенный надписью: «Сделано вручную на месте», а также запиской, в которой говорится: «Попробуйте. Совсем не похоже на якобы “домашние” зубодробительные фруктовые кексы».

В кофейне кроме меня только один посетитель, который работает за ноутбуком, поэтому я направляюсь к пустому столику. Проходя мимо незнакомца, я бросаю взгляд на его профиль и резко останавливаюсь, чуть не уронив тарелку.

Черт, Меррик?

Волнистые светлые волосы, острый подбородок, идеальная осанка – точь-в-точь мой бывший. В смысле будущий бывший, который отказывается подписывать документы на развод, звонит и пишет по сто раз на день, прося меня передумать. Вернее, он не просит, а требует. Неужели Меррик выследил меня и приехал сюда?

Желудок подкатывает к горлу. Почувствовав мой взгляд, парень поднимает глаза. Слава богу, это не Меррик, просто похож. И глаза карие, а не зеленые.

– Привет, – говорит он, не понимая, чего я на него уставилась.

Так, сначала Себастьен, теперь этот. Если я не возьму себя в руки, то получу репутацию ненормальной туристки из Калифорнии, которая бросается на мужчин.

– Извините, обозналась.

Я глупо хихикаю и спешу к самому дальнему столику. «Осторожнее, Элен», – мысленно напоминаю я себе, запихивая в рот огромный кусок кекса, и все равно не могу выбросить из головы бывшего мужа. Когда я впервые встретила Меррика Сауэра, мы учились в колледже в Помоне, а позже поступили на факультет журналистики в Северо-Западный университет. Нехватку физической силы он восполнял острым умом, обаянием, легким высокомерием и ботанской беспечностью. Его любили все – профессора, соседи по общежитию и особенно я. Меррику хватало амбиций и таланта, и все прочили ему будущее суперзвезды.

Мне нравилось купаться в исходившем от него золотом сиянии. Я тоже неплохо писала и удостоилась, например, премии декана. Мы с Мерриком были влиятельной молодой парой, подавали большие надежды и собирались вместе покорить мир.

Уже тогда он неуловимо менялся, только я ничего не замечала – возможно, в силу передавшегося от мамы природного оптимизма. А папины сломанные часы служили постоянным напоминанием о том, что жизнь слишком коротка и не стоит тратить ее на всякую ерунду. Когда Меррика и его противного дружка Аарона Гончара выгнали из университетской газеты за нарушение этических норм, Меррик сочинил правдоподобную историю о зависти и происках недоброжелателей, в которой я даже не усомнилась. Он мог быть очень убедительным, если хотел, а я, слепо влюбленная в наше общее будущее, не допускала альтернативы: возможно, Меррик и Аарон действительно неправы?

Тогда я не понимала, что успех и чрезмерные похвалы могут со временем испортить Меррика. Я следовала за ним от повышения к повышению, жертвуя собственной карьерой. Я отклоняла заманчивые предложения о работе за границей – в Европе, где мечтала жить, – потому что мы договорились работать по очереди, а очередь Меррика почему-то всегда наступала первой.

Тем временем его непоколебимая убежденность в своей исключительности превратилась в снисходительное презрение не только к тем, кто на него работал, но и ко мне. Несмотря на талант, он был ужасно не уверен в себе. Боясь, что кто-нибудь его раскусит, он возвел вокруг себя броню из оскорблений и презрения.

Именно поэтому по мере укрепления своей профессиональной репутации он продолжал изменять мне со стажерками. Те смотрели на него с восхищением, благоговея перед самым молодым руководителем бюро в истории The Wall Street Journal.

Все это подхлестывало его самомнение и, очевидно, кое-что еще, и в результате он «задерживался на работе» или отправлялся в длительные командировки в компании очередной стажерки, забывая мне написать или позвонить.

Какое счастье, что я сбежала!

Я долго не обращала внимания на измены Меррика, хотя все в журнале сплетничали о нем и его последних завоеваниях, стоило мне отвернуться. Привязавшись к человеку, обычно не замечаешь его непростительных изъянов. А иногда просто не хочется замечать: сознательно надеваешь шоры и продолжаешь убеждать себя, что все замечательно.

Возможно, я что-то упустила, приняв отцовскую интерпретацию «Ромео и Джульетты», согласно которой никакие жизненные перипетии не имеют такого большого значения, как любовь. Я не обращала внимания на гнусное поведение Меррика, потому что слишком сосредоточилась на истории любви.

Но когда меня не повысили до обозревателя, мое терпение лопнуло. Тем более что я давно заслужила повышение, а моему мужу, руководителю бюро, это ничего не стоило.

Последней каплей стало то, что я застукала его на месте преступления и никак не могла развидеть эту картину: стажерка, стоящая на коленях, и Меррик со спущенными штанами. Или сыграла свою роль смерть моих любимых золотистых ретриверов – Рекса и Куки. Они умерли с разницей в несколько дней: Рекс от почечной недостаточности, а у Куки не выдержало сердце.

Такое стечение жизненных катастроф оказалось ударом в солнечное сплетение, которого мне очень не хватало. Наткнувшись на распродажу рейсов, я пустилась во все тяжкие и купила билет на Аляску, а заодно в Европу весной. Наконец-то я туда поеду! И моя сестра Кэти решила составить мне компанию. Отличная идея: быстренько написать роман и есть эклеры с Кэти, прогуливаясь по садам Версаля.

Видимо, мама права: ничего не случается без причины. Правда, психотерапевт сказал мне, что травмы прошлого перестанут преследовать меня не сразу. Потребуются месяцы, если не годы. У меня не хватает терпения так долго ждать, я стремлюсь начать новую жизнь, покончить со старой.

В конце концов все перегорит: гнев, обида, печаль. И на пожарище вырастут новые деревья. Моя новая жизнь.