Для сдерживания натиска превосходящих сил противника пришлось в полном объёме использовать части НКВД. К ним в годы Великой Отечественной войны относились: оперативные войска (с января 1942 г. – внутренние); пограничные войска; войска по охране тыла действующей Красной армии; войска по охране железных дорог, войска по охране особо важных предприятий промышленности; войска по охране правительственной «ВЧ» связи; конвойные войска. Все они, кроме пограничных, обобщённо именовались внутренними войсками^[127].

21 августа Лаврентий Берия по указанию Сталина прибыл на Кавказ. И надо же быть такому совпадению, что именно в этот день нацисты подняли над Эльбрусом свой флаг, символизируя захват Кавказа. Хотя для Лаврентия Павловича это была первая фронтовая командировка, выбор именно его кандидатуры был неслучаен: Берия имел большой опыт в управлении Закавказьем, отличался изобретательностью, хорошо знал горы, а главное – людей. Да и с собой он вёз команду толковых и квалифицированных работников НКВД, на которых мог полностью положиться. В их числе были уроженец тех мест, его первый заместитель генерал В.Н. Меркулов, хорошо знакомый с Кавказом; заместители генерал И.А. Серов, генерал внутренних войск И.А. Петров и большая группа старших командиров НКВД. В одном самолёте с Берией на Кавказ прибыл и разведчик, старший майор государственной безопасности П.А. Судоплатов, в распоряжении которого были самые засекреченные, спортивно подготовленные войска ОМСБОН (Отдельной мотострелковой бригады особого назначения), специализирующиеся на диверсионной работе в тылу противника, а также все партизанские отряды, в том числе и на Северном Кавказе.

В ту же команду Берия включил опытного армейского генерала, начальника оперативного управления Генштаба, также уроженца Кавказа генерал-лейтенанта Павла Ивановича Бодина с группой штабных офицеров. С 23 августа 1942 г. он возглавил штаб Закавказского фронта. Командующим вновь образованной Северной группы Закавказского фронта был назначен заместитель наркома НКВД по войскам генерал-лейтенант Иван Иванович Масленников. Ещё один уроженец Грузии – Б.З. Кобулов – вылетел на Кавказ раньше Берии и срочно приступил к проведению согласованных с Берией оборонительных мероприятий.

Но ещё за месяц до этого, 23 июля 1942 г., гитлеровские войска начали массированное наступление на Кавказ с целью захвата не только нефтяных, но и газовых, и рудных месторождений Баку, Грозного и т. д.

Уже в августе немцы захватили Армавир, Майкоп, Краснодар и Анапу, в сентябре Новороссийск, Карачаево-Черкессию, Кабардино-Балкарию, Северную Осетию и Малогбек в Ингушетии. Главный Кавказский хребет был покорён профессионалами альпийской дивизии «Эдельвейс». До выхода немцев к кавказской нефти, а значит и до нашей военной катастрофы – потери «крови войны» – оставался всего один рывок. Множество турецких дивизий, сосредоточенных на границе с Кавказом, замерли в ожидании этого часа.

Горно-стрелковые войска немцев были, пожалуй, самой элитной и спортивно подготовленной дивизией с давними традициями. Созданы они были ещё в Первую мировую войну, в 1915 г., а в 1935 г. их лучшая горнопехотная дивизия получила звонкое наименование «Эдельвейс». Численность профессионалов-альпинистов была максимальной для фашистской армии – 22 тыс. чел.^[128] Многие из них прекрасно представляли местность боевых действий, так как имели самые подробные карты с указанием расщелин, обрывов и т. д. «Все виды стрелкового оружия были предельно облегчены, при сохранении стандартных калибров, и, что самое важное, их прицельные системы были рассчитаны с учётом угла возвышения вплоть до ведения огня вертикально вверх или вертикально вниз»^[129], — вспоминал военный альпинист Михаил Бобров. Это значит, что они могли стрелять точно по прицелу, не высовываясь из-за укрытий.

У нас же ведущий специалист в области оптики профессор В.К. Фредерикс был расстрелян в 1944 г. Жаль, что невозможно посчитать цену этого убийства в жизнях солдат, вынужденных целиться вне укрытия.

Пушки и миномёты наши солдаты с неимоверными трудом и жертвами таскали на верёвках, как в суворовские времена. Острая коса репрессий в немалой степени прошлась по конструкторам артиллерии, а создатели «катюш» – и директор, и замдиректора «Реактивного института», Клейменов и Лангемак – были расстреляны. В силу этого огневые точки красноармейцев были стационарны и легко уязвимы. У немцев же вся артиллерия, используемая в горах, была сборно-разборной и прекрасно приспособлена для транспортировки в условиях гор, быстро собиралась на новом месте, давая возможность широкого манёвра и скорого покидания выдавших себя мест.

Не более подготовлены, чем техника, были до вмешательства Лаврентия Берии и наши героические воины, которые держали позиции только благодаря беспримерному мужеству и огромным жертвам на «поле» боя. Отпор немецкой дивизии «Эдельвейс» пытались дать в том числе молодые курсанты военных училищ и пехотинцы, никогда не воевавшие в горах. И всё же наступление немцев на время было приостановлено.

Об огромном значении, соизмеримым со взятием Москвы, которое Гитлер отводил Кавказу, и о бешеном напоре его войск свидетельствует заявление фюрера на совещании в штабе группы армий «Юг», которое состоялось в начале июня 1942 г. Гитлер заявил: «Моя основная мысль – занять область Кавказа, возможно основательнее разбив русские силы… Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен ликвидировать войну»^[130].

План фашистов по захвату Кавказа получил условное кодовое название «Эдельвейс». Он был изложен в директиве Гитлера № 45 от 23 июля 1942 г.^[131]. Ещё до нападения на Советский Союз в типографиях Лейпцига, Берлина, Дрездена выполнялся специальный заказ Генерального штаба рейха. Там с секретным грифом «только для служебного пользования» печатался подробный путеводитель по Кавказу. К нему прилагались множество фотоснимков, справочных словарей, подробные красочные карты Северного Кавказа и Закавказья с указанием точных расстояний от Ростова до Баку и Орджоникидзе, от Нальчика до Сухуми и Тбилиси, от Пятигорска до Грозного и Махачкалы. Неудивительно, что незваные «гости», в отличие от наших солдат, прекрасно ориентировались на местности. Это позволяло им днём и ночью маневрировать, не срываясь в пропасть в самых неожиданных местах.

Из-за полнейшей неподготовленности наших солдат и командиров к горной войне ситуация быстро становилась критической. Кавказ уверенно «дрейфовал» в руки противника. Поэтому после получения задания Ставки главного командования действия Берии были буквально молниеносными. НКВД по всей территории СССР немедленно даётся указание выявить всех военнослужащих, имеющих альпинистский опыт, и безотлагательно направить нужное количество на Кавказ. В отличие от лелеющих «Эдельвейс» немцев, у нас учёт этих незаменимых в горной войне кадров напрочь отсутствовал.

В это же время Лаврентий Берия отбирает наиболее толковых руководителей и офицеров НКВД, большинство из которых были знакомы с местностью и людьми Кавказа. Кроме этого, невзирая на возраст, в немалом количестве привлекались местные жители, в первую очередь опытные охотники, хорошо знакомые со спецификой гор. Не остались в стороне и тренеры по альпинизму, в том числе старший инструктор, а в будущем заслуженный тренер России, почётный гражданин г. Санкт-Петербурга Михаил Бобров. Он оставил ценные мемуары, запечатлевшие героизм кавказских сражений с чудовищными, всепожирающими лавинами и собственным, едва не смертельном «плаванием» в её бешеном потоке. Им достоверно описаны и десятидневные боевые вахты с питанием всухомятку вдали от лагеря, когда на высоте 2–4 тыс. метров даже небольшая рана или простуда были смертельно опасны. А если боец срывался в пропасть, то должен был лететь молча, чтобы не выдать присутствие боевой группы товарищей.

Об экстренной отправке альпинистов на Кавказ в своих мемуарах вспоминает и Павел Судоплатов: «В августе 1942 года Берия и Меркулов (при этом разговоре присутствовал также Маленков) поручили мне экипировать всего за двадцать четыре часа 150 альпинистов для ведения боевых действий на Кавказе. Как только альпинисты были готовы к выполнению боевого задания, Берия приказал мне вместе с ним и Меркуловым несколькими транспортными самолетами вылететь из Москвы на Кавказ. Перелет был очень долгий. В Тбилиси мы летели через Среднюю Азию на С‑47, самолётах, полученных из Америки по ленд-лизу. Наши операции должны были остановить продвижение немецких войск на Кавказ накануне решающего сражения под Сталинградом. Первую посадку мы сделали в Красноводске, затем в Баку, где полковник Штеменко, начальник кавказского направления Оперативного управления Генштаба, доложил об обстановке. Было решено, что наше специальное подразделение попытается блокировать горные дороги и остановить продвижение частей отборных альпийских стрелков противника.

Сразу после нас в Тбилиси прибыла группа опытных партизанских командиров и десантников, руководимая одним из моих заместителей, полковником Михаилом Орловым. Они не дали немцам вторгнуться в Кабардино-Балкарию…»^[132].

Трагизм войны с привлечением альпинистов международного уровня, часто знакомых между собой по соревнованиям и даже друживших, ярко и трогательно запечатлел Владимир Высоцкий:

…А до войны вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасён,
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.

Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там,
Ведь это наши горы —
Они помогут нам!
Они помогут нам!

Ты снова тут, ты собран весь —
Ты ждёшь заветного сигнала.
И парень тот – он тоже здесь,
Среди стрелков из «Эдельвейс».
Их надо сбросить с перевала!

Срочно организованное Берией буквально «суворовское» обучение шло непосредственно в период боевых действий. Но главное в том, что специалисты Генштаба, прибывшие с Лаврентием Павловичем, проверили боеготовность высшего командования Закавказского и Северо-Кавказского фронтов.

Всем крупным военачальникам пришлось сдавать очень непростые «экзамены» лично Берии и генштабистам по владению ситуацией в подчинённых им войсках. В результате без лишнего шума, чтобы сохранить «раскрученный» образ, прежде всех был «убран» с должности командующего Северо-Кавказского фронта друг Сталина по Гражданской войне символизирующий непобедимую Красную конницу маршал Семён Будённый. Его фронт был расформирован, а командование перешло к едва усидевшему в кресле генерал-лейтенанту Ивану Тюленеву, возглавлявшему Закавказский фронт. Ничем не проявил себя и оставался в тени Берии и член Военного совета фронта народный комиссар Каганович. Тем самым он подтвердил, что, как и почти все члены сталинского Политбюро, в отличие от наркома НКВД, был не более чем прекрасным исполнителем воли вождя.

Также с должностей были сняты ближайшие помощники Тюленева: начальник штаба фронта генерал-майор А.И. Субботин, начальник оперативного управления и заместитель командующего войсками Закавказского фронта генерал-майор Я.А. Ищенко, начальник разведотдела фронта полковник Симаков, командующие 9, 46, 47‑й армиями генерал-майоры В.Н. Марцинкевич, В.Ф. Сергацков^[133]. 31 августа Ставка приняла решение об объединении Северо-Кавказского и Закавказского фронтов^[134].