Когда-то, лет в двенадцать, Катя наткнулась в одной книге на упоминание сказки. Там не было полного текста, только краткое содержание: злая волшебница помещала в сердце и глаза людей кристаллики льда, и они начинали видеть и чувствовать все хорошее в искаженном виде. Одного паренька спасла влюбленная девушка. Она явилась к ледяной волшебнице и растопила ее силой любви. Катю поразила эта история. Нигде и никогда больше она не читала ничего подобного. Тексты энциклопедий были сухи и безэмоциональны.

Учитель и отец… тот, кого она считала отцом все эти годы, тогда быстро нашли, что вывело ее из равновесия. Книгу отобрали. Учитель разобрал с ней сказку по кирпичикам, разложил на кубики, убил все чувство, и Катя почти забыла о ней, но сейчас та волшебная история всплыла в памяти.

Дениса как будто заколдовала та самая злая волшебница, заковала в лед его сердце. И чтобы расколдовать его, Кате нужно добраться до Снежной королевы, из-за заклятья которой он не верит, что может любить. Кате нужно было попасть к кукловодам, что дергают ее любимого за ниточки.

Она еще раз посмотрела на ауру Дениса. Ей нужны были более тонкие, пастельные оттенки, которых обычный эмер и вовсе не различит на фоне ярких чувств. Где тот цвет, что заставляет его слушаться неведомого хозяина? Она попыталась представить себе, что чувствует раб, когда господин приказывает ему, а тот безропотно подчиняется и даже получает от этого удовольствие. Есть и такие чувства, и некоторые даже ходят за ними в специальные клубы…

Катя навела на Дениса сложный цвет, звук плети, тактильное ощущение озноба, вкус приятной горечи. Она воспринимала эти эмоции всеми органами чувств одновременно.

– Смотри на меня! – приказала девушка тоном госпожи.

У Дениса не было шансов не повернуться. Он послушно слез с мотоцикла и посмотрел на Катю. Судя по изумленному взгляду, он и сам от себя такого не ожидал.

– Что значит «мне нельзя тебя любить?» – спросила Катя властным тоном.

Денис очень не хотел отвечать. Но отказаться было выше его сил.

– Потому что ты должна быть самой сильной.

– Для чего? Кому должна?

Катя чувствовала, что задела нечто сильнее простого нежелания отвечать. Преданность. Почти любовь к… наставнику, к тому, кто был Денису практически как отец.

Она надавила еще сильнее:

– Отвечай!

И он заговорил. Медленно, будто выплевывая каждое слово по отдельности:

– Любовь. Все. Схлопнет. Всю. Твою. Силу. Мне. Запретили. Ты. Нужна. Сильной.

У Дениса на лбу от сопротивления выступила испарина.

– Кто так решил?! Кому нужна?! – крикнула девушка и ударила эмоциями еще сильнее.

– Твоему… отцу, – тяжело выдохнув, проговорил Денис.

– Отцу? – растерянно переспросила Катя и отпустила его из эмоционального захвата. – Это мой отец захотел, чтобы мне было… вот так? Вот так больно? Он добровольно пожелал мне такого?! – не веря своим ушам, пробормотала она, зная, что сейчас Денис не способен солгать. Парень молча пятился от Кати, с ужасом глядя на нее.

– И ты на это согласился? Вот так легко? – Она изумленно взглянула ему в глаза, ища правдивый ответ.

– Да нет же! Нет! – прошептал он.

– А-а-а-а! – заорала она изо всех сил и в ярости стеганула его тьмой. Денис рухнул как подкошенный.

– А-а-а! – снова крикнула она, не в силах сдержать гнев.

Ненависть и ярость в ней достигли такой мощи, что вместо хаотичного пламени кристаллизовались в лед. Обжигающий насмерть криогенный красный лед.

Катя спокойно подошла к мопеду, села на него и только тут поняла, что забыла потребовать у Дениса адрес. Ей нужно в Питер, к кукловоду, к отцу, который сломал Дениса настолько, что тот не в силах позволить себе чувства по отношению к ней, а теперь хотел сокрушить и ее собственную жизнь. Но где же его искать?

Катя вздохнула, слезла с мопеда и подошла к Денису, который теперь валялся на земле.

Пришлось закачать в него немного жизненной силы: так, чтобы он мог двигаться, но еще оставался несколько не в себе. Денис был как будто под гипнозом: шагал как зомби, выполняя все ее приказы.

Катя вернулась в седло и приказала ему:

– Садись.

Денис послушно разместился позади нее.

– Держись!

Парень мягко обхватил Катю за талию.

– Крепче! – приказала она, и он прижался к ней всем телом.

– Ну держись, папочка. Я еду! – прошептала она и повернула ручку газа.

* * *

– Есть! Есть аномалия! – закричал один из операторов. – Множественная, немонохромная аномалия. Станция заправки, трехсотый километр трассы Москва – Санкт-Петербург.

Макеев встрепенулся и подлетел к экрану, жадно рассматривая переливающиеся черно-багровые всполохи.

– Камера! Там должна быть камера. Перехватите сигнал. У вас же есть доступ!

– Есть картинка, – сказал оператор и развернул изображение на весь экран.

Макеев удивленно посмотрел на последствия драки в кафе. Люди сидели на полу, прижимали руки к ранам, трогали места ушибов и смущенно расспрашивали друг друга о том, что на них нашло.

– Ее тут нет. Внешняя камера!

Картинка сменилась. На экране Катя села на мопед. Позади нее пристроился Денис. Она газанула и пропала из поля зрения камеры.

– Вид на выезд! Куда она едет? – крикнул Макеев в раздражении от того, что ему приходится требовать такие очевидные вещи.

Оператор быстро кликнул на другое окошко и развернул его на полный экран. Там было видно, что Катя лихо сворачивает в сторону Санкт-Петербурга.

Макеев с довольным видом выпрямился.

– Игорь! Готовь машины. Мы выезжаем в Питер. К особняку Глеба.

А потом прошептал так, чтобы никто больше не услышал:

– Она готова. Наконец-то готова.

* * *

Алексей догнал Алису и жестом показал ей, что нужно остановиться.

Она свернула к обочине. Он притормозил рядом, и Алиса даже сквозь шлем услышала, как смартфон в его нагрудном кармане заливается хрюкающими звуками.

– Давай, смотри быстрее, что там!

Пока Алексей доставал гаджет, она поторопилась отвернуться.

– Много… дюжина человек, может, больше. Сильнейшие наведенные всплески багрового, красного, черного. Это что за эмоции? – спросил он.

– Ярость, злость, ненависть, замешанные на силе каников. Это она. Где сигнал?

– Позади. Километров сто. На заправке.

– В нашу сторону?

Алексей покрутил карту на смартфоне, меняя масштаб:

– Нет. В Москву.

– Черт! Что б я что-нибудь понимала. Разворачиваемся?

– Погоди.

Он все изучал картинку в смартфоне.

– Нет. Они едут сюда. Если знать, что искать, то можно заметить. Она неслабо наводит на водителей по пути. У них видны кратковременные всплески ярости. Редко… машин-то мало сейчас, но все-таки есть.

– Сколько ей до нас ехать?

– А хрен его знает. Тут спидометр не вшит. Могу только сказать, что движется точно сюда.

– Знать бы еще на чем. Тогда бы перехватили. Хотя на фига? Если она в таком состоянии, то слушать нас не будет. А я с ней не справлюсь. К тому же она каник, что еще страшнее. Погнали дальше. Поедем впереди, а искать ее наводки начнем уже в городе. Нужно понять, куда она так стремится. Может, там удастся спокойно поговорить.

* * *

Когда Алиса въехала в Петербург, до прибытия Кати оставался еще час с лишним, и она решила подзарядиться перед грядущими событиями. Она слабо представляла себе, что ее ожидает в ближайшее время, но подозревала, что ей скоро понадобится обильно бить страхом по тем, кто вздумает встать у нее на пути.

Обнаружить настоящий чистый страх просто так, посреди улицы, было делом хлопотным и долгим. Хорошо, что для этого у нее припасены другие способы. Она попросила Алексея найти в городе работающий антикварный салон. Ближайшая лавка древностей располагалась в довольно мрачной подворотне, да еще и в полуподвале, из чего Алиса заключила, что работает она явно для ограниченного круга постоянных клиентов. Зайти туда случайно было бы затруднительно. Идеальное место.

Алексей, недоумевая, но ничего не спрашивая, спустился в заведение следом за ней.

Магазин явно экономил на аренде, потому что здесь давно наметился недостаток места: товарами было завалены и полки, и пол, и остался лишь настолько узкий проход, что Алексей в нерешительности остановился на пороге. С его-то плечами он наверняка снес бы какой-нибудь дорогущий сервиз или растоптал что-нибудь не менее ценное.

– Зачем мы сюда пришли? – шепотом спросил он.

– Увидишь, – ответила Алиса и прошла вглубь, приглядываясь к вещам и гадая, кого увидит за прилавком – эмера или человека. Все винтажные салоны, особенно такие, скрытые по подворотням, принадлежали кланам эмеров, да и постоянными клиентами чаще всего тоже были подобные ей.

Судя по всему, сюда эмеры тоже регулярно захаживали, потому что по-настоящему заряженных вещей тут было крайне мало. Конечно, любой винтажный предмет, долго служивший людям, собирал на себя ауру, но одно дело – любимая чашка, а другое – сервиз, годами стоявший в серванте за стеклом. Мощные эмоциональные товары либо припрятывали для своих, либо уже разобрали.

Алиса мельком взглянула на продавца: молодой ушлый парень явно был человеком, а значит, просто работал здесь по найму, а не владел магазином. Его спрашивать было бесполезно.

Она разочарованно огляделась и собиралась уже уйти, когда ее взгляд упал на старинное зеркало в тяжелой бронзовой раме, стоящее у дальней стены. Оно полностью завладело ее вниманием: аура была такая, что Алису притянуло к нему, как магнитом.

Тут всего было в избытке: и первозданный ужас, и отчаяние, и депрессия, и горе. Судя по мощности чувств, Алиса могла бы поручиться, что хотя бы один человек умер, глядя на свое отражение. Возможно, даже свел счеты с жизнью.

В это время в магазин спустился пожилой седой человек в огромных очках на горбатом массивном носу. Судя по почтительности, с которой тут же вскочил продавец, хозяин лавки.

– Как вы могли поставить в зал это? – спросила Алиса, не отрывая взгляд от зеркала.

– Прошу прощения? – отозвался старик, подошел ближе, встал за спиной Алисы и тоже взглянул на зеркало. – Слава, откуда оно у нас? – спросил он после небольшой паузы.

Это, как и предполагала Алиса, был эмер.

– Утром принесли. Я так дешево сторговался, что решил вас не беспокоить… – пробормотал продавец.

– Дешево? Я тебя уверяю, его бы и бесплатно согласились отдать, – фыркнул владелец.

Этот раритетный предмет идеально иллюстрировал собой, что такое «плохое зеркало». С такой мощной аурой в любом доме, куда бы его ни поставили, все начинало идти наперекосяк. Оно во все стороны источало боль, страх и уныние.

– Вам не кажется, что это попахивает нарушением? – Алиса повернулась к старику и прищурилась.

– Прошу прощения, госпожа, вы же слышали. Молодой человек по неразумению…

Продавец удивленно слушал их диалог, совершенно не понимая, что стряслось.

– Вы позволите мне… слегка поправить? – спросила Алиса, надеясь, что старик уловит намек.

– Буду благодарен, – ответил он.

Безусловно, он уже мысленно подсчитал, кому из знакомых эмеров можно было бы за огромную сумму продать это зеркало, но выставлять подобные предметы в общий зал, подвергая опасности обычных людей, действительно не позволялось правилами их бизнеса, так что возражать девушке, явно имеющей отношение к кланам, он не решился. К тому же забрать такую мощную ауру не смог бы ни один эмер. Слишком сложным и сильным коктейлем эмоций был пропитан предмет.

Алиса дотронулась до рамы, настроилась на цвет страха и почувствовала, как по жилам заструилась чистая энергия. Она заполнила себя доверху, так, что даже голова закружилась, а страха в зеркале осталось еще очень много, не говоря уж о других эмоциях.

– Благодарю, – хрипло сказала она.

– Это я благодарю вас за помощь, – учтиво ответил владелец. – Буду рад видеть вас в числе постоянных клиентов.

Алиса постаралась вежливо улыбнуться и направилась к выходу.