Но к моему облегчению, Богдан снова рассмеялся над моей шуткой.

– А что ты здесь делаешь в такое время? – спросила я.

– Да так, – поморщился Богдан, – с предками поругался. Приехал к девушке своей, а её дома нет. Решил дождаться.

В голове не укладывалась, что такой парень, как Богдан, мог кого-то поджидать в подъезде. Пусть даже обворожительную Ангелину. Ведь у нас в университете полно красивых девчонок. Одна лучше другой. И большинство из них готовы броситься в его объятия, только пальцем помани.

– А почему ты ей не позвонил?

– А она трубку не берёт, – улыбнулся Тихомиров. Как будто его это забавляло.

– Так может, она спит?

– Не-а, – покачал он головой. – Я здесь с девяти вечера торчу. Её мама сказала, что она ушла гулять с подружкой.

– Думаешь, что-то случилось? – обеспокоено поинтересовалась я.

– Может быть, что-то и случилось, – вздохнул он, – только Ангелина мне говорила, что дома сегодня будет. И пораньше ляжет спать, потому что завтра у неё зачёт. А сама ушла гулять с подружкой, получается. И трубку не берёт.

– Да уж, неприятная ситуация, – нехотя признала я. – И сколько ты собираешься здесь её ждать? Поздно ведь уже.

Богдан пожал плечами. Вообще он выглядел довольно весёлым для обманутого парня.

– Мне ужасно любопытно, почему она меня обманула. Пока не выясню это, не уйду.

– Но здесь ведь неудобно сидеть, да и прохладно у нас в подъезде. Ты, наверное, уже устал как не знаю кто? Давай я тебе хотя бы стул потихоньку вынесу?

Богдан улыбнулся шире.

– Как тебя зовут, солнышко? – спросил он, проигнорировав моё заботливое предложение.

От этого его «солнышка» у меня прямо мурашки по коже рассыпались.

А я ещё раньше не понимала, почему девчонки от него так млеют. Да он ведь сам как солнышко! Мы две минуты всего поговорили, а у меня уже настроение до небес поднялось. И даже забылось, что я сама катастрофически сегодня устала.

– Кира, – ответила я.

– А меня Богдан, – представился он и протянул мне руку для рукопожатия.

Я вложила пальцы в его сухую горячую ладонь, и он слегка их сжал. Чтобы ещё несколько секунд не выпускать. Отчего у меня снова по спине и плечам побежали мурашки. Только на этот раз будто внутри, под кожей. И ещё сладко потянуло где-то в области груди.

– Очень приятно, Богдан, – смущённо промямлила я.

– Ты откуда так поздно возвращаешься, Кира? – поинтересовался он, наконец, выпустив мою руку. – Тоже с кем-то гуляла?

– Нет, я со смены в кафе, – краснея, призналась я. Почему-то неловко было говорить золотому мальчику, что я подрабатываю официанткой. Получалось, между нами целая пропасть: он практически принц, а я… обслуживающий персонал.

– Ого, серьёзно? – вскинул он свои густые чёрные брови, искренне изумившись.

А я поджала губы от досады. Так и есть. Для него это, наверное, полная дичь.

– Серьёзно, – вздохнула я и решила поскорее перевести тему. – А из-за чего ты поссорился с родителями, если не секрет?

Богдан как-то сразу помрачнел. Я уже было пожалела, что задала такой бестактный вопрос. Чем я только думала? Но после небольшой паузы Богдан всё-таки ответил.

– Да вот из-за неё и поссорился, – невесело усмехнулся он, качнув головой вверх. – Ангелина им с самого начала не понравилась. Меня это жутко бесило. А сегодня отец заявил, что она распутная девица и со мной дружит только из корыстных целей. Я психанул и приехал сюда.

Я искренне посочувствовала Богдану. Вот уж правду говорят, что богатые тоже плачут. У всех свои проблемы. Кто-то переживает, как бы раздобыть денег на хлеб насущный. А кто-то – как бы понять, с чистым сердцем к тебе человек относится или же хочет использовать ради выгоды.

В свете открывшейся причины ссоры Богдана с родителями поступок Ангелины стал выглядеть в разы хуже.

Вообще-то, для меня такое её поведение не стало большим открытием. Репутация Ангелины, по мнению наших соседей, не отличалась безупречностью, да и я сама не испытывала симпатии к этой девушке. Хотя одно время, когда была помладше, очень хотела с ней подружиться. Меня восхищала её яркая внешность и умение себя подать. Но Ангелина всегда относилась ко мне слегка высокомерно и даже будто с каким-то пренебрежением. Чуть-чуть повзрослев, я неизбежно начала отвечать ей взаимностью.

В общем, я не горела желанием защищать или оправдывать Ангелину. Но мне ужасно хотелось как-то поддержать Богдана. Я представляла себе, насколько ему, должно быть, неприятна вся эта ситуация.

– Ну, может быть, есть какое-то объяснение её отсутствию, – с надеждой предположила я. – Почему ты сразу думаешь о самом плохом?

– Я ненавижу обман, Кира, – строго заявил он. – Но давай не будем о грустном. Расскажи лучше, чем ты ещё занимаешься, помимо работы в кафе?

Ответить я не успела. Потому что с улицы раздался звук подъезжающей машины.

Богдан бодро подскочил на ноги, в два шага пересёк площадку и выглянул в окно, из которого отлично просматривалась подъездная дорожка к нашему дому.

Я тоже поднялась, подхватила свою сумку с пола, перекинула через плечо и подошла к окну, остановившись рядом с Богданом.

У нашего подъезда стоял джип. Из него вышел достаточно взрослый мужчина, судя по лысеющей макушке. Он обошёл машину и открыл дверь с пассажирской стороны, помог выбраться наружу девушке, которая оказалась… Ангелиной. А потом вдруг этот мужчина притянул её за талию к себе и по-хозяйски поцеловал губы.

В животе неприятно потянуло от этой картины. Я скосила глаза на Богдана – его правая рука сжалась в кулак, а на скулах заходили желваки. Страшно было представить, что чувствовал в эту минуту он.

Богдан повернул голову в мою сторону и неестественно улыбнулся. У меня мороз пробежал по коже от того, какими холодными стали его глаза.

– Иди домой, солнышко. Спасибо, что составила компанию.

Мне хотелось сказать ему что-то утешительное, но как назло, не могла найти ни одного подходящего слова. В итоге смогла выдавить из себя только скупое:

– Угу.

Он развернулся и стал спускаться вниз по ступенькам. А я так и осталась стоять у окна и провожать взглядом его широкую спину до тех пор, пока она не скрылась из вида.

А потом я снова повернулась к окну.

Ангелина всё ещё стояла рядом с джипом, а мужчина уже забирался внутрь.

Когда высокая фигура Богдана показалась из подъезда, машина как раз отъехала, а моя соседка развернулась и, увидев Тихомирова, дёрнулась всем телом и закрыла ладонью рот.

Богдан же продолжал шагать и просто прошёл мимо, кажется, даже не взглянув на Ангелину. Несколько мгновений она провожала его обескураженным взглядом, а потом, словно опомнившись, бросилась за ним.

Богдан продолжал идти, не обращая внимания на попытки девушки остановить его. Лишь когда Ангелина двумя руками вцепилась в его локоть, Тихомиров рывком высвободил руку, посмотрел на мою соседку и что-то сказал. После этого Ангелина осталась стоять на месте, а Богдан спокойно зашагал дальше.

Я отошла от окна, испытывая смешанные чувства. Было обидно за Богдана так, что в груди жгло. А где-то под этим жжением сердце согревала трепетная радость от того, что мы с ним познакомились. И за это я даже была Ангелине немножко благодарна.

3. Наши дни

Возвращаюсь домой, чувствуя себя выжатым лимоном. Боль, совсем немного притупившаяся за последние полгода, вернулась и начала одолевать с новой силой. Мучить меня, выворачивать наизнанку.

Съёмная квартира встречает привычным холодом и тишиной. Она вполне приличная, с хорошим дорогим ремонтом и мебелью. Но всё то время, что я провела в ней, ненавидела здесь жить. Ненавидела своё одиночество. Ненавидела Тихомирова, ведь именно из-за него я оказалась в этой квартире.

После развода Богдан настаивал, чтобы я осталась жить в его доме. Который он называл нашим. Говорил, что съедет сам. Но я даже представить себе не могла, как проведу хотя бы одну ночь в стенах этого дома без него. Где всё, буквально каждый сантиметр напоминал о том, как мы были счастливы. Зная, что как прежде уже не будет никогда.

Да и без этого я бы ни за что не осталась. Гордость не давала принять от бывшего мужа даже малейшую помощь. Я не позволила ему помочь с переездом. И оставила там все драгоценности и другие вещи, что Тихомиров мне дарил.

К счастью, у меня имелись сбережения на счетах. Вообще, я с лёгкостью могла бы позволить себе взять собственное жильё в ипотеку. Но не хотелось заморачиваться. Когда твоё сердце разбито, становится безразлично, где жить. Ведь от этой страшной пустоты, что поселилась внутри, нигде не спрячешься. Не спасёт хоть даже целый дворец.

Сбросив туфли, прохожу в квартиру, едва сдерживаясь, чтобы с порога не начать рыдать и рвать на себе волосы. Но каким-то чудом не даю волю чувствам.

Снимаю пиджак, бросив на спинку стула в кухне-студии. Наливаю себе стакан воды, жадно пью.

Надо как-то собраться.

Говорят, время лечит. Все эти шесть месяцев я просто, стиснув зубы, ждала. Ждала, когда пройдёт эта ноющая боль, выматывающая тоска, и мне станет легче. Чтобы хоть как-то от неё отвлекаться, с головой ушла в работу. Вкалывала по двенадцать часов в сутки, чаще всего приезжая в эту квартиру, только чтобы принять душ и переночевать.

Полянский заметил моё рвение и повысил в должности. Сделал руководителем коммерческой службы. Я затащила в компанию таких заказчиков, о которых раньше даже сам Полянский не смел мечтать.

Конечно, «Алькор» сейчас на пике. В какой-то степени это ведь моя заслуга. Я всегда ставила себе амбициозные цели, а после развода и вовсе озверела. Наверное, хотелось показать всем, чего я стою, и в первую очередь самой себе.

Полянский меня ценил, не скупился на похвалу и даже намекал несколько раз, что если так пойдёт и дальше, то он отдаст мне долю в бизнесе. Десять или даже пятнадцать процентов. Кому-то может показаться, что это немного. Но на самом деле для обычного человека, даже для того, кто очень хорошо зарабатывает, – это более чем. Такой стимул мотивировал меня, как ничто другое. Стать совладельцем «Алькора»… Высшая ступень в карьерной лестнице. Для меня это обернулось бы настоящим достижением.

Но теперь пришёл Богдан и всё разрушил. Придётся начинать всё с нуля где-то в другом месте. Я ведь всё-таки написала заявление на увольнение. Прямиком из бывшего кабинета Полянского пошла к кадровикам и написала.

Плевать на угрозы Богдана. Пусть топит меня, если хочет.

Зато это поможет мне справиться с чувствами. Злость намного лучше тоски по нему. Может, так я, наконец, смогу возненавидеть бывшего мужа по-настоящему.

Напившись воды, иду в спальню, чтобы раздеться и взять полотенце.

Больше всего на свете хочется упасть на кровать и лежать там долго-долго, не двигаясь. В идеале – уснуть. И проспать до самого утра.

Но как назло, именно сегодня день рождения у моей подруги. Я в прошлом году его пропустила. Если и в этом не явлюсь без уважительной причины – жестокой обиды будет не избежать.

Поэтому я заставляю себя принять в душ, переодеться в нарядное платье и нанести свежий макияж.

Такси привозит меня в ресторан «Атлант» без пятнадцати минут пять, и ещё какое-то время я скучаю одна за столиком, дожидаясь своих неизменных ещё со времён университета подруг – Наташу с Есенией.

Когда они, наконец, появляются, невольно начинаю улыбаться, заражаясь их приподнятым настроением.

– О, ты уже здесь! – выпаливает Наташка, обнимая меня. – Мы с Еськой немного в пробке застряли, давно ждёшь?

– Да нет, не очень, всё нормально. С днём рождения тебя, красота моя! – целую её в щёку и вручаю подарочный конвертик с деньгами.

Как-то так у нас повелось ещё с голодных студенческих времён, что мы дарим друг другу деньги. Хоть и ни для одной из нас это давно уже не так актуально.

– Спасибо, дорогая!