Да, – сказал тот. – Когда он ударит, просто призови меня в виде сосуда или даже обычного щита у себя перед грудью. Я переварю энергию.

Огнеглазый застыл в нескольких футах от пленника.

– Ну, давай уже! – выкрикнул тот. – Коли!

Огнеглазый поднес раскаленное острие копья к самому глазу Скитальца и что-то требовательно произнес.

– Я не говорю на твоем языке, придурок, – сказал Скиталец. – Просто ткни в меня своим копьем!

Тот указал на руки пленника и снова заговорил, на этот раз жестче.

Он хочет, объясняет рыцарь своему временами непонятливому оруженосцу, чтобы ты показал ему, как формировать инструменты.

Скиталец сформировал комок из покрывавшей губы грязи и хрустевшей на зубах пыли, сдобрил изрядной порцией слюны и метко плюнул негодяю в глаз. Слюна зашипела, как на раскаленной сковородке, Огнеглазый отшатнулся. С яростным рыком он нацелил копье в грудь обидчику. Толпа радостно завопила.

«Ну, поехали», – подумал Скиталец.

И тут один из ближайших кораблей взорвался.

5

Скиталец не сдержал разочарованного возгласа: Огнеглазый развернулся на шум и зашагал, прямой и бесстрашный, назад к кораблю, по пути выкрикивая приказы.

В небе заполыхали красно-белые вспышки выстрелов. Огнеглазый проорал что-то еще, и добрые две сотни людей-очагов высыпали на палубы кораблей по периметру арены. В следующий миг угли у них в груди разом померкли.

Это заработали наручи. Те, что были на Скитальце, тоже включились, но он в панике призвал Помощника в виде двух широких и тонких металлических браслетов, плотно обхватывающих руки и не позволяющих парализующим устройствам коснуться кожи напрямую. Конструкция вышла своеобразная, поскольку Помощник не мог материализоваться в виде раздельных предметов, так что импровизированные наручи под наручами соединял стержень.

Тем не менее задумка сработала: на этот раз Скитальца не заморозило.

Хитро, с искренним восхищением хвалит рыцарь своего оруженосца. Необычное решение даже по твоим меркам.

Помощник мог принять вид практически любого предмета при условии, что на его создание хватит определенного количества металла. И что материализующий подробно знаком со строением этого предмета. Создать часы, например, Скитальцу не удавалось, пока он не изучил как следует чертежи.

Притаившийся на задворках сознания ученый нашептывал, что он недооценивает свою силу. Если практиковаться, можно творить поистине великие вещи. Жаль, времени при нынешней жизни Скитальца зачастую доставало только на то, чтобы бежать дальше, а из-за постоянного стресса редко хватало воображения на нечто большее, чем самые очевидные решения.

Как бы то ни было, лишенные контакта с кожей и тем обезвреженные наручи сердито жужжали на предплечьях. У людей-очагов подобной защиты не имелось, и они попадали в грязь где стояли, словно набегавшиеся за день малыши.

Никак не ожидавший такого поворота событий Огнеглазый резко обернулся. Что бы ни произошло с его подчиненными, это явно дело рук противника. В иных обстоятельствах выражение лица Огнеглазого изрядно позабавило бы Скитальца. Сейчас же было не до того: «его» корабль медленно поднялся в воздух и успел преодолеть футов пять, прежде чем угодил под обстрел. Сильнейший взрыв разметал судно на куски, и обломок с прикованным к нему пленником унесло в сторону от прочих.

Скиталец снова оказался на земле – это был плюс.

Вместе с ним, а точнее, прямо на нем внизу оказался дымящийся, сыплющий искрами кусок обшивки корабля, – и это был минус. От удара у Скитальца вышибло из легких весь воздух, тело запротестовало против столь грубого обращения. Упади он на твердую поверхность, а не на раскисшую почву, его бы расплющило, никакая инвеститура бы не спасла.

А так он всего-то лежит во тьме и грязи, придавленный тяжеленным куском металла. Палец срастается медленно.

В небе тем временем разворачивался настоящий бой.

Без воздуха Скиталец может обходиться сколь угодно долго – при настолько сильно инвестированной душе гибнущие клетки мозга восстанавливаются так же интенсивно, как местная трава растет на энергии солнечного света. А вот шансов добыть оружие становится все меньше.

Скиталец, говорит герой своему невероятно ленивому слуге, сейчас не время отдыхать.

Тот что-то раздраженно пробулькал в ответ.

Да, я пошутил, – сказал Помощник. – И это доказывает, что смерть не сделала меня невыносимо скучным. А если серьезно, пора удирать. Рассвет в конце концов доберется и сюда. Я уже оценил мощь местного солнца. Оно просто испарит тебя, если настигнет. Мне сейчас не хватит сил прикрыть тебя от такого удара, и нам нечего поглотить, чтобы набралось достаточно инвеституры.

Грохнул взрыв, Скитальца встряхнуло в его грязевом узилище. Левая рука оставалась прикованной к лежащему сверху куску стены. Ее можно высвободить, но это наверняка означает перелом большого пальца, а то и запястья. В нынешних обстоятельствах так себе идея. Правая постепенно заживает, но толку от нее все равно мало.

Зато ноги оказались свободны и даже шевелились, хотя щиколотки ныли. Судя по всему, кандалы с них сорвало взрывом, а обломок корабля накрывает только верхнюю половину тела.

Ладно. Для начала Скиталец попытался представить себе Помощника в виде ножа, но ничего не вышло, несмотря на твердое намерение создать инструмент, а не оружие. Значит, нужно что-то другое. Он мысленно вернулся в те бесконечно далекие дни, когда был подающим надежды ученым, и попытался вообразить устройство для поднятия тяжестей.

Чем сложнее объект, тем больше времени занимает превращение Помощника. Конечно, если он не принимал эту форму уже многажды. Задача отняла немало времени, и домкрат с первого раза не получился, так что пришлось повторить попытку. Но в конце концов Скитальцу удалось материализовать Помощника возле правой руки в нужном виде и в таком положении, чтобы седло домкрата оказалось под краем обломка корабля.

Пространства для деятельности оставалось немного, но все же Скиталец смог дотянуться до ручки домкрата и несколько раз ее повернуть, приподняв кусок металла.

Очередное отличное решение, – сказал Помощник. – Отрадно видеть проблески тебя прежнего.

Придавивший Скитальца обломок все больше напоминал импровизированный односкатный навес, под которым уже можно было встать на четвереньки; в открывшееся пространство хлынул свежий воздух.

Скиталец с невероятным усилием оттолкнулся ногами и перевернулся на спину, хотя скользкая почва едва не свела все старания на нет. Теперь он лежал лицом вверх на утопленном в грязи листе металла.

Повсюду метались корабли. Перестрелка оказалась менее ожесточенной, чем ему представлялось вначале: бортовые орудия отсутствовали. Взрывались падающие бомбы, а люди с палуб стреляли из обыкновенных винтовок. Кроме того, никто не забирался выше пятидесяти-шестидесяти футов. Похоже, для местных летунов это предел. Здесь сражались не боевые машины, а простые транспортные кораблики, разве что немного усиленные.

На всем пространстве бывшей арены из земли потянулись ростки. Поразительное зрелище: яма с грязью стремительно превращается в зеленое поле, хоть и покрытое только сорняками, под одним лишь отраженным кольцами светом.

– Свет, исходящий от колец, тоже инвестирован, – сказал Скиталец. – Хотя бы его мы можем поглотить?

Очень медленно, – отозвался Помощник. – Инвеституры в нем не так уж много. От силы пара десятков ЭД в час.

Преисподняя! Что ж…

Большинство окаймлявших арену кораблей поднялись в воздух, Огнеглазого не видать, а его углесердые подчиненные валяются, где упали. Самое время сбежать. Может, даже захватив корабль.

Скиталец попытался материализовать кусачки, но даже их Мука сочла слишком похожими на оружие. Отчего же ему то удается создать клинок, а то даже кусачки не получаются? Он попробовал снова использовать монтировку, чтобы оторвать наручник от куска стены, но травмированный палец не позволил направить усилие под нужным углом, и ничего не вышло.

Пока Скиталец барахтался в грязи, приблизился гул и с неба спустился небольшой четырехместный летоцикл. От пламени его двигателей вспыхивали ближайшие растения. С корабля соскочили двое – мужчина и женщина. Мужчина держал винтовку, но белых плащей, как у охранников Огнеглазого, эти люди не носили. Похоже, они были из нападавших, из тех, кто атаковал Огнеглазого и его войско. Можно ли надеяться на помощь врагов твоего врага?

– Эй! – окликнул он пробегавшую мимо пару. – Эй!

Женщина оглянулась на голос, мужчина же прошел мимо, высматривая что-то на земле. Над ними с ревом пронесся корабль. На узкой палубе толпились люди в перепачканной одежде. Не задерживаясь, он умчался прочь.

«Спасательная операция», – догадался Скиталец, узнав в пассажирах давешних пленников.

– Э-ге-гей! – закричал он громче, размахивая монтировкой, чтобы привлечь внимание. – Помогите!

Его снова проигнорировали, и оставалось только гадать, что же они выискивают в траве. Но тут неподалеку кто-то – один из людей-очагов – приподнялся и сел. Медленно и неуверенно, но все же…

– Чем бы вы их ни вырубили, оно перестает работать! – проорал Скиталец.

Спасатели продолжали суетливые поиски в стремительно растущей траве, пока мужчина не окликнул напарницу. Та поспешила к нему, и вместе они подняли с земли покрытого грязью человека.

Это оказалась женщина, что гонялась за Скитальцем по арене. Ошибиться было невозможно: то же серебро в волосах, та же одинокая светящаяся отметина на щеке. Двое спасителей миновали Скитальца, таща свою ошеломленную добычу к летоциклу.

– Шквал вас побери! – воскликнул тот, безуспешно пытаясь освободиться. – Хоть посмотрите на меня!

Не посмотрели. Занялись размещением пленницы на летоцикле. Пристегнули наручниками к заднему сиденью. Они явно не доверяли этой женщине. Захватили пленницу для обмена на своих или ради выкупа?

Ладно. Придется сломать вторую руку, если он хочет выбраться. По крайней мере, первая уже почти зажила.

Скиталец дернул прикованной рукой, но, несмотря на хруст кости и дикую боль, освободиться не удалось. Преисподняя! Этот наручник ýже, кисть не получается вытащить, даже сломав большой палец.

Скиталец, у тебя очень мало инвеституры, – сказал Помощник. – Если будешь расходовать столько на исцеление, уровень опустится ниже пяти процентов. Ты ослабнешь и лишишься дополнительной физической силы и выносливости.

Преисподняя! Скиталец снова замахал рукой, надеясь привлечь внимание двоих на летоцикле, но вдруг сгусток энергии угодил мужчине в плечо, и тот с криком повалился назад. Следующий выстрел буквально снес бедняге голову.

Под отчаянный вопль женщины обезглавленное тело рухнуло в траву. Сама же она едва успела укрыться за летоциклом. С неба спускался корабль – тот самый, с возвышением позади и четырьмя колоннами.

На краю палубы стоял Огнеглазый собственной персоной и целился из винтовки; отблески внутреннего пламени играли на лице. Он выстрелил снова, но смог лишь отколоть кусочек от летоцикла.

Женщина скорчилась в тени длинной четырехместной машины лицом к Скитальцу. Она сумела подобрать оружие погибшего напарника, но стоило высунуться и попытаться ответить на огонь, как Огнеглазый едва не убил и ее метким выстрелом. Ей же удалось лишь несколько раз поспешно пальнуть мимо цели. Новая попытка увенчалась еще более позорным промахом.

– Тебе нужна моя помощь, – сказал Скиталец, указывая на монтировку. – Давай же.

Женщина оглянулась на него.

– Давай! – повторил он. (От боли в поврежденной руке на глаза наворачивались слезы.) – Ну же!

Она произнесла что-то невнятное, затем, осознав, что ее не понимают, показала ему винтовку.

– Да, я умею стрелять, – кивнул Скиталец. – И получше твоего.

Лжец, – сказал Помощник.