Лежать вдруг стало как-то безумно некомфортно, словно подо мной было не сено, а груда мечей, что упирались остриями в спину.

– С чего бы это? – недрогнувшим голосом ответил я, хотя чувствовал себя далеко не так уверенно, как выглядел.

Дался мне этот фокус с трудом. Тяжело выглядеть сильным и непоколебимым, когда лежишь практически переломанный и не в состоянии подняться без посторонней помощи.

– Она сделала переливание магии, чтобы исцелить тебя. При этом ее саму от полного выгорания спасли лишь блокираторы, которые просто не дали отдать все до последней капли. В противном случае она отдала бы все не задумываясь, даже ценой собственной жизни.

Что-то внутри меня предательски сжалось в груди.

Сердце? Серьезно? У меня? Это же просто смешно.

Когда сам совершаешь чудовищные поступки, то не ждешь, что кто-то по отношению к тебе будет поступать иначе. Но оказывается, даже монстры способны ощущать трепет, если к ним проявляют доброту.

Безумно хотелось снова взглянуть на спящую девушку, но я не позволил себе этого, так как золотые глаза Райндхарда жадно изучали мое лицо. Он специально провоцировал меня, чтобы подтвердить какие-то свои дьявольские догадки или же просто найти эмоцию, которую впоследствии можно будет использовать против меня. Но его ждала неудача. Ведь все, что у меня было, я затолкал так глубоко в себя, что и сам-то едва ли когда-нибудь до этого доберусь.

Однако разговор уже накренился в сторону опасности, и следовало как-то разрядить обстановку.

– Думаю, все дело в моей невероятной красоте. – Я постарался, чтобы мое лицо не выражало ничего, кроме иронии. – Даже находясь на смертном одре, я способен очаровать женское сердце.

Бог расхохотался.

– Видимо, современные дамы не слишком-то избирательны, – заявил он.

Его слова никаким образом меня не задели. Пусть смеется и издевается надо мной сколько хочет, лишь бы ему не пришло в голову каким-либо образом навредить спасшей меня девушке. Я понятия не имел, кто она и с чего вдруг пошла на подобные жертвы, но не хотелось, чтобы ее доброта обернулась против нее же самой.

– Ты помнишь все города, по которым мы с тобой устроили наше небольшое турне длиною в тринадцать лет? – Собеседник задумчиво склонил голову набок.

– Да, – коротко ответил я.

Глаза Райндхарда заблестели, как драгоценные камни на свету, предвещая бедствие, которое разрушит мой мир. Бог сокрушенно вздохнул:

– Ох, мой дорогой принц, ну и скверная же память у бастардов. Ну ничего. – Он нежно погладил ее по волосам, и этот жест выглядел опасней, чем если бы в его руках был окровавленный топор. – Мы освежим твою память. Все самое интересное нас ждет впереди.

Его голос звучал на частоте угрозы и насилия, заставляя ощущать первобытный страх. Думаю, если его слышали птицы, то они в самое ближайшее время покинут Империю Северной Короны, массово эмигрировав на другой континент.

– Ты будешь в восторге. Обещаю, – заявил Райндхард с таким воодушевлением, что я абсолютно точно понял – в восторге я точно не буду. – А теперь спи, быстренько восстановим твои силы.

Он щелкнул пальцами, и я провалился в темноту.

Глава 6

«После смерти душа должна пройти испытание богини Лиадэйн, которая оценивает прожитую каждым существом жизнь. Тот, кто прожил достойно и совершил достаточное количество добрых поступков, отправляется в обитель Света, остальные же отправляются в Мэнфистэриум – пыточные камеры пространства мертвых. Там грешники должны пройти через 13 кругов разной сложности, в которых их ждет 666 пыток. И только после этого они приобретают шанс на перерождение, чтобы в следующей жизни доказать, что достойны обители Света»

«Повествования об обители мертвых»

Эйлиин

Лесник и компания, осознав, что я не намерена покидать больного, несмотря на его относительно стабилизировавшееся состояние, сдались и бросили попытки поселить меня в «более подходящей для госпожи мага» комнате. Без конца извиняясь за то, что не могут обеспечить достойных условий пребывания, Пэм и Фирз принесли мне огромное кресло и поставили его у камина. Я же, заявлявшая о том, что и глаз не сомкну, пока пациент не очнется, самым позорным образом уснула в тот же миг, как только опустилась в любезно предоставленное кресло. Меня всегда удивляло, каким бодрым можно себя ощущать, когда занят каким-то делом, и в какую размазню можно превратиться, если остановиться хотя бы на миг. Особенно если этот миг в мягком кресле у теплого камина.

Проснулась лишь на рассвете, когда Лоренция постучала в дверь. На огромном подносе женщина принесла завтрак, кувшин с теплой водой и полотенце.

– Ой, я разбудила вас, госпожа маг?

– Нет, что вы, – приглаживая волосы, я попыталась сделать вид, будто бы не спала ни минуты, хотя меня поймали с поличным.

Женщина, сдерживая улыбку, спросила:

– Мы можем как-нибудь еще помочь… – она указала в сторону лежащего мужчины, не зная, как его назвать, – господину магу?

– Я буду признательна, если вы принесете теплой воды, чтобы я могла его протереть, – мягко улыбнулась я.

Женщина кивнула и удалилась. Я наскоро умылась и обтерлась мокрым полотенцем. Затем убрала волосы, заколов их обнаруженной в чемоданчике спицей. И только после этого приступила к завтраку. Овсяная каша и теплый травяной чай придали сил. Когда пришла Лоренция, я искренне поблагодарила ее за вкусный завтрак, забирая из рук женщины кувшин с теплой водой и полотенце. Она покинула комнату, а я присела рядом с магом и закатала рукава.

Добавила в воду концентрат фельмертрона, который помогает восстанавливать силы, и тщательно размешала. Смочила полотенце. Отжала. А затем очень аккуратно начала протирать кожу мага. Собственно, за этим занятием меня застали обеспокоенный моим отсутствием отец, Блэр и старушка Эмоджин, которая по никому не понятной причине увязалась вслед за отцом и сестрой.

Папа был в панике из-за того, что я целую ночь провела в чужом доме, да еще в одной комнате с мужчиной, что не пристало незамужней леди.

– Папа, я в первую очередь целитель! – в очередной раз напомнила я, закатывая глаза.

Блэр смотрела на меня с веселым огоньком в глазах. Словно я сбежала ночью на бал, веселилась до упаду, и теперь она ждала самых пикантных подробностей. Тетушка Эмоджин подозрительно затихла, внимательно осматривая моего пациента, и напоминала любопытную сороку, заинтересовавшуюся блестяшкой. Я, в свою очередь, недоверчиво на нее косилась, изо всех сил борясь с желанием сказать ей: «Брысь!» Кто бы знал, что было в голове у этой причудливой старой женщины и почему она уделяла такое пристальное внимание молодому мужчине.

– Как бы там ни было, ты должна привести себя в достойный леди вид! – безапелляционно заявил отец.

– Но я не могу оставить пациента одного, он еще очень слаб! – возмущалась я.

– Эйлиин, это…

– Я присмотрю за ним, – раздался скрипучий голос тетушки Эмоджин.

Все тут же притихли и недоуменно уставились на нее. Папа, позабывший о том, что в комнате находится тетка, смотрел на нее так, словно с нами заговорил камин. Блэр косилась на старушку со скепсисом, явно сомневаясь, что женщина, которая одним своим видом вызывает опасения, способна за кем-то приглядывать. Я же, словно рыба, открывала и закрывала рот, а потом осипшим голосом спросила:

– ЧТО, простите?

– Я присмотрю за твоим принцем, – как ни в чем не бывало заявила Эмоджин.

А затем, абсолютно не смущаясь наших ошеломленных взглядов, невозмутимо уселась в кресло у камина с таким видом, словно это был трон Империи Северной Короны.

– Э-э-э… Я… ну… эм… – собственно, на этом способность складывать звуки в слова меня покинула.

Я с надеждой воззрилась на отца и сестру. В моих глазах можно было прочитать: «Помогите! Как ее можно остановить?»

Я ожидала чего угодно, но только не того, что отец хлопнет в ладоши и радостно возвестит:

– Вот и чудненько! – А затем аккуратно возьмет меня за локоть, недвусмысленно подталкивая к двери.

– Я никуда не пойду, – вырвалась я. – А вдруг что-то случится, а вдруг… вдруг…

– Я целитель, моя милая, – перебила Эмоджин, умудрившись обескуражить меня фактом, о котором я совершенно позабыла. – С ним все будет в порядке. Судя по состоянию, ты хорошо подлатала этого беднягу. Состояние стабильно, магические артерии восстановлены. Сейчас его собственная магия погрузила парня в лечебный сон и сама принялась исцелять и восстанавливать организм. Твоему принцу ничего не грозит. Так что можешь спокойно отлучиться на часик, чтобы принять ванну и переодеться.

Несколько долгих минут я внимательно смотрела на старушку, пытаясь оценить, в какой мере могу ей доверять. Но потом подумала, что слишком долго ждала этой встречи, чтобы выглядеть помятой, когда мужчина придет в себя.

Поэтому, гордо вздернув нос, я кивнула ей и, выпалив: «Он не мой принц!» – и направилась к выходу из дома лесника.

* * *

Это был первый день в моей жизни, когда я привела себя в порядок столь молниеносно. Быстрее у меня не получилось, даже когда на пятом курсе проспала зачет по целебным травам.

В домик лесника возвращалась с трепещущим сердцем. Но стоило увидеть растерянное лицо открывшей мне дверь Лоренции, как в груди что-то больно стукнуло и ухнуло вниз. Я бесцеремонно отодвинула женщину с дороги и направилась в комнату. Сердце пульсировало так яростно, словно хотело оповестить весь мир о моем волнении.

Открывшаяся картина выбила пол из-под ног. Мне повезло, что стоявшая сзади Лоренция остановила мои попытки скатиться по дверному косяку вниз.

– Где… где… п-пациент? – глухо спросила я, с трудом сдерживаясь, чтобы, во‐первых, не сказать «принц» вместо «пациент», а во‐вторых, чтобы не заорать.

– Так он это… – начала было объяснять Лоренция.

– Ушел, – как само собой разумеющееся ответила Эмоджин.

– Что значит ушел?

– Ну как это обычно бывает, – пожала плечами моя старшая родственница. – Встал, оделся, поблагодарил за помощь и сказал, что ему пора.

Мои брови поползли вверх.

Жена лесника активно закивала головой, подтверждая каждое слово.

– И куда же так торопился человек, которого накануне чуть не сожрали в лесу? – ехидно поинтересовалась я. Казалось, еще чуть-чуть, и я либо разнесу весь дом, либо разрыдаюсь.

– Он не горел желанием поделиться со мной своими планами, – безразлично ответила Эмоджин и встала.

Я обернулась к Лоренции. Видимо, мой взгляд был таким диким, что женщина отпрянула, желая просочиться в другое помещение прямо сквозь стену.

– А я почем знаю, госпожа маг? Он встал как ни в чем не бывало, словно вы его и не сшивали вчера по кусочкам. Ни царапинки на нем не было. Растворился в воздухе…

– В портале, – поправила Эмоджин.

– В портале, – кивнула женщина. – А потом снова появился, оставил золотые монеты в благодарность и письмо для вас.

– Письмо?

– Да, госпожа маг. Я положила его на ваш чемодан с травами.

Я подошла к подоконнику, где оставила указанную вещь. На крышке лежал запечатанный сургучной печатью конверт. Едва справляясь с волнением, я раскрыла его и пробежала глазами по короткому посланию:

«Спасибо, Alba Nymphaea ^[5], я никогда не забуду того, что ты для меня сделала».

На плечи вдруг опустилась невыносимая тоска. Я так долго ждала возможности встретиться с ним вновь, и все так глупо закончилось. Обида стискивала грудь похлеще корсета, затянутого сильнее необходимого.