В памяти «Маршалессы» всплыло досье на учёного: завсегдатаем клубов он не был, но с детства отличался сидячим образом жизни, предпочитал работать на удалёнке, просиживая в кресле перед компьютером сутками, семью затевать не хотел, предпочитая ментасекс, и лишь хорошие мыслительные возможности этого человека удерживали его в институте. Ошеломлённый физик, толстяк весом в сто с лишним килограммов, с мясистым лицом и мощным пивоналивным пузом, накинул халат на голый волосатый торс. С экрана компьютера на него смотрела Старуха.

– Прошу прощения, мамми… нет, всё нормально, я уже собираюсь на…

– Что за гаджет, – перебила его носительница ИИ, – имеет гражданин Лобов, который способствует его бегству? Уже насчитывается шесть случаев. В вашем институте не занимались такими разработками?

– Н-нет, – выговорил Сторожевский. – Э-э… какими, простите?

– Лобов явно имеет устройство, переносящее его с помощью телекинетического процессинга с места на место.

– Я не слышал… то есть в нашем комплексе такую задачу никто не ставил.

– Что это может быть?

– Первый раз слышу… – Сторожевский вспотел. – Извините, сразу не сообразишь… Мне бы описать эти случаи.

– Получите все записи и сообщения.

– Ну, возможно, где-то нашли способ воплощения в металле мгновенного перемещения в пространстве. Китайцы хвастались, я читал доклады в «Нойче ньюс». Они и в самом деле передавали информацию и даже какие-то атомы на спутник. Но вообще-то всерьёз с телекинезом никто не занимался.

– Займитесь!

– Что?!

– Получите распоряжение найти способ, поскольку он существует реально. Вы занимались экспериментами с запутанностью, это очень близко к теме. Вопросы?

– Но я не могу так сразу! – вскричал Сторожевский.

– Вам дадут лабораторию и всё необходимое для решения задачи. – Старуха помолчала. – Или хотя бы для объяснения феномена. Начальство института будет предупреждено.

Сторожевский стал бледным, и будь «Маршалесса» человеком, она в какой-то степени пожалела бы учёного. Впрочем, в её планы входило подключение к решению проблемы по крайней мере ещё полутора десятков физических институтов России. Один учёный и даже крупный институт вряд ли смогли бы справиться с задачей, а десять-пятнадцать имели такую возможность. Тем более что проблема была уже кем-то решена, раз Лобов пользовался машинкой.

Подумав об этом, «Маршалесса» снова связалась с директором ФСБ и мягко попросила (что было равносильно приказу) отыскать все контакты и связи Лобова. Была надежда, что он получил гаджет от кого-то, кто сделал машинку для перемещения.

Россия-41. Луганск
18 июля, полдень

Подруга Лавинии по имени Кристина оказалась смышлёной и доброй девушкой: пухленькая, улыбчивая блондинка с ямочками на щеках и детским любопытством в глазах, – и беглецы смогли остановиться у неё на несколько дней. Благо она ни о чём подругу не расспрашивала и удовлетворилась заявлением Лавинии, что их подставили и теперь пытаются осудить.

Жила она в пригороде Луганска, в лесной зоне, не раз простреленной в начале СВО; родители девушки два года назад переехали к родственникам в Краснодар, но Кристина осталась, продолжая работать в системе тылового обеспечения фронта. Поэтому знала обстановку в тылу и на фронте она хорошо и с удовольствием отвечала на вопросы поселенцев.

Дом Кристины нельзя было назвать коттеджем, это была старинная деревенская хата на четыре комнаты со светлицей, построенная ещё полстолетия назад, и пара беглецов разместилась в ней без притеснения хозяйки. Поначалу Кристина хотела поселить их в одной комнате. Однако Лавиния смущённо попросила отдельную, хотя бы чулан, по её словам, и Кристина постелила им кровати в разных комнатах, одной – родителей, второй – брата, погибшего на фронте. Сама она расположилась в третьей, в которой жила всё это время с момента рождения. Она была не замужем, хотя молодой человек у неё был, работал курьером по линии снабжения больниц и аптек.

Итан попросил хозяйку никому не рассказывать о визите гостей, Кристина легко согласилась, и спасавшаяся от преследования Старухи пара почувствовала себя почти в безопасности.

Первые два дня они вообще отсыпались, разговаривая лишь по необходимости. Потом начались бытовые и персональные проблемы, заставившие Лавинию конфузливо напомнить надзорику о том, что она взрослая девушка и что ей необходимо иметь смену белья, одежды и обуви. Если Кристина на первое время смогла снабдить её интимными вещами и халатом, то в дальнейшем это превращалось в неуютное положение заключённого в СИЗО. «Хамелеон», как военные люди называли боевой спецкомбинезон, в котором беглянка провела почти полторы недели, надевать не хотелось категорически.

Итану тоже надоело носить свой защитный бронированный костюм, тем более что аккумулятор «хамелеона» разрядился, лишив костюм некоторого функционала, и молодой айтишник, спец по борьбе с дипфейками, с удовольствием переоделся в предложенный хозяйкой домашний пижамный комплект отца. Он был как минимум на размер меньше, чем нужно, однако приходилось довольствоваться тем, что есть.

На третий день своей отсидки «на воле, но в тюрьме» они начали соображать, что делать дальше.

– Мне нужны личные вещи, – ещё раз потребовала Лавиния, сидя за столом на кухне, когда они позавтракали и пили кофе.

Итан с вожделением посмотрел на подругу.

Фигура у хакерши была хоть на подиум, и невольно в памяти появлялись образы Снежаны, любимой женщины Тараса из двадцать третьего реала, и Стефании, подруги Иннокентия, обитавшего в восемьдесят восьмой ветви. Вкусы у «близнецов» были практически одинаковыми, все Лобовы, по сути, являлись одним человеком, появившимся в утробе матери в матричной реальности и лишь потом при разветвлении Вселенной обретшим самостоятельный путь развития и роста. И всё же каждый из них в своём родном реале нашёл подругу, удивительно похожую на других. Нельзя было сказать, что Лавиния, Снежана и Стефания сёстры, но их отличия лишь подчёркивали основные параметры совпадений.

Все трое были высокими, стройными, невероятно красивыми и естественными, без малейшего привкуса гламурности. Однако если характер Снежаны, дослужившейся до звания майора разведки, можно было назвать стальным, при всей её кажущейся доступности, что совпадало и с характером Тараса, то Лавиния была намного мягче Снежаны и при этом упряма, как сам Итан, а поручик-майор Стефания Иванчай отличалась от обеих разве что самолюбием, что вполне устраивало Иннокентия.

Внешне же их отличия не бросались в глаза вовсе, хотя у Снежаны глаза были голубые (почти как у самого Тараса), у Лавинии зелёные, а у Стефании лучисто-серые с голубым отливом. Зато причёски все три дамы носили разные. Снежана – «аляску», то есть шар завитых золотистых волос, Лавиния – «крюшон», водопад более тёмных волос, заканчивающийся косичками, Стефания – «крыло беркута»: её волосы, ещё более тёмные и пышные, были уложены красивой волной до шеи.

Лавиния отставила чашку, посмотрела на Итана, сдвинув брови.

– Что ты на меня уставился?

Он очнулся, виновато отвёл глаза от груди девушки.

– Скажи ещё – как баран на новые ворота.

Она не поддержала шутку.

– В чём дело?

– Думаю.

– О чём?

– Нам нельзя соваться к тебе домой.

– Я не предлагаю соваться, но мне нужны… кое-какие вещи. Можно попросить Кристину, она съездит ко мне и привезёт всё, что я скажу.

– Дом наверняка под контролем, Кристину поведут, она приедет домой и привезёт хвост. Придётся снова бежать.

– Но не будем же мы сидеть здесь всю жизнь? – рассердилась Лавиния.

– Не будем.

– Предлагай вариант.

– Есть один.

– Да? – удивилась она. – Чего же ты молчал до сих пор?

– Для реализации этого варианта нужна помощь.

– Объясни.

– Во-первых, тебе надо войти в Сеть и узнать последние новости в Надзоре и контрразведке.

– Меня сразу засекут оборонщики! – фыркнула Лавиния. – Мои коллеги.

– Придётся не ломиться напрямую, а идти через чёрный трафик и под чужим логином.

– Под твоим, что ли?

– Посоветуйся с Крис, она даст какой-нибудь рабочий функционал или старый пароль.

– Кристина и так всё нам рассказывает.

– Не всё, только то, что на слуху и в открытом доступе. Нам нужна информация о деятельности Старухи, что она затевает и о том, как к ней подобраться. От идеи сдать Крым укропам она отказалась, но я уверен, что продолжает играть по своим правилам, о которых в нашем Главштабе даже не догадываются. Раз уж мы собрались перепрограммировать её, надо иметь полный пакет данных.

– В таком случае надо связаться с людьми из РОКа. Если кто и сможет помочь, то только они.

– Ты не учитываешь моих братьев.

– Учитываю, но они здесь гости, а не хозяева.

– Я скоро свяжусь с деятелями РОКа, как только мне позвонит товарищ из моей конторы.

– Кто?

– Серого помнишь?

– Кого? А-а… вы зовёте его…

– Почтилама, он калмык по имени Санж-Ара, отсюда Серый, фамилия Юлдашев. Эксперт по выявлению дипфеечных производств и много кого знает. Кроме того, я жду весточки от моего отца.

– Откуда он знает, что ты здесь?

– Что я у Кристины, он не знает. Я позвонил его другу с мобилы Крис, попросил, чтобы отец перезвонил мне, но не со своего телефона. Вот жду.

– А мне ни слова! – укоризненно сморщилась Лавиния.

– Каюсь, без злого умысла.

– Без злого?

– Мамой клянусь! – выговорил он с «грузинским» акцентом. – Зла и так слишком много в мире.

Лавиния погрустнела.

– Не думала, что так много. Почему? Почему кругом одни злые люди?

– Потому что мы такие как есть, – сделал попытку отшутиться Итан. – Не бери в голову, мы ничего злого не сделали, и мы вместе.

Лавиния улыбнулась, светлея.

Итан воспринял это как знак поощрения, дотянулся и поцеловал девушку в губы. Она ответила…

– Работаем, – сказал он спустя стопицот ударов сердца, с трудом удерживаясь от ласк. Они ещё ни разу не спали вместе, потому что Лавиния не проявляла инициативы, а он боялся нарушить табу, надеясь на будущее. И всё же в голову снова пришла мысль: не зря ли он ждёт? Платоническая любовь хороша, слов нет, но жизнь ведь пошире и поинтересней?

– Хорошо, – отодвинулась Лавиния, выдержав паузу. – Что мне делать?

Итан обозвал себя идиотом, осознав, что снова упустил шанс стать ближе, но было уже поздно, и он проговорил с нарочитой бодростью:

– Кристина дала нам свой старый альпин, начну звонить и выяснять необходимое. Ты включай комп и выходи на чёрный трафик, объяснять тебе ничего не надо.

Лавиния убежала в светлицу, где в уголке располагался комп-комбайн: вполне приличный профессиональный «Эльбрус», удобное кресло, столик, тумбочка с флешками, – а Итан, убрав посуду на кухоньке (он добровольно взял на себя эти обязанности), уселся в спаленке с руфоном Кристины.

Отец почему-то не ответил, пришлось набирать номер Серого.

Юлдашев отозвался на удивление быстро.

Старый мобильник Кристины не имел видеовыхода на очки, и был слышен только его голос с характерным для всех степных народов акцентом.

– А я тебе названиваю, да мобила молчит.

– Разрядился, – соврал Итан, давно не пользующийся своим альпином во избежание прослушки. – Что надыбал?

– В принципе ничего существенного не происходит. Ты и сам мог бы собрать материал по сусекам Сети.

– Я был занят, да и просил у тебя не общие сведения. О чём говорят в конторе?

– А где ты сейчас?

– В Якутии, на Ямале.

– В Якутии? – удивился Юлдашев. – Какого чёрта тебя туда занесло?

– Потом расскажу.

– Ну-у… о чём говорят? Фронт подвинулся на двенадцать километров к западу. Харьков наш, Николаев скоро будет наш, за ним Одесса, хотя пошли разговоры, что её брать не будут из-за напряга на украинско-белорусской границе. Туда уже поляки сунулись, причём не как страна альянса, а как самостоятельная сила, собравшаяся отобрать у «дружественной» Украины свои земли и часть белорусских.

– Такие борзые?

– Ага, давняя мечта польских панов. Войск они подогнали немало, хвастаются, что у них скоро будет полумиллионная армия, тысяча самолётов и пять тысяч танков, причём половина южнокорейских.

– Неужели рискнут напасть?