Вот так час и пролетел. Дав три гудка, паровоз стронул наш эшелон, а я в это время ожидал в сторонке, подняв ворот шинели и спрятавшись от ветра за водонапорной башней, а когда эшелон проходил мимо, нагнал свой вагон, где в полуоткрытые створки виден был фельдфебель, который с тревогой осматривался. Увидев меня, выматерился, но помог забраться. Попало, конечно, поджопник получил, но ничего, старший вагона быстро отошёл, как только я передал содержимое вещмешка – три бутылки водки, краюху хлеба и кусок окорока в кило весом, с кило солёного сала и чеснок. Пусть посидит с унтерами. Потирая голову, я разделся, отложенные вещи вернул в пустой вещмешок, шинель в общую кучу, ну и рассказал остальным парням, как по привокзальной площади городка гулял. О покупках не говорил. Хотя заваркой поделился, как уже говорил, у всех закончилась, как и деньги, пустую горячую воду пили. Так что чай порадовал всех. До конца поездки точно хватит. Да, ещё долго ехать, через Байкал перебираться, объездную дорогу строили, но когда ещё закончат? А так эшелон шёл, и мы приближались к Дальнему Востоку.

А у меня появились проблемы. Не ошибся я.

* * *

Эшелон, густо обдавая перрон паром от паровоза, медленно двигался, пока не встал, лязгая сцепками вагонов. Всё, мы прибыли в Порт-Артур. Сегодня седьмое декабря тысяча девятьсот третьего года. Главное я жив, пережил дорогу, и это радовало. Что я скажу, покупок за всю дорогу я больше не совершал, да и денег не добывал, как хотел. Прав я был, свалила меня болезнь. Как почувствовал себя плохо, понял, что медлить нельзя, и активировал опцию лечения.

Я стою в дверях, облокотился о перекладину и, как и другие новобранцы, смотрю на виды города и бухты. Ну отсюда, конечно, не всё видно, часть холмы скрывали и здания. Народу вокруг хватало, хотя вокзал почти пустой, тут только наш эшелон, до этого первый уже разгрузился и двинулся обратно, а наш был второй, где командование полка с некоторыми частями передвигалось. Предыдущий нам по пути попался.

После той станции, где я закупки делал, дней десять прошли нормально. Я отрабатывал наряды, мне их всё же дали, но щадящие, я ведь ещё восстанавливался после травмы. Тот капитан с нашим эшелоном ехал, с пассажирского поезда пересел на наш, в купе. Его развернули телеграммой обратно в Артур. С ним жена и трое детей. Ох как он порадовался, когда меня всё-таки нашли и привели к ним в вагон. Так что отрабатывал случившееся.

А как? Что в дороге довлеет больше всего? Да скука, вот я и развеивал её – анекдоты, смешные истории, по типу стендапа, язык-то подвешен. На ура шли. Хотя иногда обратно в мой вагон отсылали, отрабатывал наряды у фельдфебеля. Во время одной из коротких остановок как-то повело меня вдруг, упал, потеряв сознание около вагона. Меня занесли в вагон, там и очнулся, пока санитар осматривал. Я прикинул всё и активировал с третьей попытки опцию лечения. Я, конечно, не медик, но разобраться, что в голове гематома, смог. Это не последствия удара, скорее всего, он как раз ускорил её рост. Да, Лапин действовал наверняка, значит, Андрей с гарантией должен был умереть. Я же до конца пути лечил себя, к капитану больше не звали, неделю лёжкой лежал. Да и про наряды до конца пути забыли. На момент прибытия гематому убрал полностью, даже вырастил два зуба, они уже проклюнулись, – вырастил естественным способом и подлечил остальные. Это всё, что успел. Лечение аурой не такое уж быстрое дело, да и я учился, стараясь не навредить себе. Купленные припасы особо не трогал, хватало солдатского котла, пусть и заметно повысился аппетит, где-то процентов на двадцать. Разве что огурцами подсолиться полюбилось, очень они мне нравились, даже жалел, что мало взял, надолго не хватит, на полгода максимум. И рассол отличный, скулы не сильно сводит. В принципе, всё, больше особо и описывать нечего. Разве что винтовку и револьвер привёл к готовности, смазал и снарядил, чтобы готовы к использованию были. На станциях местные рассказывали страхи про китайских бандитов, хунхузов, но на воинский эшелон те не рискнули напасть, так что дорога прошла тихо.

Последние два дня я занимался лечением. Точнее удалял волосяной покров на лице. Бриться опасной бритвой мне как-то не понравилось. Растительность на лице, как местные, носить я не собирался, вот и работал. Не простое это дело, уничтожать луковицы волос по одной. Пока только под носом закончил, работы ещё много.

А так все уже собраны, моё имущество тоже на мне, ремень винтовки на плече. Как только эшелон встал, дверь сдвинули до конца, и последовал приказ на разгрузку. Завьялов отдал приказ выстроить нас в одну колонну, и унтеры повели отряд куда-то на окраину города. С нами был местный проводник, тоже из унтеров, он и вёл. А вот подразделения полка, с которым мы ехали, строили и уводили куда-то в другую сторону. Я заметил, что тут теплее, причем намного, пусть снег и лежал. А вели нас к казармам, там и распределят по подразделениям. Информацию, что я знаю японский, поручику уж слил, поэтому ожидал назначения в штаб, возможно даже в штаб дивизии. Впрочем, надежды не оправдались. Пройдя колонной по двое порядка шести километров, до бревенчатых казарм, мы остановились. О прибытии новобранцев знали и подготовились. Баня, стирка. В казарме разместили, её уже протопили. Ну и ужин, рыбный суп. Рыба тут в изобилии, морская. Хотя приготовили отвратно. Повар явно не на своём месте.

Утром началось распределение. Ну, артиллеристов в артиллерийский дивизион, а пехотинцев вроде меня раскидали по разным частям нашей крепостной стрелковой бригады. В большинстве парни городские были, все грамотой владели, пошли в штабные писари, посыльные, помощники к фельдфебелям. Я попал в штат посыльных командира первой роты второго батальона Двадцать Пятого Восточно-Сибирского стрелкового полка Седьмой Восточно-Сибирской стрелковой бригады. Именно наша бригада и находилась в штате крепостной обороны города, порта и ближайших окрестностей. На возвышенностях шла неспешная стройка укреплений, где работало немало китайцев.

А с назначением мне подсуропил капитан Лазарев, тот самый, от которого я утёк, но он меня нашёл, и я отрабатывал свою наглость. Кстати, за следующие две недели я освоился на территории расположения полка, да в городе, хотя мы, посыльные, постоянно на ногах. Так вот, на Лазарева я не злился – пока лежал и восстанавливался, от его семьи разные вкусняшки приносили. Я пока развлекал его с семьёй, да и других гражданских, офицерские семьи также, видимо произвёл впечатление, хотя и пришлось выбрать репертуар, чтобы дети слушать могли и смешно было. Понятно, делился с парнями, тут поди не поделись, но и мне перепадало. Сам капитан в штабе батальона служил.

Ну я и плюнул – не надо вам переводчика, да и чёрт с вами, теперь из принципа для полка я японского не знаю. Пока меня знакомили с местностью, с офицерами полка, штаба бригады, со служебными сообщениями посылали часто, да по сути первую неделю я другим посыльным бегал, рядовым Стёпкой Дуровым, он всё показывал. Следующую неделю самостоятельно. Если что не знал – спрашивал. В городе я бывал редко, если только поднять ротных офицеров, с вызовом в подразделение. Вообще, для ротных посыльных больше всего работы между штабом батальона, на втором месте штаб бригады, на третьем другие подразделения бригады, и только на четвёртом – сам город. В штабе крепости ни разу не был, это как-то не мой уровень должности. Там другие посыльные работали. Что ж, я в самом низу карьерной лестницы, рядовой, по сути никто, но надеюсь, что это ненадолго. Пока не знаю, как заявить о себе, буду импровизировать, но сделаю это.

Наступило двадцать второе декабря тысяча девятьсот третьего года, когда я решил, что готов и медлить не стоит. Этой ночью не я дежурю при штабе батальона, вот и решил использовать эту тёмную ночь. Сделав вид, что в сортир собрался, я выскользнул из казармы. Не стоит думать, что я один такой в самоволку отправился. Многие солдаты ночами бегали, у китайцев покупали спиртное, закуску. Тропки нахожены. Сам я две недели по сути постоянно на ногах, телефонов нет, всё через посыльных. Лень пройти офицерам сто метров до другого строения. Так вот двух мало – трёх посыльных надо. Как Дуров только справлялся один, пока меня не было? Ладно, не важно, сейчас я о другом. Две недели я только осваивался в крепости и в Артуре, ничего не предпринимал и следил, ведь нужно добыть средства. О сейфе думал, о двух слышал, в банке и у коменданта крепости, но инструментов нормальных нет. А тут приметил англичанина, аккредитованного журналиста. Вот уж кого недолюбливал… У того наверняка что-то имелось, вот его и решил этой ночкой навестить. Быстро шагая, я с довольным видом провёл по щеке. А всё, закончил, всё свободное время тратил на опцию лечения. Так что теперь о бороде и усах можно забыть. Я вообще на лице не терпел растительности.

Надо сказать, я имел интересную внешность. Сам бирюк и одиночка, я и выглядеть вроде как должен хмурым нелюдимом. Однако симпатичное правильное лицо, брови вразлёт, на вид душа компании. А так я голубоглазый брюнет, с полными губами. Причём мог нести любую чушь с каменным выражением лица, видимо потому и пользовался успехом как юморист. Мои анекдоты вскоре начинали ходить по всему эшелону. Вот юмористом мне быть не хотелось, пусть и удалось за время короткой отработки засветиться. А то достали – расскажи анекдот да расскажи. За две недели я только и успел закончить с лицом и начал диагностировать своё тело, больше изучая. Я не медик, не думаю, что вообще смогу найти специалиста по такому лечению. Сейчас тут, в этом мире, я единственный и неповторимый. Поэтому старался не вмешиваться в события, иначе не смогу вернуть как было. Это самый большой страх.

Ночное зрение – раньше это было моё преимущество, поэтому я последние три дня, как закончил с бородой и усами, изучал глаза. Оказалось, я могу вернуть, как было, думаю, и новый глаз вырастить тоже по подобию целого, поэтому стал осторожно экспериментировать. Да, наугад. Откуда мне знать, что нужно делать, чтобы видеть в темноте? Знаете, что я сделал? Когда полкового кота поймал, его на кухне подкармливали, изучил его глаза, вроде понял, что надо делать. И ведь сделал за прошлую ночь, пока дежурным был, проверил, действительно неплохо вижу. Это заметно, я только левый глаз модернизировал. Обоими рисковать не хочу. Так что разница с правым есть, причем существенная.

А теперь на дело.

Глава 2

Быстрым шагом зайдя в улочку, я притормозил и, оглядываясь, делая вид, что крадусь, двинулся дальше, насторожившись во сто крат. Изменения глаз неплохо прошли. По сути наудачу модернизовал, сам слабо понимая, что делаю, но мне казалось, что правильно действую. Сейчас же проводил заодно полевые испытания, и не зря. Когда я свернул на одну из улочек, меня стал нагонять казачок. Молодой казак в форменной одежде, при оружии. Он был уверен, что я его не вижу, но это было не так. Самое главное у казачка был ПНВ на лице, вскоре в руке и пистолет с глушителем появился. Кажется, АПБ. С кем бы поспорить, что это Лапин в новом теле? Вот, значит, как? Не ожидал, что тот до конца пойдёт. Не думал, что я вызываю у него такую ненависть. Похоже, всё-таки с психикой у него что-то не так. И да, вряд ли он сутками караулил меня. Скорее всего, дрон использовал. Вверх смотреть смысла нет, не увижу, но вот заиметь новейшие технологии стоит. А Лапина грохну. Достал он меня. Вот только как всё провернуть? У него тоже есть безразмерное хранилище, не думаю, что могу сдержать его, цепи и верёвки тот просто уберёт внутрь, и, выхватив оружие, будет в меня стрелять. И на расстоянии дальности рук мне стоит находиться, ведь может меня в своё хранилище убрать. А это смерть. Стоит подумать, время ещё есть, хотя он быстро приближался, бежал на цыпочках. Видно, что полностью взял под управление тело молодого казачка.

– Хм, а сколько же ему лет? Что-то больно резво двигается, – задумчиво пробормотал я.