Другого ответа Брухо все равно не ждал. Я прекрасно помнила первый день наших занятий, точнее, первую вечернюю пробежку по лесу. Тогда я упала в яму, в глубокий ров, который опоясывал южную сторону гнезда в двух милях от горной реки. Естественно, Брухо забыл меня предупредить о нем заранее. Ров служил одной из многочисленных преград, которые не позволяли диким существам из леса проникать в гнездо наземными путями. Попав в ров, любое создание оказывалось в ловушке, ибо выбраться из него было нереально.

В первый день костяной пес нашел меня довольно быстро, не прошло и десяти минут, после того как я очутилась на дне магического рва. Брухо пришел на его лай, взглянул на пса, на меня, на ров и спокойно спросил:

– Выбраться сможешь?

– Нет!

Конечно же, я не могла выбраться! И он знал это! Я тогда даже дышать не могла! Помню лишь, как от страха тряслись руки и слезы застилали глаза. На дне рва скопилось столько мертвых тел… и они все разлагались. Там стоял невыносимый запах! Жуткая вонь! Бедные животные, которые попали в ловушку на пути к гнезду, медленно и мучительно умирали от жажды и голода. Там были и скелеты, и полуразложившиеся тушки, которых пожирали насекомые. И живые, еще дышащие существа там тоже были, но они едва могли шевелиться, изнуренные жаждой.

– Ну же! Вытащите меня! – кричала я, пытаясь взобраться по насыпи. Но магический полог в виде невидимой преграды попросту не позволял этого сделать. Я раз за разом скатывалась обратно вниз, падала на трупы и кости иномирных зверьков. И чем дольше я там находилась, тем сильнее меня начинало трясти. Запах разложения и смерти навсегда въелся в память. – Пожалуйста, Брухо! – взмолилась я, когда в очередной раз рухнула на острые кости. – Вытащите меня отсюда! Пожалуйста, скорее! Я здесь больше не могу-у-у! Просто не могу!

Наставник приблизился к краю рва, поморщился от резкого запаха и посмотрел вниз.

– Нельзя всю жизнь ждать помощи, кьяни, – произнес с упреком он, отступая назад, – даже когда живешь в гнезде. Иногда придется справляться самостоятельно. Молодая демоница в Цэрбесе без родителей и сильного партнера может полагаться исключительно на себя и на свои силы. Включи инстинкт выживания, и он подскажет тебе, как обойти невидимый полог. Рано или поздно тебе все равно предстоит его включить.

– Стойте! – я вскочила на ноги, когда поняла, что Брухо собирается уходить. – Куда вы? Эй! Стойте! Подождите! Вы не можете… не можете бросить меня здесь!

Как оказалось, мог.

И бросил!

Совершенно одну. В лесу Висельников.

Наставник развернулся и, поманив за собой пса, направился обратно в гнездо, к арене для тренировок, при этом негромко насвистывая себе под нос что-то веселенькое. А я осталась сидеть на дне рва! На дне магической ловушки, придуманной Сэйном для защиты своего дома и личных демонов. А как обойти ловушку, которую придумал тысячелетний хищник, чьи инстинкты, в отличие от моих безнадежных, работают превосходно?

Я еще долго надрывалась от крика, надеялась, что Брухо вернется. И сорвала голос к моменту, когда над лесом начали сгущаться сумерки. Единственным источником света во тьме на дне зловонного рва служили блестящие глаза умирающих существ, стонущих и беспомощно рычащих, чьи тела подергивались в предсмертных конвульсиях.

Я пыталась выбраться… честно пыталась. Молила, чтобы эти долбанные инстинкты наконец-то включились! И ноги, и ладони я содрала в кровь о кости, но это не помогало, у меня все равно ничего не получалось. Что бы я не делала – не получалось.

Брухо так и не вернулся. Меня нашел Эриш ближе к полуночи, дрожащую и загнанную в тупик. Он был так зол на наставника, так зол… мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы убедить его ничего не рассказывать Сэйну. Ведь если бы Сэйн узнал о том инциденте, он бы в лучшем случае заменил Брухо на другого наставника, на демона, который не обучал бы меня выживать в Цэрбесе, защищаться и раскрывать свою силу. Любой другой наставник побоялся бы и пальцем тронуть избранную демоницу хозяина, предполагаемую мать будущего правителя Цэрбеса и наследника стихийного гнезда Лирэй.

Брухо же не боялся Сэйна от слова «вообще», поэтому он делал все, что считал нужным, для раскрытия моей силы. А именно этого я и хотела – раскрыть свою магию, освоить демонические способности, пробудить врожденную силу, чтобы быть готовой защищать себя, а не ждать защиты от Сэйна или от кого-то еще… потому что однажды помощи можно не дождаться.

На следующий день, после того как Эриш вытащил меня со дна «открытой погребной ямы», я пришла на рассвете к южным скалам, поздоровалась с наставником и сделала вид, что ничего не произошло. Своего рода это была небольшая проверка, которую Брухо устроил специально, чтобы убедиться в моей готовности и желании обучаться именно у него. И, по всей видимости, я эту проверку прошла успешно.

Мы продолжили заниматься с Брухо.

Каждый день с восходом солнца и до обеда я проводила на арене, окруженной агрессивным и живым кустарником кинели. Брухо учил меня уворачиваться от выпадов смертельных когтей, магии и ударов волкера – магического оружия демонов, у которых нет боевых крыльев. На арене я развивала демоническую реакцию, скорость и выносливость. Постепенно, где-то к концу второй недели, у меня начало немного получаться, по крайней мере, я перестала получать ленивые удары от анлихора по ногам и спине, научилась просчитывать движения наставника, двигаться быстрее и реже отправляться в межмирье.

Да-а-а… в межмирье мне бывать приходилось. Когда анлихора особо раздражала моя медлительность, он прекращал церемониться и одним ударом волкера или свободной руки откидывал меня на стену ядовитого кинели с подвижными шипастыми ветками, которые моментально обвивают тело, как лианы, и через шипы впрыскивают в кровь яд.

Не секрет, что яд кинели смертелен. Сначала от подобного яда появляется дезориентация, потом немеют конечности, постепенно пропадает зрение и слух, и в конечном итоге наступает неминуемая смерть. К счастью для меня, у всех бессмертных есть иммунитет… иммунитет к смерти. А так же можно выработать иммунитет к любой группе ядов, правда, сперва от этих самых ядов нужно умереть раз так триста-четыреста. По всем ощущениям, Брухо вознамерился выработать у меня иммунитет к лесным ядам ускоренным экспресс-курсом.

А уже после обеда я сама брала в руки учебный волкер, тоже магический, но более слабый, чем боевой. Боевой-то мне вообще не подчинялся. И вставала в пару с молодыми демонами, которые благодаря Брухо к своим десяти годам сражались не хуже закаленных в настоящих боях матерых воинов.

Наставник старался выбирать мне в пару слабых демонят лет шести-восьми, но даже самые хилые из его учеников с радостью выбивали из моих рук волкер, а из меня дух. И уже на третий день занятий я не чувствовала пальцы на руках… их безжалостно отбили руническими палками. Но подобные сражения были необходимы для развития силы, поэтому, стиснув зубы, я держалась, хотя порой становилось очень сложно. Сложно до слез.

Брухо разрешал отдыхать по три часа в день, не считая ночного времени. Но с учетом того, что сутки в Цэрбесе длятся тридцать шесть часов, из которых только шесть уходят на сон, а все остальные на активную деятельность, три часа – это несчастные крупицы, которых едва хватало, чтобы успеть поесть, сполоснуться под душем и смазать раны санбресом, соком из лечебных плодов жизни.

А ближе к вечеру наступало «мое любимое» – тренировка по развитию самого важного инстинкта, без которого в Цэрбесе долго не протянуть. Инстинкта выживания. Большинство демонят с развитыми магическими способностями и отменными инстинктами хищников справлялись с костяными гончими на раз-два. Псы теряли след молодых демонов и, виновато скуля, прибегали к хозяину. Но были и те, кто, как и я, не уходил от преследования, потому что не слышал своих инстинктов или слышал их, но слабо. В такие моменты Брухо называл нас жалкой едой и грозил скормить своим псам. Демонята без дара бессмертия затравленно косились на наставника, для них подобная угроза была существенна. Но никто из учеников анлихора не жаловался, все дорожили и гордились им, и даже две воинственные девочки-демоницы – единственные ученицы Брухо, кроме меня.

Обычно все демоны, которые попадают в гнездо Лирэй в юном возрасте или же рождаются здесь, проходят обучение у двух других наставников. Те в ускоренном режиме пробуждают у детей основные инстинкты и по возможности обучают их поверхностным азам бытовой магии и силе. Брухо же берет на полноценное и длительное обучение определенных демонят, либо самых способных по его мнению, либо тех, кто ходит за анлихором хвостиком и нереальным упорством добивается своего места среди учеников демона войны.

В гнезде Лирэй все знали, каких невероятных успехов достигают демоны, которых тренировал Брухо с самого детства. Некоторые из его учеников покидали стихийное гнездо и создавали собственные гнезда, кто-то оставался в стихийном гнезде и занимал приближенные к инспектору места, а кого-то принимали на работу в службу контроля и в высший сенат демонов – а это очень многое значит в Цэрбесе. Сильными здесь не рождаются: и магию, и способности необходимо развивать наравне с инстинктами. Но только с хорошим учителем есть шанс освоить демоническую силу в совершенстве.

Ученики Брухо ценят его и с благоговейным трепетом ловят каждое слово из уст своего наставника. Я часто замечаю, с каким уважением на него смотрят демонята и с каким ужасом посматривают взрослые демоницы…

Многие женщины в гнезде боятся Брухо, и если верить слухам, которые постоянно разносит Нэн и избранные демоницы Сэйна, их страх перед боевой персоной анлихора напрямую связан с его же женой – Альби. Точнее, с отношением Брухо к своей нелюбимой бедной женушке из Крайгана. Я стараюсь не обращать внимания на пустую болтовню, про меня тоже много чего болтают в гнезде, и отнюдь не лицеприятного, надуманного и преувеличенного в десятки раз, но если хоть часть из того, что рассказывают о Брухо, правда – я ой как не завидую его жене. Совсем не завидую. По законам Цэрбеса жена всегда должна находиться рядом с мужем. Разводов ни в Цэрбесе, ни в Крайгане не предусмотрено, поэтому демон, поклявшийся перед богами Анграхара защищать демоницу, не смеет разорвать свою клятву, если не желает лишиться всей своей магической силы… а подобные прецеденты случаются частенько. Поэтому у Брухо нет иного выбора, кроме как терпеть навязанную ему жену из другого мира ради сохранения собственной врожденной и развитой силы.

– Прекрати это делать! – внезапный приказ заставил меня отвлечься от мыслей и вернуться в насущную реальность.

Мы с Брухо вышли из леса. Костяные псы неотрывно следовали за нами по пятам всю дорогу до южных скал. Один из псов, тот, что поймал меня сегодня, злобно скалился и периодически подталкивал в спину, вынуждая идти быстрее. Псы были до ужаса вредными, в точности как их хозяин.

– Прекратить делать что? – хрипло переспросила я у Брухо, растирая шею. Кожа нещадно горела после удушья извилистых веток, и горло болело, так что говорить было тяжело.

Наставник недобро взглянул на меня через плечо. Его серые глаза, стальные и холодные, предостерегающе блеснули.

– Прекрати думать о моей жене. – Брухо раздраженно мотнул головой. – Это ужасно портит мне настроение.

Ах, ну да… Я поморщилась. Анлихор с приобретенной и развитой способностью телепатии, одной из самых сложных ментальных способностей, которую удается освоить единицам. Что может быть лучше жестокого наставника, способного читать мысли?

– Я не думаю о вашей жене, Брухо, – буркнула я в ответ, – и о вас тоже. Даже не мечтайте.

Телепатия позволяет Брухо не просто копаться в моих мыслях, читать прошлое и совать свой длинный нос в самые что ни на есть личные дела, в которых посторонним нет места – с помощью телепатии Брухо безошибочно определяет все мои страхи, желания и слабости и использует их против меня в обучении.