Сорин осознавал присутствие Кассиуса с Тавой, которые чуть слышно перешептывались. Впоследствии нужно будет выяснить, кто эта загадочная «она», на которую они постоянно ссылаются. Несколько раз они были близки к тому, чтобы проговориться, но в последний момент всегда спохватывались.

– Кто ты такой? – спросила Тава чуть слышно.

Юная леди, хоть и была тихоней, обладала чертовски острым умом. Окружающие не ценили ее по достоинству. Спокойно наблюдая за происходящим, она была столь же опасна, как и любой солдат.

– Я – фейри, – ответил Сорин, без колебаний признавшись в том, что держал в секрете три года своего пребывания в этих жалких землях. Его внимание было сосредоточено исключительно на лежащей перед ним женщине.

Которая отнюдь не являлась человеком. Она тоже была фейри и, судя по всему, даже не подозревала об этом.

Он был застигнут врасплох, когда увидел ее в первый раз: льдисто-голубые глаза, серебристые волосы, запах моря, углей и жасмина… и чего-то еще, что он не смог определить. Аромат был приглушен. Сорин уловил его в тот вечер, когда встретил Скарлетт в поместье Тинделл. Его обязали присутствовать на ужине, который почтили своим присутствием наследный принц и король. После этого Сорин месяцами наблюдал за ней, когда она оказывалась рядом, что случалось нечасто. Насколько он мог судить, она редко покидала поместье. Она была неприметной и замкнутой, говорила только тогда, когда к ней обращались, и вела себя как скромная леди, что нисколько не соответствовало нраву той женщины, которую он тренировал последний месяц.

С их первого поединка Сорин понял, что Скарлетт не совсем человек. Она была быстрее любого смертного, с которым ему доводилось сражаться как на поле боя, так и вне его. И двигалась с текучей грацией фейри, отличаясь от людей, среди которых он провел последние три года. Муштруя солдат, Сорину часто приходилось сдерживаться, и Скарлетт во время их первого боя поступила так же. Она оказалась лучше, чем он ожидал, даже после того как стал свидетелем ее состязания с Кассиусом. Ее движения были точными и сильными, но отличались от тех, что присущи воинам. Она тренировалась с мастерами другого типа.

Во время второго поединка Сорину пришлось приложить немало усилий. Он намеренно раззадоривал ее, распаляя эмоции до предела, чтобы проверить, не вырвется ли наружу ледяная ярость, которую он увидел в ее пронзительных голубых глазах. И ничего не добился.

Сорин мог поклясться, что кончики ее пальцев покрылись инеем, когда она потребовала отпустить ее лодыжку в тот день в тренировочном бараке, и кожа стала ледяной, под стать голосу. Ее хорошо обучили. Не так хорошо, как мог бы он сам, но для смертной женщины все равно впечатляюще.

Но Скарлетт не была смертной. Только не с ее грацией, ароматом и силой, которую он чувствовал каждый раз, когда она оказывалась рядом.

И не с огнем, который он только что вытянул из ее вен.

Скарлетт продолжала метаться по постели, но не так яростно, как прежде, ведь он забрал из ее тела жар. Оглянувшись, Сорин увидел, что Кассиус обнимает Таву за плечи, успокаивая ее.

– С ней все будет в порядке, – тихо заверил Сорин и повернулся к Скарлетт.

Он осторожно сел на край кровати и наклонился к ней, стараясь не обращать внимания на плотно облегающую мокрое тело тунику с задравшимся краем. Груди Скарлетт вздымались и опускались в такт дыханию.

– Скарлетт, – прошептал он ей на ухо.

Она перестала биться, но глаз не открыла. И продолжала постанывать. Он снова чуть слышно позвал ее по имени. Стоны прекратились. Тава втянула носом воздух.

– Скарлетт, я здесь, – прошептал Сорин ей на ухо. – Посмотри на меня.

Ее веки дрогнули и поднялись. Радужки оказались не привычными пронзительно-голубыми, но цвета расплавленного янтаря, как его собственные, с серебристыми вихрями. Посмотрев на него мгновение, она прошептала в недоумении:

– Сорин?

Боги. Слышать, как кто-то называет его настоящим именем, было таким облегчением.

– Ты была… – начал он, но, прежде чем смог объяснить, что делает в ее комнате, она бросилась в его объятия. Он неуверенно обхватил ее, и девушка зарыдала, уткнувшись ему в плечо.

Он не обращал внимания ни на капающий с нее пот, ни на прилипшие к голове волосы. Его вниманием всецело завладел щекочущий ноздри аромат жасмина и морского тумана. Он почувствовал, как кто-то подошел к кровати и накинул Скарлетт на плечи одеяло. Сам он не задумывался, как неуместно будет выглядеть вся эта сцена, если кто-то войдет. Сорин поднял голову и увидел, что Кассиус смотрит на него, всем видом выражая готовность защищать свою подопечную.

– С ней все будет в порядке, – повторил Сорин, глядя на Кассиуса. Тот кивнул в ответ, скрестив руки на груди.

Через несколько минут Скарлетт отстранилась. Глядя Сорину в глаза, она изучала его несколько мгновений, прежде чем прошептать:

– Я видела ее. Ту женщину, которая была с тобой сегодня.

– Это был сон, Скарлетт, – заверил мужчина и, будучи не в силах сдержаться, убрал с ее лба прилипшую прядь волос.

Сорин создал второй невидимый щит вокруг себя и Скарлетт, чтобы Тава с Кассиусом не услышали, о чем они говорят.

– Кто она такая, Сорин? И как оказалась в моем сне? – настойчиво вопрошала Скарлетт, не отрывая от него взгляда.

– Это был сон, – повторил он. – Вероятно, ты привнесла в него то, что увидела сегодня.

Девушка покачала головой.

– Нет. Сон всегда один и тот же. Точнее, был таким до последней недели. Как будто кто-то… Да кто же она?

– Это не могла быть одна и та же женщина, – настаивал Сорин.

– Не делай этого. Не говори со мной так, точно я не ведаю, что болтаю. Не нужно опекать меня, как умалишенную, – сказала она, слегка покачав головой.

– Это не могла быть она, – стоял на своем Сорин.

– Ее пытали, – отрезала Скарлетт, и Сорин замолчал. – Он мучил ее, а она выкрикивала твое имя.

– Что?

Это невозможно. Она никогда бы не выкрикнула его имя. Больше нет.

– Скажи мне, кто она, – прорычала Скарлетт.

– Это не та женщина, Скарлетт. Это не…

Он осекся, заметив, что лицо Скарлетт стало жестким, а золото в ее глазах превратилось в чистое пламя. Почувствовав, как его щиты разлетелись на части, он вздрогнул. Вместе с ним дрогнула и его магия.

– Убирайся, – зловеще прошептала она.

– Скарлетт, я… – начал было Сорин.

Она вытянула правую руку.

– И не забудь снять мое треклятое кольцо.

Поднявшись, Сорин стянул с пальца кольцо Семирии и тут же почувствовал, как полыхнуло и угасло его пламя, магия исчезла, а на ее месте вновь воцарилась пустота. Опуская кольцо в ладонь Скарлетт, он отметил, что повязка, которую он самолично наложил ей на руку, исчезла, а рана полностью затянулась, так что не осталось и следа. Порез был довольно глубокий и никак не мог так быстро исцелиться.

– Твоя рука зажила? – спросил Сорин и потянулся пальцами к тому месту, которое обрабатывал всего несколько часов назад.

Девушка не позволила ему до себя дотронуться.

– Убирайся! – велела она, повышая голос.

– Скарлетт, тебе нужно кое-что узнать…

Она выпуталась из покрывал и встала на дрожащих ногах. Поднялась на цыпочки и посмотрела ему в лицо.

– Единственное, что я хочу узнать, – кто та женщина.

Сорин ничего не ответил. Он глядел на Скарлетт, не зная, что сказать. Это не могла быть та, о ком он думал.

– Скарлетт, – тихо позвал стоящий у нее за спиной Кассиус.

Она взмахнула другой рукой, призывая его к молчанию, и Сорин мог бы поклясться, что вокруг ее ладони закружилась тень – и рассеялась, как пепел на ветру. Не сводя золотистых глаз с лица Сорина, она объявила тихим, как сама смерть, голосом:

– Не хочу тебя видеть. И говорить с тобой тоже не хочу. Не хочу иметь с тобой ничего общего, пока ты не будешь готов рассказать мне все, начиная с того, кто она такая.

Не в силах сдержаться, он протянул к ней руку, но Скарлетт отпрянула.

– Убирайся, – повторила она и направилась к Кассиусу.

Тот подхватил ее, когда она споткнулась на последнем шаге, и обнял лицо ладонями.

– Ты в порядке?

Сорин наблюдал за тем, как Кассиус всматривается в лицо Скарлетт, а она, дрожа, хватается за его запястья. Не будь его слух острым, как у всех фейри, он не расслышал бы, как она шепотом призналась:

– Нет.

Сорин сделал шаг назад, глядя, как Кассиус обнимает девушку и, прижав к себе, гладит по волосам. Ощутив в глубине души некое шевеление, он поспешил подавить его, не желая признавать его существование, и, развернувшись, вышел из комнаты.

Глава 10
Скарлетт

Скарлетт льнула к Кассиусу, который продолжал успокаивающе гладить ее по спине. Он не задавал вопросов и не двигался с места, пока она сама не отстранилась. Прижав ладонь к ее щеке, он пристально посмотрел ей в глаза. Она подняла руку и обхватила пальцами его запястье, чтобы удержаться на месте.

– Ты меня до смерти напугала, – признался Кассиус, понизив голос.

– Как ты догадался привести его? – шепотом спросила Скарлетт.

Кассиус фыркнул.

– По наитию? Хотя, подозреваю, он нашел бы предлог остаться, даже если бы Дрейк ему запретил.

Услышав у себя на спиной шаркающий звук, Скарлетт обернулась и увидела Таву, прислонившуюся к комоду с прижатой к сердцу рукой.

– Я в порядке, Тава, – заверила она настолько спокойным голосом, насколько могла. – Спасибо, что привела помощь.

Тава сделала глубокий вдох и уперлась руками в бедра.

– Ты принимала сегодня отвар? – К ее чести, голос девушки почти не дрожал.

Скарлетт отрицательно покачала головой.

– Нет. Не могла бы ты принести мне более сильный?

Кивнув, Тава направилась к выходу. Когда дверь за ней захлопнулась, Кассиус заметил:

– Еще не так поздно. Можешь выпить обычный.

– Мне нужно поспать, Кас. Я устала.

– Более сильный отвар предназначен совсем не для этого, – возразил он.

– Это не тебе решать, – огрызнулась Скарлетт.

Поджав губы, Кассиус пристально вгляделся в нее.

– Разве ты не держишь в своей комнате экстренную ампулу? – напряженно спросил он.

– Конечно, держу, но нужно было дать Таве задание. Это поможет ей сосредоточиться, – пояснила Скарлетт, махнув рукой.

Подойдя к туалетному столику, она бросила на него свое кольцо, и оно глухо стукнулось о деревянную поверхность. Она уперлась руками в столешницу и, глубоко вздохнув, опустила голову. Усталость определенно брала свое. Девушка была почти уверена, что может заболеть.

– Что такое с этим кольцом? – спросил Кассиус.

Скарлетт посмотрела в зеркало над туалетным столиком и обнаружила, что Кассиус наблюдает за ней. И что она пребывает в ужасном состоянии. Пропитанная потом туника прилипла к телу, волосы растрепались. Она встретила взгляд Кассиуса в зеркале.

– Хотела бы я знать. Кажется, генерал одержим этим кольцом, но упорно не говорит почему.

– Он… Я… – Кассиус глубоко вздохнул и провел руками по волосам. Скарлетт повернулась к нему лицом, плотнее запахнув накинутое на плечи одеяло. – Скарлетт, ему могут быть известны ответы на вопросы, которые ты так долго искала, – сказал он.

– Знаю. Я уже некоторое время это чувствую. Мы начали доверять друг другу, но у него есть секреты. И у меня тоже…

Вправе ли она ожидать, что Сорин откроется перед ней, когда она сама столь многое от него скрывала?

– Он вытащил тебя из кошмара, Скарлетт. Не представляю, как ему это удалось, но он надел кольцо, сел рядом с тобой, прошептал что-то на ухо, и ты пробудилась.

– Что именно он сказал?

– Я расслышал только твое имя. Как будто он сумел достучаться до тебя там, где ты в то время находилась, и бросил тебе спасательный трос.

Когда Скарлетт очнулась и увидела склонившегося над ней Сорина, все ее тело вздохнуло от облегчения, словно он в самом деле был ее якорем. Не в силах сдержаться, она бросилась в его объятия.