Ага. Это я тоже знаю.

Глава 2

Уилл

Мне не нужна эта девчонка в команде.

Я это понял сразу, как только она появилась в кабинете Питера. Если бы на фоне заиграла музыка из «Челюстей», и то вышло бы не так зловеще.

Уму непостижимо, что Питер вообще ее пригласил. Ради бога, да она же избила члена своей же команды. Даже если бы ее талант это компенсировал, он проявляется с переменным успехом. Единичные эпизоды блистательности – а затем месяцы посредственных результатов.

– От нее будут одни неприятности, – говорю я Питеру, после того как она уходит.

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал отстраненно, пытаюсь скрыть силу своих эмоций, потому что даже я понимаю, что они выходят далеко за рамки разумного.

– Тебе в команде нужен лидер, – указывает тот. – Тот, кто заставит твоих девочек поверить, что у них есть шанс. Ради кого они захотят выкладываться.

Я устало вздыхаю. До меня тренером женской команды УВК двадцать пять лет был Питер, он известен по всей стране – нет, по всему миру! Он мог бы променять нас на первый дивизион десятилетия назад. В беге Питер – эксперт.

Но, господи, на этот раз он просто не прав.

– У нас есть Бетси, – возражаю я.

В ответ Питер только насмешливо фыркает: Бетси никому не нравится. Она высокомерна, любит над кем-нибудь поиздеваться и лишь ненамного быстрее других девушек, однако ведет себя так, словно уже звезда. И все слишком ее боятся, чтобы ей возразить.

– Ладно, но Финнеган? Серьезно? – продолжаю я. – Неужели ты считаешь, она способна поднять командный дух? Бетси в сравнении с ней просто мать Тереза.

– Ты когда-нибудь видел, как она бегает?

Я качаю головой. Я окончил университет на два года раньше, чем она поступила. Впервые я услышал ее имя несколько лет назад, когда Финнеган еще была первокурсницей и поговаривали, что она станет сенсацией. А потом эти разговоры стихли, и о ней все забыли, включая меня. Жаль, я не могу и дальше про нее не вспоминать.

– Она невероятна. – В голосе Питера звучит легкое восхищение. – Когда она действительно хочет, все остальные на поле выглядят будто в замедленной съемке.

Знаю, он думает, что эта девушка – возможность УВК вырваться вперед, и я признаю, что теоретически это возможно. Но просто не хочу, чтобы она была в команде, и точка.

– Она перестала быть невероятной уже очень давно. И уж точно не похожа на человека, который сплачивает людей.

– Кто лучше тебя сможет ее этому научить? – спрашивает Питер с улыбкой.

Я не желаю ее ничему учить, особенно после того как познакомился с ней лично. Эта девушка – ходячая проблема, и не только потому, что не умеет работать в команде или дает непредсказуемые результаты. Эта проблема из разряда коварных, манипулятивных, слишком сексуальных для своего же блага. Вошла и продефилировала по кабинету Питера, словно модель, длинноногая и загорелая, с большими зелеными глазами и многозначительной улыбкой… Она из тех девушек, которые создают неприятности просто своим существованием, а затем делают все возможное, чтобы их приумножить.

А последнее, что мне сейчас нужно, – еще больше неприятностей.

Глава 3

Оливия

Я на заднем сиденье машины, которая несется по узкой улочке. В конце каждого квартала мы проезжаем знак «Стоп», но лишь иногда сбавляем скорость. Впереди сидит мама на пассажирском сиденье, ее плечи скованы страхом. Мой брат сидит рядом со мной и, обхватив мою руку своей ладонью, сильно сжимает ее, подготавливая к боли.

На очередном перекрестке я вижу женщину: темно-синее платье, опухшие ноги… Она встречается взглядом со мной – ошеломленной, перепуганной до смерти, – и мы обе знаем, что сейчас произойдет.

Тело женщины перелетает через капот. На лобовом стекле кровь, ее брызги похожи на современное искусство. Кровь хлынула так мгновенно, словно женщина истекала кровью еще до того как мы ее сбили. Машина резко тормозит, и ее тело перелетает обратно на асфальт. А потом мы резко газуем и переезжаем эту женщину словно огромный лежачий полицейский. Я резко втягиваю воздух, пытаясь заменить ужас в груди чем-то другим, чем угодно, и задыхаюсь, словно это мои легкие только что были расплющены под автомобилем.

Затем ко мне оборачивается мама, ее глаза полны невыразимого ужаса. Внезапно мы оказываемся в ее комнате.

– Беги, – шепчет она. – Спрячься в лесу.

И хотя я почти парализована этим черным, удушающим страхом, я делаю, как она говорит. Я бегу изо всех сил, охваченная отчаянием и безысходностью.

«В лес, в лес, в лес», – единственная мысль, которая крутится у меня в голове, словно была выжжена в мозгу.

Я должна добраться до леса.

От меня не осталось ничего, кроме стремления выполнить мамин наказ, как будто это может все исправить. Сердце гулко стучит в ушах, а я бегу и бегу, зная, что он следует за мной; зная, что кровь, стекающая по моей спине, – это только начало.

Зная, что я совершила огромную ошибку, и когда остановлюсь, все это меня настигнет.

Я просыпаюсь на улице, которую никогда прежде не видела. Сердце все еще бешено бьется, по мне стекает пот, а руки дрожат. Я по-прежнему в шортах и майке, в которых заснула, и стою босиком, потому что всегда сбрасываю обувь во сне. Я понятия не имею, где нахожусь. Солнце еще не взошло, но в темном небе уже появился намек на рассвет.

– Вот дерьмо, – бормочу я себе под нос, окончательно проснувшись и начиная осознавать, что произошло.

Теперь мне надо искать дорогу в кампус.

У меня уходит больше часа, чтобы найти свою квартиру, потому что я пока плохо ориентируюсь в этом районе. Навскидку я пробежала три мили, до того как проснулась, но пока пыталась отыскать обратную дорогу, пробежала еще около четырех.

Чуть позже я наконец появляюсь на стадионе – без сомнения, единственная, кто сегодня уже намотал семь миль. Я намеренно смотрю куда-то вдаль, притворяясь, что не замечаю, как вся команда перешептывается и бросает в мою сторону косые взгляды. Все они знают, кто я. И большинство бы предпочли, чтобы меня здесь не было. В особенности одна девушка, самая высокая из них, совершенно не скрывает презрения ко мне. Черт… Я еще даже не познакомилась с новой командой, а мне уже хочется кому-нибудь врезать.

К нам подходит Уилл Лэнгстром, мой новый тренер и исключительный придурок, и все тут же переключают внимание на него. Теперь, имея возможность свободно его разглядывать, я вынуждена признать, что он до нелепости привлекателен. Взъерошенные каштановые волосы, слегка впалые щеки, форма верхней губы… Даже походка у него сексуальная, дерзкая, что делает его еще более притягательным. За что я в некотором роде ненавижу нас обоих.

Он широко улыбается:

– Доброе утро, дамы.

– Доброе утро, тренер, – отвечает ему хор голосов.

Я не издаю ни звука. Вся команда смотрит на него так, словно он самый прекрасный принц и Кристиан Грей в одном флаконе. Он мог бы спустить штаны прямо сейчас – и половина девушек тут же упала бы на колени. Неудивительно, что он такая сволочь.

– Полагаю, вы уже познакомились с новыми членами команды, – произносит он, глянув на меня.

Конечно же, все дружно молчат. Он хмурится и представляет им двух первокурсниц, а затем поворачивается ко мне:

– И Оливией Финнеган, которая перешла к нам из Техасского университета.

Все переводят взгляды на меня, очевидно, наслаждаясь тем, что девушку из первого дивизиона настигла карма и ее отправили обратно в младшую лигу. Однако они не могут открыто злорадствовать, поскольку лишь я способна помочь им завоевать титул. По просьбе Лэнгстрома все называют свои имена, но я не особо обращаю внимания. Единственная, кого я запоминаю, – это Бетси: та девушка, что продолжает бросать на меня злобные взгляды. Приятно знать, как зовут человека, которого мне, видимо, предстоит втоптать в грязь.

– Сегодня мы бежим десять миль, и это ваш счастливый день, потому что я побегу с вами. – Голос Лэнгстрома сопровождают недовольные стоны. – Вперед, посмотрим, кто из вас ленился этим летом.

Я не ленилась. Все лето я давала уроки верховой езды днем и бегала утром и вечером. Но сегодня этого никто не увидит.

Бетси стартует, и мы все следуем за ней. Она задает достойный темп. Ничего выдающегося, но, учитывая, что я едва успела принять душ после утреннего забега, у меня никаких возражений.

Просыпаться от кошмаров в незнакомом месте, как сегодня, мне не впервой. Со мной это происходит с детства, обычно когда я испытываю стресс, но иногда и без видимой причины. Я не единственная с такой проблемой: есть и другие «счастливчики», и в интернете этому посвящен отдельный форум, где они делятся своими историями. Но я никогда не рассказывала свою, поскольку даже среди них я ненормальная. Эти люди могут во сне спуститься по лестнице или пробежать один-два квартала. Я же бегу несколько миль, бегу по лесам, просыпаясь в крови и в поту, – что запросто может разрушить мои шансы на карьеру бегуньи, потому что я никак не могу этому помешать.

Иногда это проходит без особых последствий, но сегодня у меня в ногах такая тяжесть, словно на них висят гири. Не то чтобы я не могла пробежать семнадцать миль в день, просто я не могу пробежать их быстро, не могу пробежать спринтом. А во сне я, похоже, выдала настоящий спринт, потому что сил у меня совершенно не осталось. Однако я их нахожу, мне приходится – я не могу и здесь облажаться.

На полпути мы останавливаемся попить воды, и только теперь я впервые оглядываю своих товарищей по команде. Сейчас все они покрыты пылью, поднявшейся во время бега; в этой пыли выделяются тонкие дорожки пота, стекающего у них по рукам. Один взгляд на ту девушку, что бежала впереди, – эту Бетси – порождает у меня дурное предчувствие. В ее позе, ее расправленных плечах есть что-то надменное, агрессивное… Хотя, полагаю, то же самое можно сказать и обо мне.

Уилл всю дорогу молчит, и я невольно испытываю к нему уважение за то, что он вообще может за нами угнаться. Каждый лишний килограмм в теле – будь то мышцы, жир или что-то еще – подобен паре кирпичей, с которыми вам приходится бежать. Лэнгстром тяжелее меня килограммов на сорок: это немало кирпичей.

Когда впереди появляется кампус, я испытываю огромное облегчение. Мне удалось не отстать, и я не опозорилась в первый же день. Я как раз начала замечать характерное головокружение, после которого обычно теряю сознание, так что все могло быть гораздо хуже. Когда мы добегаем до стадиона, Уилл сообщает, что раздаст нам заметки на завтрашней тренировке, и всех отпускает.

Ну, почти всех.

– Оливия, – останавливает меня тренер, в его голосе слышны резковатые нотки. – Нужно кое-что обсудить.

Я тут же напрягаюсь. Вряд ли он заготовил ободряющую речь, чтобы поприветствовать меня в команде. Проходя мимо нас, Бетси ухмыляется.

– Зови меня Финн, – буквально рычу я.

Уилл делает вид, словно не слышал.

– Что, черт возьми, это было? – требует он. – Не знаю, как тебя тренировали раньше, но когда я говорю пробежать десять миль, то хочу увидеть, что ты прилагаешь хоть немного усилий.

У меня отвисает челюсть. Что за фигня? Я там чуть не сдохла, а он еще мной недоволен?

– Ничего подобного! – возмущаюсь я. – Я ни разу не отстала.

– Думаешь, мы тебя взяли в команду, чтобы ты здесь не отставала? – спрашивает он, сощурив голубые глаза. – Нам нужен лидер. А ты еле шевелилась, словно мамаша, которая решила немного сбросить жирок.

Мои руки сами собой сжимаются в кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони. «Боже, что за ублюдок…»

– Я устала.