Я пожала плечами, глотнула арака и взялась за протянутую руку. Пришлось пройти через нескольких людей, чтобы выбраться из-за стола. Танцовщица встала позади меня, схватила меня за бедра руками с кучей украшений на них и стала ими покачивать. Я, наверное, сейчас похожа на своего дедушку, что взялся танцевать в рождественскую ночь после нескольких стаканов виски.

Я посмотрела на Оза, но он вопреки моим ожиданиям вовсе не смеялся. Да вообще никто в зале не смеялся. Взгляд Оза был прикован ко мне, он не отрывал его даже на долю секунды. Когда я нашла ритм, танцовщица подняла мои руки в воздух, и я отдалась музыке, позволила ей направить мои движения. Голова кружилась от происходящего, от музыки, арака и красавца, что смотрел на меня с улыбкой и… чем-то еще, но я слишком плохо его знала, чтобы понять, о чем он думает.

Музыка достигла кульминации, и я плюхнулась обратно на диван. Моя грудь тяжело вздымалась и опускалась, будто я пробежала марафон; танцовщица нашла себе новых жертв, и вскоре зал заполнился парочками, танцующими под бодрую музыку.

Оз протянул мне стакан воды, и я тотчас его осушила, вытерла подбородок и постаралась успокоить сердцебиение. Когда Оз сжал мою руку, я почувствовала себя манжетой для тонометра, которую слишком сильно накачали, и она просто лопнула. Я подвинулась ближе к мужчине.

– Ты была просто неподражаема, – сказал он.

Защита ослабла под влиянием арака; мои влажные губы приоткрылись, горячее дыхание защекотало их. Свет прожектора выделил его шрам, и я вдруг поймала себя на том, что хочу его потрогать.

– Потанцуем? – я мотнула головой в сторону танцпола.

– Я бы с удовольствием, но мне пора. Нужно успеть на метро, – сказал он. – Но ты оставайся, веселись. Юсеф проводит тебя до общежития.

Он уходит? Уже? Почему не останется на подольше? Рассказал бы еще про жизнь в Стамбуле, поболтал бы на четырех языках без всяких усилий… А какая у него улыбка и глаза! Мэйдэй, мэйдэй. Отправьте мне шлюпку, пока я в них не утонула!

Я выдержала его взгляд, и мой глаз дернулся.

– Я пойду с тобой. В смысле, на станцию. Все равно уже пора возвращаться.

Он снова улыбнулся.

– Taman. Если ты не против, то хорошо.

Снаружи нас атаковал ледяной ветер, и я поскорее натянула джемпер и куртку. Мы пошли к станции Marble Arch, минуя многочисленные рестораны и кальянные, из которых доносились смех и музыка.

Шли мы медленно, словно стараясь продлить последние мгновения вместе. Я не совсем понимала, по прямой линии иду или нет. Арак был куда крепче сидра, который я обычно потягивала в студенческом баре.

– Грустно уезжать? – спросила я.

Оз кивнул.

– Evet. Да. Лондон – безумно интересный, свободный город с кучей возможностей.

– Семья, наверное, по тебе сильно соскучилась.

Оз пожал плечами и посмотрел на витрину магазина, что ломился от разных овощей и фруктов.

– Я бы не был в этом так уверен.

На его лице снова промелькнуло это мрачное выражение. С того момента в кофейне больше он о семье не говорил, только упомянул, что у него есть старший брат и младшая сестра, которые изводили его в детстве.

– Вот бы… – продолжил он, – Yani… Может, теперь все будет по-другому. Настанут сложные времена для Ближнего Востока. Нужно противостоять власть имущим, чтобы они не причинили нам вреда. – Он уставился на тротуар, засунув руки в карманы.

Я окончательно запуталась. Он перескочил с семьи на политику, не объяснив, почему они по нему не скучают. Арак притупил мою способность рационально мыслить, и я не знала, что сказать.

– Сможешь безопасно вернуться к себе? – спросил Оз.

– Да. Отсюда идет автобус прямиком на Стамфорд-стрит.

Оз достал огромный рюкзак цвета хаки из ячейки хранения и закинул его себе на спину, купил билет до Хитроу в автомате и покрутил его в пальцах.

– Значит, пришло время прощаться, – сказала я, покачиваясь на каблуках.

Я подняла на него взгляд. Оз пристально на меня смотрел.

– Прощальная вечеринка выдалась веселой, спасибо тебе, – он поправил лямки рюкзака. – Такое я наверняка не забуду.

Мне в голову вдруг пришла идея.

– Я кое-что придумала, чтобы ты точно не забыл, – сказала я, нагло потянув его за руку в сторону выхода.

– Куда ты меня ведешь?

– Сейчас увидишь.

На углу рядом с газетным киоском стояла фотобудка, которую я приметила еще когда мы шли к метро. Оз поставил рюкзак на землю, чтобы передохнуть, а я закинула в прорезь несколько однофунтовых монет. Оз отодвинул шторку, и мы зашли внутрь.

В фотобудке был лишь один стул, и моя идея вдруг оказалась очень недальновидной.

Оз устроился на краешке стула, почти не оставив мне места. Мы глупо хихикали, пытаясь сесть поудобнее; я нажала на экран, выбрав съемку из четырех кадров. Оказалось, что наши головы влезали в камеру лишь наполовину.

– Надо сесть ближе друг к другу, – сказала я, заправляя волосы за уши.

– Так? – он прижался головой ко мне.

– Да, – прошептала я, внезапно перестав дышать.

Вспышка камеры.

– Ой, кажется, я моргнула. – Я улыбнулась и попыталась собраться перед следующим снимком.

– У тебя ухо холодное, – сказал Оз.

– Да? – снова вспышка. – Блин, кажется, я рот не успела закрыть. Фотографии получатся ужасные.

Я повернулась, задев носом его щеку.

– И нос у тебя тоже холодный.

Я хотела потереть его, но случайно ударила Оза в лицо.

– Ой, прости, пожалуйста! Я не хотела. Больно?

– Нет, не особо, – он потер щеку, пытаясь сдержать смех.

– Еще одно фото осталось! – сказала я.

Оз попытался сохранить серьезное лицо, но складки у его глаз становились все глубже. Я пялилась на наши лица на экране.

– Ну, Оз, хотя бы одну хорошую фотографию!

– Извини, – сказал он, пытаясь собраться, но я уже поняла, что нормального фото нам не видать.

Недовольная этим, я повернулась к Озу, но наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание. Потом произошло это. Мы придвигались все ближе и ближе друг к другу, пока между нами совсем не осталось места. Я прикрыла глаза, и фотобудку осветила четвертая вспышка.

Его теплые губы накрыли мои. Оз нежно погладил мою щеку большим пальцем. Голова кружилась, я таяла от его прикосновений. Сердце бешено колотилось.

Мы оторвались друг от друга.

– Ох, – это все, что я смогла сказать.

Мы неловко поднялись и столкнулись головами.

– Извини, – прошептал он. – Извини. Зря я это.

– Да, да, точно, мне не стоило…

Когда мы вышли из фотобудки, то смотрели куда угодно, только не друг на друга. Готовые фото выскользнули из отсека. Оз взял их, осторожно согнул пополам и порвал на серединке. Он протянул мне одну половину, а другую спрятал в кожаный кошелек.

– Спасибо, Эбби. И правда, такое я не забуду, – он закинул рюкзак на плечи, кивнул мне и пошел ко входу в метро. Я зашагала за ним. Оз положил билет в отсек и прошел на другую сторону, тут же остановился, повернулся назад, где за ним уже закрылся проход. – Вот бы я мог…

Он тяжело вздохнул.

– Мой английский подводит меня. Прощай, Эбби.

На этих словах Оз развернулся и пошел.

– Приезжай еще! – крикнула я ему вслед.

Он посмотрел на меня через плечо.

– Insallah.

Я не знала, как это слово переводится, но понадеялась, что оно сойдет за «хорошо». Оз спустился по эскалатору, и мое сердце упало. Попрощались мы не очень. Я коснулась своих губ. Что он имел в виду под «зря я это»? Он говорил про поцелуй или про то, что мы столкнулись головами? Похоже, я так это и не узнаю.

Почему я не спросила его номер или адрес? Можно было бы переписываться. Я опустила голову. Веду себя как четырнадцатилетняя девчонка. Я взглянула на настенные часы. Если его полет в семь, значит, он берет ночной автобус до Хитроу? Да, точно, так делали Лиз с ее мамой, когда на прошлое Рождество летали на Лансароте. Если так, тогда Оз сможет пойти со мной на танцы в честь Дня святого Валентина и, ну… Ох. В голове каша, не могу нормально думать.

Вдруг пришло озарение. Я знала, что хочу сделать.

Глава девятая

Я достала студенческий проездной и побежала к проходу, решив, что еще пара часов с Озом не испортят мне будущее. Главное – догнать его.

Я сбежала по эскалатору, что вел к центральной линии метро, и увидела, что вагоны уже стоят у платформы. Чуть поодаль Оз заходил внутрь вместе с остальными пассажирами.

– Оз, подожди! – выкрикнула я.

Двери закрылись, и состав уехал, забирая с собой надежду, что мы еще когда-нибудь увидимся. Когда он понесся дальше по туннелю, люди, что вышли из вагона, стали протискиваться мимо меня. Мои плечи поникли. Наверное, это к лучшему: выпью большой стакан воды, отойду от действия арака и пойду писать диссертацию.

Я уже хотела развернуться, как мое внимание привлекла знакомая фигура. Оз. Он улыбался. Мы подошли друг к другу, и я просияла от радости.

– Я думала, ты сел в вагон, – сказала я.

– Ты меня позвала, и, ну, мне захотелось узнать, что ты хотела сказать.

– Я… – в голове – пустота. А что я хотела сказать? Я сглотнула. – Ты сказал что-то на турецком, и я тебя не поняла. Ну, когда я сказала, «приезжай еще».

– Insallah? С арабского переводится как «дай Бог». Мы в Турции часто так говорим, когда надеемся и хотим, чтобы что-то произошло.

– Правда? Ого, спасибо.

Подъехал следующий состав, и платформу заполнили пассажиры. Взвизгнули тормоза, двери открылись, и я решила рассказать Озу свой план.

– До аэропорта идет ночной автобус. Он ходит от автовокзала Виктория, до него добраться на такси от моего общежития совсем недорого. Так вот, не хочешь еще немного потусоваться у нас в общежитии?

Во рту пересохло. Да, от стакана воды я бы не отказалась.

Оз поджал губы, смотря на меня широко распахнутыми глазами. Напоминал он маленького потерянного мальчика. Неужели я неправильно поняла то, что произошло между нами в фотобудке?

– До общежития можем взять автобус с открытым верхом, посмотреть на Лондон ночью – мост Ватерлоо, Парламент… Побудем еще немного туристами. Всяко веселее, чем спать в аэропорту. Что скажешь?

Люди протискивались мимо нас, чтобы сесть в вагон. Прозвучало объявление – осторожно, двери закрываются.

Оз открыл рот.

– Я скажу… Да.

Чем ближе мы были к общежитию на Стамфорд-стрит, тем громче становилась музыка.

– Сегодня проводятся танцы в честь Дня святого Валентина.

– Ölyi mi? Ой, извини, в смысле, правда?

– Не нужно каждый раз извиняться, когда ты говоришь что-то на своем языке. Глядишь, и я его выучу к утру, – я нервно захихикала. – Моя комната на третьем этаже.

Бесполезно – мы даже до лестницы дойти не успели.

– Эбс! – закричала Лиз, высунувшись из гостиной. Ее светлые кудряшки спадали по обе стороны лица, а на ней самой было красное платье, обтягивающее ее изгибы, и мартинсы на ногах.

– Я тебя ждала, – она положила руку на мое плечо. – А это?..

– Оз. Оз, это Лиз.

– Лучшая подруга, – объявила Лиз, словно таким образом «пометила» меня.

Оз шагнул вперед и протянул ей руку, которую она с готовностью пожала.

– Memnun oldum. Приятно познакомиться, Лиз.

Черты ее лица смягчились, и когда Оз перевел взгляд на вечеринку, что происходила за нашими спинами, она повернулась ко мне.

– Черт, а он горячий, – прошептала она, вскинув брови.

Я бросила на нее недовольный взгляд.

– Мы собирались поработать над моей диссертацией, – сказала я, не осмелившись озвучить, на что я на самом деле надеялась.

– Ну уж нет. Сейчас я отведу этого красавчика к бесплатной выпивке, а ты иди прихорошись, – она окинула меня взглядом, который от любого другого человека я бы сочла за оскорбление. Не успели мы запротестовать, как Лиз взяла Оза под ручку и повела его прочь. Рюкзак и куртку он оставил на ресепшене.

Оглянувшись, он успел лишь пожать плечами, а я подняла бровь – пусть знает, что сопротивляться бесполезно.