– Но в этом нет никакого смысла! – Джейн впивается ногтями в ладони.

– Простите, юная леди? – Мистер Крейвен сжимает губы в тонкую линию, отчего они исчезают под его пышными усами.

– Я сказала, что ваша теория бессмысленна. – Джейн постукивает пальцами по бедру. – Если убийца был проходимцем, почему он выбрал именно мадам Рено в качестве своей цели? Я признаю`, что ее ожерелье выглядело ценным, и, похоже, было сорвано с шеи, но дело в том, что прошлым вечером здесь были женщины, усыпанные бриллиантами. При таком богатстве, зачем кому-то рисковать виселицей из-за жалкой золотой цепочки?

Мистер Крейвен запрокидывает голову, издавая глухой смех.

– Мисс Остен, преступный ум не руководствуется логикой. Если б вы служили магистратом так долго, как я, то знали бы, что закоренелый злодей просто использует любую возможность, какая только подвернется.

– Но ваша теория все равно слаба. – Голос Джейн звучит отрывисто, а в голове начинает стучать. – Вы выяснили, зачем мадам Рено пришла сюда, в Дин-хаус? Вряд ли она была гостьей после…

– Джейн, – перебивает Мэри. – Я совершенно уверена, что мой дядя знает, что делает.

– Полагаю, она пришла сюда, чтобы подработать. – Мистер Крейвен смотрит на экономку.

– Я никогда не видела ее раньше, клянусь. – Миссис Твистлтон прижимает руку к груди. – То есть она не была в составе домашней прислуги.

– Видите? – продолжает Джейн. – Она была мастерицей, а не поломойкой.

Мистер Крейвен нерешительно пожимает плечами:

– И что? Бал давали с очень большим размахом. Полагаю, тут весь день крутились торговцы и торговки. Что вы на это скажете, миссис Твистлтон?

– О, конечно, сэр. – Миссис Твистлтон опускает руку и энергично кивает. – Целые толпы, весь день сновали туда-сюда. Я не могла уследить за всеми.

– Да, виноторговцы, пекари и тому подобное. Но мадам Рено продавала соломенные шляпки, – объясняет Джейн. Мистер Крейвен все еще смотрит на нее, прищурившись и приоткрыв рот. Он не уловил значения ее слов. – Никто не надевает соломенную шляпку на бал. Нет очевидной причины, по которой она могла бы находиться здесь. Не так ли, мэм?

Миссис Твистлтон делает шаг назад.

– Ну, я… я бы не хотела строить догадки.

– Мисс Остен, в самом деле! – Мистер Крейвен повышает голос на несколько октав. – Мне нужно поймать убийцу. У меня нет времени стоять и обсуждать женскую моду.

– Но разве вы не видите? Вы должны смотреть дальше очевидного, подвергать сомнению все версии, чтобы докопаться до истины. Это все равно что приподнять завесу в «Удольфских тайнах»^[19].

– Каких тайнах?! – выплевывает мистер Крейвен, и свекольные пятна покрывают его и без того розовые щеки.

– Дядя, это роман миссис Радклиф, – вставляет Мэри. – Естественно, я его не читала.

Джейн прищуривается, глядя на подругу. До сих пор у Джейн была возможность прочитать «Удольфские тайны» только один раз. Она порекомендовала миссис Мартин добавить роман в свою библиотеку, и библиотекарь отложила его, чтобы Джейн успела прочесть первой. С тех пор Джейн несколько раз пыталась взять книгу снова, но она все время оставалась на руках у некой «мисс М. Ллойд из Дина»^[20].

– Довольно! Сейчас не время юным леди разгуливать без сопровождения. Говорю вам, эта страна летит ко всем чертям. Пойдем, Мэри, я провожу тебя обратно к твоей матери. – Брызги слюны взлетают в воздух, когда мистер Крейвен берет Мэри за руку. – Мисс Остен, если у вас есть хоть капля здравого смысла, вы пойдете домой и останетесь там, пока мы не поймаем негодяя.

Мэри бросает на Джейн панический взгляд, пока дядя ведет ее к двери. Джейн застыла на месте. Возможно, для молодой леди в высшей степени неприлично оказаться пойманной во время побега с бала, и Джейн с радостью соглашается на то, чтобы ее сопровождали в поездках в Бейзингсток, но ее свобода беспрепятственно бродить по знакомой сельской местности никогда не ограничивалась.

– Наглый, невежественный дурак! – бормочет девушка себе под нос, как только они с миссис Твистлтон остаются одни. – Банда проходимцев! Как удобно для сэра Джона придумать такую историю! И какое отношение к этому имеет тот факт, что она была француженкой?

– Остановитесь, мисс Остен! – Хорошенькие черты миссис Твистлтон становятся жестче. Теперь, когда мистер Крейвен ушел, перед Джейн совсем другая женщина. – Не вам и не мне перечить баронету. Это земли его предков, и он знает их лучше, чем кто-либо другой.

Джейн поражена преображением экономки.

– Но разве это не странно? Я в последнее время не слышала о каких-либо незнакомцах поблизости, а вы?

Миссис Твистлтон хватает Джейн за локоть:

– Пойдемте, мисс Остен. Я провожу вас.

Джейн слишком потрясена, чтобы протестовать, когда ее быстро отводят к порогу. Как только она выходит на улицу, миссис Твистлтон захлопывает дверь за ее спиной.

Джейн стоит на ступенях в состоянии взволнованного замешательства. Почему все готовы поверить в такую очевидную чушь? Миссис Твистлтон работает у сэра Джона. Она, пожалуй, чувствует себя обязанной защищать его, но у мистера Крейвена не должно быть такой причины для пристрастия. Он явно ослеплен подобострастным уважением к баронету. Ну все. Мистер Крейвен не оставил Джейн выбора. Если он не будет расследовать убийство мадам Рено с должным усердием, то это должна сделать Джейн – иначе некомпетентность магистрата позволит убийце молодой женщины остаться на свободе.

Глава четвертая

Умирая от жажды, с взмокшими от пота подмышками, Джейн бредет по подъездной дорожке к безукоризненно белым дверям Мэнидаун-хауса. Это большое поместье находится в добрых трех милях ходьбы от Дин-хауса. Джейн устремляет взгляд на глицинию, растущую вдоль широкого здания из красного кирпича. В это безрадостное время года растение выглядит печально корявым. Мистер Крейвен может отослать Мэри в детскую, как непослушного ребенка, но Джейн отказывается поддаваться запугиваниям. Она находится в полной безопасности, шагая по главной дороге средь бела дня, особенно когда половина жителей графства отправилась на поиски убийцы. Внутри у Джейн все закаменело, и по пути она вздрагивала при приближении любого экипажа, но ей нельзя терять время, и пора начать собственное расследование.

Она начнет с Алетии Бигг. Джейн и Алетия познакомились с модисткой в одно и то же время, и пока что Алетия дала магистрату единственную зацепку, по которой он должен двигаться дальше. Джейн еще не достигла портика в греческом стиле, а дворецкий уже открыл одну из двойных дверей. Ей навстречу выходит Алетия в ярко-фиолетовом платье, которое прекрасно сочетается с ее каштановыми волосами.

– Увидела тебя в окно. – Алетия прикладывает ладонь ко лбу, защищая свои золотисто-карие глаза от резкого солнечного света. Слои ее тонкой юбки развеваются на ветру, и она напоминает мачту корабля, несущегося по волнам. – Прикажу подать чай, хорошо? Ты такая растрепанная!

– Что ж, спасибо, Алетия. – Джейн входит в дом и сбрасывает плащ. – С твоего позволения замечу, что сегодня утром ты тоже выглядишь неряшливо.

Алетия хихикает, не обращая внимания на оскорбление, как женщина, которая знает, что она красива и изящна. Она ведет подругу через выложенный мраморной плиткой вестибюль, грациозно постукивая туфельками, в то время как Джейн идет позади в своих прогулочных ботинках. Девушки входят в гостиную, окна которой выходят на ухоженный парк. Алетия усаживается на диван голубоватого оттенка.

– Почему ты бродишь по окрестностям в одиночку? Разве не слышала, что убийца на свободе?

– Именно поэтому я здесь. – Джейн располагается в кресле с откидной спинкой рядом с ласковым пламенем, играющим в камине из каррарского мрамора. Светлая и просторная комната оклеена обоями в китайском стиле и украшена хрустальными вазочками с ароматической смесью из лепестков роз. Пока Джейн делится приводящими в бешенство подробностями своей встречи с магистратом, лакей вносит лакированный чайный поднос и ставит его на низкий столик между девушками.

– Боюсь, мистер Крейвен обошелся со мной примерно так же. – Алетия наливает чай из японского чайника. На глазурованном фарфоре женщины в кимоно бродят среди пагод, а позади них возвышается заснеженная гора. Все чайные принадлежности из сервиза украшены позолотой и такие тонкие, что кажутся прозрачными. – Как только я рассказала ему про ожерелье, он полностью утратил ко мне интерес.

– Значит, ты тоже заметила украшение, когда мы встретились с ней в Бейзингстоке? – Джейн берет свою чашку с блюдцем, отказавшись от сливок, предложенных Алетией. Она предпочитает черный чай с сахаром – если он есть. В Мэнидаун-хаусе она может взять целый кусок сахара без каких-либо упреков в обжорстве.

– Оно показалось мне таким необычным со всеми этими милыми маленькими жемчужинками. Но я согласна, это была просто безделушка по сравнению с драгоценностями, в которых красовались дамы на балу.

– Вот именно. – Джейн берет щипцами кусочек сахара и кладет его в свой чай, а затем помешивает, постукивая серебряной ложечкой о край чашки, чтобы кристаллы растворились. – Ты видела размер ограненных бриллиантов в тиаре леди Харкорт?

– О нет, они явно поддельные. – Алетия морщит свой веснушчатый нос.

– Поддельные? Откуда ты знаешь? – Джейн отпивает чай, слишком мучимая жаждой, чтобы дать ему остыть. Он слишком сладкий. Девушка морщится. Странно, что леди Харкорт предпочла поддельное украшение, а не настоящие драгоценности. Возможно, она так часто носила бриллианты своих предков, что устала от них.

– Все дело в блеске. – Алетия взмахивает длинными белыми пальцами. – А вот колье Софи определенно было настоящим.

– Конечно. Ты знала, что ее приданое, по слухам, составляет тридцать тысяч фунтов?

– Да, и бо`льшая часть этого богатства наверняка вчера была на ней. Скажи мне, Джейн, почему нувориши всегда так спешат растратить свое богатство?

– Алетия, – шипит Джейн, – вряд ли ты сама потомок Вильгельма Завоевателя^[21].

– Нет. – Алетия теребит единственную нитку жемчуга у себя на шее. – Но у меня действительно превосходный вкус.

Джейн с радостью преодолела четыре мили до Мэнидаун-хаус не только ради сахара: наблюдения Алетии почти такие же меткие, как и ее собственные.

– Однако Софи оказалась в затруднительном положении, не так ли? Она официально не помолвлена, но все знают, что Харкорты устроили бал именно ради объявления о помолвке.

– Думаю, она будет очень рада уладить этот вопрос как можно скорее. Но какое зловещее начало для брака!

– Да уж. – Джейн прокручивает в уме разговор между Софи и ее матерью. Что-то не дает ей покоя. Если Софи так переживает из-за твердости намерений Джонатана, то странно, что она настаивала на публичном предложении, когда все могло пойти не так и действительно пошло не так, вместо того, чтобы решить вопрос раз и навсегда с помощью объявления в газете. Джейн понижает голос, чувствуя себя такой же сплетницей, как Мэри. – Сегодня утром в Дин-хаусе я случайно услышала, как миссис Риверс обвинила Софи в том, что та тянет с официальным объявлением помолвки.

– Как она посмела? Высокомерная мисс. Надеюсь, она не пыталась оттолкнуть Джонатана. Ей не найти жениха лучше даже со всеми деньгами своего отца!

Джейн подавляет озорную ухмылку, успешно спровоцировав подругу сплетнями. Алетия и Джонатан – одного возраста, и было время, до смерти Эдвина и отъезда Джонатана в свое большое турне, когда Джонатан считался женихом Алетии. Если в ухаживаниях Джонатана есть что-то сомнительное, от Алетии это не укроется.

– Тогда почему ты не вышла за него замуж?

Челюсть Алетии отвисает в притворном возмущении.

– Дорогой Джонатан никогда не был серьезен в своих намерениях по отношению ко мне.