– Ну, – рука Альдо стиснула плечо Дика, – что замолчал? Злишься? Ничего, потом сам спасибо скажешь.

– Ваше величество, – Ричард с трудом сдержал улыбку, – клянусь, я никогда не женюсь на Марианне Капуль-Гизайль.

– Ну и слава истинным богам. Но нанести красотке визит ты просто обязан, – Альдо от души стукнул Ричарда по спине, – она будет в восторге.

Дик невольно рассмеялся. Марианна будет рада, но он верен Катари и только Катари. Вот Альдо удивится, когда узнает правду! А может, не ждать встречи и сказать прямо сейчас? У Окделла нет и не может быть секретов от короля Ракана. Нет, рано, сюзерен может не понять, сначала он должен узнать Катарину и оценить ее.

3

Дорога на Вальдзее казалась безлюдной. До первого поворота, за которым обнаружились бирюзовые мушкетеры. Бергеры, отпущенные маркграфом в распоряжение тестя. Под походной, лишенной плюмажа шляпой мелькнула знакомая физиономия. Катершванц, только который? Жермон натянул повод и поднял руку, приветствуя огромного полковника.

– Добрый день, сударь, я просто обязан передать вам привет из Агмарена. От родича.

– Я есть очень благодарный, – беловолосый гигант расплылся в улыбке, которая сошла б за волчью, не будь ее обладатель размером с медведя. – В горах есть холодно или имеет быть жарко?

– Когда я уезжал, «гуси» махали крыльями, но не взлетали, – хорошо, что на свете существуют Катершванцы, их присутствие успокаивает, – но я вынужден уточнить, с кем из сыновей барона Зигмунда я беседую.

– Я есть Эрих, – с готовностью признался полковник, – я и находящийся в Гельбе Дитрих есть средние близнецы. Мы меньше Эрхарда и известного вам Герхарда, и мы еще не есть два генерала, а только полковник и еще один полковник. Мы похожи, да. Когда мы с Дитрихом в одном месте, я надеваю на шею большой малиновый платок, а брат-близнец – белый. И все становится совсем просто.

– О, да, очень просто. – Разговор с горцами требует обстоятельности, и Ариго совершенно искренне добавил: – Я рад, что рядом со мной будет сражаться Катершванц из Катерхаус.

– Я тоже есть весьма горд, – не моргнув глазом заверил брат Герхарда, – рядом с нами есть также двое мои юные племянники. Я скоро буду рад представлять их другу моего старшего брата.

– Отлично! – Чем больше бергеров, тем лучше. Эх, вот бы старого Зигмунда сюда со всем потомством и потомством потомства… – Эрих, вы давно здесь?

– С конца ночи, которая закончилась. Мы есть личный эскорт герцога Ноймаринен, который находится в резиденции графа фок Варзов, который сейчас есть отсутствующий и исполняющий свои обязанности в Хексберг, которая имеет подвергнуться нападению большого количества «гусиных» кораблей с моря и «гусиных» человек со стороны суши.

Говори Катершванц по-бергерски, он бы уложился в четыре слова. Другое дело, что каждое бы состояло из шестнадцати талигойских. Некогда Жермон чудом не упал в обморок, услышав в ответ на свое приветствие словечко длиной в Рассанну; теперь привык.

– Йоган и Норберт были со мной в Лаик, – обрадовал Арно, когда они отъехали. – Мы очень дружили… Мой генерал, дриксы не должны взять Хексберг!

– Они и не возьмут, – отрезал Жермон. – Хексберг никто еще не брал.

Агмарен тоже никто не брал, но все когда-то бывает впервые. Взяли же Барсовы Врата, а Олларии не повезло дважды… Правда, первый раз столица звалась Кабитэлой.

4

Сюзерен был не один. У стола торчал Ричард, и вид у мальчишки был, мягко говоря, блаженный. Наверняка Альдо накормил сына Эгмонта очередными великими замыслами, а тот проглотил и не поморщился. Проклятье, вместо того чтоб думать, как выбраться из западни, сохранив голову на плечах, сюзерен ловит в пруду луну, а Дикон держит ведро.

– Я тебе нужен? – улыбнулся Робер, устраиваясь в свободном кресле. Раньше он не думал, как садиться и что говорить.

– Ты мне всегда нужен, – заверил король на час. – Ричард, отправляйся домой. Смотри, устраивайся хорошенько, мы к тебе в гости придем. Примешь?

– Альдо, – расцвел Дикон, – я…

– Идите, герцог, – махнул рукой Альдо, – и не забудьте взять с собой солдат, мало ли…

– Куда ты его? – полюбопытствовал Робер, разглядывая невыгоревшее пятно на обитой серо-голубым шелком стене. Альдо Ракан успешно избавился от портрета Франциска Оллара, великая победа, ничего не скажешь!

– Отдал ему особняк Алвы, – сообщил сюзерен, – заслужил.

– Алвы?! – Роберу в который раз за последние месяцы показалось, что он ослышался. – Ты с ума сошел?

– Ну что ты взъелся? – не понял сюзерен. – Хватит герцогу спать у графов!

– А ты подумал, каково жить в доме, где каждая тряпка напоминает о предательстве?

– Какое предательство? – не понял его величество. – Долг эориев – служить анаксам, и никому больше.

– А долг оруженосца – служить эру, – опять этот разговор глухого с глухим, сколько можно и, главное, зачем? – На этом стояло талигойское рыцарство. Если ты собрался возвращать старые порядки, не превращай преступление в подвиг.

– Ерунда, – отмахнулся Альдо, – я могу освободить своего вассала от любой клятвы.

– Можешь, – вздохнул Эпинэ, – но от совести не освободит даже сюзерен. Дикон по уши обязан Ворону.

– А ты? – перебил Альдо.

– Что я?

– Ричард по уши обязан герцогу Алва, а ты? Уж не должок ли ты возвращал, когда у тебя на глазах располовинили беднягу Люра, а ты и пальцем не пошевелил?

– Это правда, – медленно произнес Робер Эпинэ, – я обязан Алве жизнью, но тогда я об этом забыл.

– Забыл так забыл. В любом случае вы теперь квиты.

Ой ли? Алва выпустил Повелителя Молний из ловушки, в которую его заманили Лис и собственная глупость, а Ворона никто не ловил. Он явился сам, вот только зачем?!

– Альдо, почему меня не пускают в Багерлее?

– Потому что тебе там нечего делать, – отрезал сюзерен. – В Багерлее собралось не то общество, которое тебе нужно. После коронации решим, куда их девать.

– Ваше величество, – зря он затеял этот разговор, ничего, кроме ссоры, из него не вырастет, – каковы будут ваши распоряжения?

– Успокойся, – хмыкнул Альдо, поправляя новое кольцо со Зверем, – на твой век войн хватит, а еще раз обзовешь наедине величеством – придушу.

– Войны пока ждут. – Не величество так не величество, и на том спасибо. – Нам бы бунта не допустить. Карваль делает, что может, но он всего лишь генерал. Один из многих. Если тебе нужно, чтоб в городе был порядок, назначь его комендантом.

– Ричард от твоих чесночников не в восторге, да и я тоже.

– А горожане не в восторге от твоих мародеров. Альдо, нужно что-то делать, пока нас окончательно не возненавидели.

– Ты нашел деньги? – осведомился его величество. – Тогда одолжи.

– Откуда? – невольно хмыкнул Иноходец. – У меня золотых приисков нет.

– И у меня тоже, – сюзерен поднял какие-то бумаги, потряс ими в воздухе и бросил на стол. – Пока мы не можем платить, приходится брать.

– «Брать»? – переспросил Иноходец. – Ты называешь это «брать»?

– Назвать можно как угодно, – отмахнулся Альдо. – Мне нужны солдаты, а солдатам надо платить. Если б не твое чистоплюйство, деньги бы у нас были, а так – терпи.

– Деньги бы были, а честь вряд ли. Король должен держать слово.

– Я и держу, – огрызнулся Альдо, – но ты-то никакого слова никому не давал. Тебе в руки попался убийца отца и братьев. Кто тебе мешал его прикончить? Я б тебя громко отругал, а тихо поздравил, зато мы бы избавились от Ворона. Навсегда… Ладно, что не сделано, то не сделано. Садись, пиши.

– Что писать?

– Рескрипт о назначении барона Айнсмеллера цивильным комендантом, а твоего Карваля – военным. Под твою ответственность. Пусть гоняет мародеров, но за каждого убитого солдата будут вешать четверых горожан. Найдут виновных – хорошо, не найдут, сгодятся первые попавшиеся. К коронации в Олларии, тьфу ты, в Кабитэле, должно быть тихо.

Спорить бесполезно. Отказаться? Город отдадут Айнсмеллеру, которому самое место на эшафоте. Герцог Эпинэ со присными останется чист, только вот убитым и ограбленным от этого легче не станет.

Первый маршал великой Талигойи пододвинул кресло к столу и взял золоченое агарийское перо.

– Диктуй, я готов.

Глава 3
ТАЛИГ. ВАЛЬДЗЕЕ

399 год К.С. 12-й день Осенних Волн

1

На Гербовой башне реял регентский штандарт, а рядом, знаменуя отсутствие хозяина, торчал пустой флагшток. Когда Вольфганг фок Варзов заезжал домой в последний раз? Скорее всего, весной, в годовщину смерти жены. Принес в склеп незабудки и свежие кленовые ветви, подождал, пока сгорят четыре свечи, и вернулся к армии. Другой семьи у старика не осталось, да она ему и не нужна.

– Вас ждут. – Седой капрал-ветеран принял лошадей. Арно лихо откозырял Жермону и смешался с немногочисленными регентскими адъютантами. К ногам графа Ариго упал бурый дубовый лист: Вальдзее славилась дубравами, это в Гайярэ росли каштаны и буки.

– Мой генерал, пожалуйста, сюда. – Дежурный порученец, сияя глазами, повел генерала в кабинет фок Варзов. Жермон мог ходить по резиденции Вольфганга с закрытыми глазами, но зачем огорчать мальчишку?

Знакомая дверь с взметнувшейся на гребне волны косаткой, легкий скрип, запах яблок, в Вальдзее всегда пахнет яблоками, даже зимой…

– Мой маршал, к вам генерал Ариго.

Рудольф Ноймаринен в черно-белом мундире стоял у окна, за столом сидело еще двое. С графом Гогенлоэ-цур-Адлербергом Жермон был знаком, второй, темноглазый вельможа в годах, слишком походил на Арлетту Савиньяк, чтобы быть кем-нибудь, кроме ее брата-экстерриора.

– Садись, – регент махнул рукой и двинулся от окна к печи. – Гектор, это генерал Ариго. Жермон, перед тобой экстерриор Рафиано. Он настаивает на слове «бывший», но мы с ним не согласны.

Ариго пожал плечами – дескать, регенту видней, и уселся напротив Гогенлоэ. Герцог добрел до печки и обернулся, усталый взгляд не предвещал ничего хорошего, только кому?

– Альмейда возвращается, – бросил Ноймаринен рогатому подсвечнику. – И Вейзель с ним: Алва завернул эскадру, а заодно и Курта к нам отослал.

– Кэналлийский Ворон прав, – с чувством произнес бывший геренций. – Хоть что-то хорошее.

«Что-то» – мягко сказано! «Гуси» полагают Хексберг не то чтобы беззащитной, но уязвимой. То, что Талиг может не только кусаться на юге, но и брыкаться на севере, их не обрадует. Если б не заваруха в Олларии, кесарии пришлось бы весело, но Рудольф начинает с пряников только когда дело плохо.

– Ну вот, – ухмыльнулся регент, – я вас и порадовал, а теперь к делу. Да будет вам известно, что Бруно вышел к границе, и армия у него хорошая. Я бы даже сказал, слишком.

К тем тридцати тысячам, что у старого быка уже имелись, прибавилось шесть кавалерийских полков и не менее пяти вновь набранных полков пехоты. Набирали из ветеранов, по сути – просто собрали тех, кого распустили после гельбского провала, и, говорят, набирают еще. Самое малое вдвое увеличили и артиллерию. Когда фельдмаршал перейдет границу, у него будет не меньше пятидесяти тысяч.

– Простите мне мою неосведомленность, – шевельнул холеными пальцами Рафиано, – но какими силами располагаете вы?

– Мы, – поправил Гогенлоэ. – Надеюсь, вы не собираетесь вспоминать, что ваши предки владели суверенным герцогством?

– Я этого не забывал, – тонко улыбнулся экстерриор. – Кстати, вы слышали притчу о некоей богатой девице? Она предпочла вручить свою невинность и сундуки соседу с большим мечом, полагая, что в противном случае у нее не останется ни сундуков, ни невинности.

– Девица была мудра, – оценил намек регент, – обменять свою слабость на чужой меч не каждый сможет. Что до мечей, то в Гельбе тридцать тысяч, а обороняться легче, чем наступать, благо Придда изобилует водными преградами и крепостицами.