– В отношении вас, друзья, мы еще обсудим меры взыскания, – сказал директор, раскачиваясь взад-вперед. – У вас, Килев, тоже соревнования весной, насколько я помню? Мы еще будем решать, допускать вас до них или нет, слышите?

Жестянка молча кивнул, как будто язык проглотил. Постояв и с любопытством разглядев нас, директор вышел из туалета, так же бесшумно, как и вошел. Ольга шумно выдохнула, причем я заметил, как высоко вздымается ее пышная грудь.

– Придурки! – прошипела она затем. – Я вам что говорила? Никаких драк и скандалов в техникуме! Ну вот, Бондарев, поздравляю с отчислением! А ты, Рубцов, можешь свое заявление на освобождение от занятий в задницу запихать!

Она вылетела из туалета, гневно хлопнув дверью. Мы посмотрели друг на друга, и Вася погрозил мне кулаком.

– Я тебе еще порву жопу, сучонок. Я тебя возле техникума поймаю.

– Э, расслабься! – забасил Танкист. – Тебе мало отстранения от соревнований? Вылететь хочешь из техникума? Потом разберемся, когда все утихнет.

Даже такой дубина, как Танкист, понял, что сейчас надо сидеть тихо и спокойно, как мышки. Я пристально посмотрел на Васю, а потом быстро вышел из туалета, не желая больше с ним связываться.

Итак, подведем итоги. За сегодняшнее утро я чуть было не вылетел из училища. Поставленной цели – освобождение от занятий – я так и не достиг.

Ладно, теперь мне надо съездить в секцию бокса и поговорить с тренером. Надо обсудить с ним программу тренировок. Это важнее, чем любые занятия в техникуме.

Ну что поделать, придется как-то изворачиваться, совмещать с учебой, лезть из кожи вон. Не я первый, не я последний. Вон, у Васи тоже тренировки накрылись медным тазом.

– Ты сегодня выйдешь во двор? – спросил Танкист меня в спину, потому что я не стал его дожидаться, а пошел по коридору к лестнице.

Я обернулся и покачал головой.

– Даже не думай. С вами если связаться, на нары загреметь недолго.

Танкист сокрушенно покачал головой.

– Ну чё ты, в самом деле… Разозлился, что ли?

Я спустился на первый этаж. Вахтер на выходе спросил, куда это я собрался, когда занятия еще не закончились.

– По поручению директора, – хмуро объяснил я и вышел из техникума.

Теперь мой путь лежал в секцию бокса. Опять пришлось довериться интуиции и ехать почти наугад. Сначала я заблудился и никак не мог разобраться, где нужная мне остановка. Только через час езды на автобусе я наконец узнал местность, где надо выйти.

В спортзале клуба «Орленок» при ДЮСШ № 17, где располагалась секция бокса, уже вовсю шли тренировки. Здесь пахло мокрой резиной и потом немытых усталых тел. Пахло задором и отчаянным соперничеством.

На ринге спарринговали два боксера, за ними внимательно наблюдал незнакомый мне коуч. Другие парни прыгали на скакалке, отрабатывали удары и движения в зале. Я подошел к парню, усердно молотящему грушу, и спросил, где Олег Николаевич, мой тренер.

– Ты что, забыл? – усмехнулся парень. По его лицу текли капли пота. – В подсобке Худой, где еще ему быть?

Да, точно, я вспомнил, что фамилия моего тренера Худяков, а кличку ему, соответственно, дали Худой. И он частенько ошивался в подсобке, дегустируя там алкогольные напитки местного розлива. Стоило мне только подумать об этом, как тренер появился из боковой дверцы в уголке зала, вытирая тонкие губы.

– О, Витя, – сказал он. – Ну наконец-то ты явился. Где форма? Что сказали в техникуме? Освободили от занятий?

Я покачал головой.

– Директор был сильно не в духе. Не согласился пока что. Может быть, потом передумает. А форма моя должна быть в раздевалке.

– Ну давай, иди, переодевайся и начнем занятие, – сказал тренер. Он не особо расстроился, когда узнал, что я не смогу уделять тренировкам все свое время. – И давай, пошевеливайся.

Я нашел в раздевалке свой шкафчик, в котором оказались тренировочные штаны и футболка. Быстро переоделся и вернулся в зал. Постоял на месте, впитывая давно забытые ощущения спортивного зала. Ох, как же я люблю этот едкий запах, свидетельствующий о том, что люди здесь добиваются победы своими собственными кулаками, своими потом и кровью, а еще смекалкой и силой воли.

– Ну, Витя, чего ты там стоишь столбом? – закричал Худяков издали. – Давай начинай разминку! Нам нужно много отработать сегодня.

Я отошел в уголок, чтобы не мешать другим боксерам, и принялся за гимнастику, чтобы разогреть холодные мышцы. Осторожно и аккуратно размял все конечности и суставы, попрыгал на месте, сделал растяжку.

Одновременно я прислушивался к своему новому телу. Это же надо, получить такой великолепный механизм, настоящую машину для убийства. В этом теле было все, чтобы стать чемпионом, я чувствовал это. Оно отлично слушалось меня, похожее на молодого горячего арабского скакуна, так и норовящего отправиться в гонку.

– Что у тебя за разминка такая? – спросил меня какой-то парень, занимавшийся неподалеку с небольшой круглой грушей. – Никогда подобной не видел.

Он отрабатывал на груше быстроту удара. Сам парень был небольшого роста и очень подвижный. Если ему доведется выступать, он будет драться в наилегчайшей категории, веса «мухи». Лицо щедро забрызгали веснушки, рыжие вихры торчали в разные стороны. Сейчас он удивленно уставился на меня.

Ну конечно, подобную разминку придумают только через пятьдесят лет, юноша. Например, движение «берпи», когда надо вспрыгнуть вверх из положения сидя и хлопнуть ладонями над головой. Были и другие элементы разминки, которые поразили рыжего боксера. Само собой, я не стал ему рассказывать, откуда взял эти упражнения, а просто объяснил:

– Ну, это я сам придумал, чтобы натренировать различные группы мышц.

Рыжий удивленно покачал головой.

– Интересно, покажи как-нибудь.

– Никаких проблем, – ответил я, и он снова удивленно посмотрел на меня.

– Ты не иностранец случайно?

Вот дьявольщина, мне надо внимательнее следить за своими словами и движениями. Не успел я ответить, как Худяков наконец отвлек меня от настырного допросчика.

– Эй, Витя, ты долго будешь там копаться? – закричал он, стоя рядом с грушей. – Ну-ка, иди сюда, отработаем твою координацию.

Я кивнул рыжему, мол, потом поболтаем, и отправился к тренеру. Следующие полчаса я бил грушу под его тщательным наблюдением, причем делал самые разнообразные комбинации ударов и стоек. Блин, здесь нет «лап», так ему гораздо легче было бы наблюдать за движениями моих ног, причем он делал бы это прямо на ринге. Я остановился на минутку, чтобы предложить Худякову сделать такие «лапы».

– Чего? – раздраженно переспросил он, не особо слушая меня. Между прочим, от него за версту разило перегаром. – Что за хрень ты там талдычишь? Какие такие «лапы»? Тебе лишь бы отговорки какие-нибудь придумать, лишь бы не работать.

– Да нет, эти штуки очень помогают бойцам, – пытался я убедить тренера. – Вы сразу почувствуете мой прогресс, давайте попробуем.

Худяков поморщился, оглянулся и махнул рукой в сторону тяжелой пятидесятикилограммовой груши.

– Не забивай себе голову всякой новомодной буржуазной херней. На тебя и так в комитете злые, только и ищут повода, чтобы отстранить, а ты им как раз удобный повод дашь. Иди, отрабатывай силу удара. Я сейчас подойду.

Он направился обратно к подсобке, а я посмотрел ему вслед. Затем отправился к тяжелой груше и начал остервенело лупить ее, чтобы выместить на ней свою злость.

Ну разве можно выиграть в соревнованиях с таким тренером? Я ему вообще безразличен. Больше всего его интересует бутылочка, припасенная в подсобке.

Вон, другие тренеры занимаются со своими учениками, что-то им объясняют и внимательно их выслушивают. Мне надо заменить этого тренера, и чем скорее, тем лучше.

– Эй, Рубцов, ну-ка иди сюда! – окликнули меня с ринга. – Помоги нам чуток, поработай с Квасницыным.

Мне предлагали устроить спарринг. Квасницын был тяжелее меня на пять килограммов, высокий боксер с длинными, как мачта, руками. Он ждал меня на ринге, а тренер стоял возле канатов. Когда я подошел, он объяснил:

– Никого нет, а нам надо работать. У Квасницына ноги путаются.

Ну хорошо, почему бы чуток не позаниматься. Я надел перчатки, сунул капу в рот. Ни о каких шлемах и защитных щитках речи не было, голова полностью открыта. Не придумали еще, понимаете ли.

Придурок Квасницын напал на меня, стоило мне перелезть под канатами на ринг. Дощатый настил скрипел под ногами. Я едва успел уйти от бешеной атаки противника и удивленно замычал на него, мол, чего ты так торопишься?

Но мой противник не обращал внимания и пер на меня, как танк. Его тренер хлопал в ладоши и покрикивал:

– Давай, давай, работаем. Двигайся быстрее. Квас, чего ты телишься? Ногами работай, ногами! Я что тебе говорил?

Но Квасницын совсем забыл про ноги. Он хотел достать меня и старался приложить к этому все усилия. Я пропустил пару ударов, от которых у меня все поплыло перед глазами.

Однако, как я вижу, здесь все по-серьезному. Я разозлился, чего конечно же нельзя было допускать. Ладно, если вы хотите, сейчас вам будет настоящий бокс. Я принялся бегать по рингу в своей обычной уклончивой манере, стараясь держаться от длиннорукого противника на дальней дистанции. Иногда я резко менял ритм, разрывал дистанцию и нападал на него.

– Хм, ты смотри-ка, а ты кое-что умеешь, Рубцов, – удивленно заметил тренер Квасницына. – Вот, Квас, смотри на ноги Рубцова! Видишь, как он двигается, как он меняет их! Это как танец!

Ободренный его похвалой, я закружил по рингу еще быстрее, ускользая от бесхитростных джебов противника. Он пытался попасть по мне, но куда там, я был слишком юркий и быстрый для него. Тогда он принялся бегать за мной по всему рингу и постепенно пришел в бешенство.

– Что здесь происходит? – раздался голос Худякова. – Почему Рубцов на ринге?

– Худой, подожди немного, – сказал тренер Квасницына. – Твой парень показывает моему, как надо двигаться. Я и не знал, что он так умеет.

Я продолжал уходить от яростных атак соперника, хотя это удавалось все хуже. Мы сражались уже не две и не три минуты, а все пять, и мое дыхание стало прерывистым и хриплым. Наконец, Худяков крикнул:

– Ладно, хватит, Рубцов! Пойдем! Отдохни чуток.

Я опустил руки, облегченно вздохнув от окончания поединка. Впрочем, это было полезно для меня, я вспомнил кое-какие свои навыки.

– Эй, Квас, хватит уже! – закричал другой тренер, и тут мне в лицо прилетел сокрушительный удар.

Уже падая на настил, я подумал о том, каким же надо быть идиотом, чтобы убрать защиту против такого тупицы, как Квасницын.

Глава 6. Роза в газете

К счастью, я не бухнулся в нокаут, а просто чуток побывал в нокдауне. Перед глазами завертелись огненные круги, но почти сразу все прекратилось, а я поднялся на ноги.

– Ну ты даешь, Квас, все-таки достал его, – сказал довольный тренер противника. – Молодец, растешь.

Мой Худяков молча наблюдал, как я вылезаю с ринга. Даже канат не удосужился приподнять.

– Ты чего как мешок болтаешься? – хмуро спросил он. – Будешь так на городском первенстве выступать, вылетишь в первом же бою.

– А ничего, что он меня шибанул после того, как бой закончился? – спросил я, выплюнув капу изо рта, и пробормотал, оглянувшись на длиннорукого соперника: – Гребаный Квасницын, я ему как-нибудь устрою спарринг пожестче.

Тренер не ответил на мой вопрос. Он указал на длинную лавку у стены, хлопнул в ладони и приказал:

– Начнем круговую тренировку. Давай, первая точка – это скамья. Двести прыжков для первого захода. Вперед.

Что такое круговая тренировка, я понятия не имел, но вскоре все стало ясно. Оказывается, это нечто вроде советского кроссфита. Надо быстро переходить от точки к точке и сделать заданное количество упражнений.

Первым делом я прыгал через лавку по всей ее длине, из стороны в сторону. Полезно для мышц ног и улучшения координации движений.