– Не знаю, дружище, просто она показалась… неправильной. Уж слишком молоденькая. Но не только это. Не знаю, – признался я, устроился поудобнее и с силой выдохнул. – А если честно, мы давно с тобой не виделись. Но знаешь, я хорошо себя вёл. С тех пор, как исчез Томми, я держал себя в руках. Но вот увидел её… и что-то показалось неправильным.

– Знаю, приятель. Сколько же я тебя не видел? Три года? Четыре? Должно быть, ты вёл себя прилично. Или научился получше прятать последствия того дерьма, что натворил.

– Ха! Ну да, и всё происходящее – яркое тому доказательство! – сказал я с горечью.

– Ерунда. Я тебя знаю, Джек. Я видел, что случилось с дилерами в Джесмонд Дин. У тебя есть тёмный дар. Тебе это не нравится, и ты пытаешься держать его под контролем, вот почему я доверяю твоим сомнениям. – Он поднялся, кивнул мне и направился к девчонке. – Пойду гляну на неё. Посмотрим, что удастся выяснить. А ты давай, приятель, отправляйся домой и будем надеяться, что мы ещё нескоро увидимся.

– Спасибо, друг, – сказал я, слез с табурета и пошёл в другую сторону – к бару и Джордану. Ассистент менеджера выглядел взбешённым. Создавалось впечатление, что он меня побаивается.

– Я… э-э… кажется, должен тебе десятку? – с усмешкой спросил я.

Джордан на это только фыркнул.

– Да эта десятка уж точно по праву моя, приятель. Господи, никогда такого не видел! Как ты это сделал! Плавно, как бросок змеи. Страшный ты человек, Джек.

– Ах, это… Да. В молодости я много занимался боевыми искусствами, – соврал я сквозь зубы. Было дело, я немного занимался, но большая часть моих навыков наработана в куда более суровых условиях, нежели тренировки.

– Так вот… – Джордан провёл рукой по волосам и перевёл дух. – Лукас хочет, чтобы я сказал: тебя отстраняют от работы, пока идёт расследование по подозрению в избиении посетителя. Он передал записи с камер наблюдения в полицию, так что теперь остаётся только ждать, когда наш старик заедет к ним, чтоб обсудить это дело. Прости, приятель.

Я только скривился и покачал головой в ответ.

– Не могу его за это осуждать. Но вот заставлять именно тебя мне это сообщать… Грязный ход, дружище.

– И не говори. Ублюдок-то, наверное, пытается придумать, как объяснить папочке, почему, когда всё это произошло, сам он трахал Марию в его кабинете.

Джордан криво ухмыльнулся, и мы оба посмотрели на Марию. Она беспрестанно жаловалась на то, что у неё испортился маникюр от работы, которой она, как любимица Лукаса, обычно не занималась. Она заметила, что мы на неё смотрим, побелела и продолжила молча работать.

Мы снова посмотрели друг на друга, и я скривился: было совершенно ясно, что Мария меня боится. А уж если даже она… Я оглянулся на остальных сотрудников и обнаружил, что лишь несколько человек смотрят мне в глаза. Чёрт, похоже, что всё равно настало время уходить…

Джордан вынул из шкафчика мои вещи и сложил в задней части бара. Я подобрал их, сказал спасибо, грустно улыбнулся и дал ему пять, делая первый шаг к двери. А Джонно между тем подозвал женщину-офицера и отправился побеседовать с девчонкой. Он кивнул мне на прощание. Впрочем, мне не требовалось вербальное подтверждение того, что он понял, о чём я говорил: что-то с девчонкой было не так.

Я взбежал по ступеням, прошёл мимо вышибал. Оба выглядели слегка смущёнными, потому что произошёл скандал, а их – людей, которые должны разбираться с подобными вопросами и не допускать их возникновения – не было на месте. Впрочем, я всё понимал: их не зря прозвали привратниками. Нельзя ждать, что парни разберутся абсолютно со всем.

Один открыл мне дверь, я поблагодарил обоих и вышел. Клуб располагался в подвале старого здания, и чтобы подняться на улицу, нужно было преодолеть три лестничных пролёта. Поэтому я очень удивился, увидев, что всё кругом укрыто толстым одеялом снега.

Внизу было вовсе не холодно, по пути сюда я видел всего несколько снежинок, но теперь… куда ни глянь, вокруг расстилалась зимняя сказка. Ну, зимняя сказка с шатающимися пьяницами, то и дело сигналящими такси, сверкающими огнями полицейской машины и полудюжиной девчонок, уламывавших таксиста их подвезти.

Каждый раз, как он говорил, что занят, они либо поднимали юбчонки чуть выше, либо спускали вырезы топов чуть ниже.

Я был уверен, что он скоро сдастся. Иначе девчонки замёрзнут до смерти, потому что одежды на них было не больше, чем на пару ладоней. Я невольно ухмыльнулся и присмотрелся к девочкам. Мелькнула даже секундная мысль взять машину, предложить подвезти их… и посмотреть, что я получу в благодарность. Высокая блондиночка была особенно…

Нет! Чёрт побери, у тебя есть Лу. Держи себя в руках!

Я встряхнулся, застегнул куртку, съёжился от снега и побежал через дорогу под клаксоны такси. До парковки было минут пять пешком, но добравшись туда, я промёрз до костей и смертельно устал. Адреналин, поддерживавший тело, схлынул, и накатило такое изнеможение, которое могло бы свалить с ног быка.

Дойдя до машины, я нырнул внутрь, включил на полную мощность обогреватель и решил дать снегу на машине самостоятельно растаять, а не счищать его вручную. Потом достал телефон. На работе я не держал его при себе – обычное для бара правило, а в снегопад доставать его не хотелось, чтобы не намок (хотя у современных телефонов хорошая защита). Просто небольшой пережиток прошлого.

Я прочитал несколько сообщений и нажал «найти друзей». Разумеется Лу уже была на месте. Мне захотелось заехать к ней, хотя она ясно дала понять, что сегодня у неё посиделки с девчонками. Но ведь она же не будет против, если я всё-таки заскочу, верно? Может, захватить по пути бутылку вина, выпить немного, а потом аккуратно выставить её подруг за дверь и заняться любовью? Или и им предложить составить нам компанию?

Ага, мечтай…

Я послал ей сообщение, пожелал спокойной ночи и сказал, что мы увидимся завтра. Мы были вместе уже полгода, и отношения перешли от обычного секса к чему-то более серьёзному. Я уже подумывал о том, что это любовь, но никто из нас ещё не произносил этого вслух, и я не собирался быть первым.

Идиот.

Я приехал домой, принял душ, смывая вонь ночного клуба, потом налил себе стакан рома и в изнеможении отправился в постель. Завтра со всем разберусь. Катись оно всё…

* * *

Ощущение приходило медленно, словно чувство падения, возникающее при пробуждении, но на сей раз я не проснулся и не сел на кровати. Вместо этого сознание захлестнули и потянули невесомые нити, всё быстрее и быстрее, и мир остался позади, потому что меня затягивало, призывало…

Куда-то ещё.

Я падал, сознание плыло… И вдруг, очнувшись от этого бреда, рухнул на землю. От удара сделал резкий вдох и немедленно разразился кашлем, потому что лёгкие наполнились дымом и пылью. Я огляделся – кругом было темно. И воздух был такой холодный, что меня немедленно затрясло. Голова всё ещё кружилась, но я медленно встал. Под ногами заскрежетал гравий. Я привалился было к стене, но тут же отпрянул: ледяной камень ожёг кожу холодом.

Кашляя и задыхаясь, я вглядывался в туман, пытаясь понять, что произошло. Пошатываясь, я отступил от саркофага, в котором возродился. Остатки амниотической жидкости стекали с меня на пол, а я пытался осмыслить окружающую реальность.

Комната была маленькой, саркофаг стоял за моей спиной, и из него изливались остатки жидкости. Крышка была откинула под странным углом и стояла практически вертикально, наполовину уходя в стену.

Я ошарашенно огляделся. Всякий раз, когда мне снились подобные сны, я просыпался в тёплой, хорошо освещенной комнате, где меня ждала техника и оборудование. Но сейчас было почти темно, лишь блеклый свет отражённых огней да туман, заполняющий воздух. А ещё исчезла одежда. Похоже, что половину комнаты засыпало оползнем.

Я снова закашлялся и шатаясь побрёл вперёд, неловко переваливаясь через камни и грязь обвалившейся стены и пытаясь определить, что же всё-таки произошло.

Вдруг из тумана проступил тёмный силуэт. Я рванулся навстречу, кашляя и размахивая рукой, чтобы привлечь внимание, и заорал:

– Эй! Приятель, какого чёрта тут творится?

Фигура обернулась и начала приближаться. Я тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, и двинулся вперёд. На краю сознания мелькнуло беспокойство.

После первого же шага ноги утонули в снегу почти до колена, зато ветер снёс в сторону туман, и я увидел, что передо мной стоит человек. Был он высок, почти такого же роста, как я, лицо украшал узор сине-зелёного цвета. На незнакомце была одежда из грубых шкур, в руках он держал топор. С лезвия капала в снег красная кровь. Он ухмыльнулся мне, гаркнул что-то непонятное через плечо другому человеку и поднял топор. Потом подался вперёд и поманил меня к себе, принимая боевую стойку.

Вот чёрт… опять…

До меня наконец дошло, что происходит, и адреналин помог развеять туман, застивший сознание. Меня сюда сто лет уже не затягивало. Так почему же теперь, спустя столько времени…

Я быстро подался назад и огляделся в поисках других людей поблизости.

На снегу лежали тела, а все живые люди были одеты как и первый, и залиты кровью. Дома вокруг здания из которого я вышел, горели. Слева раздался пронзительный крик. Из единственного дома, который ещё не был объят огнём, доносились отчаянные женские вопли. Я знал, что означают эти крики, поэтому вдохнул поглубже, собрал всё мужество в кулак и отступил назад в туман.

Растерянность пропала, уступив место наполнившей меня ярости. Я знал, что должен делать и для чего призван. Либо я умру, и те, что заперты в доме, продолжат страдать, либо умрут эти люди.

Первый что-то прокричал и поспешил вперёд, но быстро потерял меня в дыму и тьме. Я нашёл укрытие, вспоминая множество подобных случаев, скорчился у самой стены, взяв в каждую руку по булыжнику размером с кулак, и принялся ждать.

Через несколько секунд я увидел, как чужак пробирается в тумане. Он оглянулся, но не заметил меня в темноте. Холодно улыбнувшись, я поднялся в полный рост и скользнул за ним, пока он вглядывался в темноту.

Я крался за ним, я выслеживал его в ночи. А он искал меня, то и дело выкрикивая что-то во тьму. Ему отвечали другие голоса, и я знал, что они тоже охотятся за мной. Ошибка, возможно – смертельная, если у меня всё получится.

Ещё шаг, и мужик оказался в зоне досягаемости. Будто повинуясь шестому чувству, он обернулся, но было поздно. Он успел увидеть лишь булыжник, зажатый в моей руке, прежде чем я размозжил ему переносицу. Его лицо залилось кровью. Чужак отшатнулся и вслепую махнул топором в тщетной попытке защититься. Ожидая удара, я быстро шагнул назад, затем скользнул в сторону, поднырнул под летящее лезвие и с двух сторон саданул булыжниками ему в колено. Слышно было, как от удара разлетелась коленная чашечка. Он заорал и рухнул наземь, а я сделал два длинных шага влево и снова скрылся во тьме и дыму.

Затаившись у стены в самой густой тени, я принялся ждать. Вскоре появился ещё один. Он подбежал к первому человеку и склонился над ним, поражённый его разбитым лицом и кровавым месивом, в которое превратилось колено. Звук удара походил на звук кокосового ореха, разбиваемого молотком, когда я со всей силы ударил его в виски.

Я скривился от тошнотворного чувства ломающихся под пальцами костей. Незнакомец повалился на землю, изо рта и из носа у него хлестала кровь, и последний его вопрос я так и не расслышал.

Отшвырнув камни, я схватил его меч. Стараясь не шуметь, обнажил и поднял, примеряясь к весу. Он был больше, чем те, что мне обычно нравились, длиной в полторы руки, но это в любом случае лучше, чем пара камней.