Илья Рясной: Бандиты и психи

© Рясной И.В., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1
На границе света и тьмы

Начало 2000-х. Москва, Житная, 16, четвертый этаж, где приютилось руководство МВД. Я терпеливо жду отданных на подпись бумаг в приемной замминистра Бобровского, куратора криминального блока.

Тут обычно толчется самый разный народ. Это и замученные тяжелым бюрократическим трудом сотрудники оперативных Главков, сжимающие папки, в которых ждут высочайшей подписи всякие важные, или совсем неважные, документы. И смущенные, напряженные от близости к вершинам московской власти представители регионов, прибывшие за наградой или за выволочкой. Встречаются всякие посторонние личности, начиная c известных артистов и заканчивая неизвестными, но влиятельными коммерсантами.

Сидящая напротив меня парочка была непосредственна, расслабленна и говорлива. Мне сперва подумалось, что они из беспокойного и всепроникающего племени новых русских. Такие все приземленно-кряжистые, крепкие, мордатые, кровь с молоком. И разговоры все о том, какой у них шикарный новый джип и как они лихо сегодня объехали на нем все пробки.

А потом присмотрелся. Добротные дорогие костюмы и галстуки сидели на них как-то неорганично, впрочем, как и на большинстве новых русаков. Только костюм на среднестатистическом барыге хочется заменить на какой-нибудь лапсердак или кафтан, а то и на косоворотку. А этим ребятам так и просится на могучие плечи камуфляж. Это же их рабочая одежда! Спецназовцы? Похоже на то.

Парочка тут же подтвердила мои выводы. Их разговор перешел в мемуарную плоскость. Они вспоминали общих знакомых и былые горячие дела. Бросились обсуждать какого-то сотрудника. Тот, кто покрупнее телосложением, сделал неутешительный вывод:

– Нет, дела настоящего он не знает. Это разве работа – издалека пулять по цели. Врага нужно встречать лицом к лицу. И брать за горло. Вот это работа.

– Это факт, – кивает его напарник.

Дальше здоровяк пускается в воспоминания о местах и лицах, хорошо им известных, но о которых не грех рассказать и в сотый раз:

– Заходим мы в тот домик. А там эти, террористы хреновы, расслабляются. Даже глаза продрать не успели. Попытались что-то изобразить. Я одному ногой по шее – готов. Другому прикладом в лоб – хорошо получилось. Окончательно. Вот это работа. Лицом к лицу.

Потом их вызвал замминистра. И я услышал доносящиеся из кабинета радостные приветствия, обнимания с похлопываниями по плечам. Видимо, ребята пришли не за тумаками от начальства, а за плюшками и пряниками. Ну что же, заработали они все свои плюшки честно. Хрясь – прикладом, бах – ногой. И двумя террористами стало на земле меньше. И теперь те не отнимут чьи-то жизни. Спецназовцы отлично выполнили свою работу.

Полицейский спецназ. Всю свою службу в МВД мне было как-то спокойнее, что есть «тяжелые», как их называют в оперском народе, на которых всегда можно положиться. Люди, чья судьба – это война без конца и без края. Долг которых сломать врага, взять живым, а то и уничтожить. А если надо, то самому лечь на амбразуру. Есть те, кто посвятил себя странной жизни на границе между светом и тенью, где они выступают защитниками, а порой и карающим мечом, и судьей.

Что такое жизнь на этой самой границе добра и зла? Это вообще трудно описать в обычных повседневных категориях. Доводилось и мне по службе входить в квартиры, где тебя могли встретить выстрелом в грудь. И «паковать» бандосов на улицах, рискуя получить ножом в живот. Ощущения непередаваемые. Все твое существо вытягивается в натянутую тонкую струну, протянувшуюся между нашим вещественным миром и Вечностью. И порвать эту струну может одно лишь малейшее движение пальца на спусковом крючке. Но ты шагаешь вперед, потому что так надо. Потому что ты на это заточен.

А потом, когда все закончено, приходишь в себя, не давая разгуляться воображению в его любимом стиле «а вот если бы…» Нет никаких «если бы», есть только сейчас.

Впрочем, такой экстрим у обычного опера бывает не так часто. А для полицейского спецназовца он становится смыслом и содержанием всей жизни. «Спецы» всей душой пребывают в пространстве насилия, боли, побед и поражений. В пространстве войны. Это их самоотречение. Их вечный нескончаемый подвиг.

Я не намерен расписывать историю полицейского спецназа, какие-то вехи развития, геройские образы героических бойцов. Это просто мои личные воспоминания о моментах, когда вместе с этими людьми приходилось вторгаться в пространство вечной войны за закон и справедливость. То самое пространство, где и наша жизнь, и страна, и процессы, происходящие в ней, видны четко, ясно и сжато – как в магическом кристалле.

При этом не ставлю цель приукрасить что-то, сгладить углы. Пишу то, что осталось островками в океане моей памяти. И что явилось иллюстрацией лихолетья, в которое опустилась наша страна, и того тернистого пути, по которому нам приходится сейчас выходить из него…

Глава 2
От ОМОНа до спецназа

Я подошел к крыльцу желтого двухэтажного особняка в одном из Колобовских переулков, ветвящихся рядом с Петровкой. Тут же ко мне подлетели молодые, подтянутые ребята со специфической уверенностью в движениях, голосе и в поведении.

– А вы к кому? – подозрительно спросил один из них, меряя глазами меня и привычно оценивая, свой ли я, чужой или просто мимо прохожу.

Я продемонстрировал удостоверение МВД и сообщил:

– К командиру. Назначено.

Больше десяти лет не был здесь. Внешне тут мало что изменилось. Тот же особняк. И ребята тоже очень похожие. Только помоложе. Первый состав был более возрастной и матерый.

С муровским спецназом я столкнулся – страшно даже представить – в 1979 году! Сколько уже поколений прошло! Сколько эпох сменилось. И я все жив, здоров и, как и тогда, полон надежд. И спецназ московских правоохранителей жив до сих пор, хотя сильно трансформировался.

Я был школьником. Появились тогда и вошли в моду, особенно у подрастающего поколения, всякие каратистские фильмы типа «Пиратов ХХ века». И все пацаны мечтали стать заправскими каратистами, наводить справедливость, чистя морды всем недоброжелателям и прочим гадам. Поскольку секции по карате я не нашел, коллега отца по МВД предложил:

– А потренируйся-ка с ОМОНом.

Так я и попал на прием к одному из руководителей только что созданного подразделения. Помню отлично его типично самбистскую, кряжистую фигуру. И значок «заслуженного мастера спорта» – это большая величина в мире спорта, обычно их зарабатывали чемпионы минимум масштаба Союза.

Впрочем, тогда в ОМОН других и не брали. В основном костяк состоял из самбистов с похожими мастерскими значками.

ОМОН ГУВД Мосгорисполкома был создан к знаменитой Олимпиаде 1980 года. Прогнозировалось, что это грандиозное мероприятие прилично встряхнет спокойную и размеренную советскую жизнь, в том числе и в криминальном плане. Съедутся люди со всего мира. Среди них могут пожаловать и крайне редкие для СССР «звери», террористы, для которых любая Олимпиада – хороший повод отличиться. Не будет спать и отечественный криминальный элемент, встревоженный притягательным шелестом валюты. А ударить в грязь лицом нельзя – на кону репутация Советского Союза как самой спокойной в отношении правопорядка страны. Нужно быть готовым ко всему. Подстраховаться. Вот тогда и вспомнили о практике зарубежных стран, в большинстве из которых имелся полицейский спецназ, заточенный на борьбу с вооруженными преступниками и террористами. Так был создан ОМОН.

Чего в России всегда было в достатке – уникального человеческого ресурса. Ученых, мыслителей, инженеров, спортсменов. Было из кого выбирать под решение любых задач в любых сферах. В том числе и в сфере спецназа. Вот и подобрали в ОМОН самых лучших, сильных и отчаянных.

На Олимпиаде, к счастью для ОМОНа, работы по задержаниям и ликвидациям не нашлось. Оно и неудивительно. Я с тех самых пор не видел Москву такой тихой, чистой, сытой, спокойной. Все магазины были завалены деликатесами, притом и импортными, ранее не виданными, типа нарезок колбасы в вакуумных упаковках и пирамидок с соломинками – это такие были импортные соки. Из столицы нещадно выдавили за сто первый километр всех алкашей, дебоширов и криминальный элемент. И милиции нагнали столько, что вдоль моего дома прогуливались аж два патруля. Прошло все без эксцессов.

Олимпиада канула в Лету, а ОМОН остался. При этом его перевели в оперативное подчинение МУРа. И это было правильное решение. Скучать в последующие годы бойцам не пришлось. Были и задержания вооруженных преступников. И освобождение в 1981 году взятого в заложники ребенка. И нейтрализация угонщиков при попытке угона самолета в Шереметьево. И во всех случаях отрабатывали на пять баллов.

Появился и тяжелый счет. Правда, пока только раненые при исполнении. Но все же.

Между тем страна начинала уверенное движение в пропасть, в криминальный кошмар. Ушли старые лидеры страны. На их место пришел молодой да ранний перестройщик. Свобода, гласность, демократия и кооперативы со всеми прелестями массового перевода безналичных денег в нал. Вообще, будь Горбачев шпионом-диверсантом, он бы такого не наворотил – побоялся бы засыпаться. А по дури чего только не сотворишь.

Будто шлюзы открылись. Ранее загнанный в узкие ниши преступный элемент не только хлынул во все уголки нашей жизни, как прорыв канализации, но и стал консолидироваться в банды. А потом вооружаться. И вот настало время спецназа. Время горячей войны.

Резко пустели полки магазинов. Исчезали еда и промтовары под бессмысленную трескотню про «новое мышление, углубление и перестроение». Росла нездоровая гиперактивность населения, которое будто сам черт толкал на митинги под лозунгами типа «Партия, дай порулить!». То там, то здесь вспыхивали массовые беспорядки, в том числе криминального характера. Уже и незазорным виделось для всякой шантрапы и гопников разнести отделение милиции на Арбате.

Наверху наконец поняли, что в нынешних условиях разнузданности и накатывающей анархии для выживания власти необходим стальной милицейский кулак. Притом достаточно многочисленный. И в конце восьмидесятых был создан так называемый «большой ОМОН», в том примерно виде, в котором мы знаем его до сих пор. Он входил в систему охраны общественного порядка, был ближе к патрульной службе. И заточен в основном на борьбу с демонстрантами и массовыми буйствами.

Но и от старого «малого ОМОНа» отказываться никто не собирался. Потому как тот был нацелен на самые опасные проявления криминала, и вся подготовка была именно такая – зайти на бандитскую малину, ликвидировать преступника, освободить заложника. Отточены необходимые навыки у «спецов» были до филигранности. В этих смертельных играх одно неотработанное движение может стоить жизни боевым товарищам или заложникам. Поэтому «спецы» тренировались, не жалея себя. А потом, так же не жалея себя, шли в бой с криминалом. Так что старый отряд оставили, переименовав его в ОМСН – отряд милиции специального назначения…

В том ветхозаветном олимпийском году со спортивными занятиями в ОМОНе я быстро завязал – школа заканчивалась, впереди поступление в институт, ни на что не хватало времени. И вот теперь, более чем через десять лет, в 1992 году, снова поднимаюсь по этим ступенькам.

Двор перед зданием заполнен легковыми оперативными машинами. Номера на них в целях конспирации меняются как перчатки. Тут же застыл желтый автобус пазик – можно сказать, надежная боевая машина спецназа. Страшно представить, сколько драм и коллизий видели его глаза-фары.

Прохожу в тесный кабинет командира. Докладываюсь – мол, так и так, спецкорреспондент журнала «Милиция», буду писать очерк о вашей героической деятельности.