Пожалуй, это стало для Лизы самым большим сюрпризом, – ее готовность, ее желание оправдать поведение Гэри, дать ему еще один шанс. Если бы спросили ее, например, этим утром, сидящую на постели, простыни которой были пропитаны запахом секса, сцены прошлой ночи прокручивались в памяти, как ее самый любимый фильм с рейтингом «Х» ^[11], она ответила бы прямо, что Гэри даже в голову бы не пришло что-то сделать с Сефирой, не говоря уже о том, чтобы прижиматься губами к ее рту. Я вас умоляю. Не изменилось бы ее настроение и после первого сообщения о том, что Гэри и Сефира обедали в бистро. Даже когда ее сотовый залился трелью в четвертый раз, после тех дополнительных описаний дальнейших действий Гэри и Сефиры – даже когда она нажимала на иконку ответа на дисплее телефона, – и допускала возможность влечения Гэри к Сефире, этой женщине, которую, наверное, окружало облако желания, она бы продолжала уверять: шансы на то, что это влечение перерастет в действие, были ничтожны и не стоили рассмотрения; пусть даже и с резкостью, которая выдала бы ее растущее беспокойство. Теперь же, когда она обладала доказательствами, прямо противоречащими такому утверждению, Лиза все еще не ощущала в себе готовности предположить худшее – худшее, несущее в себе угрозу гораздо большую, чем любой приватный танец.

Погребальный звон сообщений и разговоров в течение второй половины дня посеял в душе сомнения: ее колебания уже казались не столько благоразумной сдержанностью, сколько отчаянным отрицанием. Больше никто не предоставил столь компрометирующих улик, но упоминались два случая, когда Сефира висела на руке Гэри, и один – когда он обнимал ее за плечи, а также кто-то мельком видел, как эти двое ехали из города на восток в зеленом «субару» Гэри (в том же направлении, где расположены и все пять городских мотелей, не говоря уже о «Пике»). Хотя Лиза чувствовала, как эмоции на своих маленьких крылышках уже беспокойно мечутся в душе, ни боль, ни гнев не обрушились на нее к тому времени, когда она завершила работу с последним клиентом и отправилась домой. Напротив, она чувствовала, что сбита с толку как никогда, – будто каждый последующий звонок набрасывал еще одну завесу тайны на ситуацию: примерно как если бы вы перелистали учебник по углубленному математическому анализу; судя по тому, как он был написан, по расположению цифр и символов на странице, вы в целом знали, что это и для чего предназначено, но попробуйте объяснить это – с таким же успехом можно заняться дудлингом ^[12]. В наших знаниях слишком много белых пятен, чтобы обладать хотя бы малой надеждой разобраться в этом. Лиза будто наяву слышала, как Дженис насмехается над ее наивностью, но даже представить не могла, что после прошлой ночи Гэри мог сегодня утром отправиться на встречу с другой. На ее взгляд, одно событие делало невозможным, исключало другое.

Однако если она надеялась на разъяснения мужа, ее ждало разочарование. Свернув на Фарбер, она увидела, что их подъездная дорожка пустует. Конечно, его машина в порядке. Конечно, она не собиралась обнаружить мужа в гостиной с объяснениями, которые примирили бы минувшую ночь с сегодняшним днем. И все равно Лиза, открыв входную дверь, крикнула:

– Я дома!

И, не услышав ответа, прошлась по комнатам, зовя:

– Гэри? Милый?

В ответ летело эхо ее звонкого голоса. Поиски завершились наверху, в спальне, и при виде кровати со скомканными и запятнанными простынями – абстрактная картина вчерашней страсти – безмерная печаль сгустилась прямо под сердцем и как тяжелый камень потянула вниз, на кровать. Боль, гнев, горе, закружившиеся было вокруг нее, были пойманы той печалью, заключены в ней, как и большинство ее мыслей. Она присела на краешек кровати, а воздух озарялся последними лучами солнца. Она сидела там, пока воздух угасал, становился серым и тусклым. Она сидела там, пока серое потемнело почти до черного, а комната вокруг нее потеряла форму и очертания. Она сидела с этим камнем в груди, вбиравшем в себя все, каждое шальное, заблудшее воспоминание, обрывки разговора, фрагмент образа. Гэри сказал: «Ах ты, развратная девчонка». Пальцы, измазанные кремом свадебного торта, когда она вытирала их о его губы. «Это на Фарбер-стрит, в центре». Валик, поднявшийся вверх по стене, оставил полосу белой краски. «Думаю, у него появились кое-какие новые представления о небесах». Его щеки порозовели.

Когда на кухне зазвонил домашний телефон, Лиза вскочила с кровати и побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две, а то и три ступени и едва не потеряв равновесие, когда влетела в кухню. Кровь стучала в ушах, она схватила трубку:

– Алло?

Она была настолько готова услышать Гэри, что на мгновение не могла взять в толк, что слышит в трубке. Низкий, вкрадчивый, легкий, как нежное дыхание в ухо, женский голос прошелестел:

– Алло? Гэри? Гэри дома?

И по этому сладкому, как мед на языке, приторному голосу, она поняла. Камень в ее груди раскололся с едва ли не слышимым треском. Лиза спросила:

– Кто это?

Пустая формальность, направление к развитию диалога.

– Значит, – ответила женщина, – дома его нет, верно?

– Его нет.

– И не было весь день, не так ли? Весь день и вс-с-с-ю ночь.

Кстати, который сейчас час? С того места, где она стояла, Лиза не могла разглядеть красные цифры на дисплее кофеварки.

– Кто его спрашивает? – повторила она. – Сефира?

Голос в трубке вздохнул:

– А, так вы знаете мое имя?

– Знаю, – ответила Лиза. – Наслышана о вас достаточно.

– От Гэри?

– Среди прочих.

– Понятно. Твой муженек не говорил мне, что стольким делится с тобой.

– Он у меня кладезь полезной информации.

– Значит ли это, что он рассказал тебе, как трахал меня едва не до потери сознания? И как потом, даже когда до крови ободрал кожу на члене, он нагнул меня еще разок?

Обломки под ее сердцем заскрежетали друг о друга. Во рту мгновенно пересохло, и она проговорила:

– Нет… Он забыл упомянуть о столь очаровательной подробности.

– Вот как? Хочешь, введу тебя в курс дела?

– Спасибо, нет. Похоже, «вводов» у вас было предостаточно.

Лиза услышала в трубке смех – патока бурлила в кастрюльке.

– А ты умная, – сказала Сефира. – Ты мне нравишься.

«Здорово, – подумала Лиза. – Теперь она пытается соблазнить и меня. Два по цене одного».

– Зачем я вообще с вами разговариваю?

– Затем, что твой муж не в состоянии вести машину. Приезжай, забери его.

– А оно мне надо?

– Ну, это не мне решать, дорогуша. Может, и не надо. Может, ты предпочла бы, чтобы он оставался там, где он сейчас.

– С тобой.

– Пока что.

– О? Так быстро наигрались?

– Вообще-то да. С Гэри было довольно забавно. То, что твой муженек делал со мной, – на самом деле ничто по сравнению с тем, что вытворяла с ним я, но он тот еще шалун, а меня это заводит. Тебя, уверена, тоже. Ну да ладно, у меня еще целый ряд встреч, где я должна появиться. Мужчины ждут, и все такое…

Осколки вдруг обратились в раскаленную лаву, Лиза сжала трубку с такой силой, что услышала скрип пластика.

– Почему бы тебе не дождаться меня, чтобы я надрала тебе задницу?

– Как мило. Измордуешь меня до полусмерти, а что потом? Давай сюда, закинешь мужа на плечо и укатишь в закат. Все прощено и забыто: мальчишки – что с них возьмешь?

– Может, я как-нибудь сама разберусь?

– Ах ты, бедняжечка. Хочешь, расскажу, как все будет? В следующий раз, когда вы с ним будете трахаться – ох, прости, заниматься любовью,– тебе не удастся не думать о нем и обо мне, гадая: «Был ли он таким с ней? Так ли он хватал ее за задницу? Это она научила его так работать языком?» И ответом на все эти вопросы будет: да, да и да. И уже неважно, бросишь ли ты сейчас трубку и сделаешь все возможное, чтобы забыть, что вы когда-то были мужем и женой, или вы с Гэри каким-то чудесным образом помиритесь. Я всегда буду с вами в постели. Вам никогда от меня не избавиться.

– Кто вы? Зачем вы это делаете?

– Почему бы тебе не спросить у мужа? Это он меня домогался.

– Ложь!

– Спроси у Гэри.

– Он говорил мне, что вы обратились к нему по поводу дизайна вашего веб-сайта.

– Я? Зачем мне веб-сайт?

– Для вашего бизнеса. Кстати, что за бизнес такой? Хренотень типа Нью-эйдж, да? Таро, кристаллы, демонология?

– Верно, все это мне интересно, но я едва ли концентрируюсь на чем-то одном достаточно долго, чтобы организовывать бизнес. Со всей той ложью, что он тебе наплел, ты не можешь принять еще одну?

– Где вы?

– Ага, значит, все-таки приедешь за ним.

– Я этого не говорила. Просто хочу знать, где вы.

– Вайком-роуд, 1430. Это…

– Я знаю, где это.

– Вот и хорошо.

– Более того, полагаю, я буду там минут через пять.

– Даже так?

– А сколько, интересно, времени понадобится вам, чтобы собрать свое дерьмо и убраться оттуда?

Линия отключилась. Лиза бросилась к двери, по пути схватив сумочку со столика в прихожей.

V

Когда первый день за рулем близился к концу, на парковке гостиницы «Дэйз инн» на окраине Уотертауна зазвонил мобильный телефон Лизы. Номер незнакомый. Сефира звонит, чтобы поиздеваться? Она решила не отвечать: кто бы это ни был – если есть что сказать, пусть наговаривает на голосовую почту. Однако телефон упорно продолжал свою песню, и это было странно, поскольку место для голосовой почты она очищала, а даже если ящик и переполнился, звонивший должен получить предложение сделать попытку позже. Может, телефон глючит? Учитывая все случившееся с ней за последние пару дней, это не станет сюрпризом; во всяком случае, вполне в духе той огненной катастрофы, в которую превратилась ее жизнь. Не потрудившись снять телефон с фиксатора на приборной панели, она постучала кончиком пальца по экрану и сказала:

– Алло?

– Привет, это я, – ответил Гэри.

Из рейтинга возможных реакций на то, что услышит в трубке голос мужа, юмор Лиза поставила бы как можно ниже, если не в самый конец списка. И все же не смогла удержать поток грубого истерического смеха; давясь им, она проговорила:

– Да ты, мать твою, издеваешься.

Ответа не последовало.

– Чем занимаешься? – спросила она.

– Звоню тебе, чтобы сообщить информацию о Сефире.

Имя охладило ее веселье.

– Какую информацию? Как сделать минет, чтобы твой мужчина умолял повторить? Я читала эту статью в «Космо», благодарю.

– У меня очередной набор указаний для тебя.

– Не ври, – сказала она. – Указания мне даст по телефону мадам Сосострис.

– Она что сказала? – ответил Гэри. – Что позаботится о том, чтобы ты получала указания каждый день. Но не говорила, что выдавать их будет именно она. Потому что… Я на связи с Сефирой. Я знаю маршрут, по которому она следует. Мадам Сосострис говорит, что это законно.

– Это… – Лиза выдохнула. – Надеюсь, ты хоть сам понимаешь, насколько облажался?

– Да… Мне жаль.

– Как угодно, – она потянулась к бардачку, откинула крышку, нашла ручку и конверт письма от какой-то благотворительной организации, ищущей спонсора. – Так. В какую сторону направляется эта сучка?

Маршрут, подробно изложенный Гэри, вел ее обратно через Адирондак ^[13], на юг до Ньюбурга и затем на запад через Пенсильванию до Питтсбурга. Когда он сказал:

– Вот и все. Насколько я понимаю.

Лиза ответила:

– Ты уверен? Я сегодня весь день убила, чтобы добраться до этих мест, а теперь ты говоришь, надо развернуться и катить назад тем же путем.

– Уверен.

– Как, по-твоему, я могу тебе доверять? Откуда мне знать, что это не план, который состряпали вы с Сефирой?

– Можешь доверять моему стремлению к самосохранению.

– Похоже, твое стремление и втянуло нас в эту заваруху, – отрезала Лиза и, прежде чем Гэри успел ответить, дала отбой.

Он позвонил на следующий день, когда она мчалась к Питтсбургу.

– Еще еду, – ответила она. – Перезвони через час.

– Не могу, – сказал Гэри.

– В смысле, «не могу»?

– Здесь связь раз в сутки, – пояснил он. – А потом глухо еще на двадцать четыре часа. Фишка такая, типа «звезды сошлись». Если звонок прервется, то все.

– Ты серьезно?

– По словам мадам Сосострис, это работает именно так.

– Повиси немного. – Впереди показалась зона отдыха. Лиза съехала с автострады и остановилась на парковке возле туалетов. Она дернула ручной тормоз, но двигатель глушить не стала. Листок с дневными указаниями лежал на пассажирском сиденье вместе с ручкой, которой она их записывала. – Секундочку. – Она потянулась к плафону освещения, включила его и поморщилась, когда свет заполнил салон. Затем взяла конверт, прислонила его к рулю и взяла ручку. – Слушаю.