– А ты? – спросил я у извозчика.

– Семён я. Большаков, Ваше Сиятельство, – сказал извозчик и молча уставился в землю, не ожидая ничего хорошего от встречи с нами.

– Сказать, что есть или правду купец говорит? – спросил я.

– Сказать то есть, да только кто же мне поверит, – ответил он, не поднимая глаз.

– А ты не думай, поверят или нет, ты сказывай, только как есть на самом деле, почто купца вести отказываешься? – спросил я, уже начиная испытывать нетерпение, – или из тебя ответ клещами тянуть надо?

– Правду говорите, ну так сами просили. Намедни я этого купца два раза возил и он ни разу не заплатил, сказав, что потом рассчитается, да так и не рассчитался. А сегодня опять мне говорит, вези меня за так или бить прикажу. Я и отказался, сказав, что за прошлые разы не плачено. Он за плётку и схватился, ток я уже слыхал, что кто перечить ему начинает, потом вхолодную сажают. Вот и терпел, всё одно правды не добиться, – сказал он как-то обречённо.

– Да что с него станется, подумаешь, прокатил с ветерком, перебьётся. Денег ещё ему давать. Бывшему холопу, – пробурчал купец.

– И сколько должен за извоз купчина?

– Рупь и два, того три получается, – очень робко и с надеждой в голосе сказал Семён.

– Игнат, – кликнул я молодого казака. Посмотри там у злодея, чем расплатиться есть?

Игнат, шустро ощупав купца, вытащил кошель и раскрыв, вытащил пять рублей, мельче денег в кошельке не было. Я кивнул на это, и он передал их Семёну, который полез было искать сдачу, но я сказал,

– А лишка за побои – сказал я, и посмотрев на купца, который не понимал, что происходит, кивнул Игнату, сказав, а этому всыпь пяток плетей, что бы в будущем неповадно было людей обворовывать. Жаль не по Ярославовой правде живём, отрубить бы ему руку, за воровство или по Петровски, выжечь клеймо на лбу – вор, чтобы все знали, что человечишка с гнильцой.

Купец рухнул перед коляской и запричитал,

– Не губите Ваше Сиятельство, бес попутал, пошутил я.

– Ну вот и мы пошутим, – сказал я и кивнул казакам. Они в один миг стянули, верхнюю одежду и прямо на мостовой, отмерели плетью по спине пяток раз.

После чего по кивку все возобновили движение.

– Вот видите, Виктор Сергеевич, закон есть. Но для всех он по-разному звучит, а ведь такие вот извозчики, потом этих купцов, первые пойдут жечь и на суку развешивать. И таких извозчиков на Руси немало, и как только полыхнёт, они первые пойдут искать правду.

– Но ведь так тоже нельзя. А как же суд, как же закон? Ведь так можно и до анархии дойти.

– А то что вытворял купец, это не анархия ? Не беззаконие? Ведь он совершенно уверен, что закон – это он. Суд – это тоже он. Не это ли проявление анархии? А не будь с нами казаков и оденься мы попроще, он бы и нас мог отходить плёткой. А закон – это сила. А сила закона в неотвратимости наказания. А неизбежность наказания, в сословном равенстве. Только так и никак иначе. И сей час мы с Вами, применили Закон в действие. И когда это будет совершаться повсеместно, тогда в стране будет порядок и справедливость. Иначе прольются реки крови.

Дальше мы ехали молча, до самой гостиницы. С раннего утра мы, позавтракав, отправились на вокзал, где нас уже дожидался поезд в Петербург.

Дорога в Петербург тянулась медленно, на ней периодически проводились какие-то работы, в итоге к утру второго дня мы стояли в Твери. Когда я завтракал с Виктором Сергеевичем, к нам зашёл секретарь и сообщил.

– Ваше Величество, у паровоза серьёзная поломка, а сменный подадут только к вечеру, – после чего удалился.

Я в это время начал подумывать чем бы заняться.

– Может прогуляемся по Твери, посмотрим, чем тут народ живёт? – спросил князь.

Тут мне пришла в голову идея и я решил уточнить, – А военные училища в Твери есть?

– Да кавалерийское училище, выпускают юнкеров. О нём неплохо отзываются.

– Ну тогда давайте посетим его, будет интересно пообщаться с юнкерами, заодно посмотрим, может, кого и к себе возьмём. Пора уже создавать кузницу кадров и строить свою канцелярию.

Ещё час ушло на согласование всех моментов и выгрузку казаков охраны. Так как состав стоял на запасном пути, то пришлось пройти путями и к месту где нам подали коляску, на которой мы в сопровождении казаков, отправились знакомиться с училищем.

Мы подъехали к большому двухэтажному зданию, перед которым был плац и на нём в спешном порядке выстраивались кадеты училища, а рядом стоял преподавательский состав. Когда коляска остановилась и мы с Виктором Сергеевичем стали выходить, к нам в спешке подошёл полковник и нервничая, представился,

– Рады приветствовать Ваше Высочество в стенах нашего учреждения, я начальник Тверского Кавалерийского Юнкерского Училища, Василевский Николай Александрович.

– Рады встрече с вами, не переживайте, мы не с инспекцией, просто по дороге в Петербург сломался состав и мы пока он на ремонте, решили посетить, с князем, ваше училище. Посмотреть, как проходит учебный процесс, есть ли у вас отличники, в обучении. Посмотреть, как живут юнкера, поэтому нарушать учебный процесс не нужно, за огрехи вас никто не накажет. Заодно, может ,кого присмотрим себе в канцелярию, из самых успешных.

– Как прикажете, Ваше Высочество. Не хотите поприветствовать юнкеров? – спросил полковник.

–Конечно, – сказал я и вышел вперёд перед строем, и произнёс, – Здравствуйте, господа юнкера!

– Здравия желаю Ваше Императорское Высочество! – слаженно и хором, ответили юнкера.

– Желаю вам, господа, успеха и счастья в вашей будущей службе. Поздравляю вас как будущих офицеров и желаю, чтобы вы все смогли получить это звание, по окончании учёбы, – произнёс я небольшую речь.

– Рады стараться, Ваше Императорское Высочество, – слаженно, произнесли юнкера.

После небольшого смотра, мы отправились в кабинет начальника училища, пока юнкеров разводили по учебным классам.

В достаточно большом кабинете мы уселись на диване, перед небольшим столиком, на который в спешном порядке поставили чай и печенья с конфетами, а также вазочку варенья и мёда.

– Чем могу помочь, Вашему Высочеству, – спросил Николай Александрович.

–Меня интересуют необычные кадеты, а скажем так, идейно честные. Необязательно дворяне, можно даже и из мещан. В будущем, когда я возглавлю государство, у меня не будет времени, тщательно подбирать персонал, секретарей и личных порученцев. Поэтому пока у меня есть время, я хочу набрать наиболее честных, ответственных и грамотных офицеров, молодого возраста. Обучить их некоторым тонкостям работы и заодно присмотреться к ним. По возможности проверить их на честность и преданность. Есть ли у вас такие кандидаты?

Начальник училища ненадолго задумался, а потом отправился к шкафу и покопавшись там, достал несколько папок, после чего вернулся обратно к нам, за столик.

– Есть у меня такие идейные. Вот эти трое, из последнего курса, как раз только что вернулись с летнего лагеря и через две недели должны будут отправиться к месту службы, откуда они и прибыли на учёбу. Вот первый кандидат, – сказал он и положил передо мной папку с делом юнкера.

– Петренко Семён Игнатьевич, предельно честный, иногда даже до крайности. Готов отстаивать правду до последнего, за что часто бывал бит, правда, сам не признавался, всегда говорил, что упал и ушибся. Отлично учится, знает два языка, французский и польский. Из дворянских детей, не богат, имеет задолженность по оплате «реверса» за предоставленного коня и амуницию. Характеристики от всех преподавателей отличные, только по богословию низкая, любит спорить, по чтению святого писания. Целеустремлён, имеет лидерские качества, готов учиться по ночам, если не может сдать на отлично. Характеристика с места службы, то же хорошая, сказал полковник и положил передо мной новую папку,

– Бирин, Олег Петрович. Отличник, правдолюбец, в науках имеет средние знания, но трудолюбив, предан государеву делу, идейный. Из купеческой семьи, не очень богатой, но идти по стопам отца не захотел. По дисциплине нареканий не имеет, но с лошадями он не очень, поэтому другой работе, я думаю, будет рад.

После этого он положил ещё одно дело передо мной и произнёс,

– Засецкий Игорь Степанович из обнищавших дворян, тянется к наукам, честен со всеми, любит справедливость. Готов защищать, невиновных, с остальными не очень дружен, но все его оценивают положительно. Не конфликтен и готов идти на компромисс, если это не затрагивает честь. Характеристика с места службы хорошая, – сказал Николай Александрович и дождавшись, когда я бегло просмотрю их дела, продолжил,

– Вот собственно и все кого я могу порекомендовать с последнего выпускного курса. Остальные только отучились год, а новый призыв, совсем новенькие, надо смотреть.

– Ну и это уже неплохо, надо, конечно, глянуть на них попозже. А теперь покажите, как проходят занятия и чему у вас тут учат, – сказал я вставая.

– Прошу за мной, – сказал полковник.

Мы вышли из кабинета и направились по коридору к большому залу с небольшими колоннами и достчатым полом , где порядка двадцати юнкеров проводили занятия по фехтованию. Затем заглянули в учебный класс, где стоял скелет лошади в натуральную величину, просмотрев ещё несколько классов, мы осмотрели казарму, где жили юнкера.

В довольно длинном помещении в два ряда стояли пружинные кровати, а у их изголовий стояли электрические светильники. Кровати были аккуратно застелены, а в изголовьях лежали по две подушки. Что удивительно, но запаха, который сопровождает все казармы, практически не ощущался. Дальше мы отправились на улицу, осматривать конюшни и здание, для конных занятий, в непогоду. Все помещения были чистыми, убранными. Стены были хоть и не новые, но со свежими следами недавней покраски. В училище был образцовый порядок и это невзирая на наш внезапный визит.

За осмотром училища приблизилось время обеда, нам предложили пройти отобедать и мы все вместе отправились в столовую. В довольно просторном и светлом помещении стояли в несколько рядов столы и юнкера уже усаживались есть, а когда мы вошли, то по команде все дружно вскочили.

– Сидите, обедайте и не обращайте внимание, – сказал я и прошёл за один из столов, присев рядом с юнкерами, проигнорировав, празднично украшенный стол, для преподавателей училища, к которому нас и вели.

– Ну и чем нас сегодня будут кормить, – спросил я у юнкеров, притихших за столом и не знающими, как себя вести, – миска с ложкой найдётся?

Мне быстро подали обычную солдатскую ложку с миской. А Виктор Сергеевич, присел рядом со мной.

– Ну кто тут, за старшего за раздачей? – спросил я.

Один из юнкеров поднялся с места и взяв половник трясущимися руками, открыл крышку с кастрюли, стоящей на столе, но его опередил начальник училища, присевший рядом на стул и взявший черпак из рук молодого юнкера.

– Позвольте мне сегодня побыть старшим за столом, Ваше Высочество, – сказал он.

– Хорошо, но давайте без высочеств, в походе, и на войне на это нет времени, а перед богом мы все равны и пуля для простого солдата и для дворянина, отлита на одном станке, сказал я, протягивая миску полковнику.

В кастрюле оказались щи, довольно вкусные и я с удовольствием их съел, а затем мне наложили кашу с подливой, которой я не стал брезговать, хоть и не очень её любил.

Начальник училища обедал вместе с нами, как и князь.

Запив это дело чаем, я сказал,

– Спасибо за обед Николай Александрович, вы неплохо заботитесь о своих юнкерах, да и само училище выглядит очень ухоженным, так и дальше продолжайте в том же духе. Нам, к сожалению, уже пора, не могли бы вы устроить мне возможность переговорить с выбранными юнкерами, перед отъездом? – спросил я, вставая из-за стола.

–Конечно. Пройдёмте в мой кабинет, там будет удобнее всего, а их сейчас туда позовут, – сказал он и пошёл впереди нас, показывая дорогу.