Тамэнага Сюнсуй: Сливовый календарь любви

為 永 春水

春の色：プラムカレンダー

© И. В. Мельникова, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука®

* * *

Часть первая

Предисловие

Даже с южной стороны дерева ветви еще окутаны снегом, но слива уже зацветает, цветок за цветком. Считая их, считаем дни и гадаем, в какой стороне поджидает удача, молясь о покровительстве всех трех Зерцал Драгоценной сферы^[1].

Завтра большая весенняя ярмарка. К добру, если книга выходит в свет под Зерцалом Многих обетов^[2].

Зерцало Самоцветных звезд^[3] позаботится, чтобы на славу прокрасились обложки книг и мешочки для упаковки, а милостью Зерцала Небесных светил^[4] покупатель в добрый час примерит обнову. Не противясь воле богов восьми сторон^[5], под знаком «строить»^[6] мы обрезали и сшили листы бумаги и под знаком «гладко» наклеили обложку без пузырей и пятен. А для тех, кто лишь даром листает книгу да глазеет на картинки, на видном месте мы прикрепили знак «рвется» как предупреждение. В день под знаком «установление» объявим цену, и коли вам выпадет знак «брать», значит и нашей удаче «быть».

Вот и знак «раскрывать»: вы развернули свиток и приступаете к чтению. Если, как молится о том автор, добрые отзывы ваши будут под знаком «изобилие», то и для издателя день, когда книга заняла свое место в кладовой, окажется сразу и днем «великой удачи», и днем «небесной благодати». Будь то весна, лето, осень или зима, а особенно в последние дни каждого из четырех сезонов, печатня будет без устали исполнять ваши заказы и изо дня в день поставлять новые и новые оттиски книги. Таковы уж десять стволов и двенадцать ветвей^[7] календаря жадности, ведь если верно все прикинуть и не ошибиться в цене, то книга будет выходить бессчетное количество раз. Пусть же она займет вас в один из дней, когда вы не пойдете на прогулку!

А я, как и в прежние годы, кланяюсь во все стороны и прошу вашего снисхождения. Пусть ветер повсюду разносит аромат моей сливы.

Три или четыре года подряд были для меня несчастливыми, кругом подстерегал меня Золотой Бес^[8], и я не мог сдвинуться с места. Но недаром говорится: стоит лишь тонкому ледку подтаять, как вешние воды (а имя им «сюнсуй», как и мне) заполняют все впадины. Как раз в такое время и расцветает улыбкой старший брат всех цветов – цветок сливы. Старший брат моей сливы, господин издатель Бунъэйдо^[9], оказал ей покровительство, и вкупе с обаянием кисти художника из Нэгиси^[10] это принесет книге великий успех. Озаренные яркими лучами солнца ветви сливы я подношу духам Лунного знака^[11], покровителям удачных начинаний, а начинал я писать свою книгу в счастливый день зимнего солнцеворота.

Эра Тэмпо, год Дракона в знаке Старшего брата воды^[12]. Выставлено на продажу в первый день первого весеннего месяца, а в день зимнего солнцестояния впервые растер я с водою тушь, чтобы обмакнуть свою кисть.

Свиток первый

Глава первая

Нарциссу полевому
И шляпа старая – укрытие от стужи.
Но так ли для цветка иного?
От бурь бежал он
Под кровлю тайного жилища,
За ненадежную ограду
Кустарника колючего. Вокруг –
Лишь инеем покрытые поля.
Окраина… Домишки тесно жмутся,
Как будто бы хотят
            согреть друг друга.
А на задворках
Сдают углы для постояльцев –
Кто здесь приют нашел,
Кому нет места краше.

В деревне Наканого – «На меже» –
Живет народ в согласье меж собою.
Дворов пять-шесть всего,
В один жилец недавно
Приехал новый, парень молодой,
Лет восемнадцати.
Невелико хозяйство новосела!
Как видно, отвернулось счастье
От паренька с пригожими чертами:
Невзгоды, нищета,

Теперь еще недуг
Свалил в постель…
Беспомощен и жалок,
С утра продрог он,
На лице гримаса боли…

У ворот этого затерянного на окраине жилища слышатся шаги.

Женщина. Простите, здесь есть кто-нибудь?

Молодой человек. Да-да, войдите. Кто там?

Женщина. Этот голос! Он, молодой хозяин!

Она тянет на себя раздвижные двери, но порог кривой, и двери поддаются с трудом. Наконец открыв, она вбегает в комнату.

Как она выглядит? На ней одежда в серую полоску из плотного шелка-уэда, а пояс двусторонний, как окрас кита: с исподу жатый креп, а налицо черный с фиолетовым шелк «ивушка». Нижние одежды темно-синего атласа с некрупным узором. В руках она держит накидку с капюшоном. Высокая прическа-симада растрепана, красивое лицо без грима. То ли она и так довольна своей наружностью, то ли пришла по-утреннему неприбранной. Лицо ясное, как цветок, но глаза печальны. Молодой человек с удивлением всматривается в ее черты.

Молодой человек. Ёнэхати! Зачем ты пришла сюда? Как узнала, где я скрываюсь?.. Ну, проходи… Ты – здесь, не сон ли это? (Садится на постели.)

Ёнэхати. Ах, я все думала, найду ли… Сердце так и бьется! Я ведь спешила, едва ли не бегом бежала. Что-то мне нехорошо… (Она кладет руку себе на грудь.) И в горле сухо… (Говоря так, она присаживается рядом с постелью.) Вы тоже нездоровы? (Пристально вглядывается в его лицо.) Ну конечно! Эта худоба и бледность… Вы очень бледны! И давно вам неможется?

Молодой человек. Недели две, не больше. Да это не опасно, просто не могу опомниться после всего, что случилось. Ничего! Но ты как узнала, как догадалась прийти сюда? Мне ведь так нужно было поговорить с тобой… (С полными слез глазами он выглядит очень трогательно.)

Ёнэхати. По правде говоря, с утра я пошла помолиться в храм Мёкэн-сама. И вот удивительная встреча. Вы – и в таком месте! Мне и во сне бы не привиделось искать вас здесь, если бы не одна девушка, новенькая, ее взяли к нам недавно. Наши, как водится, спросили, откуда она родом, и оказалось, что из Хондзё. От нечего делать завели разговор, и она рассказала обо всех своих соседях. Один из них чем-то напомнил мне вас… А может, это только показалось? На ночь я положила ее спать у себя и расспросила как следует. Она сказала, что в доме вашем есть и хозяйка, красивая да ладная, и я было усомнилась, однако стала еще дотошнее задавать вопросы. Оказалось, что хозяйка вроде бы старше хозяина и обыкновенно дома ее не бывает. Чем больше я слушала, тем больше убеждалась, что речь может идти о вас. Но все же я не могла быть уверена до конца и наказала девушке помалкивать о моих расспросах. Я надеялась во всем удостовериться, когда пойду на богомолье. Можете себе представить, с каким нетерпением я ждала сегодняшнего дня – пятнадцатого числа. И вот наконец я здесь. Ведь говорят же люди: если день-деньской молиться об одном… Не иначе как сам бог Мёкэн привел меня к вашему дому. Но как я ни рада, мне не дает покоя слух, что вы женаты. Где сейчас ваша жена?

Молодой человек. Нелепость! Откуда у меня жена? Что за девушка с тобою беседовала?

Ёнэхати. Да она будто бы из дома зеленщика… Но это к лучшему, раз вы женились. Прошло уже немало времени – нельзя же жить только воспоминаниями! И свою жену вы могли не прятать. Ведь ничего дурного в этом нет.

Молодой человек. О чем ты говоришь? Я никого не прячу. Оглянись хорошенько вокруг – и ты сама убедишься. Не знаю, что уж там болтает твоя девица… Ладно, а что творится дома?

Ёнэхати. Дома дела ужасные. Кихэя, по его настоянию, все величают не иначе как хозяином. Не пойму я, почему все так обернулось… И ведь разлад пошел еще с тех пор, когда живы были прежние владельцы! Теперь на хозяйской половине без скандалов и дня не обходится. Когда вы ушли жить в дом своих новых приемных родителей, я тоже решила: больше не останусь в «Каракотоя», уйду в другое место, а то сил нет. Но Кихэй ведь такой несговорчивый… Уперся: не отпущу, мол, и все. Пока-то я терпела, но теперь… Раз вы здесь… (Она оглядывается по сторонам, роняя слезы.) Теперь я вижу, в каком отчаянном положении вы оказались, и ни дня не останусь в заведении «Каракотоя». Сегодня же, как только вернусь, заведу разговор, чтобы меня отпустили. Уйду хотя бы в Фукагаву, я готова все стерпеть, лишь бы вас немного поддержать.

Искренняя решимость женщины, кажется, еще больше расстраивает молодого человека.

А все же почему семья, куда вас взяли наследником, так скоро разорилась?

Молодой человек. Ну, как я вижу сейчас, Кихэй наверняка был в сговоре с их приказчиком Мацубэем. Зная, что скоро на лавку придется навесить замки, они взяли меня приемным сыном. Я ни о чем не подозревал, а когда вступил в права наследника, то обнаружил гору долгов. Изволь платить, раз ты наследник! Я взял у Кихэя под расписку сто золотых рё и вложил в дело приемных родителей – как в ящик для пожертвований бросил. Ну, после этого в «Каракотоя» мне ходу не было, даже на письма мои Кихэй не отвечал. Винил во всем меня, мою неопытность. А тут еще после раздела имущества приемных родителей приказчик Мацубэй предложил мне кое-что. У него был вексель на пятьсот рё от князя Хатакэямы, и он сказал, что даст его мне взамен ста рё, которые только и достались мне в наследство от приемных родителей. Якобы семьдесят рё пойдут ему, а остальное он раздаст в уплату прочим. После того он сказал, что едет в Камигату, и больше я его не видел. Зато второй приказчик, Кюхати, оказался очень любезным человеком. Он-то и отправился от моего имени к князю Хатакэяме. К нашему удивлению, оказалось, что князь готов вернуть долг сполна, но еще раньше им была передана приказчику Мацубэю знаменитая чайная чашка «Предрассветная луна», чтобы тот подыскал для нее покупателя. Так вот, по слухам, чашку Мацубэй продал семье Кадзивара за тысячу пятьсот рё! Князь сказал, что за вычетом пятисот рё, которые он задолжал господину Нацуи Тандзиро, то есть мне, остается тысяча рё, и он просит немедленно вернуть ему эти деньги. Сразу после этого разговора в дом приказчика Кюхати из усадьбы князя Хатакэямы явилась толпа стражников. Они заявили, что до сих пор князь не придавал делу значения, поскольку был занят сборами, намереваясь вскорости отбыть в свое поместье. Однако ввиду разорения дома Нацуи и ввиду немалой стоимости чашки они, мол, требуют к ответу приказчика Мацубэя, а также самого хозяина, Тандзиро. В таком трудном положении Кюхати сумел распорядиться, чтобы я скрылся. Но ведь Мацубэй тоже был неизвестно где! Нелегко пришлось Кюхати… А уж я-то в какую беду попал!

Ёнэхати. Да, горько. Горько даже слышать… Но кто теперь ухаживает за вами, ведь вы нездоровы?

Молодой человек. Ухаживает? Ну, так, чтобы быть рядом постоянно, – никто. Иногда соседи… А большей частью младшая сестра жены приказчика Кюхати, о котором я тебе только что рассказывал. Она парикмахерша, живет здесь недалеко. Вот она и приходит.

Ёнэхати. Ну, теперь понятно! Значит, служанка…

Молодой человек. Что «служанка»? Ты о чем?

Ёнэхати. Да так, не обращайте внимания…

Молодой человек. Мне не до шуток сейчас. От всего, что случилось, я совсем потерялся… (У него текут слезы.)

Ёнэхати. Молодому господину не нужно так унывать! Ведь теперь я нашла вас. Покуда хватит сил, я не дам вам жить в нужде, чего бы мне это ни стоило. Приободритесь же и, пожалуйста, скорее поправляйтесь!