Часом позже он, тщательно выбритый и подтянутый, появился на крыльце. Карета, запряженная парой гнедых, уже стояла у ступеней.

Скупо кивнув на приветствие слуг, инквизитор сел в карету. Лакей захлопнул дверцу, кучер сразу же хлестнул вожжами, и пара гнедых двинулась вперед.

Желая еще несколько минут провести в тишине, Рейнард плотно задернул шторки и откинулся на подушки. Несмотря на новые рессоры, экипаж все-таки покачивало, и герцога снова замутило.

Он поморщился и тяжело вздохнул. Надо было все-таки отклонить приглашение. Но Тристан слишком сильно настаивал, поэтому Рейнард все-таки согласился прийти, надеясь понять, что на уме у приятеля. Увы, без толку. Вечер заполнили пустые разговоры и, судя по утреннему состоянию герцога, дешевый алкоголь.

– Приехали, ваша светлость, – пробасил кучер.

Рей вышел из кареты, но вместо того, чтобы подняться на крыльцо, подошел к лошадям, погладил бархатный нос одной из них. Гнедая задумчиво фыркнула.

– Как они, Леон? – поинтересовался инквизитор, вытирая руку платком.

– Да как видите, – кучер расплылся в улыбке. – Хорошая пара, ваша светлость, ноги сухие…

– Думаю, надо будет испытать их в деревне.

– Оно бы хорошо, только кто вас тогда сюда возить будет? – насмешливо отозвался кучер. – Я-то с коняшками уеду.

– Вообще-то я планировал поехать сам.

– Боюсь, что кобылы падут раньше, чем вы соизволите, ваша светлость! – непочтительно отозвался Леон. – Вы ж до службы сам не свой.

– Это временно.

В отличие от остальных слуг кучеру, служившему еще у отца герцога позволялось гораздо больше, чем остальным. Рею он напоминал ворчливого деда, которого у инквизитора не было. Поэтому одергивать Леона и делать замечания за дерзость его светлость не стал. Махнул рукой на прощание и направился на службу.

В здании инквизиции было шумно. Суетились служащие, перепрыгивая через ступеньку, носились мальчишки-курьеры – их брали, чтобы не тратить время и силы на магических вестников внутри здания, где-то рыдала женщина, не то потерпевшая, не то преступница. Кажущийся, незнакомому с деятельностью инквизиции человеку, хаос под внимательным взглядом распадался на осмысленные и понятные процессы. Заметив Великого инквизитора все засуетились еще больше, демонстрируя усердие.

– Доброе утро, монсеньор!

– Ваша светлость, доброе утро! – Звучало со всех сторон.

Рейнард цепким взглядом окинул свою вотчину и проследовал в кабинет. Никаких срочных дел требовавших его пристального внимания пока не было, он знал это наверняка, еще когда принимал приглашение Тристана. А появись внезапно что-то срочное, его не постеснялись бы выдернуть из постели.

Причем не только из своей. Рейнард хмыкнул, вспомнив, как два года тому назад, его люди упустив начальника из виду, попросту стучали в каждый дом с вопросом, не ночует ли здесь герцог. Скандал был страшный, и усердных служак от увольнения спасло лишь то, что его величество хохотал, как сумасшедший.

Сам герцог криво улыбался и хранил молчание, поскольку в ту ночь они кутили вместе с королем, и никому об этом знать не обязательно. После этого он нанял Валентина. Выпускник магической академии, еще на собеседовании привлек внимание герцога. Юноша разительно выделялся среди молодых аристократов, рассчитывающих получить это место по протекции.

В памяти промелькнуло их собеседование.

– Итак, чем вы отличаетесь от остальных соискателей? – к тому времени Рейнард устал просматривать личные дела кандидатов.

Он ожидал пространных речей о желании служить закону, чести и долге, как это было с остальными, но юноша только пожал плечами.

– Умением грамотно писать и готовностью работать двадцать четыре часа в сутки, – не задумываясь ответил он.

Инквизитор кивнул и захлопнул папку, документы в которой он так и не начал читать:

– Вы приняты.

Его неоднократно пытались отговорить от подобного решения. Виданное ли дело: секретарь Великого инквизитора и Карающего меча империи – простолюдин без регалий и званий, но Рейнард был непреклонен. И ни разу не пожалел о своем решение.

Валентин не обманул, он действительно обладал знаниями и работал на износ, поэтому Рейнард потребовал для секретаря личное дворянство, что автоматически означало повышение жалования.

На Валентине это никак не сказалось, разве что он стал работать еще усерднее, чтобы оправдать оказанное доверие.

Вот и сейчас, в застегнутом на все пуговицы черном мундире с серебряным шитьем, из-под воротника которого, точно ошейник, выглядывала белая полоска рубашки – дань памяти ордену храмовников, основавших инквизицию и называвших себя “псами Господними” – Валентин сидел за своим столом, разбирая утреннюю корреспонденцию., чтобы передать ее начальнику, когда тот придет. При виде входящего инквизитора Валентин спешно вскочил и вытянулся в струнку.

– Монсеньор. – старинное обращение, оставшееся с тех времен, когда инквизиция являлась государством в государстве, а власть Великого инквизитора была сильнее, чем власть короля. Времена прошли, а обращение осталось, и секретарь неизменно использовал его. Рейнард даже привык к этому.

– Валентин, доброе утро. Что у нас сегодня плохого?

Подобное приветствие стало традицией, еще с тех времен, когда разгневанные аристократы постоянно строчили жалобы на герцога л’Армори. Поняв бесполезность своих усилий, жалобщики затаились, а приветствие осталось.

– Пока что – без происшествий, – отрапортовал секретарь. – Будете просматривать почту?

Рейнард кивнул:

– Да. Скажи чтобы принесли две чашки кофе и заходи.

Еще одна традиция. которой оба неуклонно следовали.

– Да, монсеньор, – Валентин направился к дверям, отдать распоряжение дежурному, а герцог проследовал к себе в кабинет. Дверь оставил открытой, не сомневаясь, что кофе будет подан моментально.

Кофе действительно появился словно по волшебству, хотя почему словно, бытовые артефакты для оснащения кухни отдела герцог заказывал лично. Поднос опустился на столик у окна, чтоб не осквернять рабочий стол переживший не одно поколение начальников. Герцог наконец рухнул в кресло, вытянул ноги и с силой помассировал затылок, стремясь унять тупую боль, точно обруч сдавливающую голову. За закрытыми дверями было можно расслабиться, секретаря он смутить не опасался

– Тяжелый вечер? – участливо поинтересовался секретарь, разливая кофе и поглядывая на болезненно хмурящееся начальство.

– Да, – коротко отозвался Рейнард.

– Обезболить?

– Не стоит.

Валентин понятливо кивнул. Попытки излечить мигрень от несвоевременного колдовства были чреваты разрывом кровеносных сосудов. Секретарь не стал спрашивать, что заставило начальника применять магию, хорошенько перебрав, тот и сам расскажет, если сочтет нужным.

– Ладно, что на сегодня? – сделав несколько глотков, Рейнард отставил чашку.

Валентин послушно начал передавать документы на подпись.

– Окончание расследования о подделке магических артефактов, дело передается в суд, – перечислял он, протягивая папку. – Список о присвоении очередного звания по выслуге лет, список ежемесячных расходов…

Рейнард подхватывал очередную бумагу, небрежно вчитывался в строки и ставил в конце документа размашистую подпись. – Приказ академии об исключенных адептах…

– В этом году их стало больше. Наконец-то подняли стандарты?

– Оплату за обучение, – Валентин неодобрительно покачал головой, а Рейнард усмехнулся и откинулся на спинку кресла, вертя в руках перо.

– Я слышу в вашем голосе осуждение?

Секретарь пожал плечами.

– Вы же понимаете, ваша светлость, оплата и так была высока, а сейчас… – он обреченно махнул рукой.

– Договаривайте, – разрешил герцог.

– Вы не хуже меня знаете, сколько молодых и талантливых магов не закончат академию и будут вынуждены расстаться с даром.

– Стране нужны артефакты, если мы хотим идти в ногу с прогрессом.

– Да, но скоро их некому будет изготавливать. Уже произошло несколько случаев поломок, две были с жертвами.

– Считаете, это – диверсия? – насторожился Рейнард.

– Повышение оплаты за обучение? Несомненно!

– Поломки, болван!

– Скорее халатность магов и… – Валентин помолчал. – Низкий уровень знаний тех, кто изготавливал эти артефакты. Хотя все они закончили академию магии.

– Ясно… – Рейнард повертел в руках список и отложил в сторону. – Как вы думаете, Валентин, стоит ли инквизиции провести более тщательное расследование этих происшествий?

– Думаю, ваша светлость, это пошло бы на пользу всем.

– Кроме нас, – криво усмехнулся герцог, представляя какой шум поднимут его враги. Академия магии была неприкосновенна. Этакое государство в государстве. Одного этого достаточно, чтобы взяться за расследование., не говоря уже о том, что он с удовольствием припомнит некоторым преподавателям их издевки.

– Инквизиции тоже нужны сильные маги, – осторожно заметил секретарь, моментально уловив сомнение во взгляде начальника. – Можем обосновать проверку этим.

Рейнард согласно кивнул. Мысленно сразу же укорил себя в недостойной мелочной мести, но тут же великодушно простил себе эту слабость. В конце концов, он работает на благо родины, и личные отношения тут не при чем… Почти не при чем…

Заметив, что секретарь все еще стоит, ожидая распоряжений, герцог кивнул.

– Ты прав. Подготовь всё, что сейчас есть по Академии, а заодно статистику магических происшествий последних лет и… – он посмотрел на украшенный лепниной потолок, производя нехитрый расчет. – Список адепток третьего и четвертого курса.

– Адепток? – уточнил педантичный Валентин.

– Именно.

Не обращая больше внимание на секретаря, герцог притянул к себе папку и начал изучать документы.

Глава 6. Амадин Гросс

Вагон третьего класса не отличался ни убранством ни комфортом. Пассажиры выходили и заходили, втискивали корзины и кофры под жесткие лавки, дремали, сплетничали, резались в карты – словом вели себя привычно и безопасно, но Амадин все равно нервничала. Предчувствие опасности по мере удаления от столицы не оставляло ее. Забившись в угол. подальше от окон с которых нещадно дуло, девушка настороженно приглядывалась к каждому входящему.

Но время шло, поезд неторопливо но уверенно, набирал ход, приближал беглянку к побережью. Пассажиры если на девушку и поглядывали, то с праздным интересом, а не как подозрительный господин с вокзала, решивший поиграть в детектива.

Тучная дама, умостившись на лавке рядом, попыталась было разговорить соседку, но не слишком преуспела и переключилась на немолодого служащего напротив, любовно обнимающего саквояж. Обсуждение касалось цен на мясо, недавно введенных новых налогов и выросших цен. в разговор вмешались работяги, расположившиеся на соседней лавке, затем – две женщины, горничные, ехавшие на новое место службы. Они начали сетовать на низкое жалование, часть которого уходила на покупку форменного платья, служащий поддакивал, а соседка Амадин сочувственно охала. Шум в вагоне стоял невообразимый, но девушка скоро начала клевать носом – сказалась бессонная ночь.

Когда она проснулась день уже уверенно перевалил за середину. Поезд как раз подъезжал к станции.

– Блодетт! Стоим час! – проорал кондуктор, перекрикивая стук колес и вокзальный шум. Пассажиры загалдели и стали подниматься с мест, когда в вагон вошел жандарм с листком дешевой серой бумаги.