– Именем короля Ги I, Дама его охрани! Слушайте, все слушайте волю Его Величества Ги! – горланил глашатай. – В ночь смерти покойного короля Оттава I пропала без вести принцесса Ода, любимая сестра нашего государя. По словам свидетелей, ее вероломно похитил изменник Озанна, ныне лишенный всех титулов и доходов. Сей предатель, пожелавший учинить смуту во время траура, объявлен врагом короны, и за него, живого или мертвого, назначена награда, исчислимая его бывшими землями в Вале.

Озанна даже среди ропота и общего негодования услышал, как шумно всхлипнула Ода. Она уткнулась носом в его плечо, а он попросил ее:

– Тише, тише.

Но глашатай продолжил с большим старанием, чтобы пересилить гвалт:

– В честь коронации Его Величество Ги I дарует помилование каждому осужденному, который поклянется, что не будет знать другого дела, кроме поисков изменника Озанны! А с благородных людей в отношении сего предателя сняты оковы рыцарства!

– Слышишь? – тихо хныкнула Ода, вцепившись в его балахон.

Но Озанна только крепче сжал ее ладонь. Он вытянулся, как тетива, которая вот-вот сорвется и выпустит остроту:

– Как же он меня боится.

– Ги?

– Ферроль, – шепотом ответил Озанна.

Народ полнился пересудами, и зычная речь глашатая все глубже утопала в них. Но напоследок он объявил:

– Отныне же никак иначе не именуется сей презренный человек, кроме как Озанна Ужасный!

Последние строки послания Ги эскалотцы встретили хохотом и тычками глашатая.

– Да уж покраше с личика будет, чем наш король! – громко выкрикнула какая‑то старушка в паре шагов от Озанны, отчего тот еще больше напрягся.

– Ты его, что ль, видала? – спросил мужик.

– Видать не видала, но даже твоя рожа милее королевской!

Их площадная перепалка встретила новую волну смеха, и оскорбленный, но напуганный глашатай шустро удрал. Озанна и Ода еще какое‑то время бесцельно бродили по округе, а как начало смеркаться, двинулись к воротам. Окраины Эскалота не ограждали крепостные стены, в которые был заключен его центр, но искусственный канал, вырытый вокруг два столетия назад, оставил только три выхода – по двум мостам и переправе. Близнецы медленно двигались в очереди, но внезапно Озанна как бы невзначай развернулся и потянул за собой сестру.

– Что такое?

– На посту дворцовая стража. Специально их поставили, чтобы могли нас распознать.

– О Дама, к другому выходу?

– Да.

Пока они шли и ждали своего череда, на улицах совсем стемнело. Ода потянулась к уху Озанны и прошептала:

– Если придется спешно решать, ты меня оставь, ладно?

– Глупости не городи, – бросил Озанна, даже не повернувшись к сестре.

– Он меня не убьет, – настаивала Ода, и тогда Озанна встретился с ней глазами. – А тебе нельзя попадаться.

– Пустой и противный разговор.

– Нет, пообещай. – Она дернула его за рукав и еще приблизилась, чтобы понизить голос. – Ты единственный сможешь добраться к Годелеву и просить помощи.

– Посмотрим, – смазанно ответил Озанна, не желая обсуждать то, от чего у него сжималось сердце.

Очередь у дальних ворот продвигалась медленнее: на востоке пролегла развязка торговых дорог, и большинство купцов прибывало и отбывало отсюда. Озанна тешил себя надеждой, что дворцовую стражу поставили к западному мосту, потому что знали, что беглецы сразу пойдут в Горм. Издали завидев незнакомые лица под мерцающими в свете факелов шапелями, Озанна выдохнул. Когда пришла пора, он стиснул пальцы Оды и уверено двинулся к воротам, но стражник остановил их. У Озанны дух зашелся, но солдат лениво сказал:

– Сюда с телегами и скотиной. Пешие в левую очередь! – Он махнул рукой, отгоняя принца.

Озанна безропотно повиновался и повел Оду. Пропустив вперед семью с выводком детей разного возраста – от младенцев до юнцов, – Озанна взглянул на стражника. И узнал его. Ода поняла это по глазам брата и постаралась отойти, но он сквозь зубы процедил:

– Не суетись.

Он сделал уверенный шаг вперед, солдат поднес факел так, чтобы рассмотреть его: видимо, у них имелся приказ пропускать молодые пары с особым вниманием. По его изменившемуся лицу Озанна все понял. Но сам стоял, непоколебимый, будто принцу совсем ничего не стоило спокойствие. Ода прижалась к нему всем телом, безмолвно заверяя, что уходит с братом по доброй воле. Озанна не знал, что видит перед собой стражник: человека или его феод в Вале. Он знал лицо гвардейца, но не знал натуры – ни разу с ним словом не обмолвился. Солдат отступил, пропуская принца.

– Что у тебя? – спросил еще один дежурный, заметив заминку.

– Да ничего! Сил уже нет! Подмени, пока я в штаны не обмочился.

– Вали давай! – гоготнул второй. – Не хватало до смены еще…

Конец шутки близнецы не услышали, так второпях покидали город. По земле ползли теплые точки горящих факелов и словно отражались в небе холодными мушками. Звезд в ту ночь светило немерено, словно все они пришли поглазеть, какие дела творились в старом Эскалоте. И Озанна не сомневался, их это изрядно забавляло.

Глава III
Всходы на западной меже

Первые дни пути оказались самыми несносными. Потом на телах близнецов нарос слой грязи, которая не отмылась бы и в реке. Да и желания нырять в ледяные водоемы никто из них не имел. В самом начале пути Ода заболела. Озанна перепугался, что зараза серьезная, но на поверку та оказалась простудой. Принцесса постоянно сокрушалась о том, как ей холодно. Больше всего мерзли ноги, а утеплить их никак не получалось. В конце концов Ода пожаловалась на саднящую боль в горле и груди, и близнецам пришлось чаще останавливаться в придорожных заведениях на ночлег, чтобы согреться, отоспаться в тепле и заварить травы, собранные лекарем в дорогу. Денег для них брат Джонат нашел мало, а продавать драгоценности Оды виделось опасным. Откуда у парочки молодых путешественников взялись бы такие ценности? Вопрос очевидный, а доверять первым встречным после случая на воротах стало бы непозволительной безалаберностью. Только спустя две недели дороги и пять дней жара, которым промучилась Ода, Озанна пришел к домику на окраине, где они поселились вместе с мулом и телегой.

– Бедная кляча, – разжалобилась Ода при взгляде на ушастого зверя с грустными глазами, в уголках которых скопилось много слизи. – Она выглядит хуже меня.

– Перестань обижать скотину, – возмутился Озанна, потрепав животное по холке. – Не слушай эту вредную женщину! Ты почти рыцарский жеребец!

– А я почти принцесса, – отшутилась Ода и зашлась кашлем.

Озанна приложил тыльную сторону ладони к ее теплому лбу:

– Как ты?

– Иду на поправку.

– Незаметно.

– Возможно, но мне лучше. Завтра надо выходить. Тем более теперь идти будет легче и можно закупить с собой еды и дров.

– Мне за тебя страшно, – мягко настаивал Озанна.

– А мне за нас обоих нужно в Горм, – твердо заявила его сестра.

Принц недовольно покачал головой и отошел к мулу, который безучастно жевал жухлое сено из торбы.

– Во сколько он нам обошелся? – спросила Ода, кивнув на «рыцарского жеребца».

– Не переживай, я не тратил монеты. Я обменял наши пояса с бляхами на дрова, плащи, телегу, новые тканые пояса и, собственно, Принца.

Ода скептично оглядела их обоих, которых можно было так назвать, и уточнила:

– Этого осла зовут Принцем?

– Он – мул! – защитил его Озанна.

– А, ясно.

– И мне еще дали сдачу.

Ода какое‑то время трунила над обоими принцами, а Озанна радовался ее заметному выздоровлению. Засомневавшись, Ода все же уточнила, не выдадут ли их богато украшенные пояса. Озанна успокоил ее: из всех стоящих вещей эти оказались самыми неприметными и заурядными. Да и незнакомец, который сторговался с Озанной, представился неместным и шел торговать на север. Соответствующий говор убедил в правдивости его слов, хотя Озанна и не сомневался, что мужик его обсчитал. Принцев совсем не учили торговаться по таким мелочам. Но даже несмотря на щедрость Озанны, он не мог увериться, что незнакомый делец не сдаст их за бо`льшую выгоду, потому согласился, что нужно скорее покинуть место, в котором они слишком задержались.

После того как они оставили южные земли позади, дорога давалась морально легче, пусть под ногами квасились последствия дождей и глинистая почва, в которой то и дело увязала телега.

– Невозможно! – сокрушалась Ода. – Так недолго и надорваться. У меня чувство, что половину пути эту злосчастную телегу тащишь ты. Озанна!

Он в очередной раз выталкивал грузные колеса из грязи.

– Легче забрать вещи и Принца, а телегу бросить здесь. Понадобится – купим новую. Озанна, осторожно!

Колесо сорвалось, и ось едва не придавила принца, но он отпрыгнул и рухнул в лужу неподалеку.

– Сплошное месиво, – с отвращением сказал он, вставая.

– Вам помочь?

Близнецы обернулись на голос. Незнакомец стоял на обочине, согнувшись в три погибели.

– Спасибо, друг, – осторожно ответил Озанна, но выставил руку перед Одой, чтобы в случае необходимости мгновенно закрыть сестру собой. – Ты сам выглядишь так, будто нуждаешься в помощи. Я справлюсь.

Человек не уходил. Он все так же рассматривал путешественников. Сам он выглядел усталым и потрепанным, как и его балахон – еще более простецкий, чем тот, в который оделся Озанна, чтобы сойти за брата-защитника. Принца изрядно беспокоила назойливость прохожего, поэтому он поторопил:

– Правду тебе говорю, дело для меня заурядное. Ты иди…

– Ваши Высочества, – внезапно обратился человек и неуклюже опустился на колени.

От неожиданности Озанна выхватил меч, а Ода шарахнулась назад к телеге и схватила полено, озираясь. Убедившись, что вместе с настырным встречным не пришла засада из гвардейцев или кого похуже, Ода постаралась выкрутиться:

– Не понимаю, почему вы…

– Не трудись, милая, – остановил ее Озанна. – Я его заприметил еще в «Толстой гусыне», он за нами идет четыре дня. Значит, не показалось.

Озанна подошел к нему с обнаженным мечом, но человек не дрогнул. Принц повелел:

– Покажи лицо и представься.

Тот повиновался: откинул капюшон с макушки и поднял голову.

– Мы не знакомы, – вынес вердикт Озанна.

Перед ним на коленях стоял юноша – его ровесник или немного старше. Лицо его, приметное и выразительное, отличалось бледностью и глубоко посаженными крупными глазами, вокруг которых бурой дымкой разливались синяки, точно в тон веснушкам на его носу. Волосы блеклые, русые, едва доставали до мочки уха. И больше прочего в глаза бросалась его самая явная особенность – горб.

– Меня зовут Бланш, Ваше Высочество, – сказал он и склонился.

– Не надо ко мне так сейчас обращаться, – прошипел Озанна, озабоченный тем, что их могут услышать внезапные прохожие.

– Как прикажете, – смиренно согласился Бланш.

– Кто ты? Как нас выследил и, главное, зачем? – напирал принц.

– История долгая, и прошу у вас позволения рассказать ее в ином месте. Нас ненароком заметят. – Он от волнения то запинался, то тараторил.

Сцена вправду выглядела подозрительно, и реакция прохожих на дороге зависела бы от того, кем бы они оказались. Чего доброго, вооруженные люди спросят, почто брат-защитник со спутницей прицепился к одинокому горбуну.

– Но вы можете мне доверять.

– Боюсь, Бланш, в нашем положении одними заверениями не насытишься, – заметил Озанна. – Почему ты искал именно нас и кто подсказал тебе, где искать?

Бланш осторожно поднял руки, развязал шнурок на балахоне и скинул его с плеч. Под ним оказались одежды комедианта: разноцветные шоссы и пулены с бубенчиками да лоскутный дублет, сшитый из синих, серых и оранжевых ромбов. Бланш потянулся к суме на поясе и достал оттуда перчатку, украшенную гербовым узором.

– Мамина! – вскрикнула Ода и выхватила ее, как воришка кошель у раззявы.

– Ода, – усмирил ее Озанна, хотя и сам жадно разглядывал вещицу. – Откуда у тебя эта перчатка?

– От Ее Величества вдовствующей королевы.

– Говорю же, ее! – радовалась Ода.