4

Церковь располагалась на краю деревни, недалеко от подворья священника, на небольшом круглом холме. В сущности, она представляла собой деревянный дом без излишеств. Около церкви заботливые прихожане разбили несколько небольших цветников. Теперь, когда природа вступила в пору цветения, лавочки у входа утопали в цветах и благоухали.

Кладбище находилось за церковью, в небольшом отдалении. Еще с холма Ида заметила одинокую фигуру, стоящую среди могильных камней. Шаг девушки, бредущей по каменистой дороге, стал нерешительным. Человек повернулся в сторону церкви, казалось, он смотрит прямо на нее. Захотелось съежиться и исчезнуть.

Нервно сглотнув, Ида направилась к простой деревянной изгороди деревенского погоста. Проходя под порталом резных ворот, девушка всегда испытывала благоговейное чувство. Какой-то мастер много лет назад любовно вырезал на них небесных детей. Со временем резьба стерлась и потемнела, местами кусочки древесины позеленели и крошились под пальцами.

Человек у дальних могил стоял неподвижно. Ида робко прошла между надгробными плитами и встала рядом.

На губах господина Блэкстоуна блуждала легкая печальная улыбка. Мысли его летали далеко.

– Доброе утро, лэри Хольмсварт!

Ида почувствовала, что щеки заливает краской.

Лэрт Блэкстоун явно заметил ее смущение и поспешил добавить:

– Тебе придется привыкнуть к такому обращению. Твоя мать была графиней, а отец – бароном. Аристократическое положение обязывает принимать любезности с достоинством и улыбкой.

Ида, осмелившись открыть рот, выпалила скороговоркой целую тираду:

– Лэрт Блэкстоун, вы хотите забрать нас? Свена и меня? Мы будем жить с вами? Свен собирался поступать в семинарию…

Мужчина раздраженно поморщился.

– Разумеется. Я не могу позволить, чтобы дети моей семьи росли сиротами. Вы получите блестящее образование и ни в чем не будете нуждаться.

Его голос звучал требовательно и уверенно. Ида чувствовала, что этот человек не привык слышать возражений.

С гор подул холодный ветер. Девушка, не зная, чем заполнить возникшую в разговоре неловкую тишину, упрямо уставилась на серое надгробие матери. Она изучила каждую щербинку и каждый скол на камне. Со временем скорбь утраты поднималась в душе все реже. О маме осталось несколько четких воспоминаний в ее последние дни, когда она уже не приходила в себя. Бледное худое лицо, отрешенное перед кончиной. Влажные волосы, прилипшие к подушке. Запах ладана, мирры и уставшего бороться со смертью тела, а еще воспоминания, в которых мать играет на арфе, счастливая и влюбленная в отца.

Надгробие – одно из самых дешевых, заказанное на средства прихода. Гравировка имени почти стерлась. Иду вдруг пронзила мысль: «Кто принесет сюда цветы следующей весной, когда меня здесь уже не будет?»

– Извините, лэрт Блэкстоун, мне пора на службу. Отец Мартинус весьма огорчится, если я не приду.

Мужчина неохотно кивнул и раскурил подожженную трубку. Ида поспешила присесть в книксене и быстрым шагом направилась к церкви.

Служба шла уже давно. Когда дверь тихонько скрипнула, люди начали неодобрительно оглядываться. Ида мышкой проскользнула к заднему ряду, не решаясь идти к Свену и другим детям прихода. В отличие от нее, брат никогда не опаздывал, кроме сегодняшнего дня.

«Как он успел прибыть быстрее меня? Видимо, прошел по дороге, пока я была на кладбище».

Девушка тщетно пыталась сосредоточиться на молитве, но мысли постоянно ускользали, блуждая по далям, никак не связанным с Белым Богом.

5

Долго собирать вещи не пришлось. Лэрт Блэкстоун пожелал, чтобы дети ехали налегке, взяв с собой лишь то, что пригодится в дороге. Ида положила к своим вещам пару платьев, оставшихся от матери. Вышивка была совсем не похожа на ту, что создавали деревенские мастерицы. Маленькую изящную шкатулку из дерева, подаренную отцом, она спрятала в глубине своих небогатых вещей.

Свен порывался взять все свои мальчишечьи сокровища, но был безжалостно остановлен мамой Гретой. Набор непонятных жуков, бутылочное стекло, перья голубей и рогатка с великим сожалением и пиететом были вручены Свеном в знак вечной дружбы младшему брату Марку.

На следующий день с рассветом экипаж тронулся со двора. Ида и Свен попрощались со своей приемной семьей. Мама Грета плакала, отец Мартинус выглядел непривычно суровым. С сестренками и братишками простились накануне.

Ида смотрела на две одинокие фигуры у ворот, пока они не скрылись за поворотом. В горле стоял ком. Девушка обняла покрепче сжавшегося на сиденье брата и отвернулась от окна.

Часть вторая

1

Вестдален был крупным городом на западном побережье Нордланда. Дворяне и дельцы, обосновавшиеся здесь, не жаловались на бедность. Море давало нескончаемый запас богатств, да и судоходные компании, торговавшие с другими странами, приносили баснословный доход. Наставало время семейных кланов буржуазного происхождения, начинавших свое дело с лоточной торговли. Знатное дворянство, имеющее в родословной по пятьдесят и более благородных предков, морщило аристократические носы, видя на приемах у короля толстосумов из бывших трущоб, но открыто выступать против не смело: король благоволил укреплению позиций зарождающегося класса новой эпохи.

Улицы города дельцов отличались широтой. Дома выкрашены в светлые тона.

«А этажи! Какие высокие дома: три-четыре этажа!» – Иде казалось, что, если она встанет к ним вплотную и посмотрит вверх, голова непременно закружится.

В Вестдалене даже переулки были вымощены камнем, никакой пыли и грязи. Самой себе среди этого великолепия она казалась серой и никчемной. Наряды дам ошеломляли сложностью кроя и красотой тканей.

Лэрт Блэкстоун выпрямился, выражение его лица стало надменным. Свен, большую часть дороги выглядевший притихшим и немного испуганным, оживился при виде современных экипажей. Его интересовало в них все, начиная с рессор и заканчивая откидной крышей. Мужчина отвечал на вопросы племянника с большой охотой.

Дом лэрта располагался в центре города, в некотором отдалении от набережной. Этот факт Ида находила приятным, поскольку не знала моря и побаивалась его.

Молочно-белый, в три этажа, дом потрясал своей статью и легкостью. Большие чистые стекла окон бликовали в закатном солнце. У парадного входа не было ни сада, ни дворика: прямо у крыльца начиналась мощеная улица – очень современно и модно, в духе бурлящего портового города.

Лэрт Блэкстоун сошел первым и подал Иде руку. Девушку смутил этот жест светского обхождения. Манеры и этикет знатного общества ей были чужды и непонятны, несмотря на то что мать в свое время сочла необходимым научить дочь правилам поведения в высшем свете.

Дверь особняка за спинами брата и сестры захлопнулась. Новый дом. Сердце трепыхалось в груди, словно птичка в клетке. Передняя комната была огромной, богатой и пустой.

– Амалия! – лэрт Блэкстоун тронул стоящий на столике с цветами колокольчик. Откуда-то сбоку выпорхнула румяная девушка с горящими глазами. На ней было надето простое платье голубого цвета, белый передник и чепец. Иде она показалась очаровательной. Свен смотрел на незнакомку с обожанием и готов был ловить каждое ее слово.

– Добрый день, лэрт Блэкстоун! Мы вас ждали! О, я вижу, и юные лэрт и лэри Хольмсварт с вами!

Амалия сделала книксен, игриво глядя на Свена, отчего тот мгновенно зарделся и смутился, не зная, куда деть руки. Горничная нежно улыбнулась ему:

– Прежде чем вы пойдете ужинать, я покажу вам ваши комнаты. Да, да, мы все приготовили к вашему приезду.

Девушка жестом пригласила гостей следовать за ней. По деревянной лестнице они поднялись на второй этаж и прошли в самый конец коридора. Комнаты располагались напротив друг друга. Свен ахнул, увидев игрушки, среди которых оказалась армия оловянных солдатиков – мечта любого мальчишки. Комната Иды была обставлена по-девичьи: фарфоровые пастушки, гобелен с растительным узором, настенное зеркало, туалетный столик, ширма и шкаф. Имелась также узкая резная кровать из дерева с большим количеством подушек и кружев. Немалую долю уюта комнатке придавали нежно-голубые обои в цветочек.

Амалия зажгла газовые светильники. Раньше Ида только слышала о них.

«Восхитительно, до чего дошел прогресс!»

– В Вестдалене я подобрала белье и платья, которые подойдут юной лэри. За ширмой приготовлена вода, чтобы вы имели возможность освежиться перед ужином. Но, если желаете посетить ванную комнату, я вас провожу. Она расположена недалеко от лестницы. В трюмо найдете лавандовое мыло, щетки и расчески. – Горничная помедлила немного и добавила: – Приятного отдыха, лэри! Ужин в восемь, гостиная находится слева от передней комнаты.

Окинув комнату критическим взглядом, Амалия развернулась к двери, но Ида остановила ее:

– Фрэн Амалия, я полагала, что мы будем жить за городом. Господ… лэрт Блэкстоун, – девушка быстро поправила обращение с простонародного на более светское, – говорил о поместье.

Амалия утвердительно кивнула головой:

– Конечно, лэри Хольмсварт, так и будет. Этот дом принадлежит семье Блэкстоун, но используется в основном для того, чтобы жить здесь, пока ведутся дела компании «Блэкстоун». В этом городе крупный порт и контора фирмы. Лэрт Блэкстоун занимается морскими и сухопутными перевозками. Сейчас такие времена, когда и старые семьи вынуждены открывать свое дело. Дворянство лишилось многих привилегий. А что касается родового поместья под Эренхельмом, то оно больше и роскошнее, но поверьте: здесь уютнее и нет сквозняков.

Ида поблагодарила горничную, и та удалилась, звонко постукивая каблучками.

Солнце за окном катилось к закату. Прохожие становились редкими и торопливыми. Торговцы закрывали лавки и спешили к домашнему очагу, влекущему запахом супа и чесночно-мясным ароматом жаркого.

Вдоволь налюбовавшись мощеной мостовой и домами из своего окна, Ида открыла изящный шифоньер. В нем висело три повседневных платья – синее, зеленое и белое. Недолго поколебавшись, девушка выбрала первое.

Вода в тазу за ширмой оказалась холодной. Ида стыдливо прикоснулась к ней рукой. Жидкость задумалась на мгновение, а затем начала теплеть.

«Перестаралась, – решила девушка, отдернув руку от пáрящей глади. – Но лучше горячая вода, чем мурашки по телу».

Холод Ида не любила со времен бедняцкого детства с больной матерью, когда приходилось экономить каждое полено. Мерзлота продуваемого деревенского дома въелась в кости и не проходила с годами, отступая лишь в середине лета.

Платье оказалось немного маловато в груди, неприлично ее обтягивая. В талии и бедрах оно сидело как родное. Ида с удивлением оглядела свое отражение и нашла его довольно миловидным. Глаза блестели, щеки за весну заметно округлились, как и остальные части тела. Нельзя сказать, что такие перемены не радовали, кроме, пожалуй, ног. Их хотелось бы оставить более стройными.

Закончив с платьем и прической, Ида обнаружила, что до ужина осталось еще сорок минут. Она совершила несколько кругов по комнате, посмотрела в окно, проверила шкаф и ящики туалетного столика, полюбовалась пастушкой в неприлично коротком платье, едва доходящем до колена, затем села на кровать и принялась следить за каминными часами. Желудок, жалобно урча, настойчиво напоминал о важности регулярных трапез, а ведь у добропорядочной, воспитанной дамы тело не издает лишних звуков, тем более таких неприличных. Лэри не хочет есть, а когда голодна, довольствуется лишь пригоршней гарнира и салатом и пьет чай. К счастью, этикет разрешал пить чай в неограниченном количестве. Очевидно, только жидкостью лэри и спасаются от настойчивых просьб желудка.