Это всё звучало бредово изначально. Уже тогда. Даже несмотря на то, что он этим вопросом не интересовался даже. Так, краем уха слышал от «знатоков». Попав же сюда, он с удивлением обнаружил, что степной дружинник – он-то, конечно, воин-универсал. И у него есть лук. Но основным его оружием является копьё, пусть и без практики таранного удара. И лук если и применяется, то весьма ограниченно по целому ряду причин. Среди основных упоминалась низкая эффективность обстрела из-за быстрой потери убойности с ростом дистанции, а также острый дефицит стрел в степи. Ведь стрела – низкотехнологичное ремесленное изделие, требующее дефицитного для степи сырья – маховых перьев крупных птиц. Тех же гусей. И если в колчане у типичного степного дружинника имелся десяток стрел, то это уже круто. И пускать их просто так он уж точно не будет, стараясь бить накоротке и наверняка.

Иван это прекрасно осознавал. Но всё равно – переживал.

Под Алексином успел убедиться. А всё одно – те чёртовы стереотипы, что ему вбили в голову в XX–XXI веке, теперь откровенно мешали жить. Отчего молодой король и дёргался. Отчего и опасался, что, столкнувшись со степным войском в его среде обитания, будет буквально растерзан этими шервудскими кентаврами… этими непарнокопытными Леголасами…

Но всё получилось совсем иначе.

Наш герой даже сразу не сообразил, что делать, когда увидел переговорщиков, что выдвинулись от степного войска. Несколько секунд колебания – и он также вышел вперёд, прихватив с собой самых опытных и прекрасно снаряжённых дружинников. Да не из сотен, а из королевской дружины. Их опыт и уровень оснащения всё же был повыше.

– Рад тебя видеть, – вполне благожелательно произнёс хан Ахмат. И, дабы не унижать своего визави, спустился с коня на землю. А следом так поступили и его воины сопровождения.

– Взаимно, – осторожно произнёс Иоанн, с некоторым подозрением глядя на хана.

– Я слышал, что ты Рязань воевать идёшь.

– Она первая в моём списке. Мне много кого придётся воевать в этом и, вероятно, следующем году.

– Так, может, это сделаем сообща? Я тебе помогу, а ты мне.

– Может, и так, – кивнул Иоанн. – Отчего же нам не помочь друг другу? На кого ты войной собирался идти?

– Слышал я, что Ибак-хан^[19] хочет себе земли мои взять, что на восточных пределах.

– Ибак-хан? Поговаривают, что он Вятку мою вынудил ему присягнуть…

Так осторожно и беседовали. Ахмат обозначал свой круг интересов, а Иоанн свой.

Понятное дело, что главу Большой Орды очень тянуло отхватить себе старые земли булгар. Тем более что Юрьев-Камский пока ещё был маленьким форпостом, и бо́льшая часть владений Казанского ханства лежала бесхозно. Вот он Ибак-хана и приплёл. Хотя тот, конечно, действительно шалил и со своей стороны пытался отжать земли и племена, что временно оказались без крепкой руки.

Иоанна же интересовал, кроме взятия Переяславля-Рязанского, покой на южных рубежах. И чтобы никаких набегов на его земли не совершалось. Даже самых малых. К Литве ходи, к Польше ходи, куда угодно ходи, а к нему не ходи. И в целом хан Ахмат был с такой постановкой вопроса согласен.

Репутация у Иоанна в степи была исключительная. Степь всегда уважала силу. А он её под Алексином ТАК продемонстрировал, что супротивники едва ноги унесли. Так что и Ахмату было незазорно с ним дружбу дружить. Тем более что в Степи всё ещё помнили о том, что Русь – это провинция Золотой Орды. Полноценная. А её хозяин держал даже золотой ярлык, наравне с главой Белой и Синей Орд, то есть, в общем-то, свои люди. Пусть и с натяжкой…

Наконец их беседа закончилась. Обговорив резоны обоих сторон, они договорились о содействии, и Ахмат повёл свою степную конницу закрывать все подходы к Переяславлю-Рязанскому.

– Это что это? – удивлённо хлопая глазами, произнесла Анна Васильевна, указывая на рукопожатие хана и короля. – Это как понимать?

– Может, нам тоже выйти и поговорить? – осторожно спросил престарелый боярин.

– И что он нам предложит? – скривилась Великая княгиня.

– Вот и узнаем.

– Что узнаем? Он мужа моего убил и многих уважаемых людей рязанских извёл! Что он нам предложит может?! Убийца!

– Ваш супруг войско собирал, мысля летом этим Москву воевать идти, – вкрадчиво заметил второй боярин.

– И что?

– Война – опасное дело. Там, бывает, умирают. Ваш супруг рискнул и погиб. А мог бы и Иоанна побить.

– В плен бы взял!

– От случайной стрелы никто не застрахован. Да и в пылу боя всякое может случиться.

– Всякое, – закивали остальные бояре, что стояли вокруг Великой княгини…

Иоанн тем временем думал, что делать с городом, весьма недурно укреплённым по тем годам. Конечно, каменных стен не было. Но у него под них и ломовой артиллерии не имелось. А вот с остальным всё было в порядке.

Кремль был окружён довольно мощной древесно-земляной стеной, усиленной с южного склона дополнительным валом, на котором она стояла. Но это только кремль. А ведь был ещё и посад, который также окружали древесно-земляные стены, только пожиже. Из-за чего получалось, что город окружён кое-где двумя контурами стен. При этом их с запада его обмывала река Трубеж, с севера и востока – Лыбедь. Вот по Трубежу Иоанн и прошёл, поднявшись чуть выше по реке, потому что форсировать пусть и мелкую, но водную преграду для натиска на стены он не имел ни малейшего желания…

Итальянские гости, что выступили в поход с Иоанном, откровенно скучали. Речная битва их немало впечатлила и стала поводом для оживлённых дискуссий, идущих до сих пор. Сейчас же ничего интересного, по их мнению, быть не могло, потому что штурм как способ ведения боевых действий в Европе применялся очень мало в эти годы. Да и на Руси, в общем-то, люди больше уповали на осады. Штурмовать-то штурмовали, изредка, но это те ещё риски. Да и какой штурм в условиях Иоанна? Ведь не было с ним ни бомбард, ни требушетов, ни инженеров для подведения мин^[20]. Однако они ошибались.

Поняв, что татары заинтересованы в союзе, он начал действовать.

Выкатил свои шесть «саламандр» к воротам на южной стороне посадской стены и без всякого промедления начал стрелять, но не картечью, а ядрами. Заряды были не очень мощные из опасений за крепость стволов, а снаряды не отличались особым весом. Однако стреляли они по деревянным створкам, и от тех только щепки летели. Да, ворота были окованы и довольно крепки, однако ядра пробивали дыры в деревянном поле воротин. Не каждый раз пробивали, правда. Иной раз били в усиленную оковкой часть, сильно проминая её. Но всё одно – с каждым таким попаданием прочность ворот уменьшалась.

Ахмат отдал необходимые распоряжения, но остался при короле. Ему было интересно посмотреть и на артиллерию, и на то, что случится потом. Конница же татарская рассыпалась по округе и перекрыла все пути отхода из города, завершая блокаду.

– Нравится? – спросил Иоанн, кивнул на пушки.

– Добрая вещь. Были бы у меня такие… – начал он было говорить, да осёкся.

– Русь была бы твоей?

– И это тоже.

– Если наш союз будет добрым и крепким, я продам тебе несколько таких орудий, обучу твоих людей ими пользоваться да стану продавать припасы для огненного боя.

– А не боишься, что если не я, то мой сын их против тебя повернёт?

– Ха. Волков бояться – в степь не ходить, – усмехнулся Иоанн, намекая на традиционную для степи символику. А потом, после небольшой паузы, продолжил. – Ты ведь знаешь, что против меня большие силы собирают.

– Конечно, – кивнул Ахмат. – И меня приглашали.

– Почему же отказался?

– Алексин.

– Неужели испугался?

– Обижаешь, – фыркнул хан. – Нет. Бог тебе благоволит в войне. Это и дурной увидит. В Алексине ты так меня побил. Потом, как ситуация поменялась, под Москвой – литвинов иначе. И всюду выбираешь тот способ, чтобы победить. Вот я, подумав, и не стал заключать союза с теми, кто без всякого сомнения проиграет.

– Это лестно слышать, – кивнул вполне серьёзно Иван и, заметив где-то сбоку быстрое движение чёрных перьев, подставил руку под лапы ворона. Птице надоело смотреть издалека, и она решила приблизиться к Иоанну и тому, с кем он беседовал. – Сейчас в меня мало кто верит.

– Слышал я про воронов твоих. Но не верил, – покачал головой Ахмат, рассматривая любопытную мордашку изрядно отъевшегося и довольного жизнью ворона. – Что же до «не верят»… Вспомни, что Филипп думал, отправляя тебя в новгородские земли. Что, сильно верил в твои успехи? Не обращай внимания. Бог явно на твоей стороне… И на моей, коли союза с тобой держаться стану…

Тем временем шесть лёгких орудий совершенно разнесли в клочья деревянные ворота и даже повредили домик, что за ними стоял. За столь небольшой период времени никто бы не успел подготовиться и соорудить подковообразную баррикаду за башней. Однако Иван не стал рисковать и отправил к воротам наряд с малой миной – небольшая тележка-двуколка со скромного размера окованным бочонком. Вот его-то и тащили бойцы, прикрываясь щитами.

Рывок. И они подошли к воротам.

Поджог короткого фитиля. Толчок тележки несильный.

И бойцы забегают за угол башни.

Ба-бах!

А дружинники уже рвутся на приступ. Бегут. Причём в этот раз впереди сотенные, выхватившие свои кончары. Считай, длинные гранёные штыки с удобной ручкой.

Ворота. Прорыв вперёд. Занятие плацдарма по ту сторону ворот.

Два десятка дружинников рвутся в надвратную башню, заботливо принимая контуженого. Тот открыл дверь из башни наружу и пытается понять, что происходит. Но поздно. Кончар пробил его пузо, и тело, отброшенное ногой дружинника, стало сползать по стене… Минуты не прошло с момента вторжения дружинников в надвратную башню, как бойцы, изготовившиеся поливать кипятком сверху московские войска, были полностью перебиты.

Защитники Переяславля-Рязанского попытались контратаковать, но слишком медленно они собирались с силами. Уже подтянулись пикинёры и аркебузиры, из-за чего защитники с ходу натолкнулись на прочную «скорлупу» из дружинников в первых рядах, пикинёров за ними и аркебузиров, что старались постреливать из-за этого заслона, опираясь на всякого рода бочки и прочие оперативные возвышения.

Прошло едва четверть часа с момента первого выстрела «саламандры», как защитники города отступили в кремль, бросив защищённый посад на произвол захватчиков.

– О-ля-ля! – только и воскликнул неаполитанский офицер, наблюдавший этот прорыв. Ему не составило труда спроецировать эти действия на Италию. Он даже догадался, зачем Иоанн бочку в воротах взорвал, прекрасно представляя действия близкого порохового взрыва на людей. Видел как-то разрыв бомбарды и её последствия.

– Это что, – заметил Иоанн. – Сейчас тру-ля-ля будет. Впереди кремль с перепуганными людьми.

– Так же будете брать?

– Если я правильно всё рассчитал, то всё пройдёт намного интереснее…

Так оно и получилось.

Когда бойцы московского войска появились у первых же ворот рязанского кремля, то с королём резко возжелали пообщаться бояре. Так что получаса не прошло, как они выдали связанную Великую княгиню Анну Васильевну и детей её.

Схема, предложенная нашим героем, была точно такой же, что и в Новгороде. Имущество противников Москвы идёт в руки сторонников. Противники же выезжают на поселение в Юрьев-Камский. Ну и в качестве вишенки на торте – город присягает королю, входя в его вотчину. И платит виру. Крупную виру в добрые тридцать тысяч рублей новгородским счётом. Тётка же с детьми отправляется в почётный плен московский.

– Это и было ваше тру-ля-ля? – спросил неаполитанский офицер, когда всё закончилось. Ему были такие вещи особенно интересны, так как он выполнял функции наблюдателя при короле Руси.

– Именно.

– Почему же вы решили, что они сдадутся?

– Москву с Рязанью связывают сильные коммерческие интересы. И партия сторонников моих тут была сильна. Да, покойному Великому князю удалось на время смутить моих союзников. Потом, как я подошёл, они испугались пойти мне навстречу, опасаясь кары с моей стороны. Вполне справедливо, кстати. Когда же стало понятно, что стены их не защитят, то…

– Ясно, – улыбнулся офицер.