А ещё важнейшим решением должно стать создание нового Главного штаба. Сейчас его главой является Салтыков, что в корне неверно. Пусть граф занимается общими делами коллегии, а тактику со стратегией отдаст толковым генералам. Ещё бы, с их персоналиями не промахнутся. Я предложил назначить генерал-квартирмейстером Вильбоа. Именно этот чин носит главный штабной офицер армии. Только сразу возникает вопрос, кому поручить артиллерию? Но здесь военные пусть сами решают.

Но, несмотря на видимые успехи в проведении реформ, меня всё больше мучает главный вопрос. Где взять деньги? Ведь случись какие-то неожиданности, империя станет банкротом. Деньги нам занимать негде, а если и дадут, то, кроме огромного процента, потребуют политических уступок. Что для меня неприемлемо. А по сути, получается замкнутый круг.

Глава 3

Февраль 1766 года, Москва, Москва, Российская империя

– Ванецка, ты не должен жениться на Маше! Ведь у них с Петей любовь! Ой! – огорошила меня Лиза.

Я тут решил посетить семью, которую благоразумно поселил в Петровском дворце. Здесь спокойно, в отличие от Лефортово, где настоящее паломничество дворян и обычных просителей. Но и пристанище родных подверглось нескольким атакам пронырливой знати, решившей подобраться ко мне через Антона Ульриха и Лизу. Оба брата и Катя ведут замкнутый образ жизни, поэтому я не спешу выводить их в свет, дабы родственники не стали жертвами придворной стаи. К тому же сестра больна и почти не говорит, хотя я давно её понимаю. Излишне настырным персонам пришлось сделать внушение через Шешковского, дабы они вели себя прилично. Интриганы временно успокоились, судя по донесениям главы канцелярии и Севастьяна с Анисимом, которых я приставил к семье. Но я верю в жадность высокородной публики. Они никогда не успокоятся.

Ибо не все так умны, как Анна Хитрово, решившая занять место получше сразу через меня. Другие же ищут более сложные пути. Дошло до того, что люди, предавшие и опозорившие моего отца, вдруг воспылали чувствами к бывшему генералиссимусу. Только Антон Ульрих игнорирует все письма и приглашения, сторонясь публики. Чем изрядно пугает изменников. Я не стал вмешиваться, пусть лицемеры помучаются. Им же невдомёк, что отцу не нужна месть, впрочем, как и публичность. Он восстановил отношения с людьми, которые оставались верными нашей семье и последовали даже в ссылку.

В этом есть и немало преимуществ. Антону Ульриху теперь есть с кем общаться и играть в любимые шахматы. Думаю, ему давно хотелось найти собеседников вне беспокойного семейства. Так и произошло. Сначала из Лифляндии вернулась Юлиана Менгден, бывшая статс-дама и ближайшая подруга моей матери. Отец её особо не жаловал, но признавал, что баронесса – волевая и умная женщина, искренне любившая Анну Леопольдовну. Поэтому теперь у братьев и сестёр новая наставница, оберегающая их от интриганов, которых она искренне ненавидит. Баронесса привезла с собой воспитанницу Юлиану-Августу Менгден – дочь погибшего в ссылке кузена. Ещё лифляндка взяла под строгий надзор малышню и навела порядок, заставив всех прилежно учиться. Но при этом воспитательница относилась к детям с любовью, чем сразу заслужила их уважение.

Вторым человеком, ныне живущим при семействе, стал бывший статс-секретарь Андрей Яковлевич Яковлев, замешанный в мятеже против Бирона. За это он пострадал и томился в многолетней ссылке. И, конечно, отец не мог забыть доктора Майкла Маунзи, прибывшего с ним в Россию. Шотландец почти не пострадал, в отличие от остальных приближённых моих родителей, и спокойно жил в Твери. Там он приобрёл поместье, где приносил немало пользы, практикуя медицину и развивая земледелие.

В общем, теперь отцу есть с кем общаться. А братья и сёстры попали под строгий, но дружелюбный надзор. Понятно, что баронесса фон Менден не одобряла женщин Антона Ульриха, но её скептическое отношение не переходило на малышню. Детей Юлиана любила, хотя и не обладала какими-то выдающимися способностями. Но для этого у нас есть семёрка толковых учителей, в том числе преподаватель танцев. Вообще-то, я император и могу обеспечить родным хорошее образование.

При этом военной и физической подготовкой братьев, в том числе младших, занялись скучающие старики. Ведь отец в своё время воевал, как и Яковлев. А Маунзи служил полковым хирургом, побывав на нескольких войнах. Потому они и начали передавать свои знания с помощью человека, присланного доном Алонсо. Понятно, что люди просто развлекались, скрашивая свои дни. Но и пользы от их деятельности хватало. Уж больно Петя с Лёшей беззащитные и простосердечные. Мне удалось внушить им, что надо закалять тело и дух. Только я не могу уделять им много времени, а здесь такая оказия.

Касаемо слов Лизы, которым она встретила меня вместо приветствия, то они вызвали у меня оторопь и вынудили застыть, не понимая, что вообще происходит. Я всего три дня не видел родных, и здесь такой поворот. И причём здесь Мария? Будущую императрицу, вообще-то, зовут Екатерина, хотя никто этого пока не знает. Дабы прийти в себя быстро делаю дыхательную гимнастику и серьёзно смотрю на сестрёнку, продолжавшую стоять столбом, прижав ладошку ко рту.

– Елизавета Антоновна, может, вы объяснитесь? Куда пропали ваши знания этикета? Наверное, пора всерьёз поговорить с вашими учителями? И вообще, царь я или не царь?

Последние слова предназначались улыбающимся мордашкам, выглядывающим из-за угла и думавшим, что я ничего не вижу. А Лизу я решил просто немного подразнить, уж больно забавно она выглядела.

– Царь! А-а-а-а-а!!!

Младшее поколение не выдержало и с весёлыми криками облепило меня, едва не сбив с ног. Хохоча, обнимаю братишек с сестрёнками, получая от встречи несказанное удовольствие. Ведь для детей я не самодержец всея Руси, а добрый братик, рассказывающий забавные истории и обучающий их необычным играм.

Тут гомон быстро унялся, и малышня начала прятаться за меня. Причиной подобного поведения оказалась, строгая с виду, дама в парике и платье немецкого покроя. Я и сам немного стушевался, глядя в насмешливые глаза Юлианы. Из-за спины немки выглядывало старшее поколение детей и радостно улыбалось, наслаждаясь видом стушевавшихся проказников.

– Добрый день, Ваше Величество, – баронесса сделала лёгкий книксен, что сразу повторили родственники.

Вернее, мужская их часть изобразила забавные поклоны. Между тем лифляндка продолжила.

– Я рада вас видеть, и хочу просить о помощи. Иначе мне всё сложнее справляться с этими юными господами, которые иногда ведут себя, как татарская орда.

Детишки для приличия потупили очи и изобразили искреннее раскачивание. Но я же вижу, что они далеки от раскаяния.

– Приложу все силы, чтобы помочь вам, Юлиана Магнусовна, – отвечаю наставнице и получаю в ответ благодарный кивок.

Не удивлюсь, что за отчество на русский манер, дочь шведского генерала и остзейской дворянки может ответить какой-нибудь колкостью. Уж больно Юлиана не любит подобных коверканий её имени на русский манер.

Только мне позволено гораздо больше, и дело не в титуле. Ведь фон Менгден была моей нянькой перед разлучением с родителями. Именно её образ и являлся мне в видениях. Тогда я думал, что это мама. На самом деле Анна Леопольдовна весьма холодно относилась к своим детям, и большую часть времени со мной проводила её статс-дама. Но не будем о грустном. Когда я первый раз увидел баронессу, то с трудом сдержал рвущиеся наружу чувства. После у нас состоялся долгий разговор, где мне пришлось рассказать о своих злоключениях, а Юлиана не могла сдержать слёз. Получается, что я приобрёл ещё одного родственника, чему несказанно рад.

Поэтому мне немного стыдно, из-за поведения детей. Касаемо этикета и соблюдения правил приличия, фон Менгден весьма строга. Особенно когда рядом есть посторонние и даже слуги. Пафнутия, давно ставшего моей тенью, это не касается. Но ведь по дворцу вечно снуют служанки, истопники, лакеи и прочие камердинеры. При этом обслуга, на которую господа не обращает внимания, любит трепать языком. Среди людей, обслуживающих моё семейство, сомнительных персон нет, но бережёного бог бережёт. Незачем придворным знать о моих пристрастиях и слабостях. Вот и приходится заставлять малышню вести себя более серьёзно.

* * *

Немного позже, когда закончилась буря, вызванная моим приездом, мы перебрались в кабинет отца для обстоятельного разговора. С остальными родственниками поговорю после обеда. Кстати, приём пищи у нас через час, поэтому надо быстро выслушать новости и принять решение. Что оказалось одновременно легко и сложно.

Всё дело в Лизе, с трудом сдерживающей чувства и перескакивающей с события на событие. Антон Ульрих больше молчал, но грамотно направлял речь дочери в нужное русло, когда она забывалась.

Если кратко пересказать получасовой монолог сестрёнки, в их мирке произошло удивительное событие. Прослышав о предстоящем смотре невест, из-под строго надзора злобных родственников сбежала молодая княжна Мария Елецкая. Она представляла знатный, но пришедший в упадок род, ведущий свои корни от Фёдора Ивановича – последнего удельного князя Ельца.

– Маша сирота и всю жизнь испытывала на себе гнёт с издевательствами от родственников. А ведь она единственная наследница состояния своего отца по завещанию! Но её имение с остальным имуществом захватили дядя с тётей! – громко воскликнула Лиза и осеклась под взглядом отца, – Ведь это несправедливо! Ванецка, ты ведь теперь император! Почему же в России творится подобный произвол!

Эх, знала бы сестрёнка, как живёт большая часть моих поданных. Но сейчас речь не о простом народе. Перевожу взгляд на отца. Тот понял меня без слова и начал объяснять.

– Мария – единственная из подходящих по возрасту девиц Елецких. Поэтому старшие родичи решили принять участие в смотре невест и недавно привезли её в Москву. Среди молодых представителей рода трое юношей, одна замужняя дама и две совсем юные девицы. Потому выбор пал на Марию. Я узнавал через Яковлева, там действительно много неоднозначного. Имущество княжны находится под управлением родственников, а её саму держали в чёрном теле, – Антон Ульрих недовольно нахмурился, – Очень похоже на твои сказки о Золушке. Только здесь правда жизни, а не байки. Но девица оказалась с характером и решила сама искать справедливость, добившись твоей аудиенции. В народе давно ходят слухи о добром царе Иване, думаю, ты сам это знаешь, исходя из количества просителей.

Здесь я грустно вздохнул. Такого множества различных ходоков, несущих послания с просьбой помочь и пресечь творящуюся несправедливость, я не ожидал. Меня буквально завалили бумагами, и пришлось срочно расширять штат канцелярии, создав департамент, рассматривающий челобитные и жалобы.

– По незнанию наша героиня отправилась в Петровский дворец, а не Лефортово. Княжне повезло, что приставленная тобой охрана выслушала Марию и не прогнала. Тут ещё Лиза с Петей возвращались с прогулки и встретили её у ворот. А далее, всё закрутилось, как рассказала дочка. Может, это судьба? – отец хитро улыбнулся.

– Конечно! Как же ещё? – Елизавета тут же поддалась на лёгкую провокацию, – Петя и Маша просто созданы друг для друга! И не смейте даже подвергать это сомнению! Делайте, что хотите, но я не дам княжну в обиду. Пусть будет моей статс-дамой, коли вы не разрешите брату на ней жениться.

Как у неё всё быстро. И ведь спорить и переубеждать бесполезно. Братец уже не такой телок, как год назад, но остаётся добрым и наивным молодым человеком. В его любви к невинно пострадавшей девушке я даже не сомневаюсь. Только случайность ли это? В любом случае я не собираюсь торопиться и соберу сведения о княжне Елецкой и её семействе. Может, женой брата она не станет. Но если её действительно обидели и отобрали имущество, то справедливость будет восстановлена. Надо дать задание Шешковскому и ещё одному человеку, с которым мы должны встретиться завтра. Заодно расспрошу Юлиану, она дама опытная, хотя многие считаю её ограниченной. Это не так, в чём я успел убедиться.