– Знаешь, она недавно потеряла любимого, – тихо проговорил Дэрей Сол. – Мы с тобой знаем, как это больно. Она расстроена и напугана собственной силой… Но, в конце концов, неважно, в чём уверен я, – он строго взглянул на друга. – Важно, хочешь ли ты помочь нашей маленькой сестрёнке?

– Не знаю, хочу ли я вообще чего-либо, – прошептал странник.

– В таком случае, если у тебя найдётся немного времени, будь так добр, просто окажи мне услугу, – попросил Сол. – Проследи за тем, чтобы это прелестное дитя не натворило новых бед. И по возможности не убивай при этом слишком уж много жителей Сии… Это ведь не очень затруднит тебя?

– Не сердись, Белый, наши с тобой разногласия здесь ни при чём, – покачал головой мужчина в чёрном. – Я выполню твою просьбу. Ибо время – это единственное, что у меня осталось. И его даже в избытке…

– Благодарю тебя, Сай, – кивнул жрец. – …Да и нет никаких разногласий.

– Воистину, есть только свобода воли и свобода выбора, – лукаво прищурился его друг.

– Именно.

– Так не сердись, – он протянул пустой бокал. – Налей мне ещё немного твоей Медовой Крови и расскажи, какова же «на вкус» наша младшая сестрёнка? Да сообщи, наконец, как её зовут?

– У сумеречных лис множество прозвищ, – сказал жрец. – Но мне известно её настоящее имя.

Откупоривая новую бутылку, Его Святейшество вдруг замер и обернулся к окну. В этот миг над городом пронёсся мелодичный звон колоколов. И этим вечером звон был каким-то особенно громким и величественным.

 * * *

– Дженна, – Аука оторвала взгляд от белых облаков. – Я бы очень хотела, чтобы ты осталась.  Но, кажется, тебе и правда пора…

– Что ж, тогда до встречи, – ответила Дженна, не отрывая заворожённого взгляда от неописуемо прекрасных радужных глаз лигнитлеи. – Я искренне надеюсь, что ты ошибаешься и следующая наша встреча будет доброй, – она вздохнула. – Спасибо тебе за всё.

Наёмница низко поклонилась духу, развернулась и быстро пошла прочь, смущённая, озадаченная и немало перепуганная. Что же Аука имела в виду под этим загадочным «вчера»? Что было так «больно» и «страшно»? Что случилось с ней самой? Что здесь произошло? И как, в конце концов, лигнитлеи всё это время общалась с ней без посредника?

Вот так запросто Дженна разговаривала, смеялась и даже дурачилась с духом-хранителем яблоневого сада. Невероятно! Наёмница прекрасно знала, что подобное было просто невозможно: недопустимо для человека, эльфа или кого-то в этом роде.

Лигнитлеи использовали лис как проводников между своим и материальным мирами не просто так. С одной стороны, животные защищали покровителей от тех, кто мог физически навредить их дому; с другой – они передавали волю и знание духов, не отождествляясь с ними и таким образом сохраняя лисьи умы в целости. Речи лигнитлеи, воспринятые напрямую всяким существом, имеющим развитое эго, могли разрушить саму его личность, попросту свести с ума!

А Дженна, хотя маленько и одурела от безделья, но всё ещё находилась в своём уме. В своём уме, да не в своём теле. Возможно ли, что тело это оказалось крепким доспехом, способным защитить её личность? Но отчего в таком случае учителя Аркха не общались с ней напрямую? Может быть, дело вовсе не в ней, а в Ауке? Что-то не так с этим садом и с этой лигнитлеи? И где же тот зверь, что должен был оберегать духа и её владения?

Долго шла Дженна, путаясь в высокой траве и вдыхая бесцветные ароматы призрачных цветов. Вокруг неё вздымался яблоневый сад, а с синего неба светили одновременно и солнце, и звёзды.

Она шла и напевала себе под нос весёлые и грустные мотивы. Она пела очень тихо, осторожно, словно боясь спугнуть вернувшийся к ней голос. И голос подводил её, он не слушался и срывался. Но девушка продолжала петь. Она пела искренне, от всей души. Она пела, а вокруг неё собирались стайки прозрачных букашек. Они плыли за наёмницей белым шлейфом, словно танцуя в такт мелодии.

Дженне нравилось рассматривать и изучать планктосов. Каждое насекомое не походило на другое. Все они были разными, прекрасными и странными.

Дженна шла всё дальше. Одно озеро сменялось другим. Пейзаж вокруг оставался неизменен. А вкус яблок делался всё более пресным.

У воды девушка останавливалась ненадолго, только по мере необходимости, чтобы напиться и умыться. Затем она снова пускалась в путь, бесконечный и однообразный.

В конце концов наёмница так проголодалась, что всё же решилась порыбачить. Она соорудила себе весьма неплохую удочку из того, что нашлось в её котомке. Но когда она приступила к делу, вместо рыбы из воды начали подниматься всё те же планктосы, похожие на змеек, лягушек и ещё непонятно что.

С отчаяньем девушка взвыла и отбросила бесполезную удочку. В этот миг её вою, словно эхо, вторил негромкий рёв. От неожиданности Дженна так и подскочила на месте. Обернувшись, наёмница оторопела, не в силах ни пошевелиться, ни вскрикнуть от ужаса.

Позади неё стоял медведь. И медведь этот не выглядел прозрачным или бесплотным. Он был весьма материален! Да к тому же стоял на задних лапах и оттого нависал над девушкой подобно грозовой туче.

Зверь подёргивал маленькими круглыми ушками и, приоткрыв пасть, хрипло сопел. При каждом его вздохе толстые бока вздрагивали, а солнце переливалось на рыжеватой с проседью шерсти.

Дженна судорожно сглотнула, силясь сбросить оцепенение. А медведь разинул пасть и вдруг проговорил очень низким, на удивление приятным голосом:

– Прощу прощения. Ни в коей мере не хотел Вас напугать.

– Угу, – ответила девушка, присаживаясь на траву на внезапно ослабевших ногах. – Прощаю Вас… Это всё моя трусость…

– Я только лишь хотел заметить, – продолжил медведь, – что в ближайших озёрах рыбы нет – я самолично проверил каждое из них, – и Ваша удочка тут не виновата.

– Прискорбно, – прошептала наёмница, отчаянно пытаясь вернуть своему лицу бесстрастное выражение. – Меня зовут Дженна, – представилась она, краем глаза рассматривая собеседника.

Только теперь она заметила зелёные косы браслетов, украшавшие его лапы.

– Рыжуля, – медведь галантно склонил мохнатую голову.

– Рыжуля, – непослушным голоском повторила Дженна. – Я не хочу вмешиваться не в своё дело, но разве Вы не должны были принести синих яблок? Ауке без Вас очень одиноко.

– Моя вина, – признался медведь. – Я увидел Вас и… – он умолк, а его глаза как-то странно блеснули. – И решил ещё раз проверить озёра на предмет рыбы. Я подумал, что если в саду появилось новое животное, то, может, и рыба вскоре вернётся.

«Он хотел меня сожрать, – с болезненной ясностью вдруг осознала Дженна. – Он не шутил. Он бы съел и Ауку, не будь она духом! Никакая это была не шутка! Ну а я не дух, мною полакомиться можно. Поэтому-то он и ушёл. Он решил не делать этого на глазах у Ауки…»

– Что ж, вполне понятно, – согласилась она, осторожно поднимаясь на ноги. – А не знаете ли Вы, уважаемый Рыжуля, откуда я появилась в этом саду? Я, видите ли, была некоторым образом без сознания и ничегошеньки не помню…

– Как и рыба, – медведь улыбнулся, демонстрируя клыки и резцы впечатляющих размеров, – Вы появились из озера. Появились – то есть всплыли из его глубин.

– Однако я не рыба, – на всякий случай уточнила Дженна. И, подумав, добавила:

– По крайней мере, «уже».

– Верно, – кивнул Рыжуля. Он окинул её взглядом и пошевелил носом, принюхиваясь. – Уж слишком Вы худосочны для рыбы.

– На одних яблоках не разжиреешь, – недовольно хмыкнула наёмница, как бы случайно коснувшись рукой кинжала.

Размер медвежьих когтей лишь немногим уступал её оружию. Это были скорее ножи, а не когти. И, будучи девушкой привлекательной, Дженна по опыту знала: коли медведь – да и не только – умеет разговаривать, это ещё не значит, что он способен держать под контролем звериные инстинкты. И если нежданный гость решит попробовать её на зуб, придётся и самой Дженне припомнить, что медведь – это тоже не яблоки, и у него есть плоть и кровь.

– Вы правы, – согласился Рыжуля, задумчиво почёсывая шерсть на груди. – Хотя мы с Вами из разных семейств и относительно всеядны, но всё же остро нуждаемся в пище животного происхождения. В рыбе или…

– …Что ж, было приятно познакомиться, Рыжуля, – заторопилась Дженна, – но, пожалуй, мне пора.

– Жаль, что Вы так скоро нас покидаете, – сверкнул плотоядной улыбкой Рыжуля.

– О, обещаю как-нибудь ещё заглянуть к Вам в гости, – ответила ему наёмница не менее дружелюбным тоном.

 Медведь сделал шаг вперёд и то ли желал поклониться на прощание, то ли… Раздумывать над его манерами Дженна не собиралась. Невзирая на ужас, который наводила на неё зеркальная гладь озера, она попятилась и с шумом ухнула в воду.

3 Свободные королевства

Коршун-коршунок, высоко летит,

Коршун-коршунок, далеко глядит:

Через три поля видит травушку,

Через три моря – реченьку,

Через три леса – девоньку.

Детская считалочка

Высокий вибрирующий крик распугал птиц. Перебирая по воде чёрными лапами, лебеди оторвались от поверхности озера и взмыли в небо. Лучи солнца последний раз сверкнули на их белоснежном оперении. Дневное светило готовилось слиться с линией горизонта.

На закате недоступные взору обычных людей реки и ручьи витали, омывающие мир животворящими водами, были заметны особенно хорошо. Подобно золотым нитям они пронизывали леса, поля, горы и все живые существа от мала до велика. И именно в это время, на склоне дня, можно было отчетливо увидеть, в ком из тварей земных нити витали стали особенно хрупкими.

Выбрав самую слабую птицу, коршун спикировал. Хищник и его жертва столкнулись, переплелись. Кружась в смертельном танце, они рухнули вниз. Чёрные когти вонзились в тонкую шею, пух и перья взлетели в воздух, словно снежинки. Лебедь ударился о камни, последний раз вскрикнул, изогнулся и затих.

Из всех летающих птиц лебеди были самой лёгкой и сытной добычей. Их сладкое нежное мясо надолго утолило его голод.

* * *

Чувства возвращались к ней не сразу – по очереди, одно вслед за другим.

Первым пришло осязание. Дженна ощупала себя и пространство вокруг. Под ладонями она ощутила холодный, местами покрытый льдом мох, шишки и прикосновения молодых ёлочек.

Затем рассеялась слепота, и девушка смогла оглядеться. Яблони пропали, а вместо них высились ели, перемежающиеся с древообразными скалистыми выступами. Словно замшелые колонны древнего храма, живые и каменные деревья поднимались вверх по склону горы, у подножия которой оказалась девушка.

Хотя сада больше не было, в воздухе то тут, то там мелькали огоньки призрачных планктосов. Озорным хороводом они танцевали вокруг Дженны, забирались в бутоны подснежников и прыгали вдоль тающих сугробов.

Снег, подснежники и каменные «деревья» – где же она?

Взглянув на гордый пик горы, сияющий над лесом ослепительной белизной, Дженна вспомнила поговорку сумеречных лис: «Ты будешь там, где нужна».

На короткое мгновение наёмница усомнилась в том, что ей удалось выбраться в прежний мир. Но остатки сомнений быстро рассеялись, когда к Дженне вернулись слух и обоняние. Позади себя, ниже по склону горы, она услышала грубые мужские голоса и конское ржание. Оттуда же доносился резкий запах сыра, чеснока и забродившего мёда.

Дженна обернулась, и её глазам предстала странная картина. Вокруг опрокинутой на бок повозки толпились лошадки. Сами же всадники – их было четверо – вместо того чтобы вернуть повозку в нормальное положение, увлечённо исследовали её содержимое.

Одеты мужчины были так, словно бы поделили на всех пару рыцарских доспехов. Кто-то забрал себе кольчугу, кто-то – сапоги и кирасу, а кто-то – наручи и оплечья. Новенькие и заботливо начищенные металлические пластины поблескивали поверх изношенной и грязной рванины.