– Я хочу, чтобы моим полям равно светило солнце и проливались дожди, а моя семья жила в едином процветающем мире! – глаза юноши возбуждённо вспыхнули. – Вы ведаете, чего жаждет моё сердце! Зачем же все эти вопросы?

– Ведаю, ведаю, – фыркнула гоблинша. – Власти жаждешь. Но для власти зелен ты ещё, – она подняла указательный палец. – И не слишком умён.

– Годы мои идут, знания умножаются, – парировал её гость. – Я знаю, что негоже взывать к богиням из гордыни или корысти ради. Клянусь, моё сердце чисто! Поговорите с богинями, матушка, разбудите их, сделайте милость.

– Ну что ж, – нарочито строго проговорила Амма, – раз ты так настаиваешь, изволь…

Не без труда, с помощью Хнета, уже давно не молодая женщина встала на ноги. Держа в руках широкую чашу для гадания, она подняла её над головой и щедро плеснула содержимое на круглую жаровню. Угли зашипели и в тот же миг переменили цвет, окрасив хижину и лица сидящих вокруг очага в мертвенно-синий.

Продолжая стоять, шаманка начала мерно раскачиваться. Затем гортанным низким голосом она затянула колдовскую песнь. Повинуясь мелодии, по комнате поползли клубы голубоватого дыма.

Женщина топнула ногой, отгоняя их, тряхнула длинными косами, вскинула руки. В воздухе вокруг её пальцев закружились таинственные узоры. На стенах заплясали жуткие тени.

Гости и Хнет низко опустили головы, стараясь не смотреть, что творится вокруг. Ибо то плясали отражения духов из царства, что находилось за пределами обычного мира. Прежде чем дозваться до богов Льоса, шаманка должна была пройти сквозь Миркир, населённый демонами.

Ведунья пела, и голос её становился всё глубже и пронзительнее. Она танцевала, и движения её делались всё тяжелее и болезненнее. При каждом взмахе её рук вздрагивали шкурки змей на поясе, взмывали разноцветные перья в волосах. Болота и небеса расступались пред силой её духа, чтобы слова молитвы достигли богинь…

Песня Всеведущей становилась всё громче. Всё сложнее свивался узор, сплетаемый голосом шаманки. Всё темнее делалось вокруг. Вместе с тем, казалось, содрогались в конвульсиях тени, раскачивались сами стены дома. Внезапно шум дождя и раскаты грома затихли.

– …Внемли, король Журавль, – прорезал тишину чужой голос, – поднимись с колен и взгляни в глаза своей судьбе!

Шаманка остановилась и замерла в странной позе, будто повисшая в руках кукловода марионетка.

– О Великие, я слушаю вас, – горячо прошептал Аликс, глядя в широко раскрытые разноцветные глаза женщины, сквозь которые на него взирали сами богини Судьбы: Йорлог, Хальду и Инлаш. – Подскажите, как мне исполнить предназначение?

– Не думай о предназначении, – в унисон ответили богини. – Время перемен настало, и путь открыт. Колёса судьбы уже начали своё вращения. Но дабы верно править колесницей, ты должен ясно видеть дорогу.

– Обещаю, я сделаю всё, что вы скажите! – поклялся Аликс. – Но дорог так много! Как выбрать верную?

– Очисть своё сердце, забудь о возмездии, – изрекли богини.

– Я слышу вас, но не понимаю, – Аликс согнулся в уважительном поклоне, однако лоб его пересекли морщины.

– Только любовь дарует тебе власть, – пояснили голоса.

– Клянусь, я жажду лишь блага для всех… – прошептал юноша. – Я хочу, чтобы счастье обрели обе стороны!

– Не спеши судить, что есть благо или счастье, – гулким смехом пронеслись слова.

– …Я повинуюсь, – повторил Аликс, прижавшись лбом к полу. – Но как мне не обмануться? Как достичь равновесия?

– В том поможет тебе дитя Домну… – раздался ответ.

– Великая Дану, – выдохнул юноша, вскинув голову. – Домну – родительница демонов! Как можно связываться с её отпрысками?

– Ты говорил о равновесии, – напомнил голос. – Ответь же за свои слова… Колесница судьбы не предназначена для тебя одного. Ты уже собрал вокруг себя верных друзей. Помоги же и демону занять своё место. Ибо каждый должен быть там, где он нужен.

– Я не понимаю! Что это значит?! – воскликнул Аликс, но ответа не последовало.

Мрак объял пространство, и вдруг словно молния озарила хижину. Ослеплённые ею гости зажмурились, а Хнет бросился к шаманке. Та ахнула и упала без чувств на руки помощника.

Небеса затянула тёмная пелена, и на город Нора опустились долгие сумерки.

Горожане будто впали в оцепенение. Полусонные, понурив головы и повесив уши, они бродили под дождём, ничем не лучше драугров. Старики-ветераны Крот, Налим и другие вот уже вторые сутки не покидали трактира Йонов, тщетно пытаясь согреться табачным дымом и живой водицей.

Однако жизнь продолжала идти своим чередом. Нужно было пасти овец, следить за тем, чтобы не утонули посевы, охотиться.

После неудачной встречи с аванком, Дженна осталась в Нора залечивать свои раны. Гоблины привыкли к тому, что даже царапины живущих в гниющих болотах ящеров могут убить гоблина. Бесполезно было объяснять им тонкости мёртвой воды – силы anti bios – которая помогала чародейке избежать инфекции.

Впрочем, дел полно было и в Нора. Даже в трауре гоблины должны были питаться и справлять естественные надобности. А многие из них при этом нуждались в помощи…

Дженна как раз выносила ночной горшок Дубабушки, когда в трактир ступил незнакомец, закутанный в синий плащ. Проходя мимо него, она не заметила ничего особенного, кроме, пожалуй, роста. Бывшей сумеречной лисе не показался странным и его запах, слишком уж пахучей была её собственная ноша.

Когда же, исполнив важную задачу, чародейка вернулась в трактир, там уже царило необыкновенное оживление. Помимо завсегдатаев и оставшихся погостить лаутла и троллей, пришла целая толпа мири. Собрание ожидалось нешуточное, и народ продолжал прибывать.

Заведение, самое крупное в городе, явно не могло вместить в себя весь город, но, кажется, гоблинам это было невдомёк. Немало удивлённая Дженна с треклятым горшком в руках едва сумела протиснуться в двери да так и застряла в толпе на полпути к лестнице.

У одного из центральных столов стоял тот самый незнакомец в тёмно-синем плаще. Теперь он скинул капюшон так, что вьющиеся золотые локоны рассыпались по плечам. О диво, это был человек: смуглый юноша с благородными чертами лица и открытым взглядом.

– …Многим из вас я друг, вы знаете меня с рождения, – говорил он, обращаясь к толпе сильным певучим голосом. – У нас разный цвет кожи, но мы – одно племя, единая семья! И я говорю вам, братья и сёстры, я обещаю, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы предотвратить беду…

– …О чём это он? – тихо поинтересовалась Дженна у оказавшихся рядом с ней Фритрики и Бельчонка.

Дети, промокшие и озябшие, только что вернулись после долгой прогулки. Им приходилось пасти овец, несмотря на непогоду и траурные дни. Йон-Йон пожал плечами и, почесав за ухом, ответил:

– Это наш друг и брат Аликс, он родился здесь, но по происхождению восточник…

– Мы все тебя знаем, Аликс, – бросила оратору Красотка. – Ты хороший парень, тут не поспоришь! Но как же ты собрался предотвратить войну, коли она и вправду грядёт?

– Вспомните пророчество о хранителе, – отвечал юноша, сжав кулаки. – Время пришло! Я свергну Змея и дарую мир всем королевствам!

– …Что за пророчество? – спросила у друзей Дженна.

– Есть легенда, – тихо ответил Йон-Йон – знаток сказок и легенд, – будто бы дитя, рождённое на болотах Нора, объединит племена людей и альвов… И настанет Золотой век.

– Все мы родились на болотах! – хохотнул кто-то. – Чем ты отличаешься от нас?

– Хранитель уж нам с Начала времён обещан! – загудели гоблины. – И где же он?

– Пустое!

– Небылицы!

– И я согласился бы с вами… – загадочно произнёс Аликс. – Я не тревожил бы ваше спокойствие слухами о войне, которой вам не выиграть в одиночку… Я бы вовсе не появился в Нора и не отнимал вашего времени, если бы не имел при себе добрых вестей.

– Что за вести? – воскликнули мири. – Рассказывай же! Не томи!

Аликс обвёл взглядом повелителей овец и несколько преувеличенным театральным жестом указал на дверной проём, у которого застыла Дженна с друзьями. Обернувшись к порогу, девушка увидела нового гостя. Он был немногим ниже Аликса, но гораздо мощнее его по сложению. Из-под капюшона торчала тёмная борода и кончик носа.

Гость проследовал к Аликсу, расталкивая толпу своими широкими плечами, и, остановившись, сбросил капюшон. Несмотря на длинную бороду и объёмный нос, он оказался молод. Белую пористую кожу покрывали рябины. Во взгляде Дженна приметила сильное смущение, прикрытое важной строгостью.

– Я Брайдур… житель Подгорного царства Гулна, – медленно подбирая слова, представился гость. – Да приумножится и возвеличится ваше племя, гоблины…

– Да приумножится и возвеличится племя гномов, Брайдур, – ответили на приветствие присутствующие в трактире члены Совета с Дубабушкой во главе. – Да будут к тебе добры свет дня и тьма ночная.

– Гном? – расслышала Дженна шепотки. – Не может быть… Гном…

– Я Брайдур, – чуть громче и уверенней повторил гном, расправив плечи так, что затрещала на его груди кожаная рубаха, и добавил: – Сын Хара Свирепого…

– …Сын Свирепого, – уважительно заголосили мири.

– Вы не ослышались, я наследник Подгорного царства Гулна, – низко прорычал Брайдур. – Я заявляю вам, что мой народ возвращается к свету солнца!

Толпа загудела, заволновалась.

– И я говорю вам, о гордые повелители овец, – подобно грому пролетел над головами гоблинов хрипловатый голос принца Гулна, – что поддерживаю Аликса в его претензиях на трон Востока! – Гном поднял сжатую в кулак руку, и его жесту и возгласу вторили другие альвы. – Да здравствует король Аликс!

– На трон Востока? – переспросила Дженна.

– Забодай меня Мири, – охнул Йон-Йон.

– Наш Аликс – король! – обрадовалась Фритрика.

– Да здравствует король Аликс! – прогремел зычный голос из-за порога трактира. – Да здравствует и процветает племя гоблинов…

Головы альвов повернулись в его сторону.

– Здравствуй, Скогу-Рин, – кивнул Аликс. – Ты опоздал, мы уже начали тревожиться.

– Привет, дружище, – осклабился в улыбке стоящий на улице огр.

Он склонился вдвое, чтобы заглянуть в дверной проём. В само заведение хода ему не было ввиду необычайного роста.

– Нас задержали на отмелях, – ответил пронзительно высоким голосом другой гость. – Утопленницы, видишь ли, истосковались по мужскому вниманию!

Шутник с неприятным голосом ловко спрыгнул с плеча огра на ближайший стол. Не расплескав ни одной кружки, он продолжил свой необычный путь. Гость беззастенчиво скакал в сторону Аликса то по плечам гоблинов, то по столам, вызывая тем самым бурю негодования и смешки.

Нахал, впрочем, никаких разрушений не произвёл. Ростом он был по колено взрослому человеку. Больше всего смахивал на зелёную крысу Аватни, только побритую и наряженную в яркие оранжево-алые штанишки да клетчатый камзол.

– Слушайте все! – воскликнуло, словно тоненько пролаяло, существо. – Я Ельс-Кан – посол племени клуриконов! Я подтверждаю, что мы, клуриконы и огры, поддерживаем претензии Аликса на трон Востока!

– Да здравствует король Аликс! – подхватили все.

Когда волна возгласов опала, Аликс вновь указал на дверь. На этот раз появившаяся в проёме фигура в зелёном плаще была высокая и изящная.

Пройдя тот же путь, что и другие гости, взрезая толпу, точно нож – масло, она остановилась подле юноши. Поднеся руку к завязкам капюшона, она одним лёгким движением скинула его. За капюшоном упала и алая лента, перевязывавшая прямые иссиня-чёрные волосы и скрывавшая кончики ушей.

Повисла тишина. На этот раз мири даже не охнули. Дженна отметила, что некоторые так удивились, что затаили дыхание. Кто-то из детей испуганно пискнул. Кто-то из взрослых разразился негромкой руганью и проклятьями.

– Я Тунглиф Ночеокая из клана Звёзд Стйорна, – тихо, но так, что услышали все до единого, произнесла эльфийка. – Приветствую всех собравшихся, да приумножится ваше племя…

Ответом ей была лишь тишина.