Алиса сменила спортивные штаны на свободные джинсы, накинула на плечи ветровку и взяла полупустой рюкзак, в котором лежали пакет для продуктов и кошелек. Девушка надела старые черные кроссовки и вышла из квартиры, закрыв за собой дверь.

Она жила на последнем этаже, на пятом, и всякий раз, спускаясь или поднимаясь по лестнице, ловила себя на мысли, что выбор квартиры был весьма неудачным. Но других вариантов у нее не было.

В прошлой ее устраивало все: наличие балкона, на котором можно было на время спрятаться от навязчивых мыслей, магазин в трех минутах ходьбы и вид из окна, который представлял собой исключительно небо, такое далекое и прекрасное. Однако пришлось искать себе новое убежище, когда хозяйка прошлой квартиры поставила ее перед фактом, что место, в котором она жила два года, благополучно продали. Было ли это ударом? Еще каким! Первый съем квартиры оказался болезненным опытом, как практически любой первый опыт. Поэтому новое место оказалось выбранным в спешке. Теперь она жила в другом районе, наполненном одинаковыми домами старой застройки, где каждый второй житель являлся пенсионером.

Когда оказалась на первом этаже у почтовых ящиков, она заглянула в свой и увидела платежку, которую, не вскрывая, отправила в рюкзак. Повернув голову в сторону квартир на этаже, девушка заметила кряхтящую старушку, что открывала дверь своей квартиры, опираясь на деревянную трость.

Стараясь не привлекать внимания, Алиса попыталась проскользнуть мимо, но цепкий взгляд соседки все же остановился на ней. Старушка крикнула вдогонку:

– Будь осторожнее, дитятко.

Эти слова заставили Алису остановиться. Девушка поднялась на несколько ступенек и заглянула в проем с квартирами, где стояла старушка. Та уже закрывала дверь изнутри и, выглянув наружу, заметила ошарашенное бледное лицо Алисы.

– Вы что-то сказали? – спросила она, пытаясь совладать с немного осипшим голосом.

– Будь осторожнее, дитятко, – повторила старушка и кивнула ей за плечо, – время нынче неспокойное, – и со щелчком закрыла дверь.

Вскинув брови от удивления, девушка спустилась по лестнице, прокручивая в голове слова старушки. Что она имела в виду? И почему подобрала именно эти слова? Алиса нажала на кнопку у входа, и железная дверь со скрипом отворилась. Представшая перед глазами картина заставила сердце болезненно сжаться.

По бокам от входной двери кто-то из соседей выращивал цветы и подстригал кустарники. Она увидела полицейское ограждение с натянутой лентой, образующей неровный квадрат с выступом клумбы. Холодок пробежался по спине, она вздрогнула.

Окинув взглядом двор, Алиса громко сглотнула и присмотрелась к огражденному месту. Небольшое темно-красное пятно располагалось поодаль на дороге, почти у самого края ленты. Девушка ощутила дрожь в коленях и спустилась по ступенькам, подходя ближе к бросающейся в глаза картине на асфальте. Судя по тонкому металлическому запаху, это была кровь. Сидя на корточках, девушка присмотрелась и заметила еще несколько капель запекшейся крови.

– Не так много… Не понимаю…

Когда Алиса встала и выпрямилась, ее голова закружилась, пальцы вцепились в пакет. Она с трудом заставила себя сделать шаг назад и отвернуться. Девушка на негнущихся ногах дошла до мусорного контейнера, выбросила пакет и остановилась, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

– Какой, к черту, мусор? Что я творю? Тут произошло…

Она обернулась и посмотрела на ограждение и капли крови у своего подъезда. Осознание, что увиденное могло оказаться последствием убийства, привело ее в ужас.

– Убийство? – прошептала Алиса. – Прямо у меня под носом? Под носом у всего спального района? Кого убили? Когда? И, главное, кто?

Мысли стаей птиц кружили в голове, клевали, кричали, не давая возможности успокоиться, все больше и больше заставляя ее нервничать. «А что, если мой сон как-то с этим связан? Нет, это не… Я надеюсь, что это не так…»

Стараясь дышать спокойно, она пошла в сторону магазина уже не с одной целью, а с двумя: не только купить продукты, но и узнать подробности произошедшего, прислушавшись к разговорам покупателей и продавцов.

Сплетни быстрее всего разлетаются среди пожилых людей. Поэтому, войдя в магазин, Алиса направилась в отдел с овощами, где три пожилые женщины о чем-то говорили. Подойдя чуть ближе и остановившись у коробки, девушка оторвала пакет и начала медленно выбирать помидоры, при этом прислушиваясь к взволнованным голосам.

– …Оставили только ограждение и уехали, – закончила полноватая женщина в свитере, надетом поверх цветастого халата.

Стоящая напротив близорукая старушка в толстых роговых очках закрыла свой рот, причмокнув губами.

– Люба видела, кого это они забрали? – трескучим голосом спросила она, словно обращаясь ко всем.

– Поговаривают, это та ж девка из сорок девятой, – вставила свое слово третья женщина с копной коротких черных волос. Она наклонилась к старушкам и что-то зашептала одной из них в ухо.

– Поди не шутишь? – вскрикнула самая старая из них. – Так и сказали?

– Говорю ж тебе, сказали, что убийство, – продолжила темноволосая, делая акцент на последнем слове. – Представляешь, на нашей улице! В нашем-то доме! Да убийство!

Женщина в свитере наскоро перекрестилась, близорукая старушка повторила за ней:

– А известно хоть как? Когда?

– Или кто?

– Да откуда ж! – фыркнула темноволосая женщина и выпрямилась. Внешне и по речи она напоминала большую взволнованную пчелу. – Они ж только вчера и уехали, обещали вернуться и показания взять у тех, чьи окна выходят на двор.

– У Любы да у Славы?

– Да с Любой они уж говорили, а Славы дома не было, небось, опять ж загулял, – всплеснув руками, запричитала темноволосая женщина и посмотрела на Алису, которая клала к себе в корзину помидоры.

Женщина что-то шепнула худощавой старушке, и они втроем зашагали в сторону кассы, оставляя девушку наедине с услышанной информацией.

III

Слуха коснулся звук ветра, запутавшегося в листве ближайшего дерева. Взгляд скользнул по тонким изящным линиям фасада. Из приоткрытого окна время от времени проникал мокрый осенний воздух, колыхавший светлую ткань занавесок и касавшийся его щеки, из-за чего он крепче сжимал в пальцах кофейную чашку. Кафе выглядело мрачным, лишенным утренних лучей солнца, заглядывающих в окна с противоположной стороны здания к сонным и изнуренным жителям, что в очередной раз проклинали наступление нового дня. Ему на мгновение стало их жаль: просыпаться раньше, чем тебе бы хотелось, чтобы собираться и идти на работу, которая тебе не по душе. Но секунду спустя, пригубив ароматный кофе, он уже вновь испытал полное безразличие к проблемам человека, не желающего ничего менять в своей жизни и потому живущего там, где ему не хочется, с теми, кого не любит, с работой, которую ненавидит, и самим собой, которого не принимает.

Сонная светловолосая девушка в фартуке, оперевшись руками на барный стол, листала ленту новостей в телефоне. Похоже, она искала новую тему для разговора с молодым человеком, который должен вот-вот прийти и надеть фартук, висящий на крючке рядом с ней. «Заметят», – лениво подумал человек, делая маленький глоток кофе.

В противоположном углу кафе сидела пара пенсионеров благородного вида. Дама с маленькой нахохлившейся собачкой породы пекинес. Изящный тонкий ошейник, едва заметный под длинной шерстью, был соединен с поводком, который женщина держала в тонкой ладони. Седые, собранные в аккуратный пучок волосы дамы украшала позолоченная заколка, светло-голубые глаза с едва уловимой укоризной смотрели на спутника. Пожилой мужчина, сидевший напротив, поставил чашку на стол. Элегантно одетые, богато, но невычурно, они завтракали в столь ранний час: пожилая дама пила латте и отщипывала кусочки от круассана, в то время как ее спутник предпочел один эспрессо.

Человек прислушался к их разговору.

– Mon coeur, tu es aussi pâle que ton chien ^[2], – сказал мужчина с заботой в голосе.

Женщина вскинула брови, открыла рот и закрыла его, буравя взглядом своего спутника. Она положила ладонь на голову своей собачки, этим жестом пытаясь успокоить то ли ее, то ли себя.

– Comment osez-vous? Luna, n’écoute pas ce vaurien ^[3], – возмущенно ответила женщина.

Раздался сдержанный смех ее спутника. Он мотнул головой и погладил пекинеса на руках у дамы. Собака посмотрела на него выпученными глазами и прижалась длинным ухом к животу хозяйки. Мужчина примирительно махнул рукой, наклоняясь к спутнице с обезоруживающей улыбкой.

– Pardonne-moi, mon coeur. Vous êtes tous les deux magnifiques ^[4].

Дама оттаяла и ответила ему такой же светлой улыбкой. Человек не понимал, о чем они говорили, но, судя по всему, конфликт был улажен, и эти двое пришли к только им известному компромиссу.

«Тоже не годится, – подумал человек, переводя свое внимание на входную дверь. – Хотя интересно, появится ли сегодня кто-то еще столь же интересный, как эта парочка пожилых французов».

Со стороны входа сидела невысокая девушка, с собранными в тугой высокий хвост волосами. Она с упоением читала книгу. Он рассмотрел название на мягкой черной обложке: «Агата Кристи. Пять поросят».

Человек коснулся губами чашки с кофе и пригубил теплый напиток. Сердце его забилось чаще, ладони стали влажными. «Красивая», – молнией пронеслось у него в голове. Горечь осталась на языке согревающим мазком. Глаза с интересом рассматривали тонкий веснушчатый носик, на кончик которого съехали круглые очки. Постепенно мысли прояснились, и он задумался, пытаясь вспомнить сюжет этого романа из цикла о частном детективе Эркюле Пуаро. Что-то о преступлении давно минувших лет, о неверном художнике, его ревнивой жене и их несчастной дочери.

«Неплохой сюжет, но есть у Агаты истории куда занимательнее», – заметил он про себя, чувствуя, как сердцебиение приходит в норму.

Телефон девушки издал мелодичный звук. Она взяла в руки смартфон. Пробежавшись глазами по экрану, девушка быстро сделала большой глоток стоявшего рядом с ней напитка, положила между страницами цветную закладку, бесшумно закрыла книгу и спрятала в рюкзак.

Он перевел взгляд на бариста, которая уже мило щебетала с высоким темноволосым парнем. Держа в руках турку, молодой человек слушал увлеченную рассказом коллегу, заваривая кофе посетителю, ожидающему свой заказ у стойки.

Раздался звук открывающейся двери, в зал хлынул поток холодного воздуха, быстро пробравшегося под одежду и вызвавшего легкие мурашки. Сделав последний глоток, человек не спеша отставил от себя чашку с блюдцем. Часы над головами бариста показывали 07:05. Он неторопливо встал из-за стола и надел верхнюю одежду.

– Доброго дня, – сказала ему вслед девушка, когда человек прошел мимо нее к входной двери.

«О, у меня-то оно будет добрым», – подумал он и едва заметно улыбнулся.

Оказавшись на улице, человек направился к перекрестку со светофорами, где у пешеходных переходов стояли люди. Город просыпался, неумолимо нагоняя темп после сонной ночи, чтобы вернуться в рабочий режим. Назвать его провинциальным человек бы не посмел. Сотни тысяч жителей, набиваясь в очереди в магазинах и общественном транспорте, направляясь на работу или с нее, развеивали миф о маленьком городке на отшибе. Этот город был обычным, каких были десятки и сотни в России.

Когда загорелся зеленый свет, человек перешел дорогу в своем обычном темпе, высматривая глазами среди десятка голов коричневую макушку. Его внимательный взгляд ухватился за синий рюкзак. В голове раздался тихий щелчок – она! – одновременно со звуковым сигналом светофора. Человек быстро повернул направо и направился к нерегулируемому пешеходному переходу.