– Угу, – согласился я, подливая себе чаю. – Это мне еще повезло, что лето на дворе. Но, оказывается, в состоянии стресса у человека включаются какие-то скрытые в организме резервы. Я, короче, рванул за дом, там, судя по шуму, была проезжая часть. Так и оказалось. Стал голосовать. Голосовать, прикинь! Ты помнишь, в каком виде я к тебе вчера заявился? Хрен знает как, но я смог остановить машину. Не помню, что говорил и как добился своего. Но в итоге толстый узкоглазый парень довез меня до твоего дома, мы вместе с ним поднялись к тебе… Ты заплатил. Ну, а дальше ты знаешь. Ты же сам меня домой отвез, сам мастера вызвал и уговорил замок в двери открыть, не бесплатно, конечно. Я, конечно, ему потом документы на квартиру показал, успокоил.

– Знаю, – кивнул Антон. Вспомнил про виски, пригубил. – Слушай, я таких приключений… – Он не смог подобрать адекватного слова, покачал головой и снова приложился к бокалу.

– Теперь ты понимаешь, почему я не хочу вискарика? – Я указал на бокал в руках Тохи.

Он снова задумчиво кивнул, потом махом допил виски, подумал – и заказал еще. А я продолжил свою нескучную историю.

– А знаешь, что во всем этом самое забавное?

– Ну?

– Что вся эта комедия происходила в моем собственном доме.

– Чего?! – поперхнулся виски Антон. – В каком смысле?

– Ну, ты же помнишь, какой у меня дом здоровенный и длинный – почти в кольцо замыкается? А я сегодня утром выхожу на балкон покурить…

– Ты же бросил.

– Да вот после всего этого, думаю, лучше уж курить, чем… Ладно. Я, в общем, курю, смотрю на противоположную часть нашего дома… Ты же его конфигурацию помнишь? И вижу, представляешь, тот самый балкон. На котором я вчера… фестивалил. Мне даже показалось, что я и кота увидел мельком, но это, может, мне от удивления показалось.

– Обалдеть… – выдохнул Антон. – Слушай. А как ты родной дом не узнал-то? Ну, когда вы из клуба на хату приехали?

– Да ты думаешь, я по сторонам смотрел? Она меня всю дорогу за ширинку лапала, у меня кровь вся в другом месте, а мысли все только об одном: как бы поскорее до ее хаты добраться. А потом, когда я уже в чужих обносках вышел, я сразу же на улицу побежал, чтобы тачку поймать. И хрен знает… Тоже по сторонам не шибко смотрел, только на машины, которые мимо меня проносились. Ну и потом, я же в этом районе недавно живу. В общем, не знаю, как так вышло. Да и вообще, эти человейники все на одно… на один фасад. А так-то, если бы огляделся и сообразил, то мог вообще не голосовать. Правда, без тебя бы я в квартиру не попал. Спасибо тебе огромное. Денег я тебе закинул.

– Да ладно, чего ты, – отмахнулся Антон. – Ты бы мне тоже помог в такой ситуации. Хотя, конечно, не дай бог оказаться на твоем месте.

– Да, не советую повторять мой опыт. Ну да ладно, было и было.

– Ага, – согласился Антон. А потом вдруг решил сменить тему, видимо, сидеть с круглыми глазами ему надоело. – Слушай, Егор, пока помню. Никита буквально позавчера про тебя спрашивал. Очень хочет, чтобы ты к нам вернулся. Денег добавить не обещал, но каких-нибудь бонусов и ништяков поклялся для тебя выбить.

Я вздохнул. Это уже не первый разговор на подобную тему.

– Передай Никите спасибо, но я сейчас не могу.

– Но ты ему именно сейчас очень нужен.

– Я не единственный сеньор в городе.

– Егор, ну тебе еще не надоело в игрушки играть? Ты же взрослый мужик.

– Антон, не начинай. Ты прекрасно знаешь про мою ситуацию. Мне нужны деньги. Много. Срочно. Банки я грабить не умею.

– Можно же кредит взять.

– Столько, сколько надо, мне не дадут.

– Ох, блин, Юрий Алексеевич…

– Юрий Алексеевич не блин, а другое слово.

Тоха покачал бокалом, звякая кубиками льда.

– Слушай, а на этой теме… вот реально столько денег можно поднять? Как биткоин, блин.

– С биткоином, если ты не умеешь на халяву воровать электричество, всё не так очевидно, – хмыкнул я. – А это – реально тема.

– Но ты же сам говорил, что только для малолеток.

– Да, – опять вздохнул я. – Я для них старпёр. И я реально еле вывожу весь этот… даже не знаю что – цирк, зоопарк, детский сад. Моим всем по двадцать и меньше. Но зато я у них теперь за тренера – предыдущего они выгнали, потому что он хотел сильно много денег. А я хочу немного. Если возьмем первое место, то мне моих призовых за глаза хватит.

Тоха вздохнул. Со мной за компанию.

– Помню, как нас за это дома гнобили и в универе гоняли. А теперь люди на этом деньги зарабатывают, чемпионаты проводят. «Контра». Кто бы мог подумать.

– Не «Контра», а «Дота».

– Один хрен.

* * *

Я стояла, перекладывая пакет из одной руки в другую, и смотрела на свою дверь. Можно даже сказать – любовалась. За ручку двери был засунут букет. Эта сирень точно не была наломана с куста у подъезда. Это явно какая-то сортовая сирень, с крупными гроздьями образцово-показательного сиреневого – ну а какого еще! – цвета. А сам букет был перевит точно такого же цвета атласной ленточкой.

«Мой парень» Егор сдержал свое слово.

Пока я зависала над этим «знаком любви», хлопнула дверь лифтового холла, послышались тяжелые шаги и через пару секунд за моей спиной раздалось жизнерадостное:

– Ох, и балует тебя твой Егорка, Леська. Замуж не зовет пока?

Я обернулась и попыталась взглядом передать Михе, что он точно лезет не в свое дело.

Мишаня хохотнул, но тему педалировать не стал, видимо, вовремя спохватился, что ему может понадобиться моя профессиональная помощь, а уколов здоровенный брутальный Миха боялся, как ребенок и только мне доверял дырявить свою шкурку – по-соседски.

– Эх! – Он наклонился и понюхал сирень. – А как пахнет-то, как пахнет… Наломать своей Юляшке, что ли, тоже?

– Этот возьми. – Я головой мотнула в сторону букета. – И подари. – А что, так будет даже в каком-то смысле справедливо.

– Да ты чего, это же тебе твой подарил! – возмутился Михаил. А потом тоже указал кивком головы на букет. – Твое – вот и забирай. И не дури. Даже если поругались – цветы-то тут при чем?

И, одарив меня своей мудростью, сосед Миха принялся отпирать свою дверь. А я, вздохнув, взяла сирень и вошла в свою квартиру.

Кефир изобразил классический этюд из серии «Чокупила?», понюхал букет, чихнул – и удалился на кухню – ждать, когда его высочество – или какой у него там титул – покормят. Я последовала примеру Кефира и тоже понюхала букет. Пахла сирень умопомрачительно. Я невольно улыбнулась – класс!

Прав мудрый Миха – цветы ни в чем не виноваты.

Глава третья

На скамейке возле дома меня ждал сюрприз. Я остановился и улыбнулся. Сюрприз этот некоторым образом нарушал мои планы. В данный конкретный момент мне очень хотелось домой – побыть в тишине и покое. Но, видимо, это приятное времяпрепровождение придется отложить.

– Привет, пап.

– Здравствуй, Егорушка.

Егорушку, Егорика, Егорочку и прочее я на дух не выносил. Но отцу это объяснять бесполезно.

– Зайдешь?

– А чего же я тут на скамейке сижу и жду? Конечно, зайду.

Дома я, разумеется, как хороший сын и радушный хозяин, предложил чай. И мы сели этот чай пить.

– Егорик, скажи, я тебя сильно подвел?

Ой, бать, слушай, ну давай не начинай, а? Но вслух я сказал другое:

– Папа, мы же, вроде бы уже всё выяснили. – Я старался, пока еще старался, чтобы в голос не просачивалось раздражение.

– Ну, смотри, как ты живешь? – Отец обвел рукой мою скромную студию: кухонная зона, диван, рабочее кресло, компьютерный стол. – А ведь у тебя такая хорошая квартира была.

– Пап…

– Может, надо было и мою квартиру продать? Я бы как-нибудь перебился…

– Пап, твой клоповник стоит копейки! – всё же сорвался я. Как-то слишком быстро. Все-таки недавние приключения давали о себе знать.

Отец вздохнул, провел рукой по густым, с обильной проседью, кудрявым волосам.

– В этом, как ты выражаешься, клоповнике ты вырос, Егор.

– Пап, да я же не про то…

– И все-таки стоило продать мою жилплощадь. Что же ты один на себя такое взвалил.

– Папа, из нас двоих с математикой в ладах только я. Поверь, это бы ничего принципиально не поменяло. Там другие масштабы сумм.

– Егор, если я могу что-то сделать… Ты скажи.

Мне, конечно, очень захотелось сказать: «Всё, что мог – ты уже сделал». Но я сдержался.

– У меня всё под контролем. Я всё решу.

– Значит, я все-таки тебя сильно подвел…

– Пап, давай пить чай.

* * *

Я проводил отца, закрыл за ним дверь и вернулся в комнату. Покосился на компьютерный стол. Нет, сегодня я не готов к осмысленным действиям. Команду предупредил, что у меня форс-мажор и чтобы до завтра меня не дёргали.

Я устроился с ногами на диване, взял телефон. И отложил. Приход отца всё же всерьез выбил меня из нормального состояния. Хотя оно нормальным-то и не было – я всё еще не мог как следует оклематься после безумного балконного приключения. А тут еще батя сверху, вишенкой на торте.

Всякий раз, когда на меня начинало накатывать раздражение, что именно мне, стараниями моего батюшки, приходится сейчас разгребать черт знает что… Или вдруг посещали мысли, как же отец оторван от жизни, непрактичен и вообще… Слегка, а может, и не слегка не от мира сего… Тут я старался обуздать свои негативные эмоции одной индейской поговоркой. Она мне в свое время крепко запомнилась: «Прежде чем судить человека, походи год в его мокасинах». У бати моего мокасины специфические. Больше похожи на средневековый испанский сапожок.

Я встал и направился в прихожую. Там висело настенное зеркало. Я уставился на свое отражение. Я похож на отца. Не то чтобы прямо копия, но определенное и заметное сходство есть. Правда, я выше отца больше чем на голову и копна густых кудрей мне не досталась, волосы только слегка вьются. Отец очень любил находить во мне черты матери. Высокий рост – это в деда по материнской линии. Ярко выраженные математические способности и в целом технический склад ума – это от матери. Я же категорически не хотел никаких сравнений.

Как причудливо тасуется колода… Эту фразу я часто вспоминал, когда приходилось думать о своей семейной истории. «Мастер и Маргарита» – одна из немногих прочитанных мной художественных книг. Прочитанных именно осознанно, а не потому, что так надо для школьной программы. Мне кажется, там есть цитаты на все случаи жизни.

В случае со мной колоду тасовал вусмерть пьяный, а то и обдолбанный крупье. Иначе как объяснить мою жизнь?

* * *

Я снова завалился на диван. Мысли нахлынули – не отогнать.

Отец мой сирота. Детдомовский. Но эти слова не раскрывают всех, так сказать, нюансов. Его нашли в мусорном баке, в завязанном пакете, едва пищащего, с неотрезанной пуповиной. Сердобольная женщина, которая его обнаружила, чуть инфаркт не схватила. А врачи потом сказали, что младенец в рубашке родился. Ага, в полиэтиленовой.

Но, в общем, если бы его не обнаружили тогда, то спустя пару минут он бы умер – задохнулся. А если бы не задохнулся – так от кровопотери.

Я, честно говоря, не знаю, зачем все эти детали рассказали отцу, и кому пришла в голову эта светлая прекрасная идея – сообщать такие душераздирающие подробности ребенку. Но это правда. Отец мой, став постарше, пробрался в кабинет директора детского дома и тщательно изучил свое личное дело. Строки документов подтверждали версию с мусорным баком и всеми остальными деталями – в лучших традициях трэшевых репортажей из сводки городских криминальных или чрезвычайных происшествий. Женщину, родившую и выбросившую свою деточку на помойку, так и не нашли.

Поскольку находка случилась аккурат в День космонавтики, сотрудники Дома малютки решили, что самое подходящее имя для найдёныша – Юрий Алексеевич Гагарин. С чувством юмора были люди.

Так в мир пришел Юрий Алексеевич Гагарин. Мой папочка.