Месть невольницы. Истинная для дракона (страница 44)
Ещё та женщина зачем-то снова объясняла ей, что нужно кланяться даже слугам, выполнять любые поручения, что ей дают и называть всех только на "вы" и "госпожа", "господин". Если говорить иначе, то могут ударить и наказать.
А зачем ей говорить иначе? Надо господин, будет господин. Ей все равно.
Женщина сунула ей в руки кусок хлеба с сухим сыром.
– Поешь, а то помрешь тут посреди работы.
Отчего же не поесть, если надо. Эммили откусила и прожевала. Глотать было больно, но терпимо.
– Если для тебя что-то сделали доброе, надо сказать: "Спасибо, госпожа".
– Спасибо, госпожа, – послушно прохрипела Эммилия.
Служанка ушла, оставив её наедине с ведром. Ведро, тряпка. Да, кажется она поняла, что делать. Начала мыть пол. Больше не волновала грязь, вздувшиеся на пальцах волдыри. Пусто и тихо внутри, темно. Холодно. Хорошо. Не больно.
Сбоку показалась небольшая фигурка, она поклонилась. А когда ей на передник опустилась груша, а грязных волос коснулась что-то упругое, прошептала слова благодарности. Её погладили по волосам и исчезли.
Но Эммили теперь знала, что всё это делает для неё младший принц-изгой. Сбегает из своего убежища и приносит ей свежие фрукты. Говорить им теперь нельзя. Она не может прийти к нему поболтать, не только потому что рабыне нельзя уходить отсюда. Но и разговаривать по душам больше не получится. Да и зачем? Совершенно незачем.
А позже, почти ночью, вновь пришла грустная принцесса и попросила идти за ней. Эммили шла.
Отчего бы не пойти, если надо.
Принцесса приказала раздеться, и Эммили выполнила приказ, не поднимая головы. Она почти не чувствует боли. Если её снова высекут, хуже не будет.
Айвери, уложив её в ванную, дотронулась до остриженных волос кончиками своих нежных тонких пальцев.
– Можно, Эммили?
Та безразлично промолчала. Айвери не была мужчиной, поэтому ее прикосновения не были противны. Даже напротив, нежные, невесомые движения убаюкивали. Растерев в ладонях горячее ароматическое масло, Айвери массировала корни волос и осторожно, не вырвав ни волоска, проходилась по короткой длине.
– Ничего, Эммили, это не страшно, отрастут. Но тебе очень красиво было с длинными. Зачем ты сделала это?
Она пожала плечами. Набрав в ковш теплой воды, Айвери аккуратно смывала масло с ее волос, растирая по ним душистый шампунь. И ополаскивая снова. Укладывала, мыла её мочалкой, расчесывала, даже пела колыбельную или молитву на незнакомом языке. То и дело шептала ей приятные слова, смазывала раны каким-то снадобьем, а сама постоянно плакала и извинялась. Эммлии не знала, за что. Не помнила многого. И ей было безразлично.
Неважно, зачем она это делает. Это не больно. И если так надо, то к чему противоречить.
Потом Айвери отвела её в каморку, где ждала кровать. Самая простая, но кровать. А не мокрый матрас. Надо поблагодарить, мелькнуло напоминание.
– Спасибо, госпожа.
Принцесса опять заплакала и удалилась.
Эммили села на край кровати и просидела так до утра, глядя в одну точку. Спать ей не хотелось. Ей теперь вообще ничего не хотелось. Она наслаждалась отсутствием чувств, особенно – страха.
Где-то за стенами раздался рев, на который лишь на мгновение откликнулось её сердце. Но сразу же вновь отгородилось невидимой прочной стеной. Пусто. И тихо внутри.
Ничего больше нет. И не будет.
Глава 66
Азар
Раньше ему казалось, что появление в его жизни истинной пары ничего не значит. Он получит силу, а его дракон – крылья, и потом, когда они разорвут связь, просто продолжат жить дальше. Будто не было никакой человечки. Но и отпускать её не желали, считая, что она всегда будет под рукой. На всякий случай. Она же невольница, без его разрешения никуда не уйдёт. И он не позволил бы ей завести отношения или подружиться с кем-то.
Пусть это он, Азар, будет свободен от связи, человечка же должна всегда его ждать. Она – его пара, хотя он и не хотел этого. Но она должна всегда быть ему рада. И тогда он, наконец, обретет счастье – пройдет коронацию, останется свободным от связи с ней, но при этом, если придёт в голову, то иногда будет проводить с ней время. И она станет, как и остальные, радоваться встречи с ним. Только вот что-то пошло не по плану.
Во-первых, выяснилось, что её любовь к нему может внезапно закончится. Во-вторых, с ней, помимо его воли, поступили слишком жестоко. Да, он отдавал себе отчет, как жестко сам вёл себя с ней. Но то, что произошло в подвале… И его собственная на это реакция… Казалось изменило всё. И как исправлять такое он не знал. Но не исправлять не мог.
Дракон, хоть и злился, что король держит его вдали от пары, что её трогал кто-то, обижал, пока ещё был уверен, что им стоит лишь вновь приласкать её и, несмотря на разрыв, она снова будет их любить. Ему казалось всё проще простого. Они её обидели, теперь покажут, что сожалеют, и глупая человечка упадет в их объятия. Как раньше.
Но он уже заметил, что когда она ночевала в их комнате в последний раз, то не хотела радоваться тому, что он соизволил уделить ей время. Не хотела смотреть на него так, как до этого, рождая в его душе твёрдую уверенность, что он самый лучший. Отказывалась выполнять его приказы. Смела быть недовольной. И дракон тогда не понял, что надо сделать, чтобы девчонка слушалась его и поступала так, как хочет он. Хотя идея была…
Когда Азар проснулся тогда утром, она ещё спала и… улыбалась. Так, как раньше, когда лежала на его груди. Только теперь на полу. И ему даже захотелось переложить её на кровать. Но он тогда подумал, что если это увидят служанки, то решат, что он провел ночь с ней. И посчитал это недостойным поведением. Дракон же был убежден, что стоило им тогда это сделать, и человечка бросилась бы им на шею.
У короля же на этот счет были сомнения. Но надежда оставалась. Жить дальше без её слепого обожания было как-то… пресно. Поэтому, убедив себя, что справится со всеми трудностями, он пошёл вниз.
– Ваше Величество?!
Очередная служанка, не ожидая увидеть его на этаже слуг, едва не умерла от удушья в глубоком поклоне, пока Азар не разрешил подняться.
– Знаешь человечку с клеймом?
И сам передернулся от того, как сформулировал вопрос.
– Да, господин. Она одна тут такая.
– Передай приказ явиться ко мне в покои. Быстро.
– В п..п…по…кои, господин?
– Мне обязательно повторять ещё раз?! – Вскипел король. Еще только перед служанками он не отчитывался.
– Простите, Ваше величество! Разумеется. Прикажу ей немедленно.
И бегом бросилась в противоположную сторону. Ишь какая, прикажет она ей. Формально да – имеет право, но… И король, и его дракон рассвирепели, что кто-то кроме них может так говорить с ней. От этого голова закружилась. Они оба не до конца оправились от разрыва, поэтому ещё немного шатало. Но Азар хотел видеть Эмми немедленно. Бороться с этим желанием сил не осталось. Хотя теперь причин вроде бы не было. Но они ему больше и не были нужны.
Он, кажется, смирился…
Эммили
– Его величество звал тебя в покои, грязная девка.
Служанка брезгливо поморщилась, видимо, совершенно не понимая, что господину могло понадобиться от этой. Возможно хочет наказать её ещё за что-то? Если бы нужна была девица, позвал бы кого из гарема. Девушки там уже заждались встречи со своим господином.
И Эммили шла за ней послушно, только у двери поняв, что её звал король. Боль уколола внутри и погасла. Открыла дверь с молчаливого высокомерного кивка стражника.
В комнате полутьма, горят свечи. Стоят разные цветы. И пахнет чем-то очень сладким. Точно, у постели зажжены благовония. Вереница картинок из прошлого пронеслась перед глазами. В первый раз всё тоже было так…
Хорошо, что король здесь сейчас один. Она немного испугалась, что тут снова будет толпа тех мерзких мужчин.
– Проходи, Эмми.
Она склоняется и проходит. Зачем он продолжает называть ее так? И тут до слуха доносится тихая музыка из артефакта. Едва слышно. Но от спокойной мелодии, у Эммили вдруг бегут мурашки неприятных воспоминаний. Она сжимает и разжимает кулачки. Король молчит.
– Нужно танцевать, господин?
Азар
Услышав вопрос, заданный тихим безжизненным голосом, он даже не сразу понял, о чем она. Пока не вспомнил её последний вечер в его покоях. О, Великий алмазный дух, неужели правда думает, что он позвал её для этого?
– Нет, конечно, нет, Эмми. Просто хотел провести с тобой время, как раньше. И не нужно называть меня так, пожалуйста. Мы же вдвоем.
Его голос прозвучал даже слишком мягко. Так он говорил с ней раньше, чтобы соблазнить. Зачем это делал теперь, сам не понял. Или для этого же?
– Что мне нужно делать, Ваше величество? – И опять ни единой эмоции на лице.
И этим «величеством» словно наотмашь ударила. Спасибо, что хотя бы без поклона. Король поморщился.
– Ничего, Эмми, просто посиди рядом… И зови меня как прежде, пока никого нет…
Она села на диванчик, но на максимально возможном расстоянии от него, глядя перед собой, склонив голову. Молча.
Пустой взгляд, не обречённый больше, полный боли и страха, а пустой. Ни боли, ни сострадания, ни жалости, ни любви. Ничего. Как будто она не чувствует. Он приблизился сам, осторожно взял её за подбородок и приподнял. То, что увидел, было страшнее ужасной картины в подвале. Равнодушные, прозрачные, словно выцветшие глаза.
Волна паники захлестнула его, смешиваясь с горечью вины и страха окончательной потери.
Не сдержавшись, порывисто опустился перед ней на пол, начал судорожно целовать её ступни, колени, бедра… Девушка дернулась сначала, но потом просто перестала реагировать. Будто не её тела он касается. Тогда Азар поднялся выше, целовал губы, покрытые мозолями руки, которые положил себе на плечи. Словно марионетка она подчинялась, даже не шевелилась, лишь приоткрыла рот, чтобы ему удобнее было. Но не отвечала.
– Милая моя, Эмми, прости, – шептал он, не отдавая отчет действиям и словам, поддавшись порыву. – Я больше не сделаю больно. Правда. Ты останешься со мной сегодня? Как раньше, Эмми…
– Как пожелает господин, – безразличный ответ.
Она такая безучастная, такая сломленная. Выполняет всё, что он приказывает, не отталкивает. Как пожелает господин… А вдруг кто-то уже пожелал.... Его скручивает от резкой боли. И это кажется очень важным сейчас. Понять, насколько он виноват перед ней. Что ещё она пережила, пока он её наказывал ни за что.
– Эмми…
– Ваше величество.
– Тебя кто-то трогал, Эмми?
– Да, господин.
– Я имею ввиду, мужчины…
– Да, господин.
Его словно ледяной водой облили от вероятной картины, что кто-то мог быть с ней. Хотя клеймо позора делало девушку изгоем, но она слишком отличалась от всех других. Если её кто-то заставил?
– Как трогали? Скажи, прошу.
– Плетьми, ботинками, руками, – она говорила равнодушно.
– Ботинками, плетьми… Они били тебя?
– Да, Ваше величество.
– Кто это делал?
– Я не вспомню всех, господин.
И он содрогнулся снова. Медленно доходил весь кошмар ситуации. Подвалом дело не ограничилось, хотя и его было уже много… Но его пару просто так били другие слуги. И он ничего не сделал. Дракон тоже был взбешен. Что король не спрашивал её раньше, не приказал всем не трогать её, позволил причинять боль.
Как специально в голове прощебетал счастливый девичий голос из воспоминаний: «Мне с тобой ничего не страшно, Азар, ты самый сильный во всем мире!». Они тогда гуляли по саду, и она радовалась всему как ребенок.
– Эмми… А по-другому… Так, как я… Тебя трогал кто-то?
– Нет, господин.
Но не сказать, что это принесло особенное облегчение. Всего остального было столько, что не унести. Он так хотел залечить её раны, растормошить, но… На самом деле, очень-очень хотел, чтобы она была с ним такой же, как приходит во снах почти каждую ночь. Дракон поддакивал изнутри.