Бонус к главе 28. Буду твоим, буду твоей

Адам

– Прости, чертовка, но наш первый за этот вечер раз состоится прямо здесь, – предупреждаю ее, срываясь. – Иначе сдохну, – добавляю честно.

Спускаю полотенце, закидываю одну ее ножку себе на талию и упираюсь налитым членом в горячее лоно. Трусь головкой о тонкое, полупрозрачное кружево трусиков – и это единственный барьер между нами. Но он точно не остановит меня.

Слегка толкаюсь вперед под лихорадочное женское: «Ах!» Едва сдерживаюсь, чтобы не войти прямо так. Ворваться, разорвав белье к чертям.

Но вместо этого соблазняю мою строгую леди. Которая совершенно неприлично стонет сейчас.

Ухмыляюсь довольно. Провожу ладонью по кромке чулка, скольжу по бедру, сжимаю ягодицу. Заводит дико.

– Первый? То есть будут еще… – очнувшись, Агата испуганно взмахивает ресницами. Собирается возразить что-то, но я затыкаю ее неугомонный ротик поцелуем. Вбиваюсь языком, не позволяя вдох ей сделать.

Чертовка с трудом успевает за моим напором, но старается.

Чересчур старается.

Хочу, чтобы расслабилась и отдалась мне целиком, не думая ни о чем. Не прекращая пожирать ее рот поцелуем, я протискиваю ладони между нашими горячими телами, накрываю чашечки кружевного лифа, борюсь с застежкой на груди, не глядя. Доносится щелчок, треск ткани – и наконец-то пышные полушария моего любимого размера оказываются в руках.

– Застежке конец, – сообщаю глухо, на миг прервав поцелуй. Перекатываю большие круглые соски между пальцами, ловлю судорожный всхлип чертовки.

– Не было ее там, – она выгибается от моих ласк, но успевает дерзить. – Застежка сзади… М-м-м! – яростно кусает губы.

– Хрен с ней, – усмехаюсь и наклоняюсь к груди.

На смену пальцам приходят губы. Втягиваю соски в рот по очереди, чуть не кончаю от одного лишь срывающегося голоса Агаты, когда она стонет мое имя. Впивается руками в мои плечи, царапается, головой машет, отгоняя возбуждение, которое пожирает ее без остатка.

В какой-то момент даже оттолкнуть меня пытается, но я предупреждающе стискиваю сосок зубами – и Агата замирает, будто опасается, что я сделаю ей больно.

Реабилитируюсь, обвожу ареолы языком, целую.

А сам веду рукой вниз по накачанному животику, забираюсь под резинку трусиков, ласкаю пальцами подрагивающее лоно. Раздвигаю влажные складочки – и погружаюсь внутрь.

Агата вздрагивает так, будто через все ее тело прошел разряд тока. Остро откликается на каждое мое действие. Не имитирует. У меня не было таких горячих, страстных женщин. Чаще всего они просто отыгрывали свою роль. Отрабатывали.

Но только не Агата. Она чувствует меня. Хочет по-настоящему.

Искренне кричит, когда я толкаюсь двумя пальцами в нее. Подается вперед, бесстыдно насаживаясь. Мокрая, горячая, готовая. Нескольких движений хватает, чтобы она распахнула рот, хватая воздух. И вонзила ногти в мои плечи.

Но я резко останавливаюсь, убираю пальцы под разочарованный вздох.

Даже не думай, эгоистка. Кончать ты будешь вместе со мной.

Нет ни малейшего желания отвлекаться на защиту, хотя у меня запас презервативов на все случаи жизни. К черту. Именно в Агату хочу войти так. Отодвинуть трусики и почувствовать ее. Кончить внутрь, пометить собой. Чтобы ни один мудак к ней не посмел подойти. И тем более – дотронуться.

С какой-то необъяснимой злостью наконец-то вбиваю желанное тело в гладкое дерево. Да так, что входная дверь скрипит, а петли ходуном ходят. Вгоняю член на полную длину в узкое, тесное лоно. Ловлю кайф от того, как она принимает меня и стеночками сжимает.

Ускоряюсь под сладкие стоны Агаты. Плевать, даже если мы вдвоем вынесем все и вылетим на площадку.

Я уже не остановлюсь. Дорвался.

Подхватываю ее под второе бедро – и заставляю обвить ногами мою талию. Продолжаю толкаться в нее, выбивая громкие крики.

Черт, какая же она шикарная.

Дожидаюсь финального, самого звонкого и дикого стона. Чувствую, как идеальное тело дрожит в моих руках, извивается, поймав волну оргазма. И только потом позволяю себе кончить. Взрываюсь, изливаясь в нее.

И перехватываю ее алые, искусанные губы, жадно целуя. Я не наемся ею сегодня.

***

Агата

– Идеальная. Без изъяна.

Адам исследует меня неторопливо, находя и затрагивая эрогенные зоны и играя на них. Будто знает мое тело лучше меня. Нависает надо мной, трогает, заставляет метаться по огромной мягкой постели, сминать и царапать простыню, лихорадочно махать головой, безнадежно растрепав длинные черные волосы.

Раздвинув мои ноги и устроившись между ними, проходит подушечками пальцев по внутренней стороне бедра. Нескольких легких прикосновений хватает, чтобы я вскрикнула, выгнулась в пояснице – и до боли закусила губу, чтобы проглотить следующий стон. Но он тоже вырывается наружу, когда на смену сильным рукам приходят жалящие поцелуи. А пальцы без предупреждения входят в меня полностью. И я с легкостью принимаю их, мокрая, вся в его сперме внутри после первого раза в коридоре.

Ловлю еще один оргазм буквально через несколько уверенных, быстрых толчков. Импульсивно сдавливаю пальцы стеночками, взрываясь и пропуская через тело разряды тока.

Чувствую, как Адам растирает влагу по моему лобку, ласкает, поднимаясь выше. Очерчивает татуировку, что растянулась по шраму от одной бедренной косточки до другой. Выводит узоры, от которых меня начинает трясти, как в лихорадке.

– Так заботишься о своей внешности, но никого к себе не подпускаешь, – слова тонут в моем судорожном стоне.

Ладонь ложится на подрагивающий, покрытый испариной живот, поглаживает пресс, напряженный до предела. Скользит к груди.

Секунда – и оба полушария оказываются в огромных руках, соски твердеют еще сильнее, превращаясь в круглые камушки. Адам наклоняется к ним, с наслаждением облизывая.

Кричу его имя, погибаю от разрывающих меня ощущений и эмоций.

Слишком остро реагирую на умелые ласки. Проклятый соблазнитель! Конечно, с его-то опытом обольщения! Дрожу и сгораю под ним, но в то же время ревную к каждой шлюхе, которая согревала его постель. И к каждой новой, что обязательно появится после меня.

Ненавижу. Но чувствую себя живой и настоящей рядом с ним.

– Тогда для кого ты старалась? – бархатный голос ожесточается.

Хватка на теле становится сильнее и грубее, а Адам полностью накрывает меня собой, вжимая в мягкий матрас так, что я оказываюсь в ловушке.

– Адам… – хнычу от нетерпения и бесстыдно обвиваю его мощную талию ногами. Чувствую, как его твердый, горячий член скользит по моей промежности. И потираюсь о него бесстыдно.

Знаю, что это выглядит как приглашение или даже мольба. Но мне плевать. Слишком тянет меня к Адаму. До боли, до дрожи, до жара в груди. И я каждой клеточкой тела желаю почувствовать его в себе опять.

– Для того мудака из клиники? – едва не рычит он. Перехватывает мои запястья, заводит за голову и фиксирует одной рукой, вторую оставляя для продолжения «пыток». Проводит пальцами по моей пылающей щеке.

Отчасти Туманов прав, и я все эти годы жила назло Макару. Подсознательно пыталась доказать ему, что не испорченная игрушка. Что могу себя починить – и стать еще лучше, чем была.

И справилась с задачей. Но внутри по-прежнему пусто. Я получила лишь красивую оболочку.

– Нет, – лгу я, и два пальца ложатся на мои губы, сминая их. Чуть надавливают, чтобы я приоткрыла рот, и погружаются внутрь. Принимаю и втягиваю их со звучным чмоком. Отчего слышу приглушенное рычание мужчины. Или зверя, в которого он обернулся рядом со мной.

Посасываю пальцы, словно это нечто более весомое и желанное. То, что утыкается сейчас в мое лоно. И срываю крышу Адаму своим пошлым действием. Фантазия у него играет явно в том же откровенном направлении. Улыбаюсь, игриво прикусывая фаланги. Черт, он не контролирует себя и погружается слишком глубоко, едва не касаясь горла.

Опасно. И сладко. И безумно хочется, чтобы вместо его пальцев…

О нет, Агата, он портит тебя!

Раньше минет был для меня скорее наказанием. Чем-то гадким, мерзким. До рвотных позывов. И я никак не могла справиться с отвращением. Терпела.

Но прямо сейчас я осознаю, что хочу этого сама. И охотно бы приняла Адама, но он не собирается тратить время на прелюдии. Накален до предела.

– Плевать, – шелестит возле уха. – Потому что будешь моей.

Пальцы покидают мой рот, но вдох сделать не успеваю, потому что его тут же накрывают мужские губы. Завоевывают, терзают. Наши языки сплетаются в безудержном танце. Тела соединяются.

Резким мощным толчком Адам подтверждает свои слова. Берет меня себе, не встречая ни капли сопротивления. Наоборот, я готова кричать, чтобы он не останавливался, но вместо этого сипло шепчу его имя.

Оказывается, так приятно быть чьей-то. Принадлежать странному мужчине, который появился в моей жизни при необычных обстоятельствах.

Быть его. Пусть только на один вечер…

Адам вбивается в меня сильно и неистово, отпустив свою истинную животную натуру. Не жалеет моего тела, не приручает больше. Потому что я и так целиком его.

Каждый новый толчок мощнее предыдущего. Вырывает из груди звонкие вскрики, заставляет вцепиться в плечи моего мужчины и расцарапать его. Но разрядка не приходит.

Я выпита до дна и не могу дойти до грани. Волна удовольствия ласкает меня, но никак не накрывает с головой. И это состояние мучительно. Настолько, что я хнычу между стонами.

– А-адам, – зову в отчаянии.

Он останавливается, выпрямляется, не сводя взгляда с моего алеющего лица. Устраивается на коленях, закидывает мои ноги себе на плечи – и продолжает входить в меня, меняя градус и темп.

Не отпустит, не пощадит, пока не добьется своего.

Умелое прикосновение большого пальца к моему клитору, круговое движение, настойчивое нажатие – и я, наконец, взрываюсь и разлетаюсь на осколки. Будто душа покидает тело, но Адам возвращает ее обратно финальными толчками. Изливается в меня с глухим рыком. И от этого мы становимся еще ближе. Без барьеров, которые нам не нужны, становимся действительно единым целым.