Грегори Бернс: Иллюзия себя: Что говорит нейронаука о нашем самовосприятии

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Переводчик: Мария Десятова

Научный редактор: Ольга Ивашкина

Редактор: Виктория Сагалова

Издатель: Павел Подкосов

Руководитель проекта: Анна Тарасова

Художественное оформление и макет: Юрий Буга

Корректоры: Ольга Бубликова, Ольга Петрова

Верстка: Андрей Фоминов

В книге упоминаются социальные сети Instagram и/или Facebook – продукты компании Meta Platforms Inc., деятельность которой по реализации соответствующих продуктов на территории Российской Федерации запрещена как экстремистская.

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Gregory Berns, 2022

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2024

* * *

Посвящается папе

Примечание для читателя

Текст, который предлагается вашему дальнейшему вниманию, представляет собой отпечаток прошлого. Автора как такового уже не существует.

Введение
«Я» как иллюзия

Кто вы?

Отвечая на этот вопрос, вы, скорее всего, представитесь. Но имя – это просто обозначение (надо же другим людям как-то вас называть). В простом вроде бы вопросе «Кто вы?» скрывается гораздо более сложный: «Что делает вас вами?» Чтобы на него ответить, потребуется – как и в том случае, когда мы просим компьютер подумать о себе самом, – здорово извернуться. Только на этот раз компьютером, изворачивающимся в вычислениях, выступает наш мозг. И как в мысленном эксперименте с котом Шрёдингера, уже само наблюдение за процессом оказывает решающее влияние на результат.

Большинство людей понимает наш вопрос как заданный в единственном числе, тогда как на самом деле у каждого из нас по крайней мере три версии представлений о себе. Первая существует в настоящем, и именно ее мы привыкли считать «собой». Именно это «я» читает данное предложение. Именно это «я» чувствует все то, что вы сейчас чувствуете. Это оно ощущает кресло, в котором вы сидите, его сиденье и спинку, которые сминаются или расправляются, когда вы шевелитесь. Именно это «я» слышит доносящиеся до вас звуки или, если вы слушаете аудиокнигу, воспринимает тембр голоса чтеца.

Однако это нынешнее «я» не более чем иллюзия. Нынешнее «я» недолговечно. Где ему быть долговечным, если время не ждет и за те миллисекунды, которые уходят на обработку ощущений от сидения в кресле, это «я» уже отодвинулось в прошлое. Когда вы ударитесь мизинцем о ножку стола, пройдет пара секунд, прежде чем мозг хотя бы отметит эту боль.

Даже когда нам кажется, что мы живем в настоящем – «в моменте», как выражаются многочисленные гуру саморазвития, – мы на самом деле по самую маковку вязнем в прошлом. Это вторая версия нашего «я». И когда нас спрашивают, кто мы, в действительности мы автоматически обращаемся именно к ней. Она коренится в прошлом, как дерево в почве, и на этих корнях держится наше самовосприятие – наша идентичность. Но хотя нас так и тянет обозначать себя анкетными категориями – род занятий, семейное положение, – всю глубину вопросов самоидентификации никакие словесные обозначения не передают.

Прошлое «я» берет начало в самых ранних наших воспоминаниях, однако не стоит представлять его в виде киноленты. Хотя бы потому, что воспоминания, в отличие от фильма, нельзя прокрутить назад, как кинопленку. Можно извлечь какие-то фрагменты, воспроизвести небольшие ролики, но все это не более чем кадры из трейлера. У большинства из нас все наше прошлое «я» – противоречивое, сложное, запутанное – сводится к нарезке из самых впечатляющих моментов. Мы склеиваем их в одну ленту, облекая в форму нарратива – непрерывного повествования, вроде бы плавно подводящего к нашему нынешнему «я».

От него-то мы, как подсказывает логика, переходим к третьему «я» – будущему. И хотя будущее «я» по природе своей расплывчато, функция у него одновременно прагматичная и вдохновляющая. Когда нам кажется, что мы в настоящем, наш мозг не только обрабатывает уже происшедшие события, но и строит прогнозы на ближайшее время. Каждое наше телодвижение – не важно, встаете вы с дивана, чтобы заглянуть в холодильник, или пересекаете оживленную улицу, – сопровождается серьезным планированием. Мозг – это, по сути, предсказательный аппарат, позволяющий нам хотя бы на шаг опережать постоянно меняющийся мир. Именно поэтому (кроме прочего) нам так трудно жить в настоящем. В ходе эволюции наш мозг развивался так, чтобы предугадывать будущее.

Как правило, наше прошлое, настоящее и будущее «я» незаметно и плавно сливаются в общий поток существования. Это тоже иллюзия, но обычно полезная, поскольку большинство из нас не особенно меняются день ото дня. Вы-вчерашний, скорее всего, почти неотличимы от вас-сегодняшнего и от вас-завтрашнего. Чтобы увидеть различия между ипостасями, нужно брать более долгие промежутки времени. Вот на фотографиях – особенно из относительно давнего вашего прошлого – разница будет ошеломляющей. Порой кажется, что перед нами вообще другой человек. Потому что в действительности так и есть. За время взросления мы меняемся так сильно, что на физическом – даже на клеточном – уровне вы-прошлый и вы-настоящий и в самом деле два совершенно разных человека.

Так кто же вы?

Ответ: вы тот, кем себя считаете.

Как мы вскоре выясним, вопрос самоидентификации сводится к вопросу самовосприятия, а именно к тому, что человек о себе думает. Возьмем, например, гендерную принадлежность, которая еще совсем недавно считалась объективной и несменяемой составляющей идентичности. Дескать, посмотрите в зеркало, и сами все увидите – и форму тела, и данные вам (или отсутствующие у вас) от рождения гениталии. Но теперь мы понимаем: то, как мы с этой информацией обращаемся, наша собственная гендерная идентичность (кем мы себя ощущаем), совпадающая или нет с физическими признаками нашего пола, – это вопрос восприятия, а восприятие – это процесс, происходящий у нас в мозге.

В последние годы нейробиология восприятия переживает бурный рост. Благодаря достижениям в области нейровизуализации мы выяснили, что восприятие лишь амальгама физической реальности, пропущенной через фильтр нашего прошлого опыта. Процесс этот несовершенен, поскольку наша картина мира ограничена особенностями наших чувств. Каждый миг мозгу приходится делать наиболее вероятное предположение об источнике входных сенсорных данных. От каких объектов исходят фотоны, бомбардирующие в данный момент нашу сетчатку? Какое животное или механизм издает звук, от которого в данную секунду вибрирует наша барабанная перепонка? Зачастую ответ неоднозначен, поэтому, чтобы истолковать видимое или слышимое, мозг вынужден обращаться к прошлому опыту.

Однако емкость памяти у нашего компьютера-мозга ограничена. И он сжимает воспоминания во что-то вроде видео низкого разрешения, которое дает ошибки при попытке к нему обратиться и оставляет – в силу своей расплывчатости – простор для иного толкования. Таким образом, представление о себе в значительной степени формируется нашими воспоминаниями о прошлом опыте, пусть и небезупречными.

И тут мы возвращаемся к саморефлексирующему компьютеру: загадка выстраивания нашей идентичности сводится к тому, как наш мозг размышляет о себе.

Вы уже, наверное, задаетесь вопросом: кто он вообще такой (точнее, кем он себя мнит), этот человек, объявивший ваше самовосприятие сплавом, возможно, глючных воспоминаний? У меня медицинское образование, я психиатр, но работаю в области вычислительной нейробиологии; проще говоря, изучаю, как мозг занимается своими вычислениями. И хотя от того, как действует рукотворный компьютер, работа мозга отличается, он тем не менее тоже представляет собой вычислительную машину. По современным подсчетам в человеческом мозге около 8 миллиардов нейронов, и каждая из этих нервных клеток способна принимать входящие сигналы от тысяч других нейронов, так или иначе эти данные обрабатывать и отправлять результат тысячам других нейронов. Любые наши ощущения – результат вычислительных операций. Когда фотоны, попадающие на нашу сетчатку, трансформируются в ощущение, которое мы испытываем, глядя в глаза любимого человека, совершается вычислительная операция. Симфония координации моторных (двигательных) нейронов и мышц, позволяющая профессиональному гольфисту одним броском переправлять мяч почти за триста метров в самый центр поля, – это вычислительная операция, результатом которой становится точная передача энергии от тела к клюшке, а от нее к мячу. Даже то, что мы называем эмоциями, – любовь, ненависть, стыд, радость – это вычисления, производимые в мозге.

Хотя некоторые ученые пытаются доказать, что характер этих вычислений не позволяет объяснить связанные с ними субъективные ощущения и переживания, не говоря уже о том, чтобы разобраться, как их совокупность создает наше представление о себе, я придерживаюсь более оптимистичных взглядов. Наши знания о том, как работает мозг, растут стремительно. Я верю, что скоро мы поймем, как из симфонии нейронной активности рождаются не только эмоции, которые мы испытываем, но и сама наша идентичность.

Этот революционный прорыв обусловлен двумя факторами. Первый из них – новые технологии, такие как нейровизуализация, подарившие нам беспрецедентную возможность подглядеть за вычислительным процессом в мозге. Теперь ученые видят, как эти вычисления соотносятся с наблюдаемым поведением и, в случае человека, с внутренними переживаниями. Второй фактор – фантастические достижения в разработках искусственного интеллекта (ИИ), которые нейронаука с жадностью инкорпорирует. Если раньше она занималась преимущественно локализацией функций мозга, то теперь правит бал машинное обучение. Поскольку мозг устроен невероятно сложно, эксперименты в области нейронауки дают на выходе огромные объемы данных, которые ни одному человеку обработать не по силам. Но он может легким движением руки скормить все эти объемы алгоритмам ИИ, чтобы с помощью машинного обучения обнаружить паттерны (закономерности), которые иначе останутся неотслеженными.

Соответственно, самоидентификация (выработка представления о себе) – это некий комплекс вычислений, производимых мозгом, только в данном случае он выполняет их применительно к себе самому. (Я сейчас не касаюсь вопроса, где именно находится наше «я» – в мозге или в какой-то другой области тела. По большому счету это неважно, поскольку все ощущения так или иначе «стекаются» в мозг.) Задача в том, чтобы декодировать эти вычисления. Эта проблема сродни той, которую философ Дэвид Чалмерс назвал трудной проблемой сознания^{1}.