Там стоит мама. Прекрасная женщина, дарящая нашему дому свет. Даже когда на улице бушует метель, с ней всегда тепло и уютно. А ещё она безумно красива, и мне повезло получить от неё глаза цвета тёмного шоколада. Но в отличие от папиных каштановых волос у мамы они чёрные, густые и волнистые и выдают её испанское происхождение.

Сейчас она нежно улыбается, смотря на нас двоих, и я замечаю улыбку и на лице отца.

– Моя милая Мария, я как раз хотел подняться к тебе, – говорит он, и мама хихикает.

– Вновь хотел уехать без моего ведома, – шутит она.

Папа подходит к ней и мимолётно целует в губы, произнося: «Я люблю тебя» – и получая такой же ответ от мамы. Моё сердце тает от нежной сцены, и сдержать улыбку не удаётся. Я восторгаюсь любовью родителей друг к другу, перед которой не властно время. Они вместе столько лет, но ещё не растратили чувства. Я искренне ими восхищаюсь.

– Не забудь позвонить, – предупреждает мама прежде, чем отец скрывается за входной дверью.

– Не забуду. До свидания, мои любимые женщины.

– Удачи на работе, пап!

Дверь закрывается, шаги отдаляются.

Мы с мамой остаёмся одни в большой прихожей в полной тишине. Я вздыхаю и собираюсь идти к себе в комнату, но мама меня останавливает.

– Какие планы? – спрашивает она.

– Займусь самобичеванием, – шучу я. – Как и всегда.

– У меня есть идея получше, – хитро улыбается мама, и я заинтересованно смотрю на неё.

– Что ты имеешь в виду?

– Как насчёт того, чтобы отправиться по магазинам и прикупить новой одежды?

Это одно из моих любимых хобби, так что я едва не прыгаю от радости.

– А с чего вдруг появилось такое желание? – интересуюсь, сдерживая эмоции. – Мы ведь уже ходили на шопинг в прошлую пятницу.

– Ну, нам же нужно обновление в гардеробе к потрясающему уик-энду, о котором тебе только что рассказал папа.

Я издаю громкий писк гораздо раньше, чем успеваю в полной мере услышать мамины слова.

– О боже! Как же я люблю вас! – кричу я, а она смеётся над моим детским поведением. – Обоих!

– А мы тебя гораздо больше… – Она проводит пальцем по своим накрашенным губам возле зеркала и произносит: – Иди одевайся. Выходим через час.

И через час я уже стою в прихожей, ожидая её.

За окном удобно устроилась дождливая ночь, а дома непривычно тихо. Лишь стук капель о стекло нарушает почти идеальную тишину.

Я поправляю свои длинные каштановые волосы перед зеркалом и в предвкушении веселья от грядущих покупок вздыхаю. Любовь к шопингу у меня точно от мамы. Ни одна катастрофа, стихийное бедствие или природная аномалия не способны отвлечь её от увлечённых прогулок по магазинам.

Мама, стуча каблуками, подходит к входной двери и довольно оглядывает меня. На ней наряд, прекрасно подходящий молодой богатой женщине, – бежевый комплект из тёплой ткани: длинная юбка и свободного кроя свитер.

– На этот раз ты быстрее обычного, – произносит она с наигранной серьёзностью.

Я цокаю и надеваю свой плащ, учитывая непогоду за окном. Дожди стали идти чаще, чем обычно, и мне приходится носить с собой зонт, однако сегодня он нам вряд ли понадобится.

Покинув дом, мы направляемся к чёрному автомобилю, пока двое мужчин по сторонам от нас придерживают над нашими головами зонты. За рулём автомобиля сидит наш личный водитель, которого я с детства привыкла называть дядей Сэмом ^[2]. Серьёзный такой высокий мужчина с седыми волосами и старомодной бородкой, он всегда носит специальную фуражку и белые перчатки.

Мы садимся в машину, и мама тут же называет адрес, а я надеваю наушники, включая любимую песню на айподе.

– Ты опять за своё? – недовольно произносит мама, когда автомобиль трогается с места.

– Мм? Ты о чём? – Я уменьшаю громкость, и музыка лишь еле слышно играет на фоне.

– Поговори со мной. Ты вечно где-то в своём мире. Я хочу быть ближе к тебе. Ты же моя дочь всё-таки.

– Но всё, что, по моему мнению, ты должна знать, я тебе и так рассказываю. Необязательно ведь делиться с тобой вообще всем, мне кажется.

Мама удивляется моему ответу:

– Ты действительно так думаешь?

Я молчу, не понимая, что должна ответить.

Почему-то прокручиваю в голове мысль, что мне никогда и не хотелось быть с мамой ближе, чем мы есть сейчас. Наверное, я просто слишком привыкла замыкаться в себе.

– Я не прошу тебя разговаривать со мной целыми днями. Просто… Хотя бы иногда рассказывай мне о том, что происходит у тебя в душе. Я не хочу упустить какой-то важный момент твоей жизни. Не хочу тебя потерять.

На этот раз удивляюсь я. Вытаскиваю наушники из ушей и смотрю маме прямо в глаза, пытаясь что-то прочесть в них. Этот странный диалог весьма меня заинтриговал.

– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю я. – Почему ты вдруг так заговорила?

Мама несколько секунд молчит, а затем отвечает:

– Вчера Сэмюэль покончил с собой. И, как оказалось, у него были проблемы, которыми он ни с кем не делился. Никто не успел помочь ему вовремя, потому что никто ничего не знал. Я не хочу, чтобы с тобой произошло подобное.

Я хорошо помню этого парня.

Сэмюэль Гонсалес. Сын близкой маминой знакомой. Он часто заходил к нам в гости, и иногда мне даже казалось, что мама просто горит желанием свести нас с ним. Однако Сэмюэль был не в моём вкусе. Таких ленивых, неотёсанных и полноватых парней я всегда обходила стороной, хотя они частенько со мной флиртовали. Легко догадаться, что на суицид его подтолкнули постоянные издевательства в университете. Мне не раз доводилось видеть, как несколько высоких и накачанных парней, считавшихся в универе альфа-самцами, швыряли его рюкзак или верхнюю одежду на улицу и выкрикивали обидные прозвища.

Мама выглядит очень расстроенной и… напуганной. Она правда думает, что я могу покончить с собой. Разве я выгляжу настолько несчастной?

– Мам, ты шутишь? – Я в растерянности.

Но она молчит, и я нахожу ответ и без слов. Я спешу успокоить её. Выгнать все эти глупые мысли из её головы. Беру за руку, отложив айпод в сторону, и смотрю в глаза:

– Мам, я никогда так не поступлю. Я… Я не стану делать ничего подобного. Как ты могла такое обо мне подумать?

Она смотрит на меня, оторвав взгляд от запотевшего окна автомобиля:

– Просто обещай мне всегда делиться своими проблемами. Если что-то сильно расстроит тебя, рассказывай об этом мне. Прошу. Единственное, о чём я тебя прошу.

– Я обещаю, – с полной уверенностью отвечаю я и улыбаюсь.

Мама улыбается в ответ и, кажется, чуть успокаивается.

* * *

Учебные будни проходят как обычно, без особых изменений и сюрпризов. Разве что сплетен стало чуть больше.

Многие обсуждают самоубийство Сэмюэля, но никто не чувствует вины за содеянное, что заставляет меня испытывать чувство омерзения к этим людям.

Крики и разговоры студентов смешиваются с топотом их ног, пока я пытаюсь протиснуться сквозь эту стену из тел к двери, ведущей в длинный коридор с кучей других дверей. Когда мне всё же удаётся провернуть свой план, я крепче сжимаю учебник по физике и парочку тетрадей в руке. Собираюсь наконец развернуться и побежать к нужному мне кабинету, как меня вдруг кто-то обнимает сзади.

– А это мы! – раздаётся голос.

Я тут же улыбаюсь, оборачиваясь к подругам.

Сестрички Ирэн и Вэнди выглядят, как всегда, потрясающе.

Я не могу не заметить, что на шее Ирэн висит очень красивое ожерелье, украшенное сверкающим бледно-голубым камушком. Я достаточно хорошо разбираюсь в драгоценных камнях, – ну ещё бы, невозможно в них не разбираться, живя в богатой семье, часто посещающей аукционы с подобным товаром, – поэтому я сразу вижу, что на шее подруги самый настоящий эвклаз. Я оглядываю её чёрное шёлковое платье, скрытое под джинсовой курткой, и моё любопытство возрастает в несколько раз. Это не наша университетская форма, что меня удивляет.

– Ты не ошиблась нарядом? Мы вроде как в универе, а не в ресторане, – шутливо говорю я.

Ирэн тут же окидывает взглядом своё платье и довольно улыбается, поправляя его в нескольких местах.

– Нравится? – спрашивает она, хотя скорее это не вопрос, а утверждение. – Сразу после занятий я собираюсь на свидание. Думаю, ночевать в общежитии не останусь.

Я изумляюсь еще больше. Шкала моего любопытства теперь уже просто горит.

– И с кем же? Неужели у тебя опять появился парень? – присоединяется к беседе Вэнди, держащая в руках толстенную книгу по тригонометрии. Они сёстры, но личную жизнь друг друга почти не обсуждают.

– Помните Скотта? – В глазах Ирэн сияют самые настоящие звёзды. Именно так, наверное, и выглядит влюблённый человек.

– Это тот парень, с которым ты общалась в инсте? – вспоминает Вэнди.

Ирэн мечтательно вздыхает, заставляя меня закатить глаза и коротко ответить:

– Всё ясно.

Мне не хочется сейчас выслушивать чью-либо сопливую историю любви на расстоянии, ведь на носу экзамен по физике, который я пропустила, пока несколько дней сидела дома. «Болела». Именно эту отмазку я собиралась предоставить всем преподавателям, что начнут задавать вопросы.

– Ты на физику? – кричит мне вслед Вэнди.

– Ага, – коротко отвечаю я.

Отыскав нужную аудиторию, я полной грудью вдыхаю, а затем и выдыхаю воздух, стоя у деревянных дверей.

По правде говоря, я совсем не чувствую уверенности. Именно про таких студентов говорят: «Несобранная, рассеянная, летает где-то в облаках» и бла-бла-бла. Единственное, что заставляет меня продолжать учиться и готовиться к экзаменам в последние дни, – это мои родители, в своё время получившие сразу несколько высших образований, в том числе окончившие и небезызвестный Гарвардский университет. Мне совсем не хочется, чтобы они стыдились меня, и уж точно не хочется стать паршивой овцой в семье умных и образованных людей.

Войти в кабинет в любом случае придётся.

«Соберись, тряпка», – шепчет что-то глубоко внутри меня, и я киваю самой себе. Стучусь дважды и сразу же, не дожидаясь разрешения войти, поворачиваю ручку, открывая дверь. К моему удивлению, в аудитории пусто. Ну, почти. Только на скамье, находящейся на самых задних рядах, сидит парень, вальяжно закинув ноги перед собой и держа в руке телефон. Я раздумываю насчёт того, чтобы просто свалить и вернуться в следующий раз, когда явится преподаватель. Но вдруг парень, даже не взглянув в мою сторону, говорит:

– Можешь присесть, крошка. Мистер Уоттерс скоро придёт.

Его светлые волосы взъерошены в беспорядке, яркие голубые глаза сосредоточены на телефоне. Парень одет в нашу университетскую форму – чёрные штаны, белоснежную рубашку и чёрный пиджак с золотистыми вышивками на воротнике, рукавах и с изображением герба университета на груди.

Я морщу нос от этого «крошка», брошенного в мою сторону, медленно иду в сторону одной из парт, от волнения крепче прижимая учебник и тетради к груди. Сажусь, пытаюсь сделать это максимально тихо, дабы не нарушить страшную тишину и не привлечь внимания парня.

Моя странная фобия мужского пола никогда меня не волновала, ведь благодаря ей я всё ещё не попала ни в одну неприятную ситуацию. К примеру, если вспомнить Стеллу Миллиган – прилежную ученицу, которая в итоге забеременела от какого-то придурка, учащегося на параллельном курсе. Или вот Тину, которую избил её собственный парень… Так что чем дальше ты находишься от мужчин, тем тебе будет лучше. Этому правилу я следовала железно.

– Я всё понимаю, я сверхнеотразим, но всё же твоё внимание меня смущает, крошка.

Я вздрагиваю от неожиданности и только сейчас понимаю: увлечённая своими мыслями, я и не заметила, что всё это время в открытую пялилась на блондина через большое зеркало, висящее рядом с доской.

Ничего более умного в голову не приходит, кроме как резко опустить глаза к учебнику и открыть его. Щёки горят так, будто я приложила к ним горячую сковороду.