– Отведу, – улыбнулся он, – но вас, кажется, ждет запеканка, а меня – бритва и чистая одежда. Я зайду за вами в трактир через час, не возражаете?

– Не возражаю, – я разглядывала его с недоумением. – Откуда такая тяга к чистоте?

– Все очень просто, леди, я устроил себе выходной, а через час буду при исполнении, – рассмеялся Дарч. – Это совсем другая история и другой я! Сейчас вы имеете счастье лицезреть мою светлую половину.

– Скорее уж, неумытую… – фыркнула я и пошла к трактиру.

– Можете называть меня Демьен, я не арестую вас за это! – крикнул он мне в спину, все еще смеясь.

Я мысленно пожала плечами. Интересно, «темная» половина Демьена Дарча меня больше устроит?

* * *

Дарч был пунктуален. Явился минута в минуту, как раз тогда, когда я отложила салфетку и собиралась вставать из-за стола. Но замешкалась, потому что увидела его.

Этот Демьен сильно отличался от уже виденного мной человека с похмельным синдромом. Идеально выбритый, с гладко зачесанными назад белыми волосами, в строгом форменном черном сюртуке, узких брюках и до блеска вычищенных сапогах, теперь Дарч действительно походил на старшего дознавателя Особого отдела Департамента имперского сыска.

Он подал мне руку, помогая выбраться из-за стола, и до меня донесся тонкий аромат «Дыхания дракона» – модного в столице мужского одеколона.

– А чем занимается Особый отдел? – поинтересовалась я, размышляя над размером зарплат в Департаменте имперского сыска, позволяющих сотрудникам приобрести последний писк парфюмерной моды.

– Вам на самом деле интересно или вы спросили, чтобы поддержать разговор? – уточнил он.

– На самом деле, – кивнула я, стараясь не смотреть на него – новый Дарч оказался слишком проницательным.

– В основном, запутанными преступлениями, – сообщил он, – иногда необъяснимыми случаями, как те, ради которых я здесь.

– Вы маг?

– Нет, – спокойно ответил он и тут же переспросил: – А вы, леди?

– Очень слабый, – призналась я.

Он коротко взглянул на меня.

– Вас это заботит?

Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Глаза тоже стали другими – внимательными, холодными. Надо же, как меняет человека кружка рассола!

– Нисколько, Дарч, – ровно ответила я. – Так к кому мы идем?

– Мы уже пришли, – он взбежал на крыльцо добротного сельского дома, соседствующего с трактиром, и постучал в дверь.

Эту семью я не знала, поэтому замешкалась перед тем, как подняться по ступенькам.

Дверь открыла крепкая, еще не старая женщина. Руки у нее были мокрые, из чего я сделала вывод, что она стирала или мыла посуду. Увидев дознавателя, она недовольно поджала губы и проворчала:

– Опять вы?

– Мне нужно задать вашей дочери пару… – начал Дарч, но она прервала:

– Вопросы все те же? Вы ей не поверили, тогда зачем их снова задавать?

– А вы ей верите? – вмешалась я неожиданно для себя самой.

Женщина окинула меня оценивающим взглядом и неуклюже поклонилась.

– Я верю своей дочери, леди. Она такое выдумать не могла! У нее с умом все в порядке, в отличие от племяшки моей, прости господи.

Что-то в ее словах меня задело. Что-то неуловимо знакомое, но я не придала этому значения.

– Так мы войдем? – уточнил дознаватель.

Женщина крикнула вглубь дома:

– Мирина, иди сюда!

Следом за хозяйкой мы вошли в горницу, и я увидела рослую румяную девушку, как две капли воды похожую на мать. В ее взгляде, направленном на Дарча, читалось явное разочарование.

– Леди Торч хочет услышать вашу историю, – произнес дознаватель, – расскажите еще раз, пожалуйста.

Я? Услышать историю? Я вовсе не желала подробностей, хотя…

– Ее Светлость, герцогиня Воральберг, выражает вам свое сочувствие, – этично поправила я Дарча, – если вам что-то нужно, только скажите.

– Благодарю вас, леди, – девушка поклонилась, – мне ничего не нужно, кроме правды. А еще я хочу, чтобы мои подруги не боялись ходить поодиночке.

– Вполне вас понимаю, – кивнула я. – Расскажите, что произошло. Коротко, без… подробностей.

Дарч, с которым я познакомилась утром, наверняка хмыкнул бы на этом моменте. Этот Дарч стоял неподвижно, с осанкой человека, проглотившего трость.

– Хорошо, – без энтузиазма произнесла Мирина. – Я собирала землянику в лесу, отсюда недалеко, на берегу ручья. Как вдруг что-то схватило меня и повалило на землю… Дальше… произошло то, что произошло. Я еще какое-то время лежала, ни жива ни мертва от страха, потом поднялась и пошла домой.

– Вы крепкая девушка, – оглядев ее с ног до головы, сказала я. – Это нечто было сильнее вас?

Мирина нахмурилась, раздумывая.

– Не сильнее, леди, – наконец, ответила она. – Я смогла бы дать ему отпор, но тогда была слишком испугана.

– А как бы вы охарактеризовали его силу? – продолжала спрашивать я. – Как силу мужчины или очень сильного мужчины?

– Не очень сильного, но напористого, – ответила девушка. Похоже, мои простые примеры помогали ей вспомнить подробности. – Он все делал быстро, будто… ему было невтерпеж.

Осознав, что она только что выдала, Мирина яростно заалела щеками, хотя они и до этого не были бледны.

– А вы ничего не почувствовали перед тем, как на вас напали? – задала я вопрос, ради которого, собственно, и пришла сюда. – Например, тревогу или безотчетный страх?

– Нет, – решительно качнула головой девушка. – Я испугалась, когда оно меня схватило. Как будто клещами вцепилось. Вот…

Она завернула рукав платья, и мы увидели на предплечье уже почерневшие синяки. Какая-то мысль мелькнула у меня, но ее спугнул Дарч, который просто впился глазами в эти следы.

– Почему вы мне это не показали? – зарычал он.

Мирина посмотрела на него с таким испугом, что я решила вмешаться.

– Мы уже уходим, – сказала я.

В это мгновенье из соседней комнаты вышла другая девушка, и остановилась у окна. Она ничего не сказала, ни на кого не смотрела и вела себя так, будто рядом не было ни единой живой души. Кинув взгляд в окно, я успела заметить, как вдалеке, над огородными грядками, проплыло белое облако. И все бы ничего, но облака никогда не покидали небес ради грядок.

– Вельмина, сейчас же иди к себе! – окрикнула ее мать старшей девушки, после чего произнесла извиняющимся тоном: – Простите, леди, это моя племянница, и она не в себе.

«Сдохни, ведьма!»

«Простите мою дочь, она плохо себя чувствует…»

«Девочке здесь не место!»

«Это моя невеста, и она не в себе…».

«Ха-ха, Эвелинн опять что-то почудилось…».

Вот теперь я окончательно узнала этот тон!

– Давно? – поинтересовалась я.

– С того момента, как ее мамка, моя младшая сестра, померла два года назад.

Вельмина развернулась и так же молча вышла, опустив глаза в пол. Почти подросток, худенькая и бледная, она и сама походила на призрака.

– Благодарю вас, – сказала я Мирине. – И добавила, не глядя на дознавателя: – Идемте, Дарч.

Когда мы вышли на свежий воздух, я с негодованием повернулась к нему:

– Мужчине не стоит повышать голос на девушку, которую обидел другой мужчина, неужели это непонятно?

В его холодных глазах на миг отразилось возмущение, по-видимому, девушки никогда не повышали на него голос. Однако он спокойно ответил:

– Вы правы, леди Торч, мне следовало вести себя сдержаннее. Но синяки – это уже что-то, в отличие от акта насилия, который еще нужно доказать.

– Вы собирались провести медицинское освидетельствование! – воскликнула я.

– Вот именно – собирался. Но для нового случая, а не для предыдущих.

– Почему?

– Потому что прошло время, и единственное, что мы услышим от целителя, что все эти девушки уже не девственницы. А как это произошло – по их воле или нет, он, скорее всего, не сможет сказать! – отчеканил Дарч.

Я почувствовала, как заполыхало мое лицо. Не слабее, чем у Мирины.

– Я вынужден вас покинуть, – вдруг сообщил он и быстро пошел прочь.

С одной стороны, это было хорошо – он не стал свидетелем моего смущения, с другой – слишком неожиданно и потому невежливо.

Помедлив, я двинулась в противоположную сторону, размышляя о природе загадочных преступлений.

Некоторые призраки действительно обладали способностью оказывать физическое воздействие на реальный мир. Как и тот, что три года назад хулиганил в трактире почтенного Алразора: рассыпа́л специи по полу, бил кувшины, бутылки и зеркала. Таких называли полтергейстами. Эти заблудшие души становились агрессивными, поскольку не понимали, что происходит, и не находили дороги в горний мир. Иногда из-за их выходок страдали люди. Лет двадцать назад в Императорском театре полтергейст обрушил люстру на сидящих внизу зрителей. Для двоих из них его выходка закончилась смертью. Но я никогда не слышала, чтобы полтергейст нападал на человека напрямую! Загляну-ка я, пожалуй, в библиотеку, полистаю старые книги. Вдруг что-то подобное уже происходило в земле Воральберг?

Приняв это решение, я покинула деревеньку и двинулась в обратную дорогу. Как раз к обеду нагуляю аппетит.

Я преданно любила Валентайн – город-исполин, похожий на огромный замок, но иногда уставала от него. От людей, от шума улиц, от гудения онтикатов. «Каникулы» у бабушки были прекрасной сменой обстановки. Здешняя пастораль через некоторое время заставляла меня скучать по столице и вновь рваться «в цивилизацию».

Неторопливо идя по дороге к поместью, я собрала восхитительный букет из цветов, растущих на обочине. Розовые, нежно-сиреневые и ярко-желтые – на них невозможно было налюбоваться… Как вдруг будто тень прошла по краю зрения.

Я посмотрела на небо – не собирается ли дождь? Но нет, дело было не осадках. На миг представилось, будто дар внезапно оставил меня, и я, как обычный человек, начала чувствовать страх при приближении потусторонних сил…

Ощущение нависшей надо мной опасности стало таким острым, что я невольно прибавила шаг. Сбоку что-то мелькнуло. Чувствуя, как бешено колотится сердце, я посмотрела в ту сторону и не поверила своим глазам. Под кустами прыгала призрачная лиса. Уж не знаю, та ли это была лиса, что я видела утром, или нет, но она явно меня сопровождала. Странным образом при взгляде на нее мне становилось спокойнее. Из чего я сделала вывод, что источником опасности является не она, а что-то еще.

Когда за поворотом показался замок, лиса растворилась в воздухе. Напряжения больше не ощущалось. Гораздо сильнее ощущалось недоумение – я пыталась понять, что произошло, но не могла.

Вместо обеда я поспешила в библиотеку.

Наша библиотека, конечно, не отличалась такой известностью, как, например, старейшая библиотека Норрофинда, располагавшаяся в Рослинсберге, но здесь тоже было что почитать. Поэтому время до вечера пролетело, как один час, и я очнулась лишь тогда, когда пришла бабушка.

– Эвелинн, дорогая, не пора ли выйти на свет? – поинтересовалась она. – Ты так не засиживалась в библиотеке с тех пор, как была ребенком.

– Ты права, как всегда, – улыбнулась я. Отложила книгу, которую просматривала и потянулась. – Я бы выпила чаю…

– Пора ужинать, какой чай? – возмутилась бабушка.

Кинув взгляд в окно, я увидела пламенеющий закат, вершины гор были окрашены им в мягкие желто-оранжевые тона… И тут же вспомнила про пленника.

– Конечно, ужин! – воскликнула я и вскочила. – Я только переоденусь, хорошо?

И поспешила в башню.

В окнах горел свет, а это значило, что Бреннон был на месте. Я вздохнула с облегчением и вошла.

– Линн, ты что-то поздновато, – тут же раздался сверху голос моего помощника.

– Как наш гость? – спросила я, поднимаясь по лестнице и не считая нужным отвечать на реплику.

– Спит без задних ног. Я принес ему поесть, но он даже не проснулся.

Войдя в свои покои, я увидела Брена, сидящего у окна с книгой в руках. Окинув меня взглядом, он нахмурился.

– Что случилось, лисенок?