Босфорт руку целовать не стал, просто пожал. Девушку это явно немного озадачило или даже оскорбило. Обменявшись дежурными приветствиями, мы прошли за стол. Он же ломился от самых дорогих, редких и изысканных угощений. Будь я человеком, пила бы воду, чтобы платье по шву от надутого живота не разошлось… Но оборотням это было не страшно. Я спокойно наедалась, пока мужчины оживлённо беседовали. Вита делала то же, уткнувшись носом в тарелку.

Прошло больше часа, я с трудом сдерживала зевоту, как вдруг Гена обратился к жене:

– Драгоценная моя, почему бы тебе не показать Саше свою роскошную дамскую комнату? Буквально вчера дизайнер сдал проект, и ее обставили всем необходимым.

Вита с Геной вдруг посмотрели на альфу, чего-то ожидая. Он же серьезно кивнул:

– Да, иди, Саша. Повеселись.

И вроде говорил он добрым не приказным тоном, но всем все стало понятно: без разрешения меня даже в туалет тут не отпустят.

Сдержав слезы, я поднялась с места и пошла за Витой наверх. Поднявшись на третий этаж в гробовом молчании, мы прошли в самый дальний конец коридора. Там располагалась самая обычная черная деревянная дверь. Девушка открыла ее ключом, который достала из лифа узкого черного платья:

– Чтобы прислуга туда без разрешения не шастала, – она многозначительно подмигнула и едва слышно добавила: – И муж, конечно.

Внутри была огромная комната со множеством полочек. На них был целый косметический магазин! Пока я осматривалась, женщина быстренько подошла к окну и закрыла его. После чего подбежала к двери и нажала какую-то кнопочку.

– Все! Наконец-то одни, – вздохнула она облегченно, падая на широкий белый диван. – У меня тут система новомодная. Мужчины нас не слышат. Прикинь? Гена мой даже о таком не слышал. Ему вообще пофиг, за что платить. Он бабки не считает…

Вита похлопала по месту рядом с ней, и я присела. Девушка же порыскала по выемкам в диване и достала пачку сигарет. С огромным вожделением она подкурила ее и затянулась так жадно, с закатанными глазами, что мне самой захотелось закурить.

– Гене не нравятся курящие телки, – прыснула она, но как-то нервно. А потом протянула мне пачку. – Будешь?

– Я не курю, – неуверенно пожала плечами я, хотя почему-то чертовски захотелось одну.

– Боишься, что скажет твой суровый мужик? – понимающе закивала девушка. Я ничего не ответила, неопределенно пожала плечами. Тогда Вита встала, скинула туфли с облегчением и торопливо прошла к будуару. Там, в столике со мужеством ящиков, оказалась огромная скрытая ниша. В ней и расположились сотни маленьких однотипных бутылочек, по форме напоминающих духи. С гордостью протянув мне одну, девушка усмехнулась: – Смотри, че есть!

Оценив прочти прозрачную, зелено-синюю водичку, я ничего не поняла:

– Парфюм любимый?

– Любимый, но не парфюм… – закатив глаза, та усмехнулась моему незнанию. – Про тебя говорят, что ты ничерта не знаешь. Новенькая. А я не верила! Наши жены все эту бадью по цвету узнают. Ща покажу, – девушка жадно тремя затяжками выкурила сигарету. Открыла мусорный бак с кучей ватных дисков. Затем брызнула свой отвар сперва на сигарету, затушив ту жидкостью, а потом и на свои руки. После чего выкинула в урну, замотав окурок в салфетку. Пока я недоумевающе следила за происходящим, там вдруг подсунула мне руку под нос. – Слышишь хоть какой-то запах? Нет! И мужики наши ничего не услышат.

Я жадно задышала, как никогда сильно. Но ничего не расслышала. Ни запаха кожи Виты, ни, уж тем более, сигарет.

– Что это за магия? – ахнула я, не на шутку оживившись.

– Никакой магии. Наши умные девушки придумали раствор из вербены, крапивы и мяты, – Вита радостно оскалилась. – Его держат в секрете от мужчины. Потому что это наше единственное секретное оружие против их власти. Понятия не имею, как варят эту бадью… Да и плевать! Знаю только, что купить ее можно маленькими порциями и исключительно по знакомству за очень дорогу. А у меня, смотри: годовой запас! Клево, да!

Задумчиво почесав голову, я выпалила, не подумав:

– А отвар не выдыхается? Травы как никак…

Вита потускнела:

– Не знаю… Черт! Не думала о таком…. Слушай, а давай я тебе половину подарю? Мне не жалко. У Гены этих денег, как грязи. Еще куплю.

Я только было распахнула рот, чтобы сказать «нет», как вдруг передумала:

– А давай! Только… – трусливо обернувшись назад, я усомнилась, что двери действительно хорошо перебивают наши голоса. – Как я заберу? У меня даже клатча с собой нет.

– Всему вас, молодежь, учить надо… – Вита деловито закатила глаза, но было в этом нечто милое. Она словно впервые за долгое время ощутила себя живой и нужной. – Одну маленькую баночку в пробнике в лиф. Остальные на неделе тебе привезу. В гости к альфе меня-то Гена отпустит! Пусть только попробует не пустить.

В безумно красивых глазах Виты заплясала печаль. Я не удержалась от вопроса:

– А он тебя никуда не пускает?

– Не-а, – девушка бросила баночку с чудо-средством и снова плюхнулась на диван. Дрожащими руками подкурила сигарету. – Боится, что изменять ему буду.

Присев рядом, я, не замечая того, принялась гипнотизировать взглядом пачку сигарет:

– А разве можно это делать с меткой?

– Без отвара, о котором мужики наши не знают пока, нельзя. Гена же меня еще до свадьбы пометил… – я с испугом посмотрела на Виту. Та невесело улыбнулась. – Вот так вот. Увидел красотку высокородную и сразу укусил. Даже не поздоровался. Я только на свадьбе узнала, что он вообще за тип…

Сдерживая эмоции, я пыталась подобрать в голове хоть одно не матерное слово. Но не смогла. Раздраженно выхватила пачку сигарет и подкурила одну. Только она почему-то не начала тлеть. Смахнув слезы, Вита рассмеялась и рассказала, как надо затянуться.

– Причем Гена, ублюдок, – в сердцах выплюнула она. Я испуганно взглянула на дверь. Вдруг кто услышит? – мне не дал себя укусить. Я только через неделю поняла – почему. Он же каждую неделю какую-то телку трахает. Людей, оборотней – плевать. Я же все слышу. А что ему скажешь? Ни-че-го. Вот такая наша женская судьба, Сашенька…

Пытаясь осмыслить все сказанное, я едва не сломала себе мозг. Почему-то с сигаретой думалось лучше:

– А разве оборотень не должен жениться на девушке-оборотне после секса?

– По идее, должен, – Вита пожала плечами. Потом поднялась с места, попрыгала в узком платье к нише с кремами. Нащупала один из кремов, дернула вниз. Он оказался ручкой для открывания очередной ниши. На этот раз с алкоголем. Девушка застопорилась, но остановила выбор на виски. Стаканчики были, но та их трогать не стала. Притащила сразу бутылку. – Но правила не касаются элиты. Все, как у людей, блять. И вот при живой жене он ебет всяких телок. Слава богу в дом всех не тащит. Я бы не пережила еще жен…

«Всех!», – от этого слова я содрогнулась. Знать, кого-то да приводил. Видя, как Вите больно все этого говорить, не стала акцентировать внимание на деталях.

– А если Гена детей захочет? – поморщившись, я почему-то прочувствовала на себе весь ужас отношений с таким мужчиной.

– Он уже хочет. Думаешь, зачем он в жены красотку выбирал? – девушка говорила это без лести или желания повысить свое самомнение. Скорее, с горечью. Словно завидуя тем, кто избежал подобной участи. – Говорит, хочу не меньше десяти. Я что, по его мнению, дойная корова? Давай сразу двадцать пять, ублюдок!

Вита протянула мне бутылку, из которой пила сама. Без капли колебаний я приняла ее и сделала большой глоток. Переварить такую тяжелую информацию без допинга было тяжело.

– Слушай, – ужаснулась я, посмотрев на девушку в панике, – а если какая-то из его девочек забеременеет? Что делать?

Прикрыв лицо рукой, девушка расхохоталась. Этот смех пугал меня сильнее самых жутких ужастиков:

– Кто-то мне нашептал, что он таких сразу на аборт шлет или замуж выдает за какого-то простенького паренька. Одна, правда, привалила тут с огромным пузом. Я была одна дома. Впустила ее. Она мне рассказала, КАК он ее обрюхатил. Жуть история… Не хочу тебе рассказывать. Может врет все, бабы такие… В общем, пришел мой муженек и послал ее на все четыре стороны. Говорит: «Жена у меня одна. Детей признаю только в браке.».

Прикрыв глаза, я пожала плечами:

– Ну, хотя бы так…

– Не говори! Ситуация безвыходная. Мне, значит, ни-ни, а ему при любом удобном случае и с каждой, – вырвав у меня бутылку, девушка сделала такой жадный глоток, что аж запыхалась. – Мне, значит, метку поставил, чтобы я только его хотела…

– СТОП! – мои глаза округлились в ужасе. Резко посмотрев на Виту, я дрожащим голосом прошептала: – Что-что там про метку? Мы хотим того, кто ее поставил?

– Ну, да… – девушка растерялась, будто данный факт известен каждому с рождения. Как то, что небо – голубое, а трава – зеленая. Но потом, видно, вспомнила, что я новичок и объяснила: —Это так всегда работало. Даже если тебе человек не особо нравится, ты начинаешь его безумно хотеть. Инстинкт размножения. Как бы Гена моей человеческой сущности не был противен, секс с ним лучшее, что в моей жизни вообще существует. Понимаешь? Трахаться хочется невероятно сильно. Мне иногда башню прямо срывает. Так он меня только раз укусил. Спасибо и на этом.

– А если не раз, – сердце в груди забилось с утроенной силой, – то что будет?

– Чем больше раз тебя оборотень укусит, тем больше ты с ума по нему сходить будешь, – спокойно произнесла девушка и замолчала. Моя дрожащая рука упала на шею, где красовался укус. Теперь я понимала, почему так сильно хочу Аарона. Везде и постоянно. Как бы он не относился ко мне, я хотела его всегда и везде. Пока я тонула в собственных мыслях, Вита вздохнула: – В общем, я пытаюсь немного изменить свою судьбу. В течку пью таблеточки. Они делают оплодотворение маловероятным. Кстати! Принесу тебе на пробу, когда в гости загляну.

В моей голове случился самый настоящий взрыв! Альфа тоже не был укушен. А значит, мог мне изменять? Если, конечно, уже этого не делал. От него могли УЖЕ быть беременные другие девушки.

– Если только я уже не беременна… У меня только прошла первая течка… – тихо шепнула я в пустоту.

– Нет. Ты не беременна, – уверенно мотнула головой брюнетка. Я тут же посмотрела на нее выжидающе, вопросительно вздернув бровь. – У беременных самок запах меняется буквально на второй день. Становится такой… Специфический… Ты если когда-то такую самку увидишь, сразу все поймешь. А у тебя все с этим в порядке.

– Но… – мои глаза растерянно забегали из стороны в сторону. Вдруг я вообще не могу иметь детей? – Почему? Мы ведь пытались завести ребенка…

– В первую течку это маловероятно. Почти чудо. Я таких примеров всего два знаю, – тяжело вздохнув, Вита посмотрела на меня внимательно и изучающе. – Понимаю, почему альфа на тебя так набросился. Метка на тебе чужая была… Ему, наверняка, от этого башку сносит. Хочется затрахать до смерти. Пометить своим запахом, как говорится. И ребеночка еще, в идеале.

Я молчала, уставившись перед собой. Было много всего, что требовало размышлений. Вита тоже притихла, выкурив пять сигарет и выпив пол бутылки виски за полчаса.

– Ты уверена, – первой подала голос я, – что все оборотни в браке без метки могут изменять?

– Не все могут, конечно же, – поправила себя же Вита. Я выдохнула облегченно, но ненадолго. – Только сильные оборотни. И многим для этого надо принять нашу особую таблеточку, чтобы притупить волка. Их ведь тоже тянет к той, кого они пометили. Это инстинкт.

– То есть, – вслух прошептала я обреченно, – альфа тоже может.

– Альфа может совершенно точно. Нет в мире пока оборотня сильнее него. Я даже не знаю, что будет, когда от старости помрет. Наверное, все оборони разобьются на мелкие стаи. Просто надеюсь, что не доживу до этого времени, – воодушевленно произнесла Вита, словно какая-то отпетая сектантка.

– Неужели, – скептически закатила глаза я, – он так хорош?