Шарлин Харрис: Мертвы, пока светло

Charlaine Harris

DEAD UNTIL DARK

Copyright © 2001 by Charlaine Harris Schulz

Опубликовано с разрешения автора и её литературных агентов: Литературное агентство JABberwocky Literary Agency (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия)

© О. Линькова, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1

Я годами ждала того дня, когда на пороге бара появится вампир.

Они «вышли из гроба» – как они сами шутили – четыре года назад, и с тех пор я надеялась, что один из них посетит Бон-Темпс. В нашем городке встречались самые разные люди, так почему бы не появиться нелюдям – немертвым, которым закон дал равные с живыми права? Но, как оказалось, сельский север Луизианы не слишком их привлекал. В отличие от Нового Орлеана, который был настоящим сердцем их сообщества, в этом Энн Райс не ошиблась.

Новый Орлеан располагался неподалеку от Бон-Темпса, и приезжавшие оттуда завсегдатаи говорили, что у них, куда ни плюнь, попадешь в вампира – хотя попадать не хотелось бы.

Но я ждала особенного вампира.

Я не так уж часто выбиралась из дома. Не потому что я недостаточно хорошенькая – достаточно. Голубоглазая блондинка двадцати пяти лет, с сильными ногами, пышными бедрами и осиной талией. Мне шла летняя форма, которую Сэм выбрал для своих официанток: черные шорты, белая футболка, белые же носки и черные «найки».

Но со мной кое-что было не так. Я называла это «отклонение».

Завсегдатаи бара думали, что у меня не все дома.

Как бы там ни было, на свидания меня звали нечасто, и для меня были важны даже малейшие знаки внимания. И вот он сел за один из моих столиков – настоящий вампир.

Я сразу поняла, кто передо мной. Надо же – больше никто не обратил на него внимания. Никто не догадался! Но я увидела, что кожа вошедшего чуть заметно светится, и сразу все поняла.

Я готова была плясать от радости и даже подпрыгнула на месте прямо там, за барной стойкой. Сэм Мерлотт, мой начальник, поднял взгляд от коктейля, который смешивал, и слегка мне улыбнулся. Подхватив поднос и блокнот, я направилась к столику, который занял вампир, надеясь, что помада не успела смазаться, а высокий хвост – растрепаться. Я была напряжена. Уголки губ подрагивали в улыбке.

Он казался погруженным в собственные мысли, и мне представился шанс как следует его рассмотреть прежде, чем он заметит меня. В нем было чуть меньше шести футов роста – по крайней мере, мне так показалось. Густые каштановые волосы, зачесанные назад и достающие до плеч, очаровательно-старомодные бакенбарды… разумеется, он был бледен – как и положено ожившему мертвецу, если верить старым сказкам. Политкорректная теория, которой на публике придерживалось большинство вампиров, гласила, что они стали жертвами вируса – тот на несколько дней привел их в состояние, подобное летаргии, а впоследствии наделил аллергией на солнечный свет, серебро и чеснок. Детали зависели от газеты – о вампирах писали почти все.

В любом случае у него был красивый, четко очерченный рот. Темные, от природы чуть изогнутые брови. Горделивый профиль – в точности как на византийских мозаиках. Когда он наконец поднял взгляд, я увидела его глаза: радужка на несколько тонов темнее волос, белки – какого-то нереального оттенка белого.

– Что вам принести? – спросила я, счастливая чуть ли не до заикания.

Он поднял бровь. Спросил:

– У вас есть синтетическая кровь? В бутылках.

– К сожалению, нет. Сэм обязательно закажет. На следующей неделе появится.

– Тогда, пожалуйста, красного вина, – голос у него был спокойным и чистым, как журчание ручья меж камней.

Я громко рассмеялась. Слишком идеально.

– Не обращайте на нее внимания, мистер. Это Сьюки, у нее не все дома, – раздался знакомый голос от углового столика. Радость померкла, хотя я все еще чувствовала застывшую на губах улыбку. Вампир продолжал смотрел на меня – наблюдая, как мое лицо теряет краски.

– Сейчас принесу вино, – сказала я, отступая.

Я не смотрела на самодовольную ухмылку Мака Рэттри. Они с женой Дэниз проводили здесь почти каждый вечер. Про себя я звала их крысиной парочкой или просто Крысами – они взяли в аренду трейлер на Углу Четырех Улиц и с тех пор всеми силами делали мою жизнь невыносимой. Я все еще надеялась, что однажды они исчезнут из Бон-Темпса так же внезапно, как появились.

Когда они в первый раз пришли в бар, я подслушала их мысли – знаю, низко с моей стороны. Но мне, как и всем, бывает скучно, и, несмотря на то что по большей части я не пускаю мысли посторонних людей к себе в голову, иногда я просто сдаюсь. Так что я знала о Рэттри кое-что, чего, возможно, не знал больше никто. Во-первых, что они сидели в тюрьме – правда, я не поняла, за что именно. Во-вторых, какими мыслишками обо мне забавлялся Мак Рэттри. И еще – из мыслей Дэниз я узнала о том, что два года назад она бросила своего новорожденного ребенка и что Мак не был его отцом.

А еще они не оставляли чаевых!

Сэм наполнил бокал домашним красным вином и передал его мне, поглядывая на занятый вампиром стол. Когда наши взгляды встретились, я поняла: он тоже догадывается, что новый посетитель из немертвых. Мы с Сэмом оба были светловолосыми и голубоглазыми, но его глаза были яркими, а в моих голубой смешивался с серым. Его волосы были жесткими, и их оттенок напоминал скорее красное золото. Всегда загорелый, Сэм мог показаться худым – если бы я не видела, как он, сняв рубашку, разгружает очередной грузовик. На физическую силу он не жаловался.

Я никогда не подслушивала мыслей Сэма. Он мой начальник, а мне уже приходилось увольняться из-за того, что мои начальники думали то, о чем бы мне совсем не хотелось знать.

Но Сэм ничего не сказал. Он просто передал мне вино. Я осмотрела бокал, убеждаясь в его идеальной чистоте, и вернулась к занятому вампиром столику.

– Вино, сэр, – церемонно сказала я, опуская бокал прямо перед ним. Вампир снова посмотрел на меня, и я воспользовалась возможностью поймать взгляд его чарующих глаз, прежде чем с гордостью пожелать: – Хорошего вечера.

За моей спиной Мак Рэттри закричал:

– Эй, Сьюки! Подай нам еще по пиву!

Я вздохнула и подошла к Крысам, чтобы забрать с их стола опустевшие кружки. Было очевидно, что Дэниз сегодня в хорошем настроении. На ней были топ с открытыми плечами и короткие шорты, густые каштановые волосы лежали крупными волнами вокруг головы. Дэниз не была красавицей, но для того, чтобы заметить это, требовалось время – так уверенно она держалась.

Чуть позже, к своему сожалению, я заметила, что крысиная парочка переместились за столик вампира. Они говорили с ним. Мне не показалось, что он активно им отвечал, но и уйти тоже не пытался.

– Только посмотри, – сказала я с отвращением, обращаясь к Арлин, своей коллеге.

Арлин была рыжеволосой, усыпанной веснушками женщиной лет на десять старше меня. Она четырежды выходила замуж, у нее было двое детей, и иногда мне казалось, что она считает меня третьим.

– Он здесь новенький, да? – спросила она с тенью интереса. Сейчас Арлин встречалась с Рене Леньером, и, хотя я не понимала, что в нем такого, она выглядела довольной. Кажется, когда-то Рене был ее вторым мужем.

– Это вампир, – шепнула я, не в силах не поделиться своим восторгом хоть с кем-то.

– Серьезно? Здесь? Подумать только, – она чуть улыбнулась, отзываясь на мою радость. – Но вряд ли он очень умный, милая, если общается с Крысами. С другой стороны, вон как Дэниз старается.

Я поняла, что именно происходит, только после слов Арлин – она разбиралась в соблазнении куда лучше: у нее в отличие от меня было достаточно опыта.

Вампир был голоден. Я слышала, что разработанная в Японии синтетическая кровь поддерживала существование вампиров, но не удовлетворяла их голода. Именно из-за этого время от времени происходили «несчастные случаи» – этим эвфемизмом вампиры описывали кровавую охоту на людей.

И, полюбуйтесь – Дэниз Рэттри гладила себя по горлу, поворачивая голову из стороны в сторону. Вот сучка.

В бар вошел мой брат Джейсон и, найдя меня взглядом, подошел, чтобы обнять. Он знал, что женщины любят мужчин, поддерживающих свою семью, и тех, кто проявляет терпимость к отклонениям, и знал, какой эффект произведет. Не то чтобы он нуждался в дополнительных ухищрениях – он был красавчиком. Разумеется, он мог быть и грубым тоже, но большинство женщин легко спускали ему это.

– Сестричка, как там ба?

– Так же, как и обычно, в порядке. Можешь зайти проведать.

– Обязательно. Кто сегодня свободен?

– Смотри сам.

Я заметила, что в ответ на внимательный взгляд Джейсона женщины невольно тянулись поправить волосы, помаду или блузку.

– Я вижу, здесь Ди-Энн. Она одна?

– С каким-то дальнобойщиком из Хэммонда. Он отошел отлить. Осторожнее.

Джейсон ухмыльнулся, и я в очередной раз удивилась, как большинство женщин не замечают в его улыбке этого самодовольства. Даже Арлин одернула футболку, когда он вошел, а она вроде должна была разбираться в мужчинах – после четырех-то браков. Третья официантка, с которой мы работали, Дон, отбросила волосы с лица и выпрямила спину, демонстрируя грудь. Джейсон дружелюбно помахал ей. Дон притворилась, что насмешливо фыркает. Они были в ссоре, но ей все равно хотелось привлечь его внимание.

Мне некогда было отвлекаться. В субботу вечером в баре было не протолкнуться от желающих выпить, так что я ненадолго выпустила своего вампира из виду. Когда я снова обратила на него внимание, он говорил с Дэниз. Мак смотрел на него с таким жадным выражением лица, что я забеспокоилась. Я подошла к их столику, не сводя с Мака глаз, и, наконец перестав закрываться от чужих мыслей, прислушалась.

Мак и Дэниз мотали срок за иссушение вампира.

Оглушенная, я на автомате донесла кувшин с пивом и кружки до шумной компании за четвертым столиком. Считалось, что кровь вампира может временно снять симптомы заболеваний и повысить потенцию – как смесь преднизолона и виагры, поэтому чистая, неразбавленная кровь вампиров пользовалась большим спросом на черном рынке, а спрос рождает предложение. Появляются поставщики – и мерзкие Крысы, как выяснилось, были одними из них.

Они заманивали вампиров в ловушки, выкачивали из них кровь и продавали крошечные флакончики по двести баксов за штуку. Уже пару лет как кровь вампиров считалась лучшим наркотиком. Некоторые покупатели буквально съезжали с катушек после первой же дозы, но торговлю это не останавливало.

Обескровленные вампиры в среднем долго не жили. Дилеры либо убивали их, либо бросали на открытом пространстве – в этом случае история заканчивалась на рассвете. Время от времени случались истории о выживших вампирах, сумевших освободиться и повернуть ситуацию в свою пользу. Тогда до рассвета не доживали дилеры. Я видела, как мой вампир поднимается и идет к выходу вместе с Крысами. Мак поймал мой взгляд, и я поняла, что выражение моего лица совершенно его обескуражило. Но он отвернулся, так, как будто бы я не имела значения, и это меня взбесило. Действительно взбесило.

Что же мне делать? Пока я боролась с собой, они успели выйти. Поверит ли мне вампир, если я догоню их и расскажу правду? Никто никогда мне не верил. А если по какой-то нелепой случайности это и происходило, веру сопровождали злость и страх – потому что я читала в умах то, что люди хотели бы скрыть.

Однажды вечером, когда четвертый муж Арлин приехал, чтобы забрать ее со смены, она просила меня прочитать его мысли. Она была уверена, что муж планирует бросить ее и детей… но я не стала этого делать. Я не хотела лишиться единственной подруги. Даже Арлин не могла попросить меня об этом напрямую, потому что тогда она признала бы существование моего дара, моего проклятия – а люди никогда его не признавали. Удобнее было думать, что я сумасшедшая.