Конечно, можно достать Триану последний компонент, как и прежде, оставив себе такой же, но кто мог знать, что у эльфа на уме. Позволить ему получить столь мощный артефакт слишком неразумно. К тому же создание Сферы – план Пустоты, и, если хоть часть известного о ней – правда, следование ее советам могло привести к катастрофе. Заполучив Сферу, Измиер больше не собирался иметь с Пустотой дела, но он не мог с уверенностью сказать того же о Триане. В общем, как в былые годы, приходилось рассчитывать лишь на себя.

Корабли на Оссианду не ходили: все морские пути в том направлении давно перекрыли морианы, и для путешествия Измиеру предстояло найти еще больших безумцев, чем он сам. И ему-то это плавание казалось большой опасностью, а любой здравомыслящий человек посчитал бы это предприятие верной смертью.

Прибыв в Гермин, порт на море Эйслинд, Измиер ежедневно наведывался в гавань, пытаясь отыскать того, кто все же решился бы на это путешествие. Он подходил к каждому владельцу небольшого судна, предлагал тройную цену ему и каждому члену экипажа, которого тот уговорит. Своего настоящего имени он не называл, но того, что владеет магией, не скрывал, в надежде, что хоть это вселит в очередного капитана уверенность в успехе. Он опасался, что Триан может начать его искать, что слухи о маге, пытающемся добраться до Оссианды, могут привести того сюда… но дни шли, а эльф так и не появился.

Наконец спустя несколько декан^[3] ему удалось нанять легкий бриг, точнее, уговорить капитана, бывалого морского волка, в юности промышлявшего контрабандой, да и сейчас не брезговавшего незаконными источниками дохода. На поиски команды ушло еще столько же времени и немало золотых эрдоинов^[4]. И вот в один из солнечных дней Талатерна^[5] они отплыли.

Несколько дней спустя бриг достиг вод, куда корабли не заходили уже около сотни лет, и теперь все на корабле, кто не был занят работой, всматривались в морскую даль, ожидая беды. Многие даже на ночь оставались на палубе – Измиер в том числе, и все же разразившийся шторм застал всех врасплох.

Спокойное до самого горизонта море вдруг взметнулось волнами, легко перехлестнувшими не слишком высокий борт. Нескольких человек сразу смыло, остальные бросились прочь от бортов. Кто-то полез было спускать паруса, но капитан остановил его – дул прежний попутный бриз, но обезумевшее море жило своей жизнью. Чудовищные волны, кидавшие бриг как щепку, бушевали под безоблачным небом и ярким теплым солнцем – зрелище жуткое в своей неестественности. Удержаться на пляшущей под ногами палубе было не легче, чем на спине дикого коня: Измиер мог стоять, лишь вцепившись в ванты изо всех сил. Поудобнее перехватившись одной рукой, второй он нащупал один из множества кулонов на шее. Все они были зачарованы и заряжены лишь одной стихией – ветром.

– Волны понесут нас на рифы, пусть рулевой глядит во все глаза! – крикнул он капитану. – И прикажи поднять все паруса, тогда, может, и уцелеем.

И он раскрыл первый кулон.

Невидимая трещина расколола внешний мир, связав его с той стороной. Ветер ворвался с изнанки, но не рядом с кораблем, а там, где наметил Измиер, – далеко, почти у горизонта. То, что стихия накопилась рядом с талисманом, значения не имело, нити позволяли выпустить ее почти где угодно. Измиер не видел, как возникшие словно из ниоткуда потоки воздуха поднимают волны и несутся к кораблю, но чувствовал это. Он вцепился в нити той же рукой, которой сжимал кулон, и напрягал все силы, чтобы подтолкнуть стихию, заставить ускориться.

Буря налетела, мгновенно наполнив паруса. Первый же порыв толкнул корабль вперед, Измиера прижало к вантам, кто-то, не удержавшись, рухнул на палубу, но в то же время качка заметно ослабела. Казалось, что осадка брига уменьшилась, что он поднялся из волн и теперь лишь едва задевал их килем. Этого не могло быть, даже самый сильный ураган был на это не способен, но корабль перестал заваливаться, едва не черпая воду то одним, то другим бортом, и понесся вперед так стремительно, что и впрямь чудилось, будто он взлетел. Шторм ослаб, волны, поднятые ветром Измиера, шли наперерез и частично гасили его.

Видел ли кто-нибудь рифы, смог ли направить корабль по безопасному пути, или они проскочили лишь благодаря везению – Измиер не знал. Гул ветра смешался с ревом волн, не позволяя ему услышать кого-нибудь на расстоянии даже нескольких шагов. Когда ветер стал затихать, а волны по-прежнему бушевали, он раскрыл второй кулон, позже – еще один. Когда иссякла стихия, накопленная в восьмом, на море осталась лишь легкая рябь. Они выбрались из смертельной ловушки.

Оставшаяся часть пути прошла спокойно.

Многие в Арденне представляли Оссианду чудовищным миром огня и камня, где способны выживать лишь огненные демоны. На деле же вулканы занимали лишь сравнительно небольшую часть на юге континента – большинство огненных гор ушло на дно во Втором Буйстве Стихий. Те места и впрямь были опасны для людей, к тому же оказалось почти невозможно причалить к скалистым обрывистым берегам, да и лезть прямо к фейрам Измиер не собирался. Так что бриг укрылся в небольшой бухте на северо-востоке материка, и маг, оставив команду дожидаться, сошел на берег один.

Его путь пролегал через живописные луга, трава которых доходила ему почти до груди, небольшие рощи, где оглушительно щебетали птицы, мимо рек и озер с хрустально-чистой водой. Повсюду кипела жизнь. Мелкие луговые зверьки, конечно, старались не показываться на глаза – их выдавал лишь шорох да колыхание травы; крупные животные пока не встречались, а вот птиц на острове было полно. Они носились по небу поодиночке и целыми стайками, а порой вспархивали почти из-под ног.

Измиер много путешествовал по Виэлии, причем не только по городам – в глушь его тоже заносило, и он по достоинству мог оценить разнообразие природы родного материка, однако живописные виды Оссианды впечатлили даже его. Просто удивительно, что именно этот цветущий край люди полагали кошмарным, лишенным жизни местом. Пейзаж портило лишь затянутое дымом и пеплом небо на горизонте, как раз в той стороне, куда Измиер держал путь.

Припасов с корабля он взял немного, зато прихватил охотничий лук, уверенный, что с ним без особых усилий сможет добыть себе пищу. Так и вышло: подбивать стрелами вездесущих птиц оказалось совсем не трудно. В молодости Измиер нередко сталкивался с опасностью и давно уяснил, что магия – дело хорошее, но полагаться только на нее одну – не лучшее решение, и другие навыки тоже весьма полезны. Теперь он убедился, что за годы спокойной и сытой жизни в Виарене еще не разучился стрелять. В добыче пищи магия тоже могла сослужить неплохую службу: если птица пролетала прямо над его головой, Измиер создавал воздушную воронку, и пернатая сама падала ему в руки – оставалось лишь свернуть шею и ощипать. И уж конечно, с помощью магии удобно было разводить костер. Несколько раз ему удавалось подбить стрелами крупных белок – те беззаботно скакали по верхним веткам и чувствовали себя в полной безопасности. Впрочем, Измиер не гнушался любой пищи: собирал грибы и ягоды, попадавшиеся на пути, откапывал питательные корешки.

Так день за днем он шел на юг, но пока не встретил никого, похожего на фейров. И вот спустя примерно три деканы он заметил, как в траве за деревьями мелькает что-то рыжее. В первый миг Измиер решил, что это лисица, но вскоре зверь выскочил на поляну, и он понял, что ошибся.

Кошка. Самая обычная кошка, вот только больше привычных Измиеру раза в три. По рассказам Триана, фейры могли принять почти любой вид, но истинных облика у них было два: птицы и кошки. В одном из них они рождались и в обоих могли пребывать сколь угодно долго. Эта внезапная мысль заставила Измиера замереть на месте, и кошка также застыла, глядя ему прямо в глаза – осмысленно, почти по-человечески. Это продолжалось несколько мгновений, и все это время Измиер старался не дышать и даже не моргать.

Наконец кошку отвлекла пролетавшая мимо бабочка. Она погналась следом, смешно подпрыгивая, пытаясь поймать ускользавшую в последний миг добычу. Она носилась по всей поляне, потеряв к человеку всякий интерес. Могла ли фейра так вести себя? Гномы, орки и прочие нелюди были вполне разумны, эта же вела себя как животное или… как ребенок. Возможно ли, что она просто слишком молода? По-прежнему не шевелясь, следя за животным одними глазами, Измиер пригляделся получше. Так и есть, в кошачьей шерстке проскакивали едва заметные крохотные искорки.

Медленно, стараясь не спугнуть странное существо, он поднял руку к груди, взявшись за амулет, который давно перезарядил, но на этот раз уже не ветром. Вот теперь он не боялся ее напугать, теперь именно это и требовалось. Подождав, когда кошка приблизится, Измиер с громким криком бросился на нее.

Та взвизгнула совсем не по-кошачьи и прыгнула вверх. Ее тело потеряло очертания, расплылось в воздухе мазком огненной краски и вновь обрело четкость, став совсем другим. Взмахнув яркими крыльями, фейра птицей устремилась ввысь.

Но улететь далеко ей было не суждено. Измиер раскрыл амулет, и плотная масса песка рухнула на фейру сверху, сбивая на землю. Раз за разом птица пыталась подняться, но лишь билась на траве, не в силах преодолеть льющийся с небес тяжелый поток. Подойдя ближе, к самой границе песчаного дождя, Измиер вновь крикнул, постаравшись придать голосу искреннюю ярость, и защитный инстинкт фейры сработал. Огонь коконом окутал тело птицы, разгорелся ярче, полыхнул, расширяясь, стремясь уничтожить любую угрозу для своей хозяйки. Измиер бросился на землю, закрываясь от смертельного жара, пополз прочь, чувствуя, что одежда вот-вот вспыхнет. Но, как маг и надеялся, песок сдержал огненную стихию, – плавясь, жидким стеклом облепляя птицу, он окончательно сковал ее движения, проникая сквозь перья до самой кожи. Напуганная фейра разжигала огонь все сильнее, но от этого становилось только хуже – стеклянная оболочка росла, и не было никакой возможности спастись.

Этого Измиер уже не видел: он по-прежнему полз, одновременно стараясь закрыть руками лицо и борясь с желанием вскочить на ноги. Он ощущал, как воздух вокруг становится все горячее, но знал, что выше он и вовсе раскален. Отчаянный резкий крик резанул его по ушам. Ни птицы, ни кошки не способны издать такой звук, это был плач ребенка, напуганного смертельно, в самом прямом смысле этого слова, ощутившего себя на пороге гибели. Крик сорвался на визг и смолк. Жар утих, Измиер наконец смог подняться.

Все прошло даже легче, чем он ожидал; сложнее оказалось добраться до искомой шерсти. Та оставалась неизменной даже среди птичьих перьев; вырастая из головы, она струилась аккуратной прядкой вдоль позвоночника, однако сейчас под слоем расплавленного песка различалась с трудом. К счастью, поскольку песок призвал с изнанки сам Измиер, он по-прежнему имел над ним власть. Стекло потрескалось и раскрошилось, повинуясь воле мага, и вскоре клок серебристой шерсти был у него.

На корабль Измиер вернулся без приключений, а вот путешествие до Виэлии прошло далеко не так гладко. На этот раз амулеты не спасли. Шторм начался ночью, да еще в пасмурную погоду, было почти невозможно разглядеть, куда их несет. Измиер решил уже позволить освобожденному им ветру дуть как вздумается и, потянувшись к стихии энергии, пролить хоть немного света на черные воды. Но тут луна вышла из-за туч, открыв жуткое зрелище.

Скалы торчали из воды буквально повсюду, вода вокруг брига прямо кипела, разбиваясь о черные острые камни. О том, чтобы спастись от крушения, меняя направление ветра, не могло быть и речи: извлекать воздух с изнанки приходилось на большом расстоянии от корабля, чтобы была возможность его разогнать. Это требовало времени, а опасность грозила судну раз по десять за секану^[6]. Некоторое время рулевому удавалось избежать столкновения, но вскоре очередная волна швырнула их прямо на рифы.