– К вечеру доберёмся до Холмов. А оттуда ещё полдня пути до Дуба Кота Учёного. Он у Кошаков главный. Их резервация находится на территории нашей страны, так как многие не живут в Котляндии летом – у них там холодно. Ты не передумал? Есть большой шанс, что они не примут тебя, коты – жуткие зазнайки.

– Ну, на то со мной идёт сама наследница Лягуземья, – усмехнулся я, поднимаясь на ноги и протягивая ей раскрытую ладонь.

Правда, в этот раз она меня удивила – сначала вскочила на руку, а потом перепрыгнула выше и по плечу добралась до головы. Я подавил приступ брезгливости и усилием воли заставил себя не дёргаться, пока она приминала себе полянку в моих волосах.

– В общем, ты иди сейчас на восток, – она указала перепончатым пальцем направление, – а я пока посплю. Как дойдёшь до Широкой реки – разбуди.

– Угу…

Идти было не очень легко – лиственный лес всё больше сменялся хвойным, а в голые ступни то и дело впивались острые шишки и иголки. Я уже начал было задумываться о том, чтобы сплести себе некое подобие лаптей, как за очередным пригорком настороженно замер.

– Эй, эй, царевна… – испуганно прошептал я, пытаясь нащупать земноводное в своих волосах. Под пальцы попалось скользкое лягушачье тело, а в следующую секунду поляну огласил яростный визг.

– Руки убери, развратник! Ты кого трогаешь, насильник несчастный! Да я голову тебе отрублю, мерзавец!!!

Лягушка продолжала сыпать проклятиями и оскорблениями, а я обречённо прикрыл глаза рукой. Попались…

Нас увидел, а потом и услышал лягушачьи вопли огромный бурый медведь, до этого мирно спавший в небольшой яме посередине поляны. А так как мы его разбудили, то хозяин леса оказался очень и очень недоволен.

Царевна, наконец-то, тоже узрела, кто стал для нас препятствием, и испуганно ойкнула.

– Спокойно, я сейчас постараюсь всё решить, – и помня о том, что в этом мире все животные, что мне встречались, были говорящими, я поднял ладони вверх и сделал шаг на сближение с медведем. – Прошу прощения, уважаемый, что мы ваш сон потревожили. Нам очень жаль. Так что мы сейчас быстро уйдём. Провожать нас не нужно, не утруждайтесь.

– Ты что творишь, полоумный?! – яростно зашептала мне в ухо лягушка. – Он же нас сейчас сожрёт и косточками не подавится!

– Он не разумный? – уточнил я.

– Чтобы нас сожрать, мозгов хватит.

– Хреново.

Тем временем медведь уже выбрался из своей ямы и начал ленивое сближение с нами.

Я попятился назад, всё так же выставив перед собой ладони.

– Тихо, Миша, тише… Спокойно, мы уже уходим…

– Чего ты болтаешь, бежать надо! – наводила панику Зелёная, больно вцепившись мне в волосы.

Бежать. Легко ей говорить… Пока медведь будет меня жрать, она-то быстро ускачет. А мне жить охота. Я пытался заметить боковым зрением хоть одно НЕ хвойное дерево. На эти высоченные сосны с гладким стволом, где первые ветки располагаются на высоте трех метров, даже при всём желании не залезешь.

Мне повезло – мы еще не настолько глубоко углубились в царство иголок и шишек, так что справа притаилась одинокая кособокая березка.

Я оценил расстояние до неё и обернулся к медведю лицом, начиная пятиться в нужную сторону.

– Хороший мишка, хороший! Не ешь меня, мы же с тобой тёзки – практически братья! У тебя несварение будет…

Комплимент косолапый не оценил, а потому открыл пасть и заревел на всю округу, затем опустился на все четыре лапы и бросился на нас.

– Бежим!!! – завопила лягушка, царапая мне лицо с ушами от страха и паники.

Я бросился к выбранной берёзе и с поистине небывалой резвостью быстро на неё залез. Споро перебирая руками и ногами, подполз по веткам к ближайшей сосне, и уже с берёзы перелез на нижнюю ветку. Вот что значит, мотивация!

Вовремя. Огромная туша, весом в тонну, врезалась в ни в чём неповинную берёзку и переломила широкий ствол. Я покрепче обхватил спасительную сосну, молясь, чтобы падающее дерево меня с неё не сорвало.

Где-то около уха истошно орала лягушка. Но, по-моему, я уже успел оглохнуть…

Береза упала, а медведь, не найдя нас на земле, обижено взревел. Он покрутил головой и уткнулся маленькими глазками в мою скромную персону, которая в этот момент проявляла чудеса ловкости и забиралась всё выше.

Спустя мгновение дерево содрогнулось от сокрушительного удара.

Я обхватил одну из веток ногами и руками, на манер коалы, и прижался к ней, словно к родной матери.

Удар! Ещё удар! Господи, пусть дерево выдержит!

Лягушка на голове притихла; не удивлюсь, если упала в обморок. Главное, чтобы не свалилась, всё-таки живая… То есть, разумная.

Наконец, хозяину леса надоело мучить дерево, и он, обиженно рыкнув, плюхнулся на землю прямо под стволом.

Я выждал минут пятнадцать, а потом аккуратно перелез в более удобное место. Туда, где из ствола в одну сторону росло сразу несколько веток, и на них можно было довольно комфортно устроиться. Конечно, спать бы я тут не рискнул – мало ли Миха решит снова потрясти дерево, но для небольшой передышки – отлично.

Когда руки освободились, я аккуратно залез в волосы и нащупал тельце лягушки, которая намертво вцепилась в мои пряди.

Кое-как её отцепив, я опустил ладонь на уровень своих глаз и осмотрел.

Царевна была в сознании, но, кажется, её немного контузило от страха. Она застыла с растопыренными лапками и вытаращенными на меня глазами.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, а потом она с трудом разлепила плоские губы и поинтересовалась:

– Он ушёл?

– Нет. Но пока не нападает.

Она кивнула, принимая ответ к сведению.

А я осторожно потёр грудь. По всему голому телу располагались многочисленные кровоточащие царапины. Хорошо, что хоть жив остался!

– Слушай, – я решил немного разрядить обстановку, – а я слышал, что у лягушек в слюне есть что-то типа клея. Не хочешь одолжить немного, чтобы самые крупные раны замазать?

Она ошарашенно перевела взгляд на мой живот, а потом совершенно искренне поинтересовалась:

– Ты идиот?

– Да вроде, нет. Ну, ты же как-то приклеиваешь к языку мух и комаров…

– Совсем, что-ли, чокнулся? Это другое! Предлагаешь мне тебе раны зализывать?!

– Почему это сразу зализывать? Нацедила бы мне… Немного. Я бы сам замазал.

– Яда я тебе нацежу! – злобно прошипела она, теряя остатки заторможенности. – Чтобы не мучился!

Я негромко рассмеялся.

– Ладно, Высочество, не кипятись, я пошутил. Сейчас не мешает немного отдохнуть и расслабиться, всё же нам здесь, скорее всего, всю ночь сидеть.

Снизу послышалось копошение, а потом сопение медведя. Кажется, кто-то решил опять вздремнуть, раз уж поесть не получилось.

– Как это ночевать?! – переполошилась царевна. – Я не могу на дереве с тобой ночевать! Нам срочно нужно выбираться, пока ещё есть время до заката.

– Куда выбираться? В пасть к Михаилу?! Второй раз я уже так нас не вытащу!

– Что ты за рыцарь такой? Где твоя смелость?! У тебя на руках прекрасная дама, а ты собираешься в кустах отсиживаться?

– Не в кустах, а на ветках, – поправил я. – А что ты предлагаешь? Медведь отсюда никуда не собирается.

– Может… Шишек в него отсюда покидаем? – неуверенно спросила Зелёная. – Вон их сколько.

– Ага, будет чем в зубах поковыряться, когда он нас сожрёт от ярости.

– Сам предложи!

– Я и предлагаю. Затаимся здесь на ночь, подождём, пока он выспится, забудет о нас и уйдёт, а потом тихонько слезем.

– Нет, нам нельзя ждать ночи!

– Почему?

– Потому!

– Вот сама тогда и иди, а мне и здесь неплохо.

– Нет!

– Да!

– Нет!

Я раздражённо взлохматил волосы на затылке. Что просто женщины, что лягушки, всё равно, все бабы одинаковые!

Вот не зря я до сих пор не женился – как знал, что с ними лучше и дел-то не иметь!

Глава 5. Где выясняются отношения

Злата

Не знаю, сколько мы так препирались, но, в итоге, мужик всё же сдался. Конечно! Он не с кем-нибудь, а с самой царевной-лягушкой спорил. У меня упрямство в крови течёт!

А ещё у меня была серьёзная причина: с наступлением ночи, хочу я того или нет, лягушачий облик спадёт, и я окажусь в своём истинном обличии. А показаться в нём перед гологрудым рыцарем я никак не могла.

Мы выждали ещё около часа, в течение которого мужик, развалившись, просто лежал и отдыхал. А потом опять посадил меня на голову и приказал не издавать ни звука. Я, конечно, надулась, но так как дурой полной не была, то всё же замолчала. Просто, терпеть не могу, когда мне указывают!

Михаил же, стараясь не производить ни звука, полез в сторону соседней сосны, пытаясь по веткам перелезть на неё.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда на землю опустились сумерки, мы смогли всё же отползти так далеко от медведя, что даже спустились на землю.

– Так, – сразу взяла командование я в свои руки, спрыгивая с волосатой головы, – хорошо, что мы вышли с этой стороны. Тут, буквально в паре сотен метров, сосновый бор заканчивается и начинается Долина Цветов, прямо перед входом в Кошачьи Холмы. Заночуем там. Как раз вдоль долины протекает Мур-речка.

– Мур-речка? – переспросил рыцарь.

– Именно. Ну, что сидим, кого ждём? – поторопила я его, потому как, пока я ориентировалась на местности, перепрыгивая с одного валуна на другой, этот лентяй уже успел развалиться на траве.

– Сейчас, только передохну, и пойдём.

– Мы тогда не успеем до заката!

– А если я не передохну, то передОхну! – рассердился он.

Я злобно втянула ноздрями воздух, надуваясь от бессильной злобы. Время заканчивается!

– Если ты мне не поможешь – сама справлюсь! А если меня сожрёт какая-нибудь цапля, то это ты будешь виноват! – бросила ему и поскакала в нужном направлении. Нужно было успеть добраться до реки!

Позади послышался раздраженный вздох, а потом звук ломающихся веток под мужскими ногами. Мужик явно шёл за мной. Ну, хоть так!

Я продолжала его игнорировать и упрямо прыгать в сторону выхода из леса.

Когда уже стал ярко виден просвет между деревьями, мужские руки подхватили меня под гладкое пузо и с ещё одним вздохом усадили себе на плечо.

Я довольно улыбнулась. Вот так-то лучше.

– Правее бери, – скомандовала ему.

В ответ послышалось что-то неразборчивое, где упомянулись, с какой-то стати, лягушачьи лапки, но направление мы всё же сменили.

Выйдя из леса, нам пришлось преодолеть еще около километра, и только потом показалась водная гладь реки.

– Наконец-то! – счастливо выдохнула я, спрыгивая с мужчины и деловито осматривая берег. – Так, ты делай, что хочешь, а я спать. Буду… вооон за теми зарослями шиповника. Ты только туда мне травы натаскай, чтобы спать не жестко было.

– А не охренели ли вы, Ваше Высочество?! – взорвался мужик, смотря на меня, как на врага народа.

– Тебе что, жалко, что ли?

– Нет, мне совсем не жалко! Я просто сгораю от желания сейчас пойти рвать вам траву вместо того, чтобы поесть, отдохнуть, поспать… Да помыться, в конце-то концов! И смыть с себя грязь и кровь.

Я обиженно насупилась и молча запрыгала в сторону зарослей. Было бы время – успела бы с ним попрепираться. А так… Придётся на земле ночевать. Благо, хоть на берегу был нагретый за день песок, но, всё равно, приятного мало.

Что делал в это время Михаил, не знаю, но, когда минут через десять я вернула себе истинный облик и теперь раздумывала, как лучше устроиться на ночлег, послышался плеск воды в реке. Значит, всё же пошёл мыться.

Еще через полчаса, когда я обиженно хлюпала носом и уже потихоньку начала замерзать, лёжа на холодеющей земле, услышала негромкий голос рыцаря:

– Царевна? Эй… Злата… Ты там как?

Я вздохнула и не ответила.

– Ну давай, травы тебе нарву, если нужно, – примирительно предложил он.

– Не надо, – всё же ответила я, опять шмыгнув.

– А что тогда?

– Только не заходи сюда. Я… Стесняюсь спать при свидетелях.

Снаружи послышался насмешливый хмык.