– Хотя бы потому, что он пытается уничтожить мир, – отрезала Либби. – И, похоже, именно для этого нас и завербовал. Мы должны устроить для него этакий конец света. Но я не о том хотела поговорить. – Она впилась было в ноготь, но тут же брезгливо одернула себя и обратилась к Нико: – У нас два выбора: убить кого-то из потока, пока архивы не убили нас, а это, по идее, может произойти в любой момент, либо же вернуться в особняк и остаться там. До тех пор, повторюсь, пока архивы не решат нас убить. Если прежде Атлас не уничтожит мир, – пробормотала она.

– Я… – С таким выбором Нико не был согласен в принципе. Он взглянул на Гидеона, который в это время что-то агрессивно мычал себе под нос. – Ты уверена? Ну насчет того, чтобы убить кого-то из наших? – Он-то позволил себе слабость уверовать в то, что они избавились от этого пункта, однако сей благостный самообман, кхм, похоже, закончился. Вот прямо сейчас. Все шестеро были живы и существовали в одной и той же вселенной, а это, подумал, размышляя над изложенным Либби раскладом, Нико, – большая проблема. В ретроспективе их предыдущее исполнение воли архивов – когда был устранен один из членов потока, пусть и исключительно по стечению обстоятельств, – выглядело пугающе неполноценным.

Нико не хотел признаваться самому себе, но весь прошлый год, пока он занимался самостоятельными изысканиями, что-то будто тянуло из него силы. Может, таким образом библиотека взимала обязательную плату со своих обитателей, или же то был результат неисполненных обязательств, но какой халявы он ждал? Даже теоретически ничего подобного тому, что они творили в стенах архивов, нельзя добиться без разрушения чего-то другого, притом в больших количествах.

У всего, чего они достигли благодаря членству в Обществе, была цена, и от внимания Нико де Вароны не укрылось, что кому-то в конце концов придется ее заплатить.

– Ну все может быть и не так, – сказала Либби таким тоном, будто повторяла сказку на ночь или особенно страшную ложь. – Мне это сказал Атлас, а ему верить нельзя. – Она взглянула на Нико в упор. – Но в данный момент я рисковать не хочу. А ты?

Нико не слушал ее, мысленно вернувшись к бессмысленному спору, который вел вроде бы с Рэйной несколько месяцев назад. Похоже, она уже тогда что-то подозревала. В груди гулко, будто стрельнувший вхолостую мотор, екнуло сердце. Видимо, Рэйна все знала, еще когда упрекнула Нико в том, что он не желает убивать никого ради сохранения ее – или собственной – жизни.

– Ну я… вряд ли, но…

– Кстати об Атласе. Ты, смотрю, не сильно встревожен. – Либби смотрела на него с нескрываемым раздражением. – Ты ведь понимаешь, что он попользовал нас, да? Ты четко расслышал, что мы были нужны ему для эксперимента, который буквально уничтожил бы вселенную?

– Да, Роудс, я тебя услышал… – А если бы она не перебила, он бы сделал замечание-другое, о том, как сладко снова слышать ее голос.

– И что, пустячок вроде конца света тебя ни капли не трогает? – Она начинала беситься. Довольно быстро, если учесть, сколько времени прошло с момента ее возвращения. Всего пара часиков, а она уже желает ему сдохнуть.

– Какого ответа ты ждала, Роудс? Да, ситуация далеко не идеальная. – Нико честно пытался угадать, что именно она хотела бы слышать. – Впрочем, – продолжил он и тут же понял, как сглупил, потому как мычание Гидеона с кухни приобрело предостерегающе лихорадочный тон, – вряд ли технически это можно назвать «попользовал». Он в любом случае должен был завербовать новых членов Общества, тебе так не кажется?

– Ты серьезно? – зашипела Либби, и у Нико даже стало теплей на душе.

– Ну…

Она еще даже не назвала деталей – если вообще знала о таковых (что вряд ли), хотя кто-кто, а уж Либби так первой придумала бы план спасения при малейшей и даже туманной угрозе катаклизма, – однако у Нико зрело чувство, будто ему точно известно, что именно на кону. Если только предыдущий год его жизни не был чередой на первый взгляд маловероятных совпадений, он точно понимал цель исследований Атласа: мультивселенная. Возможность существования множества миров, в доказательство которой и сам Нико весь бесконечный прошлый год вносил лепту.

А вообще, разве без апокалипсиса не доказать существование мультивселенной? Нико сверился с собственным моральным компасом – который, чего греха таить, работал не совсем так, как прежде, – но ответа не нашел. Только не к месту захотелось поспорить по этому поводу с Тристаном, Парисой или Рэйной. Да хоть бы и с Каллумом: его советы тоже не лишены своей прелести.

– Мне кажется, я знаю, о каком эксперименте ты говоришь. Он связан с многомирием, – объяснил наконец Нико, а Либби нахмурила брови, выражая скорее гнев, нежели смущение. – Но ведь Атлас просто стремится выяснить, под силу ли ему это, так? Это лишь эксперимент, а не кровавая борьба за вселенское главенство.

На краткое, никому больше не заметное мгновение Нико почудилось, что Либби знает более тонкие детали эксперимента, что она, возможно, задавалась теми же вопросами, и в ней пробудился точно такой же фундаментальный интерес. Нико хорошо ее знал – так же, как базовые законы движения, – и помнил, что в душе она академик, маниакально любопытный, решительно настроенный найти ответы на тьму своих вопросов. Об этом ее качестве Нико помнил прекрасно, поскольку сам разделял его. Как и Либби, его определило инстинктивное стремление понять тьму вещей, голод, глубоко коренившийся в них обоих изначально.

А в следующее мгновение Нико вдруг совершенно ясно и остро осознал: Либби Роудс в точности знает, чего так горячо и отчаянно добивается Атлас Блэйкли, и что она жаждет тех же ответов. Впрочем, ему могло и показаться.

Однако во взгляде Либби проявилась злость, и подозрения на время отступили.

– Варона, если затея Атласа как-то связана с многомирием, то это куда больше, чем просто эксперимент. Просто так мультивселенных не открывают.

– Ты уверена? – парировал он. – Ведь, как я помню, мы совершенно случайно создали червоточину, а еще черную дыру, а еще весь прошлый год я как бы между делом совершал Тристаноубийства…

– Смертоубийства! – крикнул с кухни Гидеон.

– Нет, я все заранее продумывал, – возразил Нико и снова обратился к Либби: – Так, ладно, погоди. Ты проделала весь этот путь, чтобы сообщить мне, будто Атлас – плохой дядька?

– Да не будто, он и есть злодей, – зашипела Либби. – И да, раз уж ты заговорил об этом, то я правда проделала такой путь именно ради этого. Именно за этим я весь прошлый год готовилась к тому, чтобы с риском для себя вернуться сюда. Это – единственная причина, по которой меня… – Она поджала губы, торопливо отведя взгляд, а значит, думала, не открыть ли некую мрачную правду, выставив заодно себя в неприглядном свете, но в последний момент передумала. – Забей.

Ну уж нет, такого ответа он не примет. Она не для того зашла так далеко, чтобы в последний момент съехать с темы. «Следующий ход, – с неповторимым самодовольством подумал Нико, – за мной».

– Причина, по которой тебя – что? – надавил он. – Похитил Эзра?

Либби резко вскинула голову.

– Кто тебе сказал?

Гидеон аж застыл на месте.

– М-м, Роудс? Прости, что говорю только сейчас, но я вообще-то не глупый, – ответил Нико, раздраженный тем, что, во‑первых, она задала этот вопрос, а во‑вторых, что приходится отвечать. – Или ты забыла, как я помог тебе сюда вернуться?

На этот счет, кстати, оставалась еще уйма вопросов, и с каждой минутой – ведь Либби не думала отвечать – их становилось все больше. Причем касались они не столько судьбы этого мира, сколько природы мира Либби, а следовательно, и мира Нико. Либби нервничала, суетилась, ей откровенно не помешало бы с месяцок отоспаться и восполнить баланс жидкостей. И вообще, мать учила Нико, что нельзя допрашивать даму, особенно если она пребывает в раздрае после того, как бежала из тюрьмы во времени. Поэтому Нико не поддался импульсу колоть ее дальше, хотя внутренний голос – у обладателя которого были песочные волосы и на редкость здравое суждение – настоятельно советовал продолжать.

– Роудс, – начал Нико, и ему показалось важным сказать (и пусть он потом сгорит со стыда): – Знаешь, я по тебе очень скучал.

Вот теперь ему удалось по-настоящему привлечь внимание Либби. Они посмотрели друг другу в глаза, и усталость постепенно сменилась чем-то похожим на тепло. Дружеское, искреннее. Неподдельное.

Открывшись, Нико гадал, кто же из них первым пойдет на попятную. Где-то на площадке четвертого этажа адский чихуахуа сеньоры Сантаны издал полный экзистенциальной тоски лай.

– Я думаю… – Либби шумно – не то от тоски, не то от страха – сглотнула. – Я думаю, нам надо выбрать второй вариант. Если ты готов к делу.

– Второй вариант? – Он не слушал ее, когда она говорила, или же слушал, но вполуха.

– Да. Тот, в котором мы продолжаем работать на благо архивов и никого не убиваем. – Внезапно Либби показалась ему изможденной и немного потерянной. Нико отметил: она больше не обдумывает возможность убить его или возможность того, что он убьет ее. Видимо, теперь их союзу ничего не грозило.

– Это сработает? – спросил Нико, который и правда в душе не знал ответа.

– Атлас протянул так долго потому, что держался вблизи архивов. Может… и нам повезет? – Либби пожала плечами. – Так мы хотя бы выиграем немного времени. Пока мы сами пользуемся библиотекой, не придется опасаться, что кто-то другой захватит мир. К тому же там, я думаю, будет безопасно. – Она вновь отвлеклась, глядя в окно, на полную жизни улицу, и будто высматривая там признаки грядущего рока. – Безопаснее, чем здесь.

Назревало нечто недоброе, и Нико это чувствовал. Либби Роудс много о чем недоговаривала; вряд ли все то, о чем она предпочла умолчать, было так же связано с миссией, как и причина, по которой она якобы к нему обратилась.

Нико гадал, в чем же состоит ее настоящий план и так ли это важно. Он не горел желанием возвращаться в дом, жадно пивший из него силы, но и куда податься еще, что делать, он тоже не знал. Весь прошлый год он отчаянно торопился вырваться из своей аристократической клетки, однако теперь, оказавшись за ее пределами, не понимал, чего вообще хочет. Может, в том-то и фокус, причина, по которой он не мог по-настоящему возненавидеть Атласа Блэйкли? По которой все еще испытывал не страх, а любопытство? Может, Атлас с самого начала знал, что без проекта, без цели Нико неполон. Без направления, без недоказанных теорий Нико не видел смысла жить и работать. Ну, ладно, обрел он силу, что дальше? В широком смысле Нико всегда плыл по течению, блуждая в потемках.

За исключением, разве что, одного момента.

Наконец наступил вечер, и солнце садилось за горизонт. За недолгий срок успело произойти очень многое: еще утром Нико собрал манатки и распрощался с Атласом Блэйкли, наставником, которого не признавал, и человеком, которому отчаянно хотел доверять. Но вот вернулась Либби, и Нико заново обрел некий фундаментальный кусок себя, а скоро он станет еще на день старше. Еще на день мудрее, на день ближе к концу.

Прямо не верилось, что солнце наконец-то садится. Нико заметил его блеск краешком глаза.

Ладно, мысленно обратился он к вселенной. Вперед, к множеству миров.

Ладно, послание получено.

– Чур, без Гидеона я никуда, – предупредил он.

* * *

Штаб-квартира Общества, куда Нико и Гидеон послушно явились тем утром, располагалась в том самом здании, в которое Нико, еще ни о чем не подозревая, пришел по приглашению Атласа Блэйкли два года назад, спустя всего несколько часов после выпуска из НУМИ. Либби оставили дома; после долгих уговоров и увещеваний она все-таки согласилась поспать на диване; по поводу моральной стороны этой диспозиции друзья со вкусом (и совершенно молча) поспорили, однако в конце концов победили более выразительные аргументы Нико в пользу надежности его крутых защитных чар. Только сейчас, вернувшись, Нико вспомнил этот глянцевый блеск мрамора и ощущение казенного благолепия, которое, впрочем, разительно отличалось от впечатления, неизменно производимого поместьем и его архивами. По сравнению с ними офис выглядел стерильным, на манер приемного покоя в больнице или банковского вестибюля.