Основные жанры
Новинки

Вера Ермолаева (страница 3)

Страница 3

«Бескровноубийственные» выдумки балансировали между экзальтированными жестами декадентов[51] и авангардным эпатажем. Лидер группы Михаил Ле Дантю носил претенциозный «смокинг с зеленой лентой под жилетом»[52], который происходил из того же «гардероба», что и желтая кофта Маяковского или хризантема в петлице Бурлюка. «Бескровные убийцы» не преследовали глобальных целей изменить жизнь посредством искусства, «самим стать произведениями искусства» (Евреинов), которые лежали в основе авангардного поведения. Их действия были обусловлены желанием приобщиться к определенной художественной среде, к кругу передовых творческих идей. Всё же, несмотря на отсутствие деклараций, был ряд незыблемых пунктов: творческая исключительность («сливки гениальности»), резкое неприятие таких официальных «тухлых» институций, как Академия художеств (которую бросали многие «левые»), официальной критики или государственной цензуры (ужесточенной в военное время). Характерной особенностью кружка была в той или иной степени завуалированная самоирония, насмешка над своими собственными поступками, прикрывавшаяся эпатажными заявлениями об исключительности и гениальности.

«Революция творит свободу. Вне свободы нет искусства»[53]

К 1917 году издание «Бескровного убийства», несмотря на множество идей[54], постепенно затихло. В марте того же года группа, руководимая Зданевичем, включилась в дискуссию против проекта «Министерства изящных искусств»[55].

6. Заставка Артели «Сегодня»

С другими представителями «левого лагеря» (Н. Альтманом, К. Богуславской, Л. Бруни, В. Воиновым, А. Каревым, А. Лурье, Н. Пуниным, В. Маяковским) «бескровные убийцы» организовывали одну за другой художественные партии: «Свобода искусству», «Искусство. Революция», «На революцию». Их скандальные выступления на митингах против ограничения свободы художников со стороны государства, ведущей роли «бенуатистов» в вопросах культурной политики, за возможность утверждать принципы нового искусства, стали событием художественной жизни города. Общества брали на себя обязательства «содействовать революционным партиям и организациям в проведении путем искусства революционных идей и политических программ»[56]: рисовать плакаты, афиши, оформлять манифестации, празднества, дома и помещения года. В конце апреля «Министерство изящных искусств» «провалилось», а в августе объединения перестали существовать. Но союз «бескровных убийц» не распался. После гибели Ле Дантю[57] и отъезда Зданевича на Кавказ группу возглавила Вера Ермолаева. Ее детищем стала книгопечатная артель «Сегодня», о которой заговорили в Петрограде летом 1918 году[58].

7. Обложка книги Н. Венгрова «Сегодня». 1918

«Каждая книжечка, как маленький луч…»[59]

Это был союз писателей и художников. Они сами сочиняли и печатали гравюры. Раскраска делалась вручную и носила импровизационный характер. Одним из важных достоинств артельской продукции были глубокий синтез содержания и оформления, а также особый камерный характер исполнения книг. Как писал критик: «Художники артели возродили несомненно более художественный способ, широко практиковавшийся в XVI–XVII веках и вытесненный в XIX веке более дешевой цинкографией»[60]. Артель тиражировала книги современных авторов, литературу для юношества, лубки и ноты. Направленность сборников находилась в русле литературы Серебряного века. Вероятно, ее линию определял Натан Венгров, один из самых известных и активных участников содружества. На выбор авторов влияли также богемные пристрастия «бескровных убийц». Наиболее весомое место в издательском репертуаре занимали символисты – М. Кузмин, А. Ремизов, Н. Венгров, Ю. Анненков. Среди авторов были как менее известные – С. Дубнова[61], И. Соколов-Микитов[62], так и популярные поэты – американец У. Уитмен и имажинист С. Есенин.

Ермолаева сделала гравюры к стихам Уитмена «Пионеры» и Венгрова «Сегодня», «Мышата», «Петух». Иллюстрации соединили стилистику кубизма с футуристической динамикой. Русские кубофутуристы – члены «Ослиного хвоста» и «Союза молодежи» – создали новый пластический язык книжного оформления. Сборники Артели «Сегодня» были «птенцами гнезда», уже давшего жизнь в середине 1910-х годов таким футуристическим шедеврам, как «Помада», «Мир с конца», «Игра в аду», «Трое». «Сегодня» унаследовала от них комбинирование различных шрифтов, нарочито непрофессиональный набор, импровизационную, сделанную «вручную» раскраску[63].

Как иллюстратор Ермолаева обладала тонким чувством интонации и ритмики авторского текста, которое вело к тесному взаимодействию литературной и иллюстративной составляющей издания. Оформление сборника «Сегодня», стилистически родственного поэзии Блока или Сологуба, приобрело символически отвлеченный характер. Обложка композиционно близка рисунку Кирилла Зданевича «Город» (1916). В иллюстрациях сталкиваются дома, машины, заводы, превращаясь в «адище города». Уходящая вдаль городская улочка со зловеще покосившимися зданиями и пляшущими диагоналями фонарей – популярный у футуристов урбанистический мотив.

8-9. Страницы из книги Н. Венгрова «Сегодня». 1918

Е.Ф. Ковтун назвал лучшей книгой Ермолаевой, сделанной для издательства, «Пионеров» У. Уитмена. Яркие образы передают свободную ритмику стихов американского поэта. Фигуры, охваченные вихрем линий, нарисованы условно и обобщенно. Пионеры, первооткрыватели и новаторы, воспетые Уитменом, не могли не импонировать молодой художнице, так как имели параллели с современными ей событиями: «…Оставляем всё прошлое позади. Мы прокладываем путь в новый могучий, многогранный мир, молодо и бурно завоевываем мир труда и движения <…> всё смеем, всё дерзаем – мы идем по неведомым дорогам – Пионеры! Пионеры!»[64] Из намеченной серии детских лубков выпустили только два – «Петух» Ермолаевой и «Как пропала Баба-Яга» Лапшина. Лубки были рассчитаны на детскую аудиторию и стилизованы под народные картинки с характерной для них красочностью, условностью, плоскостностью. Здесь использовался затемненный «под старину» цвет, нарочитая грубость моделировки, условность формы. У живописцев «Союза молодежи», «Бубнового валета» или «Ослиного хвоста» примитив вызывал живой интерес и стал притягательным полем для реализации своих экспериментов, так же, как японские гравюры и архаичная скульптура Океании в конце XIX века вдохновляли французов.

10-11. Обложка и иллюстрации к книге Н. Венгрова «Мышата». 1918

Вероятно, от одного из неосуществленных проектов Артели остался рисунок «Автомобилист» (Частное собрание, Москва. Около 1915). Подтверждением тому и урбанистическая тематика – персонаж в автомобильном шлеме и крагах на фоне оживленной улицы; и черно-белая техника – тушь, используемая Ермолаевой в 1910-е годы; и близкая манера работы кистью с характерным нажимом и направлением. На обороте изображение молодого человека, возможно, старшего брата художницы, Константина. Вообще, портрет не стал приоритетным жанром в творчестве Веры Ермолаевой. В начале 1917 года она упорно трудилась над футуристическим образом Ильи Зданевича, о котором рассказывала Ле Дантю Лешкова: «Поза такая: Ильюша стоит на своих коротеньких ножках с толстой красной головой, облокотившись о спинку стула». Сначала был сделан эскиз, но впоследствии первичный замысел изменился. Набросок являлся чем-то вроде дружеского шаржа, но оставался близким к реальности. В окончательном варианте был сделан «сдвиг, небольшой и частичный»[65], сохраняя сходство, особенно в фигуре. В цветовом решении портрета Лешкова отметила влияние Ле Дантю[66].

Помимо издательской деятельности артельцы придумали устраивать «Утра маленьким», на которых авторы читали собственные стихи и сказки, в исполнении композитора Ирины Миклашевской[67] звучали музыкальные номера. «Зал и сцены были украшены громадными фигурами животных и сказочных персонажей – скульптурой из газетной бумаги с раскраской»[68]. Идея театрально-музыкальных представлений для детей нашла сторонников в числе петербургских литераторов и музыкантов[69]. Организатором последующих детских утренников стал Корней Чуковский[70].

Члены «Сегодня» сошлись с литературным критиком и издателем Виктором Ховиным[71], который в своем журнале «Книжный угол» (1918–1922) напечатал краткое сообщение о товариществе. В доме № 5 по Фонтанке (на площади перед Цирком Чинизелли) Ховин открыл одноименный магазин избранной художественной и антикварной литературы. Как вспоминала Лешкова: «Артелью художников «Сегодня» для «Книжного угла» впервые в Петрограде была написана художественно-декоративная вывеска и в витрине декоративная реклама издательства «Очарованный странник», наделавшая много шума в городе»[72].

12. Обложка книги У. Уитмена «Пионеры». 1918

На верхнем этаже этого же дома обосновалось «ИМО» («Искусство молодых»), «деловой центр» начинающих художников, созданный О. Бриком[73], В. Маяковским и В. Шкловским[74] и просуществовавший с 1918 по 1920 годы. 9 июля 1918 году артельцы провели здесь так называемый «живой журнал»[75]. На вечере с чтением стихов и рассказов выступили Б. Эйхенбаум, А. Ахматова, М. Кузмин, Н. Венгров, Е. Замятин, В. Шишков[76], В. Соловьёв[77], О. Брик, В. Маяковский.

«…взрывная сила стихов поэта»[78]

В 1918 году «ИМО» и Издательский отдел Наркомпроса задумали публикацию пьесы Маяковского «Мистерия-буфф»[79]. Среди работ Ермолаевой сохранился эскиз обложки (ГРМ, 1918), который, вероятно, был выполнен для этого издания, но не понравился поэту. В результате первая «Мистерия-буфф» появилась на свет в оформлении самого автора. С Маяковским художница часто виделась то у Бриков, то у Жевержеева[80], приглашала к себе в Басков переулок[81].

13. Петух. Лубок. 1918

Обложка к «Мистерии-буфф» «поражает своим динамизмом и пластической энергией, выразившими концентрированную и остро взрывную силу стихов поэта»[82]. Композиция построена на кубофутуристических принципах. Интерес Ермолаевой к новейшим течениям искусства – футуризму, лучизму, всечеству – возник благодаря скандальным художественным акциям «Союза молодежи», которые каждый раз становились событием культурной жизни города. Для нее «введение в футуризм» началось с лекции Ильи Зданевича «Футуризм Маринетти», которую тот прочел 7 апреля 1913 года в Тенишевском училище. В письме к Зданевичу Ермолаева задавала вопросы, оставшиеся открытыми после выступления. Ее интересовали пластические основы нового искусства: «Дает ли футуризм достаточно средства для выражения знания предмета?»; «Должна ли работа футуристов давать эстетическое удовлетворение, или это только умственное достижение в новой форме?»; «Какую роль играют индивидуальные способности художника?»; «Нужна ли будущим футуристам наша классическая школа?»; «Какую роль играет живопись, к[а]к отношение цветовых плоскостей?»[83]

[51] Одну из богемных party описала Лешкова: «В субботу 5 ноября 1916 г. в мастерской Бернштейна была устроена вечеринка, <…> все лампочки были затянуты цветными тряпочками и бумагой вроде «Бродячей собаки». Публика весьма экзотичная: футурные девы, нюхающие эфир, <…> несколько художников, очень юных, и четыре «потрясающих» скульптора очень стильных» // РГАЛИ. Ф. 792. Оп. 3. Д. 16. Л. 3. К «декадентским» выдумкам можно отнести попытку попробовать опиум, о которой, шутя, сообщила Ле Дантю Лешкова: «Дивертисментным номером В. еры М. ихайловны и Розы Григ. орьевны Левинсонд был чистосердечный рассказ о том, как они курили опиум, добытый у одной ученицы мастерской Бернштейна, и что из этого вышло. Это такая великолепная история и такая богатая тема для «Безкровного убийства», что нужно доложить Вам ее хотя бы вкратце. В мастерской завелась одна эксцентричная латышка, которая достала жидкий опиум и поделилась с Верой Михайловной, пожелавшей хоть раз в жизни попробовать эту вещь. Вот Вера Михайловна и Роза Григорьевна пропитали им папиросы, высушили и начали усиленно курить. Сели на пол, на ковер, обставились яркими экзотическими предметами <…>. Вера Михайловна положила перед собой глаголицы и начала читать, чтобы заметить, когда сознание начнет изменять ей, и трезвое состояние начнет заменяться райскими видениями и ощущениями. Сидят, сидят, курят, курят, надоело даже. <…> После короткого совещания укладываются спать. Ночью во сне Розу Григорьевну облаивают собаки, грязные и назойливые, а около Веры Михайловны мяукают кошки. <…> И это вместо райских видений и безумно прекрасных ощущений… На другой день выяснили, что аптечный опиум для таких фокусов не годится» // РГАЛИ. Ф. 792. Оп. 3. Д. 16. Л. 3.
[52] ОР ГРМ. Ф. 144. Оп. 1. Д. 452. Л. 39.
[53] Из обращения Союза «Свобода искусству» // Правда. СПб, 1917. 11 марта. С. 2.
[54] Зданевич собирался развить идею «Бескровного убийства»: основать издательство и оборудовать подвал с росписями Ле Дантю, Ермолаевой, Лапшина. Был также составлен план двух номеров – один предполагалось посвятить грузинским впечатлениям Зданевича летом 1916 г., главным образом, его восхождения на одну из кавказских вершин; другой – парижскому путешествию Ларионова и Гончаровой. На «бескровных убийц» обратила внимание редакция «Нового Сатирикона». Для их «богемных хулиганств» отводились две страницы каждого еженедельного номера.
[55] См. об этом: М.Ю. Евсевьев. «Художественная жизнь Петрограда в первые послеоктябрьские гг. (1917–1921)» (Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. Л., 1978); Лапшин; Сурис; Марцадури.
[56] Цит. по: Лапшин. С. 85.
[57] Вера Ермолаева устроила у себя на квартире его посмертную выставку, на которую пришли Л.А. Бруни, Н.А. Тырса, Н.И. Альтман, Н.Н. Пунин // ОР ГРМ. Ф. 144. Д. 452. Л. 44. О. Лешкова в своем письме И. Зданевичу упоминала также: «В Петрограде в «Блоке Левых» тотчас же возникла мысль устроить посмертную выставку Мишиных работ. <…> Решено прибавить выставку к какой-нибудь большой, и злая ирония судьбы соединила имя Мих. аила Вас. ильевича с именем Кульбина, которого Брик считает за великого художника и хочет его посмертную выставку соединить с выставкой работ Мих. аила Вас. ильевича и прибавить не то к «Миру искусства» или что-то в этом роде. Делается это, кажется, по соображениям практическим, <…>. Так или иначе вчера я пригласила к себе Колю Лапшина, Колю Янкина и Веру Мих. айловну, чтобы разобрать находящиеся у меня вещи Мих. аила Вас. ильевича <…>. Нужно написать газетные заметки критико-монографического характера и предполагается издать иллюстрированную монографию <…>». «Вчера узнала, что выставка предполагается в начале ноября. <…> Помещение, вероятно, будет занято у Добычиной. Основался тут кружок «Общество имени Кульбина». С ним-то и вошли наши в сношения для совместного устройства двух посмертных выставок. По словам Веры Мих. айловны, всё же решено, что выставки будут устроены самостоятельно в смысле отдельных помещений, а может быть и времени открытия…» От. 10 октября 1917 г. // ОР ГРМ. Ф. 177. Д. 90. Л. 5 о6., 6, 7, 7 об.
[58] См. об этом: Творчество; Ковтун-Сегодня.
[59] Творчество. С. 24.
[60] Там же.
[61] Софья Семёновна Дубнова-Эрлих (1885–1936) – писательница.
[62] Иван Сергеевич Соколов-Микитов (1892–1975) – писатель. В 1920–1922 гг. жил за границей. Фольклорные и сказочные традиции проявились в произведениях «Засупоня» (1918), «Голь перекатная» (1923). Автор новелл и рассказов о природе – «Чижикова лавра» (1926), «На речке Невестице» (1923–1928).
[63] Как вспоминала Лешкова: «Акварелирование оттисков делалось частью по принципу «растекающейся раскраски», вошедшему в употребление со времени появления на нескольких левых выставках живописи старинных лубков, раскрашенных таким способом («Мишень», «1914 год», «Выставка № 4»). См. док. 19.
[64] Уитмен У. Пионеры. Пг: Сегодня, 1918.
[65] Цит. по: Марцадури. С. 48.
[66] Портрет был закончен и очень понравился Зданевичу. Они писал матери в Тифлис: «Ермолаева кончила писать мой портрет. Привезу с собой. Мой портрет очень хорош». От 9 января 1917 г. // ОР ГРМ. Ф. 177. Д. 58. Л. 2, 2 об.
[67] Ирина Сергеевна Миклашевская (1883–1953) – пианистка, педагог, композитор. Заслуженная артистка РСФСР. В 1909 г. окончила Петербургскую Консерваторию по классу фортепьяно. С 1912 г. концертировала в Петербурге. Артель «Сегодня» выпустила нотный сборник ее детских песенок «Радуга» на стихи Н. Венгрова с рисунками Н. Любавиной.
[68] См. док. 19.
[69] Небольшие детские театры и студии возникали в городе повсеместно. По инициативе режиссеров К. Миклашевского и П. Сазонова, художников А. Бенуа и М. Добужинского и композитора А. Лурье был открыт «Детский уголок», который планировал три раза в неделю давать детские спектакли. 13 июля 1918 г. Театральный отдел Наркомпроса в помещении Адмиралтейского театра на Морской, 16 организовал постоянный детский театр. Труппа Передвижного театра под руководством В. Боровича давала в Народном доме представления по сказкам Андерсена, Метерлинка, басням Крылова, народным песенкам-потешкам.
[70] Корней Иванович Чуковский (1882–1969) – писатель, критик, детский поэт, переводчик. Один из переводчиков У. Уитмена («Поэзия грядущей демократии». Издания 1907, 1914, 1918). В конце 1910-х гг. увлекся изучением детского литературного творчества. С 1916 г. руководил детским отделом издательства «Парус».
[71] Виктор Романович Ховин (1891–1945?) – художественный критик. Издатель эгофутуристического журнала «Очарованный странник» (1913–1916) и журнала «Книжный угол» (1918–1922). Владелец одноименного букинистического магазина на Фонтанке, автор первой публикации об артели «Сегодня». (В. Ховин. Артель художников «Сегодня». – Литературная хроника // Книжный угол. 1918. № 2. С. 33. После 1925 г. жил в Париже.
[72] См. док. 9. Позднее, приехав из Витебска, Вера Ермолаева продолжила сотрудничать с издательством «Книжный угол» и сделала для него несколько черно-белых обложек, решенных в графичной конструктивной манере. В них витебский опыт уже заметно подавил «артельскую» стилистику.
[73] Осип Максимович Брик (1888–1945) – литератор, критик, редактор журнала «Искусство коммуны».
[74] Виктор Борисович Шкловский (1893–1984) – писатель, литературовед, критик, киносценарист. В середине 1910-х гг. появился ряд его статей («Воскрешение слова», 1914; «Заумный язык и поэзия», 1916), позволяющих назвать Шкловского одним из первых серьезных исследователей футуризма.
[75] См. док. 19.
[76] Вячеслав Яковлевич Шишков (1873–1945) – писатель. Автор литературных произведений «Тайга» (1916), «К угоднику» (1918), «С котомкой» (1922–1923), «Угрюм-река» (1933).
[77] Владимир Николаевич Соловьев (1887–1941) – историк театра, режиссер, театральный критик, педагог. До революции являлся сотрудником журналов «Студия», «Аполлон», «Любовь к трем апельсинам», где публиковал материалы «Об итальянских и французских театрах 17 в.». Написал сценарий пантомимы «Арлекин, ходатай свадеб» (постановка В. Мейерхольда, 1911, 1912). В 1913–1918 гг. преподавал в студии В. Мейерхольда (Троицкая ул.). В 1917 г. поставил в Михайловском театре комедию Вольтера «Чудаки, или Господин Зеленого мыса». В 1919 г. являлся председателем репертуарной секции, преподавал на курсах мастерства сценических постановок. В журнале отдела ИЗО НКП опубликовал статью «О театрально-декорационной живописи и художнике-декораторе» // 1919. № 1. С. 36. В 1921 г. вместе с В. Мейерхольдом и Б. Алперсом основал Лиговский драматический театр. В 1920–1925 гг. в ДИ возглавлял Сектор теории театрального убранства. В 1920-е гг. являлся ученым секретарем разряда истории театра ГИИИ, осуществил несколько постановок в Театре народной комедии, Театре народной драмы, Большом драматическом театре. Написал ряд статей о творчестве В. Мейерхольда. Режиссер Академического театра драмы (1925–1926, 1929–1933), Малого оперного (1929), Красного театра (1933). Преподавал в Ленинградском театральном институте.
[78] Творчество. С. 24
[79] «Так или иначе марка ИМО существовала, и Маяковский использовал ее как свой издательский псевдоним. <…> К октябрю Маяковский закончил «Мистерию-буфф». Он представил ее <…> в литературную коллегию Наркомпроса к изданию под маркой ИМО, Коллегия рукописи к изданию утвердила, и обе книжки вышли в свет также к годовщине Октябрьской революции» // Маяковскому. С. 96.
[80] Левкий Иванович Жевержеев (1881–1942) – меценат, знаток театра, коллекционер. Родом из богатой купеческой семьи, сам успешный предприниматель, Жевержеев потратил свое состояние на создание уникальной, по тем временам, коллекции. Подобно Александру Бахрушину, он собирал всевозможные театральные реликвии: эскизы костюмов и декораций, портреты и автографы известных артистов, программки и афиши, а также книги о театре. Еще до революции Жевержеев начал систематизировать свою внушительную по размерам коллекцию // Опись памятников русского театра. П., 1915.
[81] Ермолаева жила в доме № 4 в 1911–1918 гг.
[82] Творчество, 89. С. 24.
[83] См. док. 8.
Copyright © 2023. Электронная библиотека