Ни для кого не секрет, как он любит балы и прочие развлечения. Все же огненная стихия его дракона накладывает отпечаток на характер. Спокойным короля точно не назвать. Дарк не сомневался, что он ухватится за идею бала.

– Тебе, кстати, тоже не помешает найти пару, Дарклион, – внезапно заявил король. – Ты – сильный маг, никто не спорит, но обретя дракона, поднимешься на ступень выше. В конце концов, я настаиваю, как твой король. Ты служишь мне, и в моих интересах, чтобы тебе не было равных.

– Я сделаю все от меня зависящее, ваше величество, – пробормотал Дарк, пожалев, что затеял этот разговор. – Но вы же знаете, поиски пары… это сложно.

Король раздраженно отмахнулся. Мол, что там сложного – нашел подходящую девицу и женись. К счастью, будущее наследника его волновало больше, чем судьба тьмага.

– Мое решение – балу быть. Там мы познакомим наследника с возможной будущей женой, – постановил король.

Словосочетание «возможная жена» немного воодушевило. Девушке еще может повезти, и она избежит этого брака. Вот только странно, с какой стати это волнует Дарка?

Ему должно быть плевать на запечатанную девчонку и ее будущее. Но почему-то тьма заклубилась вокруг пальцев, едва Дарк услышал ее имя, а Сумрак, зарычав, оскалил зубы, словно защищал свое. Марго… вот, значит, как. Он не знал.

Как и все женские имена рода Бонуар на «м». Сложно из поколения в поколение называть дочерей исключительно на одну букву. Повторы, нелепые имена неизбежны. Но Марго звучит красиво и гордо. По-королевски, чтоб его.

Почему-то ужасно не хотелось, чтобы бойкая девчонка с красивым именем Марго досталась принцу. А чего хотелось?

На этот вопрос Дарк не нашел ответа.

***

После ухода учителя магии мне первым делом влетело от леди Маливы за босые ноги.

– Ты позоришь род Бонуар, Марго, – зло шипела она. – Совсем одичала в том отвратительном мире, но я займусь тобой. Тебе необходимы уроки этикета. Я добавлю их в твое расписание.

– Будете учить меня в какой руке держать вилку? – хмыкнула я.

– И это тоже, если придется. А еще манерам, женственности, танцам, правильному поклону и ношению туфель.

Она перечисляла, а мне с каждым новым словом становилось хуже. Картина моего будущего вырисовывалась в плачевных тонах. Вот она я – в платье с корсетом и пышной юбкой, делаю реверансы и мило улыбаюсь. Этот образ мне совершенно не идет!

– Йо… гурт без даты! – не выдержав, выругалась я на родном языке, и даже клипса не смогла перевести.

– Чтобы я подобного в своем доме больше не слышала, – отчеканила леди Малива.

К счастью, на этом экзекуция закончилась – леди Маливу отвлек визитер. К ней довольно часто кто-то захаживал.

В тот вечер я с радостью скрылась в спальне. Родственники порядком меня утомили. Казалось, переступив порог своей комнаты, я могу расслабиться. Ага, как же.

Подвох был там, где не ждала – прямо в кровати, под покрывалом. Переодевшись ко сну, я откинула его с постели и чуть не вскрикнула от неожиданности. На белой простыне копошились противные жирные земляные черви.

Мина! Только моя горячо нелюбимая сестра могла подложить мне в кровать такой подарочек. Наверняка она ждет, что дом вот-вот огласит мой вопль ужаса, но я не доставлю ей такого удовольствия.

Она всерьез собиралась напугать меня червями? Детский сад! Я не испугалась, но здорово разозлилась.

Мина просто не в курсе, где я выросла. В интернате мне в постель и не такое подкладывали. Самым мерзким, что я находила на своей простыне, был использованный презерватив. Вот это и правда фу. А эти черви даже выглядят интеллигентно – чистенькие, гладенькие, без единой крошки земли, словно их вымыли, прежде чем принести в мою постель. Вряд ли Мина выкопала их в саду, вряд ли она вообще их касалась. Наверняка велела все сделать слуге. Но ничего, я это исправлю.

Мстительно хихикая, я освободила вазу от цветов и осторожно, по одному сгребла в нее червей при помощи листа бумаги. Затем я перестелила простынь, не спать же на грязном, а вазу поставила на стол. Ее время придет утром. Сестре предстоит узнать, что со мной лучше не связываться.

С чего Мина активизировалась? Это месть за картину? Кажется, упомянув ее, я здорово зацепила сестру, хотя не понимаю чем.

Разобравшись с «приветом» от сестры, я легла в кровать, взглянула на ту самую картину, из-за которой весь сыр-бор, и тут же резко села.

Изображение было другим! Абсолютно! Я даже о червях забыла, вообще обо всем. Так и сидела, подтянув одеяло к груди, и все вглядывалась в изображение. Теперь на нем была женщина лет сорока с разноцветными волосами. Необычно, но красиво.

Женщина смотрела на меня с картины зелеными печальными глазами. Внешне она была чем-то средним между леди Маливой и мной. Нетрудно было догадаться, кто изображен на портрете.

– Мама? – позвала я, как будто изображение могло ответить.

Естественно, оно промолчало. Что ж, я хотя бы выяснила, как выглядела моя мать. Других ее портретов в доме нет. Их словно нарочно убрали. Не удивлюсь, если по приказу леди Маливы. Они с дочерью явно не ладили. Хотя кто вообще ладит с этой противной старухой?

Но кто-то же повесил портрет в мою комнату, пока я отсутствовала. Может, Мина? Да нет, сестра скорее удавится, чем сделает мне приятное. Кто бы это ни был, огромное ему спасибо.

Под взором матери я быстро уснула и крепко спала. А по утру меня ждал очередной сюрприз – изображение интерната вернулось. Я так удивилась, что заподозрила – портрет женщины мне почудился в полудреме. Или все-таки нет? Может, он предназначался только для моих глаз?

Но тогда получается, что кто-то ночью вошел в спальню и поменял картины обратно. Эта мысль вызвала зябкие мурашки вдоль позвоночника. Не очень-то приятно, что кто-то бродит в комнате, пока ты спишь. Но ведь я запирала дверь!

Подскочив с кровати, я проверила замок. По-прежнему заперто. Или у ночного визитера есть ключ, или здесь никого не было.

Я крутанулась на пятках и подошла ближе к картине. Хм, а ведь рама не изменилась. И с изображением интерната, и с женским портретом она была не просто похожей, а одной и той же. Еще в первый раз я обратила внимание на небольшой скол в левом углу. Именно по нему и опознала раму. Это странно, но, кажется, менялось только изображение, а картина была… той же самой!

Я еще слишком мало знаю о чужом мире, но то, что здесь существует магия, неоднократно испытала на себе. Все, даже бытовые вещи ею пропитаны. Например, моя ванна наполняется водой сама по себе и именно той температуры, что мне нужно. Весьма удобно. Так почему бы картине тоже не быть особенной?

Я перекатилась с пятки на носок и обратно. Непонятно, как проверить догадку. По какому принципу картина меняет изображение, если она вообще это делает. Она разумна или бездумно реагирует на мои эмоции?

Я не нашла ничего лучше, чем заговорить. Да-да, с картиной. Со стороны это наверняка смотрелось дико, но я была одна в спальне, так что без разницы.

– Привет! – махнула я рукой изображению интерната на стене. – Спасибо, что показала мне маму. Я это очень ценю.

И снова ответа не последовало. Картины не умеют разговаривать, даже если умеют трансформировать изображение.

Я постояла еще немного, ничего не менялось, и я, плюнув на это дело, пошла в ванную. Надо привести себя в порядок и спускаться к завтраку. Леди Малива терпеть не может опозданий. Впрочем, ей вообще мало что нравится. И уж точно не я.

Наскоро помылась и натянула ненавистное платье. Как же не хватает джинсов! Ни по чему так не скучаю, как по ним. Разве что еще по чипсам, хотя кормят здесь хорошо, просто иначе.

Зашнуровывая платье, я выскочила из гардеробной в спальню. Все-таки опаздываю. А как просыпаться вовремя без будильника? Мои биологические часы отказываются срабатывать в такую рань.

Я уже почти добежала до двери в коридор, как что-то заставило меня притормозить и обернуться. Мне не почудилось, картина снова изменилась. На этот раз на ней был натюрморт – ваза с цветами.

Я нахмурилась, разгадывая ребус. Одно из двух – или это предложение дружбы от картины, или я сошла с ума, и пора вызывать санитаров. Я предпочла остановиться на первом варианте. В конце концов, психи никогда не признают себя таковыми, так что и я париться не буду.

Хм, кажется, у меня появился друг. Первый в этом чужом враждебном мире. И этот друг… Картина. Что ж, каков мир, таковы и друзья.

Глава 4. О том, как раскрыть магический потенциал и не погибнуть в процессе

Интересно общаться с Картиной, узнавать ее способности, но мое время было на исходе. Я снова повернула к двери в коридор, сделала шаг и… так, стоп! А ваза с червями?

Меня настолько поразила смена изображений, что я чуть не забыла о сюрпризе для любимой сестры. Я метнулась к комоду, схватила вазу и вдруг поняла, что на Картине изображена точно такая же. Так это еще и напоминание! А Картина, оказывается, вполне разумна.

– Спасибо, – я махнула ей на прощание и выскочила за дверь. А теперь бегом в столовую!

Жаль, но пробежки не вышло. Все из-за туфель. Не желая лишний раз дразнить леди Маливу, я все-таки обулась. Нашла что-то подходящее на низком каблуке. В них моей шее не грозило быть свернутой, но скорость я все равно потеряла.

В итоге вошла в столовую неспешно, торжественно неся вазу в руках, и сразу направилась к Мине. А дальше, пока меня никто не остановил, вывалила содержимое вазы прямо ей на голову.

– Что ты де… – возмутилась Мина, но не договорила. Слова перешли в визг, когда она поняла, что по ней ползают черви.

Сестра вскочила на ноги, опрокинув стул, и замахала руками, крича и сбрасывая с себя червей. Она крутилась на месте и была похожа на юлу.

– Запомни, – четко и громко произнесла я, – все, что ты сделаешь мне, вернется тебе двукратно.

Надеюсь, Мина меня расслышала сквозь визг. Дважды повторять я не стану.

С чувством выполненного долга и собственного достоинства я поставила вазу на тумбу и заняла свое место за столом. А Мина, избавившись от червей, выбежала из столовой. Кажется, сегодня она завтракать не будет.

Я ждала нагоняя от леди Маливы. Все-таки я устроила сцену, напугала сестру, черви опять же повсюду, но та смотрела с одобрением. Мне это не понравилось. Она словно стравливала нас с сестрой и наблюдала за результатом. А еще она не выказала сочувствия Мине. Вот вам и любящая бабушка.

– С сегодняшнего дня у тебя начинаются занятия, Марго. Не трать силы на глупости, – вот и все, что она сказала.

– Чтобы лучше узнать и понять этот мир, мне надо его увидеть, – ответила я. – Как насчет прогулки?

– У тебя нет на это времени.

Как я и думала, меня заперли в этом доме. Леди Мымра (так я прозвала бабушку, а что, тоже на «м», традиция не нарушена) не выпустит меня за порог.

– Уроки этикета, языка Эйтилии, – между тем перечисляла она мои занятия, – и, конечно, мы приступим к распечатыванию твоей магии.

Я невольно вздрогнула, хотя поклялась себе не показывать слабость. Но магия пугала меня своей непонятностью, а процесс распечатывания – возможными сложностями, на которые намекал старый маг.

Естественно, саму леди Маливу ничего из этого не волновало. Она видела цель и не замечала препятствий.

– Спешка хороша только при ловле блох, – проворчала я.

– А еще когда королевский бал на носу, – парировала леди Малива.

Бал, значит. Интересно, чем это чревато для меня?

– Он будет в твою честь, – просветила леди Малива. – Ты должна блистать на нем во всем великолепии своей магии.

«Или сдохнуть» – мысленно добавила я то, что бабуля не договорила.

– Бал в честь меня? С чего вдруг? – уточнила.

Но в этот раз ответа не удостоилась. Чтобы леди Малива не планировала, она не делилась этим со мной.

После завтрака она повела меня в кабинет, где ждал первый учитель. Это была женщина средних лет – мадам Пруденс, преподавательница этикета для юных леди, как она представилась. Мне сразу не понравилась длинная деревянная указка в ее руке.