– Странно.

– Почему?

– Она сделала хороший ремонт, купила недешёвую мебель, носила приличную одежду и пользовалась дорогой электроникой. Машина обычно присутствует в списке.

– Может, копила на неё?

– Может быть… – Феликс посмотрел сделанные в записной книжке заметки. – А что у неё с деньгами?

– Виктория училась на пятом курсе, а работала со второго. Причём работала по специальности и в довольно крупной компании, где её высоко ценят… то есть ценили. Я уточнял – она очень хорошо зарабатывала.

– А как училась?

– Не на красный диплом, но без хвостов.

– Есть хоть малейшие подозрения, что Виктория была наркоманкой?

– Нет. – Крылов ответил сразу и очень коротко, однако ухитрился выразить тоном своё отношение к вопросу, поэтому Феликс объяснил свою позицию:

– Наркотики требуют затрат, а мы видим, на что Виктория тратила деньги. Если же выяснится, что она копила на машину, всё окончательно встанет на свои места.

– Пожалуй, – протянул молодой оперативник.

– Что у неё на личном фронте?

– Здесь, как мне кажется, есть перспектива, – оживился Крылов. – В отношениях у Виктории назрел полноценный любовный треугольник.

– Так. – То ли девушка не рассказывала дневнику об этой стороне своей личной жизни, то ли Феликс ещё не добрался до нужных страниц, но информация стала для него неожиданной: – Давай подробнее.

– Виктория долгое время встречалась с молодым человеком по имени Наиль…

– Через телефон нашёл? – уточнил Вербин.

– Сначала Ксения Шарова подсказала, – не стал скрывать Иван. – Но телефон я проверил – Виктория и Наиль часто созванивались.

– Поговорил с ним?

– Да. Наиль рассказал, что они встречались полтора года, но примерно семь месяцев назад решили «сделать в отношениях паузу» – это цитата.

– По чьей инициативе произошёл разрыв? – Феликс представлял, что скрывается за уклончивым «взять паузу».

– Наиль уверяет, что расставание стало обоюдным решением. Но Ксения сказала, что именно Наиль порвал с Викторией, причём порвал некрасиво. Виктория тяжело переживала его уход, какое-то время пребывала в депрессии, и лишь три или четыре месяца назад у неё вновь возникли отношения. С мужчиной по фамилии Шевчук.

– С ним говорили?

– Ещё нет.

– Тогда я с ним пообщаюсь, если ты не против? – Вербин периодически сваливался в обращении на «ты», а поправлялся, лишь когда это замечал, что случалось не всегда.

– Не против.

– О каком любовном треугольнике идёт речь?

– Если верить телефону и Ксении, Виктория возобновила отношения с Наилем.

– Гм… По чьей инициативе?

– Шарова сказала, что не знает, Наиль уверяет, что это было обоюдным решением: случайно встретились в компании общих друзей – и чувства вспыхнули с новой силой.

– Тоже цитата?

– Ага.

– Высокопарно выражается.

– Он книги пишет.

– Кто?

– Наиль.

– Зачем? – машинально поинтересовался Вербин.

– Творческая личность.

– Ага… – Феликс помолчал, обдумывая ответ Ивана, затем уточнил: – В смысле, настоящие книги? Которые потом в магазине продаются?

– Да, – подтвердил Крылов. – Только я оговорился, он пока что одну написал. Мне подарил.

– И как?

– Не успел прочитать.

– То есть название не заинтересовало?

– Да я и аннотацию не прочитал, – признался Крылов.

– Скучно ты живёшь, Ваня.

– Работы много.

Агитировать молодого оперативника больше времени уделять хорошим книгам Феликс не стал – зачем? Каждый сам решает, что ему нужно и как следует расслабляться в свободное время. Кому-то нужна книга, кому-то – компьютерная игра, а кому-то – ринг и хороший бой. Феликс кивнул, словно соглашаясь с ответом Крылова, и вернулся к разговору:

– Почему ты начал с Наиля?

– Он виделся с Викторией в день смерти – четырнадцатого февраля.

– А ты говоришь, что зацепок нет, – усмехнулся Вербин. – Как узнал?

– Он сам рассказал.

– После твоего вопроса?

– Нет, чуть не начал с этого. – Иван достал смартфон, в отличие от Феликса, он пользовался не бумажной записной книжкой, а специальным приложением, и просмотрел сделанные заметки. – Наиль сообщил, что они с Викторией давно запланировали встречу именно в этот день и ради неё девушка отпросилась с работы. Он приехал к Рыковой приблизительно в одиннадцать, а уехал около четырёх.

– Как уехал? – не понял Вербин.

– Вызвал такси.

– Гм…

– Что не так? – выражать изумление Крылов постеснялся, но тоном дал понять, что не прочь узнать, что вызвало у Феликса удивление.

– Они встретились четырнадцатого февраля, занялись любовью и не отправились на романтический ужин?

– По словам Наиля, Виктория сразу его предупредила, что вечером будет занята.

– Как объяснила?

– Приездом родителей.

– Что, естественно, оказалось ложью.

– Да, – подтвердил Крылов. – Ведь она должна была встретиться с Ксенией.

– Насколько я понял, именно встречи у них не планировалось, – протянул Вербин. – Шарова должна была просто отдать ноутбук… Она что, живёт где-то рядом?

– В Нагатино. Когда едет с работы – проезжает мимо. Они договорились, что Виктория выйдет на проспект Андропова, к автобусной остановке и заберёт ноутбук. Шарова стала ей звонить – не смогла дозвониться.

– Но мимо не проехала, – обронил Феликс.

– Виктория умоляла отремонтировать ноут как можно скорее, она без него как без рук, – повторил Крылов. – Утром Шарова забрала компьютер, чтобы знакомый на работе привёл его в чувство, и вечером пообещала вернуть Рыковой. А увидев, что Виктория не подходит к телефону, решила заехать. Подумала, что подруга в ванне.

– А ведь она действительно могла быть в ванне, – неожиданно произнёс Феликс. И пояснил: – Перед встречей с Шевчуком, например.

Иван хлопнул ресницами.

– Иначе зачем ей выгонять Наиля? Забрать компьютер – дело двадцати минут максимум, после чего можно спокойно продолжить вечер.

Иван помолчал и тихонько выругался.

– Возможно, у Виктории была назначена встреча с Шевчуком, – спокойно продолжил Вербин. – Я это выясню.

– Понятно, – вздохнул Крылов.

– Рассказ Наиля подтверждён?

– Я пробил перемещения его телефона и посмотрел записи установленных в подъездах видеокамер – всё совпало. Наиль вышел отсюда в шестнадцать сорок три, сел в такси – машина остановилась у подъезда и попала на видео, и был дома через правильное время.

– Камеры только в подъезде?

– И в лифтах.

– Где Наиль находился во время убийст… – Феликс замолчал. Он не любил забегать вперёд. – Где Наиль находился во время смерти Виктории?

– Если верить его словам и телефону – у себя дома. К тому же он звонил Рыковой, и во время разговора телефон находился в его доме.

Доказательство, конечно, не самое твёрдое, но пока можно принять его во внимание.

– Время смерти установлено точно?

– Криминалисты уверены, что не ошиблись. К тому же им помог ещё один свидетель: между звонком Наиля и приездом Ксении Виктория разговаривала с Верой Погодиной, ещё одной подругой, на этот раз – с работы.

– Точно после ухода Наиля?

– Так Вере сказала Рыкова.

– Жаль, что заодно не сказала, чем планирует заниматься вечером, – пошутил Вербин.

– Согласен.

– Всем было бы легче…

Во время разговора мужчины дошли до машины, Феликсу пришлось оставить её у выезда на улицу, и большую часть времени провели в тепле, сидя в соседних креслах. Теперь же Вербину приспичило покурить, а поскольку в салоне он себе этого не позволял, полицейские вновь оказались на морозе.

– Что скажете? – поинтересовался Крылов, решив, что у Феликса иссякли вопросы.

– Скажу Анзорову, что вижу перспективы. А дальше он сам решит: продлевать доследственную или открывать дело.

– Спасибо! – с чувством произнёс Иван. – Спасибо, что не поверили в суицид.

– Я увидел достаточно оснований не верить в суицид, – ответил Феликс. – А вот «спасибо» здесь лишнее: докапываться до правды – это наша работа. Если есть сомнения – начинаем искать подозреваемых.

И понял, что постоянно сбивается на «ты», поскольку не может говорить «вы» коллеге, с которым, кажется, придётся проводить расследование. Не мог и всё. Но как объяснить оперу, что ему некомфортно слышать «вы»?

– С чего начнём? – поинтересовался заметно повеселевший Крылов.

– А как ты думаешь?

– В нашей паре мне тоже разрешено думать?

– Обязательно, – улыбнулся в ответ Феликс, показывая, что принял шутку. – Но сначала скажи, пожалуйста, Ксения Шарова видела, в каком положении обнаружили Викторию?

– Да.

– Жаль.

– Это плохо?

– Странные обстоятельства всегда лучше придержать, чтобы о них знали только мы и преступник. Но в данном случае, как я понимаю, это было невозможно.

– Шарова вошла в квартиру вместе с участковым, – согласился Крылов. – Но я уверен, что обстоятельства не упоминались в разговорах с Наилем и Верой.

– Хорошо, – пробормотал Вербин. – Это хорошо.

– А Шарова будет молчать.

– С чего ты взял?

– Я об этом попросил, – улыбнулся Иван. – И, судя по тому, что только что услышал, поступил правильно.

Он был собой доволен.

– Очень правильно, – одобрил Феликс. – Считай, что ты только что заработал первую сотню баллов в копилку.

– Это много?

– Нужно набрать сто тысяч.

– Эх… – Крылов понял, что Вербин шутит, поэтому изобразил притворное разочарование.

– Следующий вопрос: кто-нибудь из тех, с кем ты говорил или присутствовал при разговоре, упоминал о владеющих Викторией страхах?

– Нет.

– Даже намёками?

– Что вы имеете в виду?

– Никто не пытался намекнуть дознавателю, что Виктория, во всяком случае, в последнее время, была слегка не в себе? – Вербин коснулся пальцами виска, показывая, что имеет в виду. – Припомни. Это должно было произойти ближе к концу разговора, когда собеседнику становилось понятно, что дознаватель не собирается упоминать о психологических проблемах Рыковой. В этот момент он или она должны были вскользь упомянуть, что Виктория стала казаться им странной, и привести пример её неадекватного поведения.

На этот раз Крылов размышлял чуть дольше, после чего вновь покачал головой:

– Нет.

– О дневнике кто-нибудь упоминал? – быстро спросил Феликс.

– Нет.

– А дневник во время разговоров вообще упоминался?

– В разговоре с Наилем.

– Как это было?

Крылов нахмурился, припоминая, после чего рассказал:

– Я спросил, насколько откровенной Виктория была в социальных сетях, Наиль ответил, что в меру. Я спросил, могла ли она делиться мыслями где-нибудь ещё, сказал, что в наше время это обычный вопрос, на что Наиль ответил, что не знает. Тогда я спросил, могла ли Виктория вести дневник, а Наиль засмеялся и сказал, что дневник предназначен только для его владельца и он понятия не имеет, вела ли его Вика.

– И ни о чём тебя не спросил?

– Нет.

– Интересно…

– Почему?

– Потому что ты чётко дал понять, что у Виктории был дневник – иначе зачем спрашивать? И в этом дневнике наверняка упоминаются их отношения. А Наиль отнёсся к твоему сообщению весьма хладнокровно, даже не уточнил, почему ты спрашиваешь.

– Возможно, он не поверил, что в наше время кто-то может вести дневник? – предположил Крылов. – В конце концов, Наиль был знаком с Рыковой почти два года, достаточно хорошо её знал и, получается, ни разу не видел дневник.

– Возможно, – согласился Феликс, но пометку в записной книжке сделал.

– Ещё я говорил с Нáрцисс. Простите, забыл упомянуть.

– С Нарциссом? – машинально переспросил Вербин.

– Нет, именно с Нарцисс, ударение на «а». Изольда Нарцисс. – Крылов помолчал, а затем выдохнул: – Она говорит, что экстрасенс.