Ему стоило промолчать. Но он этого то ли не понимал, то ли не умел, поэтому как только он закончил говорить, я открыла глаза и общей силой подпалила ему не только футболку, но и трусы. С дымящимся задом он уже не выглядел так уж грозно, а Ифанья Меносовна (в моём воображении быстро переименованная в Ифсра́нью Поно́совну) хохотала так, что даже показалась вполне нормальной. Но ненадолго. Два других круга, не сговариваясь, обрушили на нас что-то типа ответного удара, но было это настолько сыро и бездарно, что я сделала вид, будто ничего не заметила. Саша же веселилась. Она стояла молча, с закрытыми глазами и отрешённым лицом, но внутренне заливалась смехом. Я чувствовала её эмоции отголоском силы. Чувства Эльвиры разительно отличались. Отчаяние, тоска, обречённость. Никакого просвета.

После бездарной атаки пыл у одногруппников поубавился, но взгляды стали злее. Кажется, я дёргала скунсов за хвосты. Делала ли я ситуацию хуже? Однозначно. Жалела ли о об этом? Ни капельки.

– Не забудьте, что ворожить можно только в аудиторьях, – весело сказала Ифсранья Поносовна, когда урок подошёл к концу. – Чтоб не смели мне колдовать без учителя, дышла каститные^[8], – «с любовью» напутствовала нас старая ведьма.

Закончили мы в одиннадцатом часу. Я сразу отправилась к себе. Оказалось, что Саша живёт в 401 комнате, а вот Эльвиру поселили на третьем этаже вместе с остальной группой.

– Я рада, что тебе понравилось, – постаралась я наладить контакт.

– Что именно? – холодно ответила Александра.

– Подпалить зад одному нахалу.

– Не думай, что мы теперь подружки. Следующий раз окружницей буду я, – отчеканила она и скрылась за дверью своей комнаты.

Ну и пожалуйста. Тоже мне, принцесса Люксембургская^[9].

Оказавшись в комнате, я включила телефон и позвонила Артуру. Меряя шагами небольшое помещение, я в деталях рассказывала, какие мне достались одногруппники.

– Опиши того, который второго ранга, заводилу, – попросил Артур.

– Пыльно-рыжий, блёклый, с большим ртом и толстыми губами. Нос тоже выдающийся, а в остальном лицо тонкое, подбородок острый, сам худой, невысокий, конопатый. Кожа очень белая, ресниц на глазах почти не видно. Двигается как-то странно, как будто на шарнирах. Я его про себя нарекла Засранцем.

– А́рский. Скорее всего.

– Это фамилия? Дай угадаю, тоже твои враги?

– Да. Прости.

– А сколько вообще этих ведьмачьих родов?

– Значимых? Штук тридцать, наверное.

– И ты с двенадцатью из них умудрился расплеваться?

– Почему с двенадцатью? С пятнадцатью как минимум. Там ещё были эпизоды, уже после каторги.

– И они все меня теперь ненавидят? Но это же так нелогично! Разве не правильнее было бы как-то меня привлечь, умаслить, настроить против тебя, а потом смотреть, как ты мечешься?

– Правильнее. Значит, либо пока не знают, чья ты именно пара, либо считают, что ты никуда не денешься. Либо планируют довести до состояния, когда ты сама будешь готова сделать всё, что угодно, чтобы они отстали. И дальше уже будут требовать от тебя каких-то действий в обмен на то, чтобы прекратить издевательства. И в этом плане чем меньше у тебя слабых мест, тем лучше. Эта девушка, Эльвира, ты говоришь о ней с таким сочувствием…

– Я в круге ощутила её эмоции, Артур. Это такая беспросветность, просто ужас. Но она вроде нормальная. И её тоже травят, – я сжала кулаки и посмотрела на своё отражение в оконном стекле.

– Тогда смотри, чтобы никто не понял, что тебе её жалко. Будут мучить её, чтобы достать тебя.

– Ты говоришь так, словно речь не о школе, а о каком-то гестапо! – с отчаянием ответила я.

– Возможно, я сгущаю краски, – неохотно признал Артур. – Но тебе не кажется, что они сегодня зубы уже показали?

– А я показала зубы в ответ.

– Эльвира права, ты не выстоишь против восьмерых, поэтому старайся снисходительно посмеиваться над ними и побольше игнорируй. Не пререкайся. И давай напишем рапорт. Лишним не будет. Пусть Злату причешут против шерсти.

– А причём тут это?

– Будем строить единую линию. Текст я тебе пришлю завтра в течение дня, посоветуюсь с нашими юристами, имеющими дело с Трибуналом, как лучше выставить всю эту ситуацию. А ты завтра напиши ещё одно заявление об оскорблениях, только уже на одногруппников. Узнай их имена и скажи мне.

– Чувствую себя, как в фильме про разведчиков, бегаю на свидания в окно, пишу рапорты и живу в стане врага.

– Очень тяжело? – сочувственно вздохнул Артур.

– Нет, пока что даже весело. Есть только одно маленькое сомнение.

– Стоит ли слепо верить моим словам?

– Какой ты мудрый.

– Я, безусловно, соблюдаю свой интерес. Рассорить тебя со всеми соплеменниками для меня было бы максимально выгодно. Но твоя безопасность на данном этапе волнует меня сильнее, поэтому советую ни с кем не ругаться. Если кто-то относится к тебе нейтрально, то старайся отвечать позитивом. С момента, когда я тебя почувствовал, у меня появилось граничащее с сумасшествием желание тебя защищать, Лейла. Это инстинкт любого мужчины, но у оборотня он возведён в степень. И сейчас я бешусь от бессилия, потому что ничего не могу сделать.

– Но во всём есть свои плюсы. Например, я пока не встретила ни одного ведьмака, которого даже с натяжкой можно было бы назвать симпатичным. Так что можешь не ревновать.

– Знаешь, я когда узнал, что ты в Турцию от меня сбежала, то разгромил свой кабинет. Пришлось покупать новый стол и отдавать в ремонт два кресла.

– Даже не знаю, радовать меня это должно или пугать.

– Определённо пугать. Кстати. Попробуй разобраться с тем, как надеть браслет. Может, у кого-то из преподавателей спросишь. Только выбирай аккуратно. Этот артефакт должен дать хорошую защиту.

– Попробую, только пока что никто особого доверия не вызывает.

– Кто-то нейтральный должен найтись. Может, даже сама Завьялова. Хотя… она обязательно попросит что-то в ответ. Никогда не делает ничего просто так.

– Артур, откуда вы так хорошо друг друга знаете?

– Трибуналы, стычки, разборки. Видишь ли, ведьмаки пытаются контролировать все наши сферы деятельности, в том числе финансовые потоки, собственность. А нам это не нравится. Но мы чаще всего с ведьмаками взаимодействуем, они делают всё, чтобы с ведьмами мы не пересекались. Однако некоторые имена всё равно на слуху. Постоянно формируются какие-то надзорные и рабочие группы. А мы всегда стараемся довести дело до дуэли.

– Почему?

– Потому что один на один даже средний по силе оборотень размажет Высшего ведьмака. Ваша сила в кругах, обращении к роду, но это требует времени, а в круге вы довольно уязвимы в реальном бою. Мы быстрее, сильнее и лучше регенерируем.

– Тогда почему проигрывали? – я мерила комнату шагами и слушала бархатистый голос.

– Потому что против нескольких встроенных друг в друга кругов бессильны даже ядерные ракеты, наверное.

– Артур, а тебе нужна моя сила? Или только я как человек?

– Ты мне нужна как человек, как пара. Что касается твоей силы, ей, безусловно, найдётся применение, но она точно не является определяющим фактором. Если бы ты была обычной девушкой, то, думаю, что я бы уже поселил тебя в своём доме.

– Настолько уверен в своей неотразимости?

– В неотразимости моей коллекции марок, – усмехнулся он.

– Думаю, что на них действительно стоит взглянуть.

– Лейла, пообещай мне, что не будешь нарываться? Я прошу, не подпаливай больше ничьи трусы. Ты входишь в силу быстрее, но это связано в первую очередь с возрастом. Сила у вас формируется только годам к шестнадцати, раньше её нет смысла пытаться стабилизировать. Ты старше и уже сформировалась, поэтому будешь быстрее осваивать программу, но это не значит, что через пару недель они тебя не догонят.

– Тогда мне нужно освоить приёмы защиты.

– И разобраться с браслетом.

– Да. Ох, кто бы мне сказал месяц назад, какие у меня будут проблемы, я бы не поверила.

– Кто бы мне сказал месяц назад, что я встречу пару и отпущу её на три долгих месяца, я бы рассмеялся ему в лицо. Но жизнь умеет внести свои коррективы. Лейла, радость моя, тебе пора ложиться. Завтра будет длинный день.

– Спокойной ночи, мой заботливый оборотень.

– Спокойной ночи, моя особенная ведьмочка.

Глава 13. Об уроке истории

Следующий день начался с уже привычного звонка будильника. Собравшись, я с тяжёлым сердцем вышла из комнаты. Идти на учёбу не хотелось. Видеть этих гадких одногруппников тем более.

К двери аудитории я подошла самой последней, встав за Эльвирой. Стервятники тут же перешли на громкое и подробное обсуждение моей внешности. Раньше я никогда не была предметом насмешек, поэтому слушала даже с некоторым интересом. Как ни странно, дальше веса они особо не продвинулись. Без фантазии подошли к делу.

– Доброе утро, группа, – поприветствовала нас Елена Владимировна, открывая дверь в аудиторию. Мы все вошли в помещение, и наша преподавательница раздала нам маленькие палочки и миски с песком. – Сегодня работаем так: втыкаете палочки в песок и поджигаете. Одну, две, три, пять, десять… На ваше усмотрение. Ученику, который зажжёт больше палочек, чем остальные, я дам особое поощрение. Работайте.

Эльвира положила свой коврик в самый дальний угол и замерла там. Я заняла место рядом, но мои попытки немного поддержать её хотя бы улыбкой она проигнорировала. Саша постаралась приблизиться к стервятникам, но её грубо послали, а один из ведьмаков, кличку которому я ещё не придумала, задел её миску с песком так, что тот разлетелся по полированному полу. Ведьмак, конечно, буркнул извинения, но девушке пришлось собирать рассыпанное руками. Глядя на это, я просто не могла понять: неужели у неё совсем нет чувства собственного достоинства? Зачем она пытается с ними общаться, если они так себя ведут? Ведь ясно же, что это сделано нарочно.

Всё занятие я думала об устройстве ведьмачьего общества. Закрытое, с кастовой структурой, закостеневшее в своих предрассудках. Полукровка второго ранга явно занимает более низкое социальное положение, чем потомственная ведьма третьего. Потомственная ведьма седьмого считается изгоем. Жалко, что план школы мне выдали, а вот иерархию в письменном виде – нет. Судя по всему, ведьма-полукровка с матерью-бездаркой и парнем-оборотнем по статусу ниже всех, и плевать на ранги.

Повезло мне, конечно, ничего не скажешь. Хотя разве меня кто-то заставляет с ними общаться? Хорошо бы, конечно, заиметь новых подружек-ведьм и устраивать с ними весёлые шабаши в спа, но жизненной необходимости в этом нет. Наверное, родись я в одарённой любящей семье, я бы тысячу раз подумала, стоит ли променять привычную жизнь на статус изгнанницы из-за отношений с Волковым, но у меня в этом обществе ничего нет, кроме теоретической возможности обмениваться знаниями и формировать круги. А ведьмы и ведьмаки, похоже, действуют по отработанной схеме – дают почувствовать вкус остракизма. А он для меня не так уж и горек. Сюрприз, дилетанты психологической войны.

Задумавшись, я упустила из внимания цель занятия, но потом мне удалось сосредоточиться и зажечь сразу шесть палочек. Пять вспыхнули охотно, а шестая занималась дольше, чуть заартачившись и показывая характер. Воодушевлённая, я натыкала кучу палочек и постаралась зажечь их все. Отключив разум от происходящего вокруг, я попыталась воспринять их не как несколько десятков отдельных кусочков дерева, а как единый лес, общность, целое. Казалось бы, какая разница между одной веточкой и десятком? Но она была. И сейчас я билась сквозь эту преграду. Безрезультатно. Итогом занятия стали пять палочек. Успех с шестью на глазах у преподавателя повторить не удалось.

Обедали мы по старой схеме, только на этот раз Эльвира села со мной сама.

– Влево́д, как ты выдерживаешь учиться с волчьей шкурой в одном помещении? – обратился к Засранцу неизвестный мне ведьмак лет восемнадцати.

– Воняет дохлой псиной, – глумливо ответил Засранец, которого я сразу же переименовала в Блевота. – В остальном она уже поняла своё место, старается держаться поближе к нашей бездарке.

– Если нужно будет помочь приструнить, то ты обращайся. Может, пустим её по кругу, поможем с инициацией…