– У палаты охрана из адептов стояла.

Дарт кивнул.

– Это отец выставил своих людей. Они пропускали в палату только старшую медсестру и директора школы. Ну… ещё камердинера Бернарда, кажется.

– А ему какого чёрта понадобилось?

– Не знаю, у него спроси. – Дарт пожал плечами. – Отец предложил прислать для тебя телохранителя, даже двух, но Ли наотрез отказалась. Говорит, у неё в школе нет шпионов Лэнсома и предателей, что здесь тебе ничего не угрожает, но отец ей не верит. Поэтому он попросил… – Дарт замялся.

Да он мог и не продолжать – я и так всё понял.

– Отец попросил тебя за мной присмотреть?

Дарт кивнул, после чего заметно помрачнел.

– Отец сказал, что для меня это важное поручение рода и проверка на пригодность. И если я не справлюсь, то хрен мне, а не статус патриция в будущем. Вот, например, Питер Соло уже на следующей неделе им станет, а чего бы стоил, придурок. И никто ведь с него не требует выполнения поручений рода, зато ко мне папаша опять прицепился… я же говорю, упырь… всю кровь мне выпил.

Он вздохнул.

– Да ладно, – усмехнулся я. – Думаю, до Суда, да и после него, на меня никто не позарится, кому я нужен?.. Так что у тебя есть все шансы справиться с поручением рода.

Дарт покачал головой, выражая весь свой скепсис.

На самом деле, я и сам понимал, что вряд ли меня оставят в покое, но в телохранителе в лице школьника-инфира Дарта Орривана (и вообще, кого бы-то ни было) я однозначно не нуждался.

Тут меня ткнули в спину.

Ну вот какого чёрта опять ему надо?

Я развернулся с намерением послать Питера далёким маршрутом, прямо и грубо, без витиеватых выражений, но он меня опередил.

– Надеешься, тебе сойдёт это с рук? – спросил он.

– Что конкретно? – прищурился я.

– Хотел показать, какой ты крутой мастер? Скрутил весь класс одним эргом, и никто не смог тебе достойно ответить.

– Ну ответил бы, раз ты тоже крутой мастер.

Питер пронзил меня взглядом.

– Отвечу, не сомневайся.

Я отвернулся, и на этом наш незатейливый разговор был закончен.

У меня и без того проблем хватало, а тут Питер снова принялся меня накручивать, как и в прошлый раз, только теперь я знал его приёмчик, хотя всё равно насторожился. Засранец он упрямый и хитрый.

Наконец Софи объявила:

– Урок окончен!

Из коридора прозвучал звуковой сигнал: два коротких гудка, похожих на паровозные, и я уже приготовился наблюдать, как ученики вскакивают, хватают сумки, толкаются, суетятся у двери, вопят…

Но никто из них даже не поднял зад. Все остались сидеть.

– Класс, свободны, – повторила Софи.

Ноль реакции.

Дарт ткнул меня локтем и кивнул на дверь, в это время все снова уставились на меня.

Так… значит, цирк продолжается.

Я нехотя поднялся, сдёрнул сумку со спинки стула и направился к двери. И только после этого остальные ученики встали со своих мест и засуетились, скидывая книги и тетради в сумки.

Отлично.

Неужели так будет на каждом уроке?.. Или только на уроке Софи? Вот даже интересно, кому это надоест первым: мне или им?

Дарт догнал меня на половине пути к общему тренировочному залу, уже в переполненном учениками коридоре. Пристроился и зашагал рядом, будто правда стал моим телохранителем.

И если честно, я не совсем понимал его отца, патриция Орривана.

Вот начерта заставлять своего сына находиться возле того, кого могут прикончить, подставить, покалечить в любой момент? Рядом с адептом, который никак не может разобраться со своим кодо. С человеком, который опасен и непредсказуем. С преступником, которому грозит арест за убийство представителей власти «с особой жестокостью».

Странное пренебрежение жизнью старшего сына.

– От нашего профессора ты будешь не в восторге, – гоготнул Дарт. – Его зовут Капелли. Он такой… ну… со странностями и очень мра-а-а-ачный. Но про искусства знает так много, что столько даже Хинниган не знает.

Я усмехнулся.

– Кого попало, профессором не назовут.

Дарт воодушевился моей усмешкой и принялся посвящать меня в школьные новости:

– Пока тебя не было, мы изучали руны, ещё немного зацепили мутации. Капелли сказал, что потом дело дойдёт до стихий. Вот тут я и покажу, чего стою…

– А ментальное чтение? – перебил я его.

– Нет пока, не изучали, чтецов же совсем немного. Говорят, в восточном крыле только одна девчонка такая. Кста-а-а-ати… – Он мне хитро улыбнулся. – Насчёт девчонок. Через два дня, в воскресенье вечером, откроют границу. Готовься, будет настоящий кутёж. У Купера по этому поводу есть одна идея, потом расскажу. У него в восточном крыле подружка учится, мастер элементалей. Купер говорит, она дико красивая, и у неё тоже есть подружка, даже две, и они тоже ничего, можно неплохо время провести, а потом, вообще…

– Понятно, – снова перебил я Дарта.

Тот смолк, по его лицу было видно, что он оскорбился, но через пару секунд уже подобрел, сделав свои выводы:

– А, ну всё ясно, – хохотнул он с понимающим видом. – Ты вроде как верность хранишь, да? Ну той, с которой пришёл тогда? Так её тоже можно позвать, она нам компанию не испортит. Как вспомню её вид в корсете, у меня сразу…

Я остановился и произнёс с напором:

– Дарт, я уже понял, что ты изнемогаешь, но вот если бы ты рассказал что-нибудь о том, как противостоять ментальному чтецу, или о чёрных волхвах, или о том, как незаметно покинуть школу на пару часов…

Дарт выпучил глаза.

– Покинуть школу?

– Тихо ты, – шикнул я на него. – Я же для примера. Но вдруг знаешь.

Он нахмурился, оглядел коридор, кишащий учениками, и сказал, понизив голос до полушёпота:

– Была одна лазейка, но из-за Купера всё накрылось. Ему вдруг срочно захотелось пива, будто усох весь, и он полез через чердачное окно, там можно через крышу на забор перепрыгнуть, если поставить длинную доску. Мы полку из-под книг брали, старались не часто лазом пользоваться. А Куперу в прошлую пятницу приспичило, ну прям позарез приспичило… вот он и полез, как обычно… а тут Бернард. Теперь окна там нет, и чердак запечатан.

Я вздохнул: полезная информация… точнее, была бы полезной, если б не вездесущий Бернард.

– Ладно, пошли. Посмотрим на вашего профессора Капелли.

Дарт скривился.

– Ничего приятного ты не увидишь, дружище. Точно тебе говорю.

***

Ничего приятного – тут Дарт оказался прав.

Когда мы, всем классом, вошли в общий тренировочный зал, профессор находился уже там.

Высокий и худой, он стоял у стола в углу, а там идеально ровными рядами лежали холщовые мешки одинакового размера и вида, только перевязанные лентами разного цвета: синими, красными, зелёными и жёлтыми.

– Это его инструментарий, – шёпотом пояснил Дарт.

Капелли, услышав, что хлопнула дверь, обернулся. И сказать, что выглядел он нестандартно, считай ничего не сказать.

Во-первых, он был очень молод, не только для профессора, а даже для преподавателя. На вид я бы дал ему лет двадцать, не больше. Он был всего года на три-четыре старше своих учеников.

Во-вторых, его тощее тело облегал длинный, до пола, стёганый халат с широким поясом-кушаком; на ногах ярким пятном выделялись мокасины, плотно обшитые красным бисером. На тонкой бледной шее висело штук пять бус, сделанных их звериных зубов, птичьих клювов и мелких костей, а на затылке возвышался густой хвост волос, чёрных, как смоль.

Он прищурил ярко-желтые, как у ястреба, глаза и пристально нас оглядел.

– Ж-жду вас в форме, – сказал он таким голосом, который совсем не вязался с его молодостью: стариковским, глубоким, хрипловатым – замогильным.

А ещё он заикался.

Но это не вызывало смеха или раздражения, и впервые в жизни я подумал, что в заикании есть что-то зловещее и даже угрожающее.

Короче говоря, профессор Густаво Капелли оказался странным типом и породил во мне смешанные чувства: от недоумения до тревоги.

Под сверлящим взглядом Капелли одноклассники гуськом направились к двери с табличкой «Мужская раздевалка», я и Дарт замкнули это молчаливое шествие. Войдя в раздевалку, все быстро полезли по своим шкафчикам, расположенным по обеим сторонам просторной комнаты – каждый ученик знал, где находится именно его шкафчик.

А вот я замер на пороге, вчитываясь в таблички с фамилиями и никак не находя свою.

– Вон там твой. – Купер сразу указал на крайний справа шкафчик, даже на него не взглянув.

Он находился в самом углу, рядом с дверью в душевую.

Я прошёл туда.

Видимо, табличку успели подписать, пока шёл первый урок, ведь Сильвер не знала точно, останусь ли я в школе. Из замка шкафчика торчал тонкий жёлтый ключ, я повернул его по часовой и одновременно открыл дверку.

Внутри висела отглаженная форма: брюки, майка, куртка с капюшоном – всё чёрного цвета со светлыми вставками. И белые спортивные туфли на шнурках.

Но это было ещё не всё.

Рядом с туфлями лежала дохлая крыса и, судя по виду, сдохла она совсем недавно, буквально пару часов назад.

Никак не реагируя, я быстро оглядел одноклассников.

Ни один из них мной не интересовался. Все стягивали с себя пиджаки, рубашки и брюки с туфлями, быстро облачались в спортивную форму и попутно обсуждали разные темы: открытие белой границы, «поскорей бы девчонок», придурковатый вид профессора Капелли, невкусные пирожные в столовой, зубную боль, оторванную пуговицу, неудобные туфли, приезд родителей, предварительную контрольную по родовому этикету в ближайший вторник – кого что волновало.

А вот я и крыса в моём шкафчике, казалось, не волновали никого.

По большому счёту, сделать пакость никто из одноклассников бы не успел – все находились на уроке Софи и оставались в поле моего зрения.

Тогда кто оставил мне подарок?..

Я взял крысу за хвост и поднял повыше.

Первым её заметил Гудьер – охнул и отшатнулся. Потом глаза вытаращил Купер: он был искренне удивлён, но не испуган. Теллер поморщился, как и Одзаки. Все в недоумении переглядывались. Хинниган, оставшийся без очков, не сразу и разглядел, что я держу в руке, а когда разглядел, открыл рот.

– Это крыса, что ли? Как она туда попала? Она там жила, что ли?

– Она там умерла. – Я пристально посмотрел на Хиннигана, но, кажется, и он ничего не знал о том, кто бы мог подкинуть мне подарочек.

– Эй, кто это сделал? – спросил у всех Дарт. Резко повернулся к Питеру Соло: – Это ты?

Питер рассмеялся.

– Я что, похож на идиота? Но отрицать не буду: шутка удалась. Пожать бы руку тому, кто это сделал.

Продолжая посмеиваться, он первым вышел из раздевалки. За ним – Митчел. А вот он, кстати, был доволен, как никогда. Хотя чему удивляться? Однажды я отправил его в медблок с переломами, и вряд ли он испытывал ко мне позитивные чувства.

Я бросил крысу на лавку, сдёрнул спортивную форму с вешалки и быстро переоделся. Дарт в это время продолжал возмущаться.

– Нет, ну ты посмотри, какой говнюк! Это же Питер, я уверен!

– И когда бы он успел? – возразил ему Купер. – Он же не знал, что Ринг вернётся на занятия.

– Жаль, что я ему тогда нос в туалете не разбил, – пузырился злостью Дарт. – Но ничего, успею ещё.

– Остынь, вряд ли это он, – добавил я. – Если надо, я ему нос сам разобью. Он давно напрашивается.

Купер и Дарт переглянулись, оба оставаясь при своём мнении.

Втроём мы вышли из раздевалки последними, и, как оказалось, профессор Капелли уже заждался. Он смерил нас таким уничтожающим взглядом, что стало не по себе.

– Сегодня, друзья, мы п-п-продолжим изучать м-у-утации, – заикаясь, сказал профессор, когда мы встали в шеренгу.

Он произнёс «друзья», но явно имел в виду другие слова, вроде «олухи, придурки, идиоты, бестолочи» и «в гробу я вас всех видел».