Остановившись на мгновение у барной стойки, он произнес несколько слов и вернулся к столу.

– Я заказал всем напитки, – медленно произнес он. – Виски. До закрытия осталось всего три минуты, а потом нам придется ехать.

– Ехать? – повторил сэр Уильям. – Куда ехать?

Хэдли молчал до тех пор, пока официант не принес напитки и не отошел от стола. Тогда он произнес:

– Будем! – Торопливо выпил немного виски и осторожно поставил стакан на место.

Рэмпол вновь ощутил нарастающее чувство ужаса.

– Сэр Уильям, – продолжил Хэдли, глядя прямо на собеседника, – приготовьтесь к потрясению, которое вас ждет.

– Что? – сказал тот.

– Мы только что говорили о вашем племяннике.

– Да? Ну, боже правый! А что с ним?

– Боюсь, я должен сообщить вам, что он мертв. Его только что нашли в лондонском Тауэре. Есть основания полагать, что он был убит.

Донышко бокала сэра Уильяма звякнуло о полированную столешницу. Он застыл, устремив на Хэдли остекленевший взгляд, и, казалось, перестал дышать. Наконец он с усилием произнес:

– Я… у меня здесь машина…

– Есть также основания полагать, – продолжал Хэдли, – что розыгрыш, который мы считали просто шуткой, вылился в убийство. Сэр Уильям, ваш племянник одет в костюм для гольфа. А на голову трупа кто-то водрузил вашу украденную шляпу.

Глава третья
Тело у ворот предателей

Лондонский Тауэр…

Во времена правления Вильгельма Завоевателя над Белой башней развевалось знамя с тремя нормандскими львами, а над Темзой белели крепостные стены, сложенные из добытого в Кане известняка. За тысячу лет до того, как была написана «Книга Страшного суда», римские дозорные выкрикивали ночные стражи с Башни божественного Юлия. Ричард Львиное Сердце расширил ров вокруг приземистой серой крепости, возведя мощные внешние и внутренние укрепления по периметру ее четырнадцати акров. Здесь скакали на конях короли в железных доспехах и алых плащах: Генрих Любезный и Эдуард Молот Шотландцев; а перед ними в Вестминстер несли крест, Эдуард Третий склонялся, чтобы поднять подвязку дамы, а одинокий призрак Бекета бродил по Башне святого Фомы.

Дворец, крепость, и тюрьма. До возвращения Карла Стюарта из изгнания Тауэр служил резиденцией монархов, королевским дворцом остается он и по сей день. Перед казармами Ватерлоо, где некогда проводились турниры, слышны звуки горна, стук колес и марш гвардейцев. Иногда, в пасмурные и прохладные дни, с Темзы наползает клубящийся пар, не настолько легкий, чтобы его можно было назвать дымкой, и не настолько плотный, чтобы его можно было назвать туманом. На Тауэрском холме почти не слышно гула транспорта. В бледном свете над резким изгибом круглых башен возвышаются призрачные крепостные стены, с реки доносятся заунывные гудки лодок, а тюрьма щерится прутьями стальной ограды…

Рэмпол уже бывал в Тауэре. Он видел его летом, когда трава и деревья оживляют проходы между стенами, однако он мог себе представить себе, каким он будет сейчас. Во время той казавшейся бесконечной поездки сэра Уильяма в автомобиле от площади Пикадилли до Тауэра его воображение разыгрывалось все сильнее.

Подумав об этом, он понял, что последние слова Хэдли были самыми ужасными из тех, что он слышал за свою жизнь. Дело было не только в том, что человека нашли мертвым в лондонском Тауэре. Он уже наслушался ужасов во время дела Старберта в Линкольншире. Но шляпа сэра Уильяма, которую чья-то сатанинская рука водрузила на труп, одетый в костюм для игры в гольф, была последним штрихом в этой жуткой истории. После того как этот безумец украсил украденными шляпами извозчичьих лошадей, фонарные столбы и каменных львов, он, похоже, решил, что удобнее всего надеть головной убор на труп.

Поездка длилась мучительно долго. Вест-Энд окутывал легкий туман, сгущавшийся по мере приближения к реке, а на Кэннон-стрит было уже почти темно, и шоферу сэра Уильяма пришлось ехать с большой осторожностью. Сэр Уильям, без шляпы, в небрежно намотанном шарфе, сидел, зажатый между Хэдли и доктором Феллом, напряженно подавшись вперед и обхватив руками колени. Рэмпол сел на одно из маленьких сидений. Сэр Уильям тяжело дышал.

– Нам лучше поговорить, – серьезно сказал доктор Фелл. – Мой дорогой сэр, вам станет легче… Теперь это уже убийство, Хэдли. Я вам все еще нужен?

– Более, чем когда-либо, – ответил старший инспектор.

Доктор Фелл задумчиво надул щеки:

– Тогда, если не возражаете, я хотел бы спросить…

– Что? – сказал сэр Уильям безучастно. – Ох! Нет-нет. Нисколько. Спрашивайте. – Он по-прежнему вглядывался в туман.

Машина резко остановилась. Сэр Уильям повернулся и сказал:

– Я, видите ли, очень любил этого паренька.

– Понимаю, – угрюмо произнес доктор Фелл. – Что вам сообщили по телефону, Хэдли?

– Только то, что я вам сказал. Что парень мертв, заколот каким-то образом. И что он был в костюме для игры в гольф и в шляпе сэра Уильяма. Звонок перевели из Скотленд-Ярда. Меня это вообще не должно было касаться. Это дело полицейских местного участка, если только они не обратились за помощью в Скотленд-Ярд. Но в данном случае…

– Что?

– У меня было ощущение, что проделки этого проклятого шляпника – не просто шалости. Я отдал приказ – за что получил кучу насмешек за спиной, – чтобы местные полицейские сообщали о новых выходках со шляпами в Скотленд-Ярд и информировали меня лично через сержанта Андерса.

– А как люди в Тауэре узнали, что это шляпа сэра Уильяма?

– Я могу ответить на этот вопрос, – проворчал сэр Уильям, распрямляясь. – Мне надоело все время надевать не свою шляпу, выходя по вечерам. Все цилиндры выглядят одинаково, а инициалы на них только запутывают. Внутри моих складных цилиндров и шелковых шляп выбито золотом «Биттон»; если уж на то пошло, и на котелке тоже. – Он говорил быстро и сбивчиво, его мысли путались. – Да, и если подумать, это тоже была новая шляпа. Я купил ее тогда же, когда и фетровую, потому что у моего другого цилиндра сломался каркас…

Он умолк и провел рукой по невидящим глазам.

– Ха, – вяло продолжал он, – странно. Вы сказали «моя украденная шляпа», Хэдли. Да, шляпа была украдена. Совершенно верно, но как вы узнали, что на трупе Филипа нашли именно эту украденную шляпу?

Хэдли был раздражен.

– Я не знаю. Мне сообщили по телефону. Но сказали, что тело обнаружил генерал Мэйсон, и поэтому…

– А, – пробормотал сэр Уильям, кивая и пощипывая переносицу. – Да. Мэйсон был у нас дома в воскресенье, и, полагаю, я ему говорил.

Доктор Фелл наклонился вперед.

– Итак, – произнес он, – это была новая шляпа, сэр Уильям?

– Да. Я же сказал вам.

– Складной цилиндр, – вслух размышлял доктор Фелл, – который вы впервые надели… Когда он был украден?

– Что? А, в субботу вечером, когда я возвращался домой из театра. Мы свернули с Пикадилли на Беркли-стрит. Было душно, ночь была довольно теплая, и все стекла в машине были опущены. Симпсон притормозил у пассажа Лэнсдаун, чтобы пропустить переходившего улицу слепого торговца с лотком в руках, на котором лежали карандаши или что-то вроде этого. И тут кто-то выскочил из тени у входа в пассаж, просунул руку в заднее окно машины, сдернул с меня шляпу и убежал.

– И что вы предприняли?

– Ничего. Я совершенно растерялся.

– Вы погнались за этим человеком?

– Чтобы выставить себя дураком? Боже правый! Нет.

– И конечно же, – сказал доктор Фелл, – вы не сообщили об этом в полицию. Вы его разглядели?

– Нет. Говорю вам, это было слишком неожиданно. Секунда – и его и след простыл. Ха. Черт бы его побрал! А теперь… понимаете… – нерешительно пробормотал сэр Уильям, крутя головой по сторонам, – понимаете, не в шляпе дело; я думаю о Филипе. Я третировал его, хотя и любил как сына. Но я всегда учил его, как надо жить. Держал на голодном пайке, грозил прекратить помогать, то и дело твердил ему, какой он никчемный. Не знаю, почему я так делал, но каждый раз, когда я видел этого мальчика, я испытывал желание преподать ему урок. Он совершенно не знал цены деньгам.

Лимузин плавно скользил среди красноватых домов и уличных фонарей, в туманной пелене их блики отражались в окнах машины. Выехав на Марк-лейн, они обогнули монумент и спустились с Тауэрского холма.

Рэмпол не мог разглядеть ничего дальше нескольких футов. В клубящейся дымке мерцали фонари, а со стороны безбрежной пелены тумана, скрывающей реку, раздавались короткие резкие гудки, а в ответ издалека доносились более низкие.

Когда лимузин проехал через ворота в ограждении, окружавшем все пространство, Рэмпол протер глазок в запотевшем окне и посмотрел наружу. Он увидел очертания сухого рва, вымощенного белым бетоном, с хоккейными воротами, валявшимися где-то посередине. Дорога поворачивала влево, вела мимо каркасного здания (он вспомнил, что это касса и буфет) и уходила под арку с приземистыми круглыми башнями по обе стороны. Они остановились как раз под самой аркой. К ним вышел часовой в сером гвардейском мундире, с винтовкой на груди. Лимузин остановился, и Хэдли выскочил из него.

В тусклом, призрачном полумраке рядом с дозорным появилась еще одна фигура. Это был бифитер в мундире, застегнутом на все пуговицы, в коротком синем плаще и красно-синей шляпе. Он сказал:

– Старший инспектор Хэдли? Спасибо. Пройдете за мной, сэр?..

Хэдли коротко спросил:

– Кто здесь главный?

– Начальник стражи, сэр, подчиняется заместителю коменданта. А кто эти господа?

– Мои помощники. Это сэр Уильям Биттон. Какие действия уже были предприняты?

– Начальник стражи объяснит, сэр. Тело молодого джентльмена обнаружил генерал Мэйсон.

– Где?

– Полагаю, на ступенях, ведущих к Воротам предателей, сэр. Вам, конечно, известно, что стражников приводят к присяге, как констеблей. Генерал Мэйсон предложил, чтобы мы связались непосредственно с вами, а не с окружным полицейским участком, поскольку вы были другом дяди молодого джентльмена.

– А меры предосторожности?

– Приказано никого не впускать и не выпускать из Тауэра до получения разрешения.

– Хорошо! Распорядитесь пропустить полицейского врача и его помощников, когда они прибудут.

– Да, сэр. – Он коротко переговорил с часовым и провел их под арку башни.

От этой башни (она называлась Средняя) через ров каменный мост тянулся к другой, еще более массивной башне с круглыми бастионами, и арка в ней вела на внешние стены.

По левую и правую сторону простирались эти серо-черные, испещренные белесыми камнями, мощные оборонительные сооружения, влажный туман сгустился настолько, что вход было совершенно невозможно рассмотреть.

Под аркой следующей башни возникла еще одна фигура, так же напугав своим внезапным появлением, как и остальные: это был невысокий мужчина плотного телосложения с прямой осанкой. Руки он держал в карманах мокрого плаща из водоотталкивающей ткани, мягкая шляпа была надвинута на брови. Услышав приглушенные шаги, он двинулся им навстречу, всматриваясь вперед.

– Боже правый, Биттон! Как вы здесь оказались? – сказал он, схватив сэра Уильяма за руку.

– Не важно, – резко ответил сэр Уильям. – Спасибо, Мэйсон. Где он?

Мэйсон посмотрел на друга. У генерала были рыжие усы и бородка, совсем мокрые от дождя, его тусклое лицо избороздили глубокие складки, а вокруг жестких, проницательных немигающих глаз образовались морщины.

– Боже правый! – сказал он, отпуская руку. – Это?..

– Старший инспектор Хэдли. Доктор Фелл. Мистер Рэмпол. Генерал Мэйсон, – представил всех сэр Уильям, кивнув. – Где он, Мэйсон? Я хочу его видеть.

Генерал Мэйсон взял сэра Уильяма под руку:

– Вы, конечно, понимаете, что мы не имели права трогать тело до прибытия полиции. Он находится там, где мы его обнаружили. Верно, мистер Хэдли?