– Может, слышали, лет семь назад на Шри-Ланке решили отказаться от применения минеральных удобрений для выращивания чая, риса. Какая-то чокнутая экоактивистка убедила всех, что это зло. Ее послушали на государственном уровне и отказались. И вот процветающая страна в один год превратилась в одну из самых нищих, не собрав урожай, составляющий значительную часть экспорта. Мир устроен не совсем так, как мы привыкли считать. Народная мудрость не зря гласит, что благими намерениями вымощена дорога в ад, – высказался Дмитрий, адресуя тираду священнику.

– Вы были бы правы, если бы не знаки, – парировал мужчина. – Если Богу угодно было оставить все как есть, он не создал бы бактерии Нэбутори и Энлиль. Пришло время изменений и конец его долготерпению. Слышащий да услышит, внемлющий да внемлет. Сопротивляющиеся воле его получат другие страдания, пока не поменяются или не погибнут.

– Что ж, такого товара на нашем рынке еще не продавали. Советую вам не задерживаться здесь долго, а идти в райцентр. Там и народу живет побольше, и люди такие, что им точно не помешает прислушаться к вам, – посоветовал Дмитрий.

– У нас много миссионеров. Мы в каждом селе и в каждом городке будем. Народ нас услышит и пойдет за нами.

– Удачи. Хорошей торговли, а вам удачной проповеди. Будут бить – зовите охрану, – посоветовал Дмитрий и направился к дому.

На скамье перед палисадником сидел Арсений и что-то вытачивал перочинным ножом.

– Привет, сынок, чем занят? – заботливо поинтересовался отец.

– Да вот, в телеге болт высыпался окончательно, точу клин, хочу забить на его место, – пояснил сын по-взрослому.

– Молодец. – Отец потрепал его по отросшим вихрам. – Бабушка обещала тебя постричь, ты уже на лешего стал похож.

– Мы с Ксюхой и Леркой решили отрастить длинные волосы, потом состричь и сплести из них кнут, чтобы щелкать, когда на Мартке катаемся. Круто же?

– Круто, наверное. Мать дома?

– Да. Компоты с бабушкой закручивают.

– Хорошее дело.

На веранде стоял сильный аромат сливы, яблок и меда. Мать и супруга варили компот в большой алюминиевой кастрюле, которую он помнил еще из своего детства.

– Два хорошо в одном. – Мать кивнула на кастрюлю, имея в виду ингредиенты.

– Только бы задница не слиплась. – Дмитрию мед достался от благодарного пасечника за то, что он привез ему лекарства для пчел, пораженных инфекцией.

Часть меда женщины решили использовать вместо сахара для приготовления очень концентрированного компота, чтобы зимой разводить его водой.

– Что нового на работе? – поинтересовалась Татьяна.

– Все нормально. Торговля процветает, народ про нас узнает, и скоро потянутся издалека. Сегодня вон какой-то миссионер даже приехал из секты, завтра будет проповедовать.

– Ух ты, я бы послушала, – неожиданно взбодрилась мать.

– А что ты хочешь от него услышать?

– Что, что, – мать задумалась, – чтобы он успокоил меня и сказал что-нибудь ободряющее.

– Это я и сам тебе могу сказать. Если будешь хорошо работать и не делать глупостей, у тебя все будет как надо.

Его слова не произвели на мать ожидаемого эффекта.

– Ты, Дима, хороший человек, но далекий от Бога, от высших духовных сфер. Им откровение приходит, а тебе только указания, куда еще твоих стариков поставить, чтобы враг случайно не прокрался. Уж прости за прямоту, – заявила мать.

– Мам, что ты такое говоришь? – заступилась Татьяна. – Эти сектанты опасные люди, тем более в такие сложные времена. Задурят голову, и не заметишь, как оберут до нитки.

– Волков бояться – в лес не ходить. Отговаривайте сколько угодно, но я завтра пойду и послушаю. Не думаете же вы, что я настолько глупая, что не отличу вранье от настоящей мудрости? – Мария надула губы, обидевшись.

– Нет, мам, конечно не думаем. – Татьяна дипломатично решила замять тему.

– А помнишь, когда еще папка был живой, к тебе повадились Свидетели Иеговы таскаться. Ты их кормила сперва, а потом чуть заначку не отдала, отец вовремя тебя остановил.

– Вспомнил, – с укоризной произнесла мать. – По ним же было видно, что они питаются через день и то не досыта.

Дмитрий вздохнул и переглянулся с женой. Она коротко кивнула, обещая присмотреть за матерью.

Сходил в баню, ополоснулся чуть теплой водой. Данил вернулся с работы, уставший и грязный.

– Дружить пойдешь? – поинтересовался у него отец.

– Не, в баню и спать. – Данил снял с себя старую куртку и бросил ее в угол предбанника. – Когда уже зима?

– Месяцок потерпеть осталось, – пообещал Дмитрий. – А у вас с Лерой все хорошо?

– Не знаю, мы две недели не виделись. Она у себя на работе устает, я у себя. Когда нам общаться? – Сын скинул штаны и зашел в баню.

– Это да. – Дмитрий вздохнул.

Работы в деревне действительно было столько, что на отношения не оставалось времени. При этом надо было признать, что она имела сезонный характер. Самыми нагруженными периодами являлись конец весны, начало лета и конец лета, начало осени. Зимой работы было значительно меньше. Поэтому Дмитрий категорически отказывался завести домашнее подворье, чтобы иметь возможность отдыхать хотя бы дома.

Перед сном, как было заведено у Липняковых, всей семьей поужинали на улице, под светом масляной лампы. К концу ужина скрипнула калитка.

– Данил? – раздался из темноты голос Леры.

Татьяна надула щеки, чтобы не вырвался смех.

– Лерочка, иди ужинать с нами, – позвала она девушку.

– Нет, спасибо, я уже поела, – отказалась она.

– Иди, жених уставший, не посрами семью. – Дмитрий похлопал сына по плечу. – Отдохнешь на пенсии.

Семья зашла в дом. В спальне Татьяны с Дмитрием открытое окно выходило на улицу. Они уснули под тихое воркование детей.

В «конторе» председателя собрались все, с кем Иваныч хотел решить вопрос, связанный с наездом: Дмитрий, Андрей и Илья.

– Короче, мужики, пока никому. Давайте сами определимся с вариантами, и если не придумаем ничего приемлемого, тогда и огласим проблему во всеуслышание, – предложил председатель. – Все уже знают, что стряслось?

Все собравшиеся кивнули.

– Андрей предложил вариант с откупом, – произнес Дмитрий. – Будем платить им дань в разумных объемах, естественно.

– Дань? – Иваныч задумался. – Боюсь, они запросят слишком дорого.

– По-хорошему, район не такой уж большой, можно вычленить каждого, кто имел доход с этого рынка, и того. – Андрей изобразил стрельбу из пальца. – Это будет самый простой и эффективный способ.

– Нам это не подходит, – категорически отказался Иваныч. – Легко пролить кровь, тяжело потом остановить кровопролитие.

– Мужики, я так смотрю на ситуацию, – начал Илья. – Сейчас начинается процесс захвата власти районного масштаба. Мы со своим рынком, который работает отлично и привлекает людей, можем быстро его возглавить. Что нам для этого надо? Надо подчинить их рынок своему.

– Как это сделать? – спросил Иваныч.

– Рейдерски. Собрать войско, тихонько зайти в поселок и ранним утром занять.

– Да что ж это такое? – Председатель хлопнул себя по бедрам. – Вы что, кроме как стрелять, ничему другому не обучены?

– Иван Иваныч, ты же ищешь решение, которого не существует. Есть категория людей, которые не понимают дипломатии. Если они могут отобрать силой, значит, это их по праву. Если мы будем виться вокруг них, подбирая слова, то они еще сильнее убедятся в своем праве отбирать, – произнес Дмитрий. – Я предлагаю отправить к ним своего гонца и сказать, что нам их предложение неинтересно.

– Додумался. Они отрежут ему уши и пришлют нам, если не голову. – Председатель нервно заходил по летней кухне, ловко маневрируя между бочонками с квашением.

– Сколько времени нам дали на принятие решения? – спросил Андрей.

– Пять дней. Сегодня уже четыре. Они специально подгадали, чтобы к субботе мы закрылись, к самому торговому дню. – Иван Иваныч сел на стул и забарабанил пальцами по столу. – Может, закроем?

– И через несколько месяцев мы получим свой «Ордер» районного масштаба, – заявил Андрей. – От чего бежали, к тому прибежали. Вы готовы, чтобы к вам домой приходила всякая шваль, клала на пол и стреляла в затылок ради удовлетворения собственных садистских наклонностей? А так будет, не сомневайтесь. Я вообще уяснил, что вариантов развития событий немного, их почти нет. Вначале лезет всякая мерзость, и если не чувствует себе окорота, берет власть в свои руки, и тогда наступают очень мрачные времена.

– Народ в районном центре может их поддержать. Если они наберут полтысячи бойцов, нам не поздоровится, – парировал Иваныч.

– Я предлагаю действовать по двум направлениям. Послать диверсионную группу в район, чтобы она распространяла слухи о зверствах криминальной верхушки и заодно искала человека, который мог бы заменить ее в случае гибели. И второе направление – делать вид, что мы идем у них на поводу, чтобы замылить им глаза и не вызывать подозрений, – предложил Дмитрий.

– Закрыть рынок на время? – сделал выводы Иваныч.

– Временно перенести. Например, в Ивановку, чтобы к субботе все выглядело так, словно мы выполнили их требование.

– Могут не поверить, – произнес Илья. – Вдруг у нас есть их осведомитель.

– Очень вероятно, – согласился Дмитрий. – Я вчера одного такого гаврика видел, он вполне мог сойти за осведомителя. Сказал, что миссионер. Сегодня будет проповедовать душеспасительные идеи.

– Я думал, миссионеры – это люди, занимающиеся сексом в миссионерской позе, – усмехнулся Иваныч.

– Но при этом рассказывающие возлюбленным, что Бог любит их через него, – засмеялся Андрей.

– Слушай, а идея с обработкой населения мне нравится. – Дмитрий успел обдумать эту мысль. – Когда придет пора ликвидировать верхушку, никто не станет задавать вопросы, за что их. Всем будет все понятно.

– Интриганы-кровопийцы. – Иваныч уронил голову на руку. – Мне надо вначале побеседовать с военными.

– Нет! – в один голос закричали мужчины.

– Никто не должен знать. И военным это знать незачем. Они не встанут между нами грудью. Прискачут по факту, посожалеют и станут работать с теми, кто остался. Нам важно, чтобы остались мы.

– Ох, ребята, не думал я, что вы настолько суровы. – Председатель покачал головой. И это явно был не комплимент. – Ну, что решим в итоге?

– Я могу организовать диверсионную группу для заброски в районный центр и сам ее возглавлю, – вызвался Андрей. – Мое лицо там никто не знает.

– Тогда я стану искать осведомителя, если он существует, – решил Дмитрий. – И присмотрю за Иваном Ивановичем. Вдруг эти рэкетиры явятся раньше срока.

– А мне что, остается организовать бригаду для строительства нового рынка в Ивановке? – спросил Илья.

– Нет, ивановские будут строить рынок сами втихаря, – остановил его порыв Дмитрий. – Хотя ты, как опытный и знающий теперь истинную суть всего плана, можешь там присутствовать. Если осведомитель узнает про это, то может и туда наведаться, чтобы убедиться в этом лично.

– А когда объявить о переносе? – поинтересовался Иваныч. – Торгаши теперь все будут лезть к нам по старой памяти.

– А мы посты дальше поставим, чтобы всех едущих к нам отправляли в Ивановку, – предложил Дмитрий. – А с той стороны пусть сами ивановские к себе заворачивают. Думаю, дня через два можно будет объявлять о закрытии.

– Не было печали. – Председатель нахмурил лоб. – Ладно, мы с Ильей едем в Ивановку обговорить тему с переносом рынка, а вы сами знаете, что делать.

– Возьмите с собой автоматы, – предупредил Андрей. – И езжайте другой дорогой. Пусть все думают, что вы в поля.

– Слушаюсь. – Иваныч козырнул.

Компания вышла из «конторы» и нарвалась на супругу председателя, несущую что-то горячее в кастрюле.

– Уже расходитесь? А я вам картошки отварила, сало с луком пожарила и полила сверху, и огурцов малосольных собиралась принести, – растерялась она.

– Мы торопимся, дорогая, – попытался отказаться Иваныч.

– Блин, так неудобно. – Андрей замер перед кастрюлей, из-под крышки которой пробивался бесподобный аромат жареного лука с салом. – Пятой точкой чую: если откажемся, не будет фарта.

Планерка затянулась еще на полчаса.