Заунывные потусторонние голоса, наполнявшие ночи в песках, Аштирру не пугали – она выросла в Каэмит, привыкла к ним, как к колыбельным ветра, гуляющим среди руин. Тропы были хорошо знакомы – сколько раз они с отцом шли этим путём до Сияющего и обратно?

Священную землю предков она почувствовала даже раньше, чем увидела одну из пограничных стел, отмечающих территорию, охраняющих её. Обитель приветствовала Аштирру. Родные энергии ластились, точно псы, и сердце раскрывалось навстречу теплом. Отец тоже чувствовал это – ускорил шаг, даже лицо смягчилось.

Окружающий ландшафт менялся. Растительности становилось всё больше, а потом изломанные скалы расступились, обнажая бурную зелень оазиса. Над рощами высилась полуразрушенная стена, окружавшая руины храма. Когда-то здесь был целый город, место обитания самой большой жреческой общины Таур-Дуат. Сейчас основная часть Обители ушла под землю и многие подземные галереи, выбитые в скалах под оазисом изначально, завалило. Но даже то, что осталось, покоряло воображение – несколько врат-пилонов^[8], украшенных выгоревшими, но всё ещё яркими росписями священных знаков. Гипостильные залы^[9] для процессий с испещрёнными иероглифами колоннами, такими широкими, что обхватить их могли четверо рэмеи. Огромные каменные стражи на стенах, вырезанные из чёрного диорита, источенные безжалостным временем, но всё ещё такие живые. Из четырёх, смотревших по сторонам света, уцелели лишь двое. С детства Аштирра любила подниматься на стену, особенно ночью, сидеть, привалившись к тёплому камню, вглядываться в пески и звёздное небо вместе с каменными воинами.

В сердце оазиса лежало огромное озеро, подпитываемое подземными ключами. Его воды, освящённые многими поколениями жрецов, как и вся эта земля, очищали тело, сердце и разум и поддерживали жизнь во всей Обители.

– Наконец-то дома, – счастливо вздохнула Аштирра, сбрасывая со спины тяжёлый тюк с припасами и бережно опуская второй, с зеркалом. Она уже предвкушала купание – смыть с себя дорожную пыль и въевшийся песок хотелось невероятно.

Отец с улыбкой кивнул, опустил один из своих тюков на потрескавшиеся плиты каменной тропы, ведущей к святилищу и к их жилищу, скрытому в руинах. И вдруг нахмурился, насторожился.

– Жди здесь, – велел он, сбрасывая вещи и снимая с пояса хлыст.

– Что такое?

– Здесь кто-то есть, – бросил Раштау, резко направившись к замаскированным среди камней дверям.

– Подожди, я с тобой.

Аштирра порылась в вещах, достала охотничий лук и колчан, быстро натянула тетиву и бегом направилась за отцом. Но кто мог пройти через пограничные стелы?

Раштау остановился в нескольких шагах от двери.

– Замки вскрыты, – предупредил он и щёлкнул хлыстом. Воздух загудел, когда по хвосту смертоносного оружия пронеслись огненные искры.

Аштирра прицелилась и наставила стрелу на дверь, скрытую за густыми колючими лозами, вьющимися по стене. Тяжёлая деревянная панель закрывала пространство, сквозь которое прежде могли проходить только духи. Предки называли их ложными дверьми, но, когда стена во многих местах рухнула, двери ложные стали вполне обыкновенными проёмами. Вскрыты ли замки, она не разглядела, но отцу было виднее – Обитель окутывала целая сеть заклинаний.

Шагнув вперёд, Раштау распахнул дверь, готовый нанести удар… но там никого не оказалось. Осмотревшись, он кивнул Аштирре, чтобы входила. Оба двигались почти бесшумно, прислушиваясь к каждому звуку. Но во внутренних помещениях было тихо, только ветер шелестел занавесями на окнах. Утварь была нетронута, разноцветные плетёные циновки, устилавшие пол, лежали непотревоженными. Мебель никто не сдвигал. В этой части храма, отведённой под жилище, красть было нечего. Всё ценное хранилось в лабиринтах переходов под землёй – артефакты и свитки, всё то, что с таким трудом добывали и возвращали целые поколения Таэху. Туда ещё попробуй попади, а попав – не заблудись. И всё равно неприятно было думать, что кто-то просто взял и вошёл без спроса.

С кухни не доносилось ни звука, зато шёл запах жаренного со специями мяса. Аштирра переглянулась с отцом, опустила лук. Раштау закатил глаза и покачал головой. На пороге в кухню они остановились.

Там, закинув ноги на стол, сидела рэмеи и поигрывала ножом.

– Ты уж не серчай, хозяин, но вы и правда подзадержались, – весело проговорила она и поднялась.

Лёгкая, как тень, поджарая, словно гончая, способная преследовать врага долгие часы. Непослушные чёрные волосы собраны в короткий хвост и всё равно торчат в разные стороны. На слишком бледном для этих краёв красивом лице сверкают тёмно-зелёные глаза. Вырез бирюзовой блузки на грани приличия, и в вырезе знакомый амулет из трёх клыков. Потёртые кожаные штаны обтягивают стройные ноги, на бёдрах – несколько ремней с ножами, с которыми она не расстаётся даже во сне.

– Это ты подзадержалась, Нера, – хмыкнул Раштау, убирая хлыст. – Мы-то думали, успеешь на праздник.

– Ну а я решила заглянуть сразу к вам, – рэмеи подмигнула Аштирре. – И не говори, что не рад мне, Ворчливый Хлыст. Особенно с мясом. Аши, да спрячь ты уже стрелу, не надо мне штаны дырявить лишний раз. А чего вещи не затащили сразу? Аши, вон в тазу руки помой и помоги принести тарелки.

Тианера скользила по кухне, ловко расставляя посуду и еду. Из жаровни на стол перекочевало блюдо с ароматными кусочками жареного мяса. Замелькал нож, нарезая свежие овощи. И всё это время гостья говорила, говорила… Улучив момент, Аштирра тронула её за плечо. Нера развернулась и ласково потрепала её по волосам.

Раштау махнул рукой и направился было к двери, чтобы в самом деле принести тюки.

– Эй, погоди-ка, – окликнула его гостья. – Ничего не хочешь мне рассказать? Какие новости на хвосте принёс?

– Замок чинить сама будешь, – сказал жрец и, сняв с нагрудного ремня кожаный футляр со свитком, кинул Нере через всю кухню.

Аштирра охнула.

Тианера поймала на лету, даже бровью не повела.

– Умывайся и за стол, песчаная демоница. А я пока гляну одним глазком, что у вас тут за сувенир.

Глава восьмая
Нера Кошачий Хвост

Ночь опускалась на Обитель. Лёгкий ветер играл песком, шлифуя и без того гладкие плиты святилища, гуляя по полуобрушенным галереям, лаская суровые лица каменных стражей, вот уже который век несущих свой дозор. Тихо шелестели ветви деревьев, подступавших к самой воде. Откуда-то издалека привычно доносился вой ночных тварей пустыни, но ни одна не смела приближаться к освящённому месту.

Отец задержался с тётушкой Нерой – сначала рассказывал про гробницу, а потом они намечали план, строя теории об устройстве помещений и возможных подступах к ним. Раштау не раз говорил, что у Тианеры поистине фантастическое чутьё, перед которым сдаются даже древние со своими тайнами. Эта рэмеи умела просчитывать ходы строителей гробниц, и её интуиция уже не раз спасала всю их команду. Хитроумные ловушки она обнаруживала так же уверенно, как ищейка брала след.

Когда-то Раштау сам обучал Неру секретам древних – расположению помещений, планам гробниц, устройствам защитных механизмов. Впоследствии она превзошла в этом самого жреца, и оставалось только радоваться, что работать она предпочитала с Раштау, а не с чёрными копателями. Её навыки были на вес священного электрума^[10]. Какими делами Тианера занималась ещё в своей гильдии, Аштирра с некоторых пор предпочитала не спрашивать. Главное, что у этой рэмеи были свои принципы, которых она придерживалась неукоснительно, – абсолютная верность тем, кого она считала своими, и уважение к наследию их народа, привитое Раштау. Не просто так отец и остальные приняли в свой круг эту охотницу за удачей – даже Эймер, с которой они хоть и не всегда ладили, но в опасных миссиях всё равно прикрывали друг другу спину.

Аштирра не стала дожидаться, пока отец с тётушкой наговорятся, и сама направилась к озеру. Усталость уже брала своё, к тому же она всегда любила ночные купания. За день озеро успевало нагреться только у самой поверхности – тёмная глубина оставалась холодной из-за подземных ключей. А ещё в нём, как в огромном зеркале, отражались хороводы звёзд, мириады драгоценных украшений покрывала Аусетаар. Казалось, что ныряешь в первозданные воды, из которых вышло всё сущее. Ощущение тела терялось, растворялось, и ты парил в тёмной искристой бесконечности.

Аккуратно сложив на берегу чистую тунику, девушка сбросила пыльную одежду, коснулась воды кончиками пальцев и поёжилась. Разбежавшись, она прыгнула в озеро, поплыла, наслаждаясь ощущением покоя и безвременья. Она частенько прибегала к своему целительскому дару, если позволял Всплеск, – тогда под водой можно было удерживаться намного дольше.

За следующим вдохом девушка вынырнула уже ближе к середине озера.

– Эй, не утони там без меня! – окликнули её с берега.

Нера помахала ей рукой, и Аштирра с улыбкой – в ответ. Старшая рэмеи быстро скинула одежду, бережно сложила поверх ремни с ножами и нырнула. Её тело вошло в тёмную гладь тихо, почти без брызг. «И как ей это удаётся?» – немного завистливо подумала девушка, убирая с лица отяжелевшие мокрые волосы. Сама она ныряла куда менее грациозно.

Проплывая рядом, Нера дёрнула её за хвост, утаскивая за собой на глубину. Аштирра в долгу не осталась – тоже пару раз макнула охотницу. Они со смехом брызгались, потом просто плавали, наслаждаясь тишиной.

Вылезать на берег не хотелось – после купания ночная прохлада не казалась такой уж приятной, зуб на зуб не попадал. Хорошо, что Тианера предусмотрительно захватила с собой плотные льняные покрывала. По-собачьи встряхнувшись, старшая рэмеи сунула Аштирре покрывало, а сама обтёрлась вторым и завернулась в него. Жрица последовала её примеру, потом выжала длинные волосы, с которых стекал, казалось, целый водопад. Зато теперь не осталось ни пыли, ни песка.

– На, держи, полегче будет, – усмехнулась Нера, подкидывая в руке свою маленькую походную флягу.

Открутив пробку, она протянула флягу Аштирре. Девушка аккуратно пригубила любимый напиток тётушки. Она уже знала, что тот был похож на жидкий огонь, хоть и оставлял приятное ягодное послевкусие. Жрица постаралась не закашляться, но опять не получилось. Зато по венам заструился жар, бросивший вызов ночной прохладе. Нера взяла флягу и тоже сделала несколько глотков с абсолютно невозмутимым видом.

Некоторое время они молчали, просто радуясь обществу друг друга. Тианера посещала Обитель гораздо реже, чем Эймер, – жила далеко и постоянно отлучалась по каким-нибудь заказам. Ещё реже друзья Раштау собирались здесь все вместе, и каждый раз был настоящим праздником, который Аштирра предвкушала.

Нера потянулась и с хрустом повернула шею. Покрывало соскользнуло с плеч, обнажая тонкие шрамы. Таких на её теле было немало, хотя, на взгляд Аштирры, менее красивой тётушка от этого не становилась.

– А почему ты никогда не просила отца вывести их? – спросила девушка. – Он умеет.

Нера странно посмотрела на неё и усмехнулась.

– Те, что меня беспокоили больше всего, он когда-то вывел. А остальные служат мне напоминанием, что охотник за удачей должен быть осторожен всегда.

– Ну, если вдруг захочешь… я тоже умею. Это ведь не новую ногу вырастить, – Аштирра улыбнулась, вспоминая слова Раштау. – Могу помочь на следующем Всплеске.

Взгляд охотницы потеплел.

– Ты очень искусна, он говорил. Отец тобой очень гордится, знаешь. Мы все гордимся.

Аштирра смущённо опустила взгляд. Сердце охватило тепло, словно её обняли изнутри. Нера шутливо ткнула её кулаком в плечо.

– А ещё я слишком давно лазаю с твоим батей по самым разным местам, чтобы не знать ваших методов. Без крайней нужды к ним точно лучше не прибегать!

– Ну… ускорение естественных процессов и правда может быть очень неприятным. Пожалуй, больнее всего – сращивать кости, – Аштирра поёжилась, вспоминая, как сломала себе ногу и пару рёбер, взобравшись в детстве на колонну.