– Отец ищет мне супруга среди лордов, – сказала Этьенетта, когда они лежали, обнявшись после соития; ее светлые локоны рассыпались по подушке.

– Брак может быть прекрасным, – пробормотал ей в ухо Гарри. – Любовь и дружеские отношения между мужем и женой – это благословение, которое нужно ценить и беречь. Меня пробирает дрожь при мысли о том, как Господь вверил мне мою королеву и как я должен обращаться с ней, чтобы, когда Бог затребует свое назад, я вернул бы ее Ему такой же чистой, какой получил.

– Никогда не слышала, чтобы мужчина так говорил о своей жене, – отозвалась Этьенетта. – Вы явно любите ее, тогда почему вы здесь со мной?

– Потому что вы здесь, а она – за морем, и я, как и вы, не могу жить монахом. – Гарри привлек ее к себе. – Я не использую вас, мой маленький паж. Вы очень дороги мне, и я беспокоюсь о вашем будущем. Когда выйдете замуж, дайте мне знать об этом, и я пришлю вам десять тысяч крон вдобавок к вашему приданому.

– Вы сделаете это для меня? – удивленно спросила Этьенетта и села. – Как я это объясню?

– Вы можете сказать, что, находясь здесь, я проявил к вам и другим юным леди отеческий интерес. А теперь идите и поблагодарите меня как следует! – Гарри снова сгреб ее в объятия и принялся нежно ласкать.

Глава 8

1513 год

В конце октября флот Гарри ошвартовался в порту Дувра. Взяв с собой лишь небольшую свиту, король галопом поскакал в Ричмонд мимо толп ликующего и машущего руками народа.

– Взгляните на этих людей! Любовь к вашей милости возникает у всех, кто бы вас ни увидел, – заметил Уолси, ехавший рядом с Гарри. – Для них вы не обычный человек, а посланец Небес!

Гарри широко улыбнулся. Рука у него устала махать, мышцы лица болели от улыбки, но он должен был отвечать на приветствия своих подданных, так как очень нуждался в их любви.

Последние мили до Ричмонда король мчался во весь опор, ему не терпелось увидеть Кейт. Он жаждал положить к ее ногам ключи от завоеванных городов. Но сперва к нему явился за поздравлениями Суррей. Старик встал на колени перед Гарри в арочном проходе главного гейтхауса, но когда поднял взгляд на своего государя, в выражении его лица не было ничего от героя-победителя; на самом деле Суррей выглядел потрясенным.

– Что случилось, милорд? – резко спросил Гарри.

– Ваша милость, прошу, одно слово наедине. – Суррей отвел его в комнату стражи и закрыл дверь. – Простите, что сообщаю вам дурные вести. Сын королевы родился раньше времени и прожил совсем недолго. Мы подумали, что вам нужно сказать об этом прежде, чем вы увидитесь с ней. Мне очень жаль.

Гарри стоял на месте, и его шатало. Все надежды перечеркнуты в третий раз. Появится ли у него когда-нибудь наследник? Чем он обидел Господа?

Король в изумлении потряс головой:

– Извините, милорд. Я сам не свой. Меня потрясло это известие.

Суррей положил поросшую седыми волосками руку на ладонь короля:

– Мне известно, каково это – терять ребенка, сир. Я сам потерял четверых сыновей.

– Но у вас есть другие – большая семья!

– Да, ваша милость. Я советую вам проявить терпение. Господь дарует вам наследника в свой добрый час.

– Хотелось бы мне верить в это, – с горечью ответил Гарри. – У любого самого жалкого крестьянина в моем королевстве есть сын, который унаследует его кухонный горшок и свинью, а у меня, короля, нет даже одного, а мне наследник нужен больше всех! Но я должен пойти к королеве и утешить ее. Пусть не думает, что я считаю ее виноватой.

– Боюсь, именно так она и думает. И очень беспокоится из-за этого.

– Я попытаюсь развеять ее страхи.

Кейт ждала его в главном зале, окруженная своими дамами. Гарри обнял ее, и это была такая нежная встреча супругов, что все вокруг обрадовались и зааплодировали. Однако Гарри чувствовал, что Кейт напряжена. Как только позволили приличия, он отпустил всех, сел у камина, привлек жену к себе на колени и крепко поцеловал ее.

– Боюсь, Кейт, я перегрузил вас обязанностями, – мягко проговорил он. – Мне рассказали, что случилось. И я очень, очень сожалею. – Он прижал ее к себе крепче.

Кейт пыталась сдержать слезы, Гарри это видел.

– Такова воля Господа, – сказал он, сам едва не плача. – Меня сейчас заботит только ваше состояние.

– Я почти оправилась, – ответила она. – Мне нужно было лишь увидеть вас, мой Генрих, чтобы совершенно выздороветь.

– Хвала Господу! Кейт, мы не должны горевать, потому что настало время радоваться. Пойдемте, я поприветствую ваших дам!

Ту ночь он провел с ней, хотя у нее еще продолжалось легкое кровотечение. Груди и живот были мягче, чем прежде, три неудачные беременности сказались на ее теле. Гарри попытался не выказать разочарования. Он получал удовольствие с той же страстью, что и прежде, но нежно, не желая причинять ей боль. Потом Гарри поцеловал Кейт и лежал рядом с ней, обвив ее руками.

На следующее утро Гарри встретился с Советом и официально поблагодарил Суррея и всех, кто трудился ради устранения созданной шотландцами угрозы.

Следующим вопросом в повестке дня была война с Францией.

– Она уже обошлась нам в миллион фунтов, – сказал архиепископ Уорхэм, – и ваша милость взяли два маленьких города, на чем выгадал в основном император.

– Мерзкие пёсьи норы – так их называют, – заметил лорд Томас Говард.

Гарри вспыхнул. Как они смеют принижать значение его побед! Вернуться домой со славой и получить такое?!

– Это важные стратегические победы, – возразил он и едва не стукнул кулаком по столу.

– Позвольте не согласиться с вами, ваша милость, – вступил в разговор Суррей. – Скажите ему, господин олмонер.

– Дело в том, – начал Уолси, – что вашей милости вообще не стоило вступать в войну. Недавно мы узнали, что король Людовик заключил мир с папой Львом еще до того, как вы покинули Англию.

Гарри втянул в себя воздух и обмер. Из него сделали дурака!

– И ни Максимилиан, ни Фердинанд ничего не знали об этом? Не могу поверить!

– Очевидно, нет, сир, – ответил Уолси. – Они, как и вы, попали впросак. И оба твердо намерены вместе с вами вторгнуться во Францию в следующем году.

– Отлично! Людовик ответит за свои интриги! А что до его святейшества, у меня нет слов. Он коварен, как любой Борджиа!^[14]

– Увы, Святой престол не так свят, как нам хотелось бы, – заметил Уолси. – Папа такой же правитель, как любой другой, и заботится о защите своих территориальных интересов.

– Что ж, ему тоже следует преподать урок верности, – сказал Гарри и чопорно поджал губы.

Его ничто не остановит, даже Ватикан! Во Франции он показал, на что способен, и, призывая в свидетели святого Георгия, мог поклясться, что при помощи союзников овладеет всей страной, не пройдет и двенадцати месяцев!

Гарри обнаружил, что ему очень нравится взятый в заложники герцог де Лонгвиль, который являлся также гранд-камергером Франции. Желая соблюсти правила рыцарской вежливости, Гарри поселил герцога в прекрасных апартаментах во дворце Лондонского Тауэра и обращался с ним как с почетным гостем, часто приглашая ко двору. Когда Кейт по его приказу устроила для де Лонгвиля пир во дворце Хейверинг в Эссексе, ради его развлечения показали представление масок, за ним последовали танцы, и во время них благородный гость успел составить пару с большинством дам, очаровал их всех, особенно бойкую Джейн Попинкур, одну из фрейлин королевы, которую Гарри и сам приметил. После этого король щедро одарил герцога и его слуг.

– Ваше величество очень добры. – Француз улыбнулся. – У меня появляется искушение остаться в Англии навсегда.

– И мы будем этому рады. Но боюсь, Франция нуждается в вас.

– Франции придется подождать, ваше величество! – Тень печали быстро пронеслась по смуглому лицу герцога. – Моим родным нужно собрать большой выкуп.

Король поддался порыву щедрости:

– Я заплачу половину, хотя в моих интересах держать вас здесь.

Герцог разинул рот и изумленно уставился на Гарри:

– Ваше величество, вы очень великодушны!

Гарри собрался было ответить, но тут краем глаза заметил, что его семнадцатилетняя сестра Мария бросила влюбленный взгляд на Брэндона, и уже не в первый раз. Король нахмурился.

– Я чем-то обидел ваше величество? – недоуменно спросил герцог.

– Вовсе нет, – заверил его Гарри, сосредоточиваясь. – Прошу меня извинить.

Он поклонился и быстро подошел к Марии, которая стояла в окружении своих обожателей, соперничавших друг с другом за ее улыбку; она была чудо как хороша собой. Высокая, грациозная, с огненно-рыжими волосами и белейшим цветом лица, эта девушка обладала живыми манерами и изысканной любезностью. Тем вечером она была в своей стихии, наслаждалась тем, что находится в центре мужского внимания, но взгляд ее то и дело уносился туда, где стоял Брэндон, который со смехом беседовал о чем-то с Комптоном.

Мужчины поклонились, когда к ним подошел Гарри.

– На одно слово, – тихо сказал король на ухо Марии.

– Извините меня, господа. – Кокетка улыбнулась, и на ее щеках заиграли ямочки. – Да, дорогой брат?

Гарри отвел ее в сторонку:

– Я заметил, вы поглядываете на Брэндона, и хотел сказать, что он вам не пара.

Мария надула губы:

– Даже посмотреть нельзя? Что тут дурного? Раз уж я обречена на брак с этим жалким инфантом, вы могли бы, по крайней мере, позволить мне восхищаться человеком, который знает, как обращаться с женщиной.

Гарри на мгновение замолчал.

– Откуда вам известно, как Брэндон обращается с женщинами?

– Я сужу по его поведению, разумеется.

– Надеюсь, у него не хватило наглости ухаживать за вами!

– Нет-нет, он всегда уважителен ко мне.

Гарри подозревал, что они завели какие-то шашни. Неужели этот мошенник решил приударить за его сестрой так же, как недавно волочился за эрцгерцогиней?

– Вы уверены, что он не оказывал вам никаких знаков внимания?

– Разумеется, нет! – Однако щеки Марии предательски зарозовели.

– Если он когда-нибудь осмелится на такое, вы должны сразу сказать мне!

– Неужели я не сделала бы этого! – Мария подмигнула брату и вернулась к своим кавалерам.

А Гарри кипел от бессильной злости, понимая, что она легко может обвести его вокруг пальца.

Рождество Гарри провел в Гринвиче, устраивая роскошные пиры, чтобы порадовать своих дворян. Гилдфорд и Брэндон поставили пьесу, в которой принимали участие Николас Кэрью, один из молодых джентльменов, которых растили и воспитывали вместе с Гарри, и его прелестная жена Элизабет. Кэрью был намного моложе Гарри, ему исполнилось всего семнадцать, но он уже слыл грозным соперником на турнирах и являлся превосходным компаньоном для короля. Однако особое внимание Гарри своими блудливыми глазами и низкими вырезами платьев привлекала Элизабет. Он приметил ее во время танцев, но старался вставать в пару и с другими дамами, чтобы Кейт не думала, будто он выделяет одну из них. Элизабет была дочерью вице-камергера королевы, и не стоило провоцировать скандал, тем более после истории с сестрой Бекингема. Кроме того, стояла пора светлых праздников, не время думать о плотских удовольствиях. Гарри неохотно отвесил прощальный поклон Элизабет, решительно игнорируя ее призывный взгляд, и присоединился к Кейт за столом на помосте.

1514 год

Вскоре после Рождества Гарри слег в лихорадке. Голова у него раскалывалась, так что он с трудом соображал.

– У меня болит все, – пожаловался он доктору Чамберу, одному из своих личных врачей.

Тот исследовал его мочу.

– Вас рвало, ваша милость?

– Нет, но я чертовски устал.

– Пожалуйста, снимите рубашку. – Чамбер внимательно осмотрел его тело спереди и сзади; Гарри чувствовал, как врач напрягается. – Хм… Сыпи становится больше. Боюсь, это оспа, ваша милость.

– Оспа? Боже правый!